В тюрьме
Автор: Esterat
Персонажи: Гермиона Грейнджер/Северус Снейп
Рейтинг: NC-17
Жанр: Драма/Любовный роман
Саммари: Тюрьма для тела-ничто, в сравнении с тюрьмой для духа.
Отказ: Роулинг - роулингово.
Предупреждения: ООС определенно, попытка самоубийства.
Комментарии: Фик написан на Войну Роз на Тайнах Темных Подземелий.
Размер: Миди
Статус: Закончен
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет.
Глава 1
Видимо, подвалы дома Макнейров не были приспособлены под содержание пленников. Камера, в которую их бросили, была странной. Пропитавший стены и деревянную рассохшуюся дверь дурманящий дух не оставлял сомнений: раньше в этом помещении был винный погреб. Резная дверь, видимо, не вызывала у Пожирателей доверия, поэтому они закрыли проход еще и металлической решеткой.
Они сидели здесь уже двое суток. Сначала безумно боялись, что за ними придут, потом стали почти мечтать об этом. Почти сходили с ума от одиночества. Когда их поймали, у Гермионы была с собой только фляга с водой, а у Рона — горсть совиных вафель в кармане. Они вышли вдвоем из палатки всего лишь набрать воды и хвороста. Рон наклонился за очередной веточкой, когда чужой хрипловатый голос приказал ему замереть. Незнакомец в сером плаще держал волшебную палочку около виска Гермионы. Он заставил парня положить волшебную палочку на землю и, когда Рон сделал то, что от него требовали, ловко отбросил ее носком сапога в ледяную воду ручья. Слава Мерлину, что их не опознали, да и нелегко было бы признать в двух грязных оборванных бродяжках лучших друзей Гарри Поттера.
Когда пленников привели в ближайшее поместье, когда пленивший их маг получил свою скромную награду, ребят подвергли унизительной процедуре обыска. Причем большее внимание уделили Гермионе. Ее вертели, кидали из рук в руки, щипали. Один из молодых Пожирателей, Рону показалось, что он встречал его в Хогвартсе, заставил ее снять мантию. Но, видимо, диета из даров леса сделала девушку слишком худой и угловатой. Парень болезненно ткнул в ее ребра пальцем, сказал вполголоса что-то непристойное и передал Гермиону конвою. Рона заставили лишь вывернуть карманы. Больше всего пленники боялись, что их разлучат, но их провели через анфиладу комнат по старым, заросшим в паутине коридорам, по извилистым ходам в подвалах и, наконец, бросили в эту камеру.
Первую ночь пленники не спали вовсе, вздрагивали от шума шагов, гулко разносившегося по подземелью, трепетали от скрипа отворяющихся дверей. В камере стояли пустые бочки, ящик с инструментами, увидев который Рон издал радостный вопль. Впрочем, радость его была недолгой: все инструменты там были из дерева и давно уже истлели. Они соорудили себе постель из бочек и мантий и решили спать по очереди. На первые сутки закончились совиные вафли, и Рон с ностальгией вспоминал о грибных супах, которыми питался последнее время. Гермиона постоянно расхаживала по камере, разминала замерзшие пальцы. Поначалу строила планы побега, потом заикнулась о самоубийстве.
— Рон, это единственный выход, если нас допросят, то узнают обо всем. Мы слишком много знаем, мы слишком ценные свидетели.
— Ты с ума сошла? Я не хочу так. Я готов к тому, что погибну в бою, но так… Это как-то глупо.
— Зато мы не навредим Гарри.
— Ты думаешь, что Волдеморт не знает о том, что мы ищем?
— Пусть так, зато мы знаем, где находится Гарри.
— Надеюсь, что он успел слинять оттуда, когда увидел, что нас нет.
— Я боюсь, что он мог поступить и по-другому.
Замолчали, глядя друг на друга расширившимися от страха глазами. Рон встал с импровизированного ложа и подошел к Гермионе, обнял ее, уткнулся носом в кудряшки и замер.
— И… как? — тихо прошептал он через несколько минут.
— Что как? — Гермиона вывернулась из его объятий и посмотрела прямо в глаза.
— Как лучше всего сделать это? Ты не подумай, я не боюсь боли, просто…
— В создавшейся ситуации наиболее предпочтительней мне кажется смерть, наступившая от асфиксии, — немая паника в глазах парня заставила ее выражаться яснее, — удушья, Рон, нам лучше всего повесится. Говорят, что это не очень больно…
— Тут нет никаких балок.
— Зато есть решетка, так конечно сложнее, но тоже можно.
— Мне кажется, что в этом нет смысла. Про нас давно забыли. Сколько мы уже тут? Больше суток, точно. Мы и так умрем скоро от жажды и голода. Гермиона, я не хочу, не могу! Я буду бороться. Гарри научил нас противостоять Империо, а под Круцио я ничего не скажу, я уверен.
— Это не самоубийство, а скорее самоустранение…
— Я больше не хочу говорить об этом! Мы с честью выдержим все испытания, — гордо вскинул голову, посмотрел прямо и открыто.
— Ладно, забыли. Глупость все это, просто я очень боюсь.
Рон крепко обнял девушку и прижал ее растрепанную голову к своей груди. Шептал горячо в затылок какие-то успокоительные глупости. А сам думал о том, что всего пару дней назад досадовал на Гарри. Всегда втроем, ни минуты наедине с Гермионой. Парню было немного неудобно ухаживать за ней при друге. Тогда, два дня, или вечность назад, ему безумно хотелось обнять ее вот так, прижать к себе. Коснуться губами тонкой шеи. Да, конечно он грезил иногда и о том, как будет медленно раздевать ее, целуя каждый сантиметр открывающейся кожи, как будет ласкать ее грудь. Но отчетливо представлял себе лишь ее нежную шею. Из этого полудремотного забытья Рона вывел сдавленный возглас Гермионы. Она пыталась высвободиться из его объятий.
— Не сейчас, не здесь. Я не хочу так. Это неправильно, грязно, тут плохо, понимаешь? — заглядывает ему в лицо доверчиво. — Не обижайся…
Парень осознает, что его рука действительно только что касалась ее груди, правда через ткань. Ладонь до сих пор ощущает упругость плоти и твердость соска. Он облизывает пересохшие губы, голос отказывается подчиняться.
— Прости, я не хотел… точнее, хотел безумно. Но ты права, не сейчас и не здесь. Потом, когда мы выберемся, когда все закончится.
— Когда закончится эта война, — эхом откликается Гермиона, и Рон не решается сказать, что имел в виду лишь это заточение, — ложись спать, ты выглядишь таким усталым. Я посторожу.
— Я недолго. Час, не больше, может, ляжешь со мной? Я буду держать себя в руках, честное слово. Просто хочу чувствовать тебя рядом.
Но Гермиона лишь покачала головой. Рон вскарабкался на бочки, повертелся, пытаясь устроиться с наименьшим неудобством, и закрыл глаза. Скоро до Гермионы донеслось его спокойное размеренное дыхание.
— Ты сильный, Рон. Ты уверен в себе, а я нет. Я так боюсь боли… — прошептала девушка, жалко искривляя губы.
Воровато Гермиона подкралась к решетке и начала стягивать с шеи длинный шарф. Привязывая его, девушка постоянно оборачивалась к Рону, нервно вздрагивая от любого его резкого движения. Поэтому, когда чьи-то пальцы обхватили ее запястье, не смогла удержаться от крика.
— Тише, мисс Грейнджер, — прошипел до боли знакомый голос ей прямо в ухо.
Гермиона застыла на секунду, но затем с неожиданной силой кинулась на Снейпа, стараясь выцарапать ему глаза. Худенькое тело колотилось о решетку, девушка принимала боль, ту самую боль, которою так боялась несколько минут назад. Гермиона боролась молча, лишь хрипы вырывались из ее горла, когда она в очередной раз ударялась о железные прутья. Несколько секунд изумленный мужчина просто отбивался, но потом изловчился, схватил ее за запястья и потянул резко вверх и вперед. Она застыла, стоя на коленях, вынужденная почти слиться с решеткой. Она не замечала задравшегося почти до груди свитера, не чувствовала боли. Ей двигало лишь одно желание — вцепиться в это бледное лицо, уничтожить его своими руками. Причинить как можно больше боли. Снейп тяжело дышал, его взгляд был прикован к полоске обнаженной кожи между джинсами и свитером. Медленно, словно против воли, он поднял голову.
— Обещайте не кричать, я не трону Вас. Но если