Рабство – экономическая, социальная и юридическая форма закрепощения людей, граничащая с полным бесправием и крайней степенью неравенства. Неотъемлемой чертой рабства является владение одних людей другими. Рабы были и у древних римлян, и у древних африканцев. В Древней Греции рабы занимались физическим трудом, благодаря чему свободные граждане имели возможность самовыражения в политике и искусствах. Наименее типичным рабство было для кочевых народов, особенно охотников и собирателей, а наибольшее распространение оно получило в аграрных обществах.
Обычно указывают на три причины рабства. Во-первых, долговое обязательство, когда человек, оказавшийся не в состоянии заплатить долги, попадал в рабство к своему кредитору. Во-вторых, нарушение законов, когда казнь убийцы или грабителя заменяли на рабство, т.е. виновника передавали пострадавшей семье в качестве компенсации за причиненное горе или ущерб. Втретьих, война, набеги, покорение, когда одна группа людей завоевывала другую и победители использовали часть пленников в качестве рабов.
Общие характеристики рабства. Хотя рабовладельческая практика была различной в разных регионах и в разные эпохи, но независимо от того, было ли рабство следствием неуплаченного долга, наказания, военного плена или расовых предрассудков; было ли оно пожизненным или временным; наследственным или нет, раб все равно являлся собственностью другого человека, и система законов закрепляла статус раба. Рабство служило основным разграничением между людьми, четко указывающим, какой человек является свободным (и по закону получает определенные привилегии), а какой — рабом (не имеющим привилегий).
|
|
Рабство исторически эволюционировало. Различают две его формы:
- патриархальное рабство – раб обладал всеми правами младшего члена семьи: жил в одном доме с хозяевами, участвовал в общественной жизни, вступал в брак со свободными; его запрещалось убивать;
- классическое рабство – раба окончательно закабалили; он жил в отдельном помещении, ни в чем не участвовал, в брак не вступал и семьи не имел, он считался собственностью хозяина.
Рабовладение – единственная в истории форма социальных отношений, когда один человек выступает собственностью другого, и когда низший слой лишен всяческих прав и свобод.
Кастой называют социальную группу (страту), членством в которой человек обязан исключительно своим рождением. Достигнутый статус не в состоянии изменить место индивида в этой системе. Люди, по рождению принадлежащие к группе с низким статусом, всегда будут иметь этот статус независимо от того, чего они лично сумели достичь в жизни.
Общества, для которых характерна такая форма стратификации, стремятся к четкому сохранению границ между кастами, поэтому здесь практикуется эндогамия — браки в рамках собственной группы — и существует запрет на межгрупповые браки. Для предотвращения контактов между кастами такие общества вырабатывают сложные правила, касающиеся ритуальной чистоты, согласно которым считается, что общение с представителями низших каст оскверняет высшую касту.
Индийское общество — наиболее яркий пример кастовой системы. Основанная не на расовых, а на религиозных принципах, эта система просуществовала почти три тысячелетия. Четыре основные индийские касты, или варны, подразделяются на тысячи специализированных подкаст (джати), причем представители каждой касты и каждой джати занимаются каким-то определенным ремеслом; так, брахманы могут быть только священнослужителями или учеными, касту кшатриев составляют знатные люди и воины; все вайшьи — купцы и искусные ремесленники; шудры — простые рабочие и крестьяне; хариджан — отверженные, неприкасаемые, занимающиеся унизительным трудом.
|
|
Хотя в 1949 году правительство Индии объявило об отмене кастовой системы, силу вековых традиций невозможно перебороть столь легко, и кастовая система продолжает оставаться частью повседневной жизни Индии. К примеру, обряды, которые человек проходит при своем рождении, бракосочетании, смерти, диктуются кастовыми законами. Однако индустриализация и урбанизация разрушают кастовую систему, поскольку сложно соблюдать кастовые разграничения в переполненном незнакомыми людьми городе.
До недавнего времени ЮжноАфриканская Республика являла собой еще один пример общества, в котором социальная стратификация была основана на кастовой системе. Европейцы голландского происхождения — многочисленное национальное меньшинство, называющее себя африканерами, осуществляя контроль над правительством, полицией и армией, проводило в жизнь идеи о собственной системе стратификации, которую они определили как апартеид — разделение рас. Население страны разделялось на четыре расовые группы: европейцы (белые), африканцы (черные), цветные (смешанная раса) и азиаты.
|
|
Принадлежность к конкретной группе определяла, где тот или иной человек имеет право жить, учиться, работать; где тот или иной человек имеет право купаться или смотреть кино — белым и небелым запрещалось находиться вместе в общественных местах. После десятилетий международных торговых санкций, спортивных бойкотов и т.п. африканеры были вынуждены ликвидировать свою кастовую систему.
