Неуставных взаимоотношений.

Глава 1

Вступление.

 

 

В своей курсовой работе я решила рассмотреть такое распространенное в нашей российской действительности явление как «дедовщина». Эта проблема очень актуальна на сегодняшний день не только как «скелет в шкафу» российской действительности, но и как психологическая проблема, которая, возможно, имеет общечеловеческую природу.

Во многих относительно закрытых группах (монастырях, местах лишения свободы, детских домах и т.д.) можно встретить проявления морально-психологического и физического насилия, заметить возникновение неформальной иерархической структуры и механизмов ее поддержания. Чтобы не распыляться в глобальности этой проблемы, пытаясь охватить все типы закрытых групп, я конкретизирую общее, рассматривая частное и в то же время наиболее распространенное определенное явление – «дедовщину1». Проводимые социологические опросы показывают, что в настоящее время от 50 до 70% солдат (матросов), проходящих службу по призыву, подтверждают наличие в своих частях (на кораблях) случаев НУВ.

Основные задачи, которые я преследовала в данной работе:

· Описать особенности и формы этого явления.

· Вывести предположения о том, что является причиной такого широкого распространения НУВ именно в нашей стране, т.е. зависит ли это от менталитета.

· Рассмотреть возможность генетических предпосылок данного поведения в условиях замкнутой группы.

· Попытаться найти способы предупреждения и уменьшения проявлений НУВ.

Возможно ли что-либо изменить в условиях экономических трудностей страны (что не позволяет создать действенные материальные стимулы контрактной службы)?

Для дальнейшего изложения необходимо развести понятие «дедовщина», которое на уровне обыденного сознания охватывает все негативные явления, имеющие место в рядах ВС (далее в тексте как НУВ), с понятием «дедовщина», отражающим определенное явление, которое представляет собой одно из оснований НУВ (это будет обсуждаться далее).

 

Глава 2

Сущность и основное содержание

неуставных взаимоотношений.

Тот факт, что характер и интенсивность, насыщенность, богатство взаимосвязей отдельного сообщества с широким социумом самым существенным образом влияют на процессы группообразования и личностного развития, уже экспериментально и теоретически обоснован в психологии. Понятно, что в этой связи в поле зрения социальных психологов попали и те реальные естественные малые группы, которые по тем или иным причинам функционируют в условиях ограничения контактов с широким социальным окружением. В этом плане понимание специфики закрытых групп оказывается неразрывно связано с проблематикой социальной деривации, т.е. исследованиями относительно (от мягкого, частичного до практически полного – изоляция) нарушения связей индивида или группы индивидов с обществом.

В типологии закрытых групп С.А. Алифанова закрытые группы классифицируются в зависимости от решаемых в них задач. В данной типологии воинские подразделения относятся к группам производственной направленности, члены которых рассматриваются как субъекты деятельности.

Режимная система в Российской армии ужесточает временную изоляцию призывников от социального окружения, что существенно обедняет вариативность социальной ситуации развития межличностных отношений.

Существует прямая зависимость между степенью закрытости группы и жесткостью статусной иерархии, определяющей жизнедеятельность ее членов. Прежде всего, на это указывает материал, наработанный в рамках школы «групповой динамики» и направленной на прояснение роли групповых границ в организации жизнедеятельности реально функционирующих сообществ (К. Левин, Р. Зиллер, Р. Кан, Д. Кац и др.). Чем в большей степени организация отделяется от окружающей среды, тем более вероятно развитие в ней дифференцированной структуры. По сути дела, такое углубленное дифференцирование закономерно задается самими условиями существования закрытых сообществ: во-первых, стоящих перед необходимостью решать все возникающие проблемы только своими силами, а во-вторых, лишенных возможности «сбросить» во вне накапливаемый негативный отношенческий заряд. Наряду с повышенной насыщенностью эмоциональных (особенно негативно окрашенных) контактов в таких группах, их внутренней конфликтностью, как правило, неблагоприятным, напряженным социально-психологическим климатом, исследователи отмечают еще и такую дезинтеграционную тенденцию их развития, как избыточную, разрушительную для единства любого сообщества внутригрупповую статусную поляризацию, бурное формирование обособленных, нередко противоборствующих подгрупп.

В основе такого целостного негативного явления как дедовщина лежат конфликтные ситуации или противоречия, затрагивающие социальный или социально-психологический статус личности или групп, материальные или духовные интересы, их честь и достоинство. При этом нужно различать уровни проявления этих негативных явлений.

Посягательства и конфликтные ситуации, возникающие на межличностном уровне отношений на почве личной неприязни, обид или несдержанности имеют гораздо меньшую социальную опасность (поскольку носят ситуативный и кратковременный характер), нежели аналогичные явления, возникающие на межгрупповом и личностно-групповом уровнях (Рис. 1).

 

 

Рис. 1. Дедовщина как разновидность конфликта.

В последних случаях имеют место явления, представляющие серьезную опасность для нормального функционирования всей воинской организации, как целостного социального организма. Это связано с тем, что в основе личностно-групповых и межгрупповых конфликтов лежит неформальное разделение военнослужащих (в отличие от формального, предусмотренного законами и воинскими уставами: по должности, воинскому званию и т.д.), при котором в подразделениях и частях по определенным признакам образуются противостоящие друг другу социальные группы стремящиеся к утверждению своего доминирующего положения в подразделении, части (на корабле).

При этом формы утверждения своего социального статуса той или иной группы в воинском коллективе приобретают характер создания системы негласных «привилегий» для доминирующей группировки и «обязанностей» для остальных по отношению к ней групп, закрепляемых методами психического и физического насилия.

Неформальное разделение военнослужащих обладает свойствами быстрого распространения, устойчивости и самовоспроизводства в силу своей функциональности, связанной с реальной возможностью получения со временем представителями «угнетаемых» групп соответствующих «привилегий», характерных для «подавляющей» группы (повышение статуса военнослужащих младшего призыва в связи с увольнением старослужащих или изменения, происходящие в национальном составе подразделения и т.п.). Эта потенциальная возможность социальных перемещений по вертикали приводит к тому, что субъекты «угнетаемых» групп принимают правила навязываемой им «игры», что создает предпосылки для преемственности и воспроизводства негативных традиций. Поэтому в связи с появлением неких четких ступеней «карьерной лестницы», на основе которой функционируют отдельные воинские подразделения, представляется рациональным рассматривать НУВ как тип социальной организации, что позволяет производить анализ структуры и групповых процессов.

При анализе неформальной структуры воинского коллектива необходимо учитывать следующие обстоятельства.

Во-первых, помимо формальной (уставной) системы, представляющей идеальный тип воинской организации всегда существует неформальная организация отношений военнослужащих, и она не обязательно в содержательном плане несет на себе отпечаток НУВ.

Во-вторых, неформальные структуры неоднородны по своему составу: в каждой социальной группе (будь то старослужащие или молодые солдаты, представители той или иной национальности и т.п.) существуют свои «лидеры», «нейтралы», «изгои» и т.п., то есть живые люди, играющие в данной общности ту или иную социальную роль. Поэтому, неформальные структуры в воинских коллективах необходимо рассматривать в комплексе.

В-третьих, под влиянием множества факторов общественного развития именно «дедовщина», как неформальная система, в наибольшей степени отвечала объективным потребностям сложившейся в воинских подразделениях обстановки, когда уставная система в одиночку уже не могла обеспечить нормального функционирования воинского организма, самостоятельно разрешить все возникающие социальные противоречия. Неформальные системы в определенной степени стали компенсировать недостатки формальной организации. Но в то же время различные виды неформальных структур в рамках формальной могут находиться между собой в разных взаимоотношениях: конкурировать, конфликтовать или дополнять друг друга.

В-четвертых, НУВ функционируют в армии и на флоте уже не одно десятилетие, и за это время успели сформироваться устойчивые негативные традиции, передающиеся из поколения в поколение.

В-пятых, представляется возможным выделить по меньшей мере шесть различных оснований (механизмов функционирования) неформальных систем, которые на уровне обыденного сознания объединяются под одним названием "дедовщина" (Рис. 2).

При рассмотрении содержания каждой из приводимых ипостасей неуставных взаимоотношений (НУВ)1 нужно иметь ввиду, что в «чистом» виде ни «дедовщина», ни «землячество», ни другие формы НУВ, как правило, не встречаются. Каждая из структур (механизмов функционирования) в определенные периоды времени может выступать в качестве доминирующей, но это не означает, что другие формы НУВ при этом отсутствуют, они существуют, но имеют не столь ярко выраженное проявление.

 

Рис.2. Типы механизмов функционирования НУВ.

 

 

В настоящее время в структуре группообразующих признаков, лежащих в основе НУВ, доминирующими являются «дедовщина» и, отчасти, региональное «землячество» (Рис. 3), рассмотрению содержания которых и будет уделено основное внимание.

«Культ силы» - неформальное разделение военнослужащих по наличию определенных индивидуальных качеств и особенностей. Представители доминирующей в подразделении группы, как правило, отличаются высокими волевыми качествами и физическими данными. Об этом свидетельствуют данные, полученные при исследовании проблемы лидерства в воинских коллективах (Рис. 4). Недостатки в подборе сержантского состава часто приводит к тому, что в подразделении доминирует группа военнослужащих из числа неформальных лидеров, посягавшая на права и

Рис. 3. Группообразующие признаки в воинских коллективах

(Мнение военнослужащих срочной службы).

 

личное достоинство своих сослуживцев, в том числе и на формальных лидеров (сержантский состав). Даже в самой строгой иерархии могут быть исключения в силу своих индивидуальных особенностей отдельные воины могут иметь реальный статус, намного превышающий, предписываемую им внешними признаками (срок призыва, национальность) позицию в сложившейся структуре внутриколлективных отношений.

«Религиозный фактор» - НУВ, основанные на разделении военнослужащих по принадлежности к различным религиозным конфессиям. В войсковой практике имеют место факты объединения в группы противоправной ориентации по отношению к другим военнослужащим представителей отдельных конфессий (в частности, мусульман). Это происходило в тех случаях, когда в подразделении имелось значительное количество военнослужащих различных национальностей, но явного количественного преобладания представителей одной из них не было (условия для существования «землячества» в чистом виде отсутствовали, а «дедовщина» не устраивала вследствие низкого статуса, соответствующего периоду службы).

 

Рис. 4. Критерии лидерства в воинском коллективе

(Мнение военнослужащих срочной службы).

1 - Хорошее физическое развитие (сила)
2 - Готовность помочь товарищу
3 - Срок службы 12 месяцев и более
4 - Наличие земляков в части (на корабле)
5 - Отличное владение воинской специальностью
6 - Хорошее умственное развитие, коммуникабельность
7 - Исполнение должности младшего командира
8 - Наличие друзей среди военнослужащих старших сроков службы
9 - Наличие авторитета и доверия у командования подразделения
10 - Участие до службы в армии (флоте) в деятельности группировок криминогенной направленности
11 - Участие в период прохождения службы в выполнении специальных заданий (в районах чрезвычайных положения и т.п.)
12 - Высокий уровень доходов до призыва
13 - Другие причины

 

В таких условиях были случаи возникновения группировок из представителей национальностей, среди которых имеет распространение ислам (в подобные группы входят представители Северного Кавказа, Азербайджана, Средней Азии и другие), объектом посягательств при этом выступали все «не мусульмане».

«Криминогенный фактор» – НУВ, основанные на неформальном разделении военнослужащих по принадлежности к различным группировкам криминогенной направленности до их призыва в ряды ВС.

Здесь не имеется ввиду детальное копирование в воинских подразделениях обычаев и нравов уголовного мира (хотя в отдельных военно-строительных частях в определенные периоды складывалась ситуация, в полной мере отвечавшая нравам тюремного сообщества из-за значительного призыва лиц с уголовным прошлым), а говорится о привнесении подобных элементов (от терминологии до некоторых криминальных норм поведения) в армейскую и флотскую среду.

Иногда в подразделение попадают молодые люди, имевшие до призыва дружеские контакты с лицами, отбывавшими сроки заключения в местах лишения свободы, и как следствие этого – перенявшие стиль и форму поведения, свойственные этому кругу лиц (от внешних признаков: татуировка, жаргон, до восприятия особой идеологии о «высших» принципах поведения). В таких условиях, указанная группа, как правило, в короткий период времени (ввиду психологических особенностей, свойственных молодежной среде) добиваются привилегированного положения, не свойственного их статусу ни с точки зрения «дедовщины», ни «землячества». При наличии же в подразделении, части нескольких таких военнослужащих создаются предпосылки для их объединения во внутренне сплоченную группу, создающую себе некий имидж высшей «касты», столь характерный для мест лишения свободы.

Обращения к специальным исследованиям, показывают, что сущность и истоки такого явления как «дедовщина» сродни особенностям «тюремной субкультуры».

«Землячество» – НУВ, основанные на неформальном разделении военнослужащих по национальной или региональной принадлежности. В период с конца 1970-х и до начала 1990-х годов шел интенсивный процесс вытеснения «дедовщины» «землячеством» как следствие сложившейся демографической ситуации, при которой основной прирост населения страны происходил за счет среднеазиатских и закавказских республик.

Однако, ввиду распада Союза СССР на суверенные государства (и как следствие этого – образование национальных республиканских армий) проблема «землячества» в ВС РФ в настоящее время утратила свое прежнее значение. Хотя возможность возникновения конфликтов и НУВ на национальной основе продолжает оставаться реальной. При определенных условиях в армейских и флотских условиях функционирования национальных и региональных «землячеств» приобретает негативную направленность.

 

Глава 3

Дедовщина.

 

«Дедовщина» (получившая на флоте наименование «годковщины») представляет собой самый застарелый (как имеющий глубокие исторические корни) вид проявления НУВ, при котором в качестве доминирующего социального признака (а в соответствии с ним - и комплекса «привилегий» или «обязанностей») в неформальной структуре подразделения выступает срок службы. Давние традиции любого человеческого сообщества (а в особенности изолированного сообщества лиц мужского пола), связанные с особым отношением к новым членам, впервые входящим в его состав, в армейских условиях приобретают особенно уродливые формы.

«Дедовщина» представляет собой систему изощренных форм физического и психического насилия, пронизывающих все сферы жизнедеятельности войск, и обеспечивающих доминирующее положение в подразделениях и частях военнослужащих старших периодов службы над молодыми солдатами. Таким образом, в основе статусно-ролевой системы "дедовщины" лежит сложившаяся, обладающая свойствами устойчивости и самовоспроизводства, строго поддерживаемая среди военнослужащих различных «категорий» (сроков службы) иерархия, закрепляемая порочными ритуалами и традициями.

Разделение военнослужащих на «категории» с соответствующими для каждой из них своими функциями закрепляется и существует продолжительное время путем создания и проведения военнослужащими старших периодов службы порочных ритуалов и традиций. Данные ритуалы, как стихийно возникшее средство упрочнения «дедовщины» исключительно разнообразны по своей форме, но суть их одна: закрепить дифференциацию, разделение военнослужащих срочной службы по периодам, «напомнить» о роли каждого в структуре искаженных, деформированных внутриколлективных связей, порожденных данным феноменом.

Каждый военнослужащий (в контексте рассматриваемой «дедовщины») является носителем определенных стереотипов поведения, наиболее характерных для общности (призыва), представленной в его лице. Однако, означает ли это, что происходит полная утрата индивидуальных свойств личности, или признаков, характеризующих военнослужащего как представителя той или иной социальной группы, к которой он принадлежал до призыва в ВС? Конечно, нет, каждая личность продолжает сохранять свою индивидуальность, заложенную в нее прежним социальным окружением. Просто в специфических армейских условиях следование сложившимся там стереотипам поведения, в том числе и неформальным негативной направленности, представляется наиболее безболезненным и благоприятным вариантом прохождения процесса социализации. В связи с этим, система неформального разделения военнослужащих по срокам службы оказывает на поведение того или иного индивида преобладающее воздействие.

Возможно, именно поэтому, молодой человек, попавший в армию со скамьи подсудимых, из неполной неблагополучной семьи и воспитывавшийся в нормальных, благоприятных для полноценного развития личности условиях, имеют равные шансы стать носителями неуставных взаимоотношений, пройдя суровую «школу дедовщины». Разница между ними может существовать лишь в различной степени использования комплекса «привилегий», свойственных военнослужащим старших сроков службы.

Таким образом, говорить о существовании лишь какой-то небольшой группки нарушителей уставных взаимоотношений, скорее всего, неоправданно: практически каждый военнослужащий старшего срока службы является в различной степени носителем неуставных взаимоотношений. Всегда существует вполне реальная опасность применения определенных санкций за нарушение «традиций» старшего призыва, среди которых – и понижение в статусе, «перевод» обратно в положение младшего призыва. Создаваемая таким образом круговая порука делает «неуставные взаимоотношения», основанные на неформальном разделении военнослужащих по срокам службы явлением чрезвычайно живучим и находящим широкое распространение в войсках.

Неформальная иерархическая структура («дедовщина»), существующая практически в каждом воинском подразделении, компенсирует, как уже отмечалось ранее, недостатки формальной структуры, в том числе и слабость института младших командиров. Так же как в уставной структуре существуют свои системы форм дисциплинарного воздействия и морального поощрения, призванные обеспечить нормальное функционирование официальной структуры, в неформальной структуре воинских подразделений сложились свои системы мер аналогичного предназначения.

Неформальная система морального поощрения заключается в основном в том, что неукоснительное выполнение «обязанностей» младших периодов службы гарантирует своевременное перемещение в новое качество – старший период службы с последующей утратой названных «обязанностей» и приобретением ряда «привилегий». Система отлаженная, безотказная и весьма действенная, а потому и воспринимаемая большинством военнослужащих как необходимая и целесообразная в армейских условиях.

Что касается существующей системы штрафных санкций, то и она представляет из себя весьма действенный (в отличие от системы мер дисциплинарного воздействия) действенный регулятор поведения военнослужащих и включает в себя целый комплекс форм физического и психического насилия, пронизывающих буквально все виды жизнедеятельности войск.

Разделение форм насилия на акты физического и психического воздействия весьма условно, так как трудно определить, какая из этих составляющих преобладает в том или ином его проявлении.

Анализируя содержание тех или иных форм проявления НУВ, можно прийти к выводу о том, что механизмы, приводящие их в действие, обусловлены многими факторами. К их числу помимо использования старослужащими этих форм для установления и функционирования в воинских подразделениях неформальной иерархии, обеспечивающей им доминирующее положение, можно отнести и специфическое проявление юношеской психологии в условиях закрытого мужского сообщества, и попытки компенсации дефицита свободного времени, мероприятий культурно-досугового характера (иначе, чем можно объяснить многовариантные «развлечения» в ночное время), различных видов довольствия, трудностей воинского быта и др.

Помимо этого, специфика того или иного рода войск, места дислокации части, а также особенности задач, решаемых частями и подразделениями накладывают свой особый отпечаток на проявление самых «традиционных» форм НУВ.

Имеет смысл несколько подробнее остановиться на анализе сущности неформального разделения военнослужащих в рамках «дедовщины».

Почти повсеместно (при сроке службы 24 месяца) до сегодняшнего дня принято пять основных «категорий» военнослужащих. Но в настоящее время в связи с сокращением сроков службы до 18 месяцев существует всего четыре (см табл. 1).

В качестве новой тенденции развития НУВ можно отметить следующее положение. Исчезновение маргинального (промежуточного) между крайними полюсами неформальной иерархии («полюс» первого периода ассоциируемый лишь с одними «обязанностями», выступающий в качестве главного объекта посяганий и «полюс» последнего периода службы, связанный исключительно с реализацией комплекса «прав» и «привилегий») прежнего второго периода службы

Табл. 1. Система неформального разделения