После отмены рабства в Соединенных Штатах (1 января 1863 г.) оно было «заменено» расовой кастовой системой — рождение человека накладывало на него пожизненную мету, и все белые американцы, в том числе бедные и необразованные, считали себя лучше и выше любых американцев африканского происхождения. Такое отношение сохранялось даже в первой половине XX в., через много лет после отмены рабства. Так же, как в Индии и Южной Африке, белые — представители высшей касты боялись «запачкаться» от общения с чернокожими, настаивая на существовании раздельных школ, гостиниц, ресторанов и даже туалетов и фонтанчиков для питья в общественных местах.
Клан – род или родственная группа, связанная хозяйственными и общественными узами. Клановая система типична для аграрных обществ. В подобной системе каждый индивид связан с обширной социальной сетью родственников — кланом. Клан представляет собой нечто вроде очень разветвленной семьи и имеет сходные черты: если клан имеет высокий статус, такой же статус имеет и индивид, принадлежащий к этому клану; все средства, принадлежащие клану, скудные или богатые, в равной степени принадлежат каждому члену клана; верность клану является пожизненной обязанностью каждого его члена.
Кланы напоминают и касты: принадлежность к клану определяется по рождению и является пожизненной. Однако в отличие от каст вполне допускаются браки между различными кланами; они даже могут использоваться для создания и укрепления союзов между кланами, поскольку обязательства, налагаемые браком на родственников супругов, способны объединять членов двух кланов. Кланы особенно сплачиваются в период опасности.
Процессы индустриализации и урбанизации превращают кланы в более изменчивые группы, в конце концов заменяя кланы социальными классами.
Класс – большая социальная группа людей не владеющих средствами производства, занимающая определенное место в системе общественного разделения труда и характеризующаяся специфическим способом получения дохода.
Системы стратификации, основанные на рабстве, кастах и кланах, являются закрытыми. Границы, разделяющие людей, настолько четки и тверды, что не оставляют людям возможности для перемещения из одной группы в другую, за исключением браков между членами различных кланов.
Классовая система гораздо более открыта, поскольку базируется в первую очередь на деньгах или материальной собственности. Принадлежность к классу также определяется при рождении — индивид получает статус своих родителей, однако социальный класс индивида в течение его жизни может измениться в зависимости от того, чего он сумел (или не сумел) достичь в жизни. Кроме того, не существует законов, определяющих занятие или профессию индивида в зависимости от рождения или запрещающих вступление в брак с представителями других социальных классов.
Следовательно, основной характеристикой этой системы социальной стратификации является относительная гибкость ее границ. Классовая система оставляет возможности для социальной мобильности, т.е. для движения вверх или вниз по социальной лестнице. Наличие потенциала для повышения своего социального положения, или класса, — одна из основных движущих сил, побуждающих людей хорошо учиться и упорно трудиться. Конечно, семейное положение, наследуемое человеком с рождения, способно определять и исключительно невыгодные условия, которые не оставят ему шансов подняться в жизни слишком высоко, и обеспечить ребенку такие привилегии, что для него окажется практически невозможным «скатиться вниз» по классовой лестнице.
Во всех теориях стратификации отмечается, что классы и общественные группы различаются не только имущественным положением, политическими правами и обязанностями, но и духовно-психологически. Существует целый веер понятий, с помощью которых описывается социально-культурная дифференциация: культурные потребности, ценности, идеалы, мотивации, вкусы, стиль жизни и пр.
Одним из таких новых терминов является ментальность, менталитет. В переводе на русский язык он означает что-то вроде «духовный», «духовность». Однако это совсем не передает смысла данного понятия. Наиболее интересную интерпретацию менталитета дали французские историки школы Анналов, которые широко использовали его при анализе социального расслоения средневекового общества.
Это — во-первых, расширение содержания понятия «общественное сознание», включение в него, наряду с рациональными моментами, психологически-бессознательных установок, эмоций, социальных чувств и переживаний.
Во-вторых, спонтанность, непреднамеренность этих духовных явлений. Они приблизительно соответствуют тому, что Гуссерль называл «естественными установками», а Юнг «архетипами» коллективного бессознательного. Здесь имеется в виду мир самоочевидностей сознания. Никто не знает, почему так принято говорить, чувствовать, понимать вещи. Но люди предпочитают действовать именно так, и все члены определенной социальной группы разделяют эти мнения. Проблема понимания и необходимость рефлексии возникают лишь тогда, когда сталкиваются ментальности, принадлежащие принципиально разным культурам и цивилизациям.
В-третьих, говоря о ментальности и менталитете, хотят подчеркнуть действенный характер этих духовных образований. В них слово неразрывно связано с поступком. Они погружены в самую гущу того, что называют миром повседневности. Вместе с тем социальные общности и группы имеют обыкновение создавать специальные ситуации (ритуалы, праздники, обряды) для их поддержания и воспроизведения.
Французский социолог П. Бурдье весьма эффективно использовала понятие «габитуса», т. е. совокупности социальных диспозиций, которые определяют место человека в обществе и культуре. Помимо объективных социальных условий, на формирование габитуса влияют такие факторы, как групповые ценности и предпочтения, жизненный опыт индивида (биография), его самоощущение и самооценка. Важно отметить, что габитус всегда выражается как-то внешне: в манере одеваться и говорить, в походке, даже телесной конституции. По аналогии с финансовым, промышленным капиталом, Бурдье выделяет культурно-образовательный капитал, которые может передаваться по наследству, умножаться и «инвестироваться» в социальные взаимодействия. (История про семью булочников, разорившуюся в пух и прах, но сумевшую восстановить свой социальный статус, благодаря сохранившимся связям и кредиту доверия в локальном сообществе). Существует неравномерность распределения культурного капитала в пространстве и во времени. С этой точки зрения, можно говорить о различиях габитуса буржуазного рантье и рабочего, эмигрантов и коренных жителей территорий. Даже представители одной и той же социальной группы, но родившиеся в городе и пригороде, будут различаться культурным капиталом.
Итальянский философ-марксист А. Грамши писал о культурном доминировании власть имущих социальных групп над неимущими. Пытаясь понять, почему с середины XX в. рабочий класс утратил свой революционный потенциал и был интегрирован в капиталистическое общество, он сделал принципиальный вывод: для того чтобы удерживать народные массы в повиновении, не нужно прямого насилия, т. к. неимущие группы склонны добровольно принимать порядок мира таким, каким он отражается в господствующей идеологии. Современная популярная культура, в частности реклама, создает миф о равной доступности социальных благ для потребителей. При этом маскируются принципиальные качественные социальные различия, связанные с обладанием властью, капиталом, и на передний план выдвигаются количественные различия в потреблении. Социально доминируемые группы не только принимают шкалу ценностей доминирующих групп, но и активно участвуют в ее сохранении и воспроизведении.
Элитарная и популярная культура. По-видимому, здесь будет уместно рассмотреть вопрос о соотношении массовой (или, точнее будет сказать, популярной) и элитарной культуры. Во многих учебниках эти два типа культуры рассматриваются как диаметрально противоположные и качественно неравноценные. Об элитарной культуре пишут, что это — культура для немногих, для избранных, «знатоков»; что восприятие произведений элитарной культуры требует специальных знаний и подготовки; что для этих произведений характерен сложный символический язык, оригинальные художественные формы; что они несут индивидуализирующее начало и неотделимы от личности автора-творца, а элитарные художественные ценности выделяются, прежде всего, уникальностью и неповторимостью.
Произведения популярной (массовой) культуры, напротив, легки для восприятия и общедоступны, они тиражируются с помощью технических средств. Главная цель, которой они служат — не развитие личности, а развлечение, отдых, психологическая разрядка. Массовая культура создается в коммерческих организациях ради получения максимальной прибыли, поэтому в ней происходит стандартизация и нивелировка духовных потребностей. В общем, главные различия между элитарной и популярной культурой видят, прежде всего, в их интеллектуальных и эстетических качествах.
В свете новейших социологических и искусствоведческих исследований, картина взаимоотношений популярной и элитарной культурами не выглядит столь простой и однозначной. Искусствоведение приходит к выводу о том, что грань, разделяющая «высокие» и «низкие» жанры очень прозрачна и исторически обусловлена. Одни и те же художественные произведения в разное время рассматриваются то как элитарные, то как популярные. («Свадебный марш» Мендельсона). М. Бахтин указал на то, что роман «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле — произведение высокохудожественной гуманистической культуры — невозможно правильно понять, не зная простонародной культуры Средних веков и Возрождения, т. н. «смеховой народной культуры», одним их проявлений которой был карнавал. Ф.Достоевский написал «Преступление и наказание» на основе газетной криминальной хроники, и по всем жанровым особенностям этот роман отвечает стандартам бульварного детектива. Современные писатели и кинорежиссеры (Г. Маркес, А. Кончаловский) сознательно используют прием «примитива».
Значит ли все это, что различие между элитарной и популярной культурой не имеют никакого смысла? Думается, что это не так. Это различие выполняет определенную социальную функцию, а именно — функцию социального маркирования культурного потребления. Здесь необходимо пояснить, имеется в виду не т.н. престижное, или демонстративное, потребление (хотя и оно тоже). Престижное потребление было всегда. Например, у североамериканских индейцев был обычай потлач, когда вожди племен соревновались между собой, кто больше съест баранов и обесчестит девушек. Социально-маркированное культурное потребление возникает только в развитом индустриальном, рыночном обществе, имеющем высокий уровень социальной стратификации, в ответ на потребность индивида в самоидентификации и репрезентации. Это потребление выполняет, прежде всего, социально ориентирующую функцию, поскольку в массовом, динамически развивающемся обществе многие традиционные способы самоидентификации оказываются неэффективными (этнические, кастовые, сословные, классовые и пр.)
Важно не упускать из виду, что различия между элитарным и популярным не являются эстетическими, они не заданы раз и навсегда, а ежедневно воспроизводятся и создаются заново. Особенно активно этим занимаются социально-экономические и политические элиты, вынужденный каждый раз доказывать легитимность своих привилегий и претензий на власть. Именно так в большинстве европейских стран в середине XIX века создавался «классический» репертуар литературы и музыки, основывались такие «элитарные» культурные учреждения, как филармонии, художественные музеи и симфонические оркестры. Очевидно, то же самое происходит и в современной российской культуре. Массы пытаются создать свою «элитарную» культуру, например, цикл романов Б. Акунина о Фандорине, «Масяню». Элиты же создают собственный «маскульт» (например, передачи А. Гордона или ток-шоу Швыдкого на телеканале «Культура»).
Главная идея теории культурной стратификации — это мысль об огромной роли символических, культурных форм в поддержании и воспроизведении социального порядка, социальной иерархии и стратификации. Из нее вытекает другая мысль - что в современном обществе (которое еще называют постиндустриальным, информационным) многие прежние механизмы стратификации не действуют, но резко возрастает роль социально-культурных различий. Современный рабочий — не «пролетарий» (в марксистском смысле слова), а представитель среднего класса — не «буржуа». Общество во все большей степени дифференциируется и организуется не «через экономику» и не «через политику», а «через культуру».
Многие явления бытовой повседневной культуры носят социально-маркированный характер, например, ритуалы и обряды инициации (защита диссертации или диплома, заключение брака, инаугурация президента и т. п.) Почему люди придают такое значение знакам и символам (например, красной звезде на знамени и государственному гимну)? Как можно объяснить феномен моды? Одних только экономических или эстетических интерпретаций явно недостаточно. Мода — это, в первую очередь, «чистый» знак социального различия, маркирующий положение индивида в имущественной, профессиональной, половозрастной структуре (П. Бурдье). Быть по-настоящему модным, или «стильным» не так то просто! Для этого требуются деньги, время, определенный круг общения, а главное колоссальная амбиция. (Вспомните Эллочку-людоедку из романа «Двеннадцать стульев»). Сегодня мода как бы выполняет ту функцию, которую в архаическом (или криминальном) обществе выполняла татуировка. Кстати, теперь уже и татуировка выступает составной частью моды.
Говоря «PR-овским» языком, вся современная культура представляет собой поле символической битвы, на котором ведутся бои за признание, престиж, идентичность. «Все общества представляют собой фабрики смыслов, — пишет Зигмунт Бауман. — Каждая культура живет изобретением и передачей из поколения в поколение смыслов жизни, и всякий порядок держится на манипулировании стремлением к трансцендентности; однако порождаемую этим стремлением энергию можно употреблять (или злоупотреблять ею) по-разному, а выгоды от каждого ее применения непропорционально распределяются среди "клиентов". Можно сказать, что сущность "социального порядка" заключена в перераспределении, в дифференциальном размещении ресурсов и стратегий трансцендентности, произведенных культурой, а задача всех социальных порядков состоит в регулировании доступности этих ресурсов и превращении ее в главный фактор стратификации и важнейшую меру социально обусловленного неравенства. Общественная иерархия со всеми ее привилегиями и лишениями выстраивается из различных систем оценки жизненных формул, описывающих те или иные способы человеческого бытия».[1].
Уже достаточно хорошо изучено, как доминирующие социальные группы навязывают всему обществу свое мировоззрение, свои моральные оценки и эстетические вкусы. Однако некоторые зарубежные и отечественные исследования показывают и то, что доминируемые и маргинальные социальные группы также могут довольно успешно бороться на этом поле. Культура в принципе устроена так, что на каждую ценность и норму, в ней можно найти «анти-норму» или укорененные в традиции способы развенчания, пародирования, релятивизации общепринятых ценностей (например, передача «Куклы» на ТВ).
Социальная мобильность
Понятие «социальной мобильности» было введено П.Сорокиным. Социальная мобильность означает перемещение индивидов и групп из одних социальных слоев, общностей в другие, что связано с изменением положения индивида или группы в системе социальной стратификации. Возможности и динамика социальной мобильности различаются в различных исторических условиях.
Вертикальная мобильность - это изменение положения индивида, которое вызывает повышение или понижение его социального статуса, переход к более высокому или низкому классовому положению. В ней разграничивают восходящую и нисходящую ветви (карьера и люмпенизация).
Горизонтальная мобильность - это изменение положения, которое не приводит к повышению или понижению социального статуса.
Внутрипоколенная (интергенерационная) мобильность означает то, что человек изменяет положение в стратификационной системе на протяжении своей жизни.
Межпоколенная или интергенерационная мобильность предполагает, что дети занимают более высокое положение, чем их родители.
К каналам или «лифтам» социальной циркуляции П.Сорокин относит следующие социальные институты: армия, церковь, образовательные институты, семья, политические и профессиональные организации, средства массовой информации и т.д.
Факторы социальной мобильности - условия, влияющие на мобильность. Факторы социальной мобильности на микроуровне - это непосредственно социальное окружение индивида, а также его совокупный жизненный ресурс. Факторы социальной мобильности на макроуровне - это состояние экономики, уровень научно-технического развития, характер политического режима, преобладающая система стратификации, характер природных условий и т.д.
Заключение
Социальная стратификация выражает социальную неоднородность общества, существующее в нем неравенство, неодинаковость социального положения людей и их групп. Под социальной стратификацией понимается процесс и результат дифференциации общества на различные социальные группы (слои, страты), отличающиеся по своему общественному статусу.
Критерии подразделения общества на страты могут быть самыми разнообразными, притом как объективными, так и субъективными. Но чаще всего сегодня выделяются профессия, доход, собственность, участие во власти, образование, престиж, самооценка личностью своей социальной позиции.
По мнению исследователей, средний класс современного индустриального общества определяет стабильность социальной системы и в то же время обеспечивает ей динамизм, поскольку средний класс – это прежде всего высокопродуктивный и высококвалифицированный, инициативный и предприимчивый работник. Россию относят к смешанному типу стратификации. У нас средний класс находится на стадии становления, и этот процесс имеет ключевое и широкое значение для формирования новой социальной структуры.
Каждое общество выступает сложной комбинацией различных типов стратификационных систем и их переходных форм. Вот основные стратификационные тенденции современного российского общества:
1) Постепенное становление классовой системы при сохраняющемся влиянии этакратической.
2) Происходят изменения в структуре занятости. Появляются новые профессии, развивается самозанятость.
3) Поляризация по имущественному признаку. Формируются слои сверхбогатых и тех, кто находится за чертой бедности.
Список использованной литературы
1. Социология. под ред. Ю.Г. Волкова; М. 2000 г.
2. Социология. Э.В. Тадевосян; изд. «Знание» 1999 г.
3. Социология. А.И. Кравченко; изд. «Логос» 2000 г.
4. Социология Н.Смелзер; изд. «Феникс» 1998 г.
5. Энциклопедический социологический словарь. под ред. Г.В. Осипова; 1995 г.
6. Россия в зеркале реформ. Хрестоматия по социологии. М., 1994.
7. Сорокин П.А. Человек, цивилизация, общество. М., 1992.
8. Бауман З. Рассказанные жизни и прожитые истории // СОЦИС, 2004, № 1.
9. Заславская Т.И. Социальная неравномерность переходного общества./ Общественные науки и современность.1996, № 4.
[1] Бауман З. Рассказанные жизни и прожитые истории // СОЦИС, 2004, № 1, СС. 7- 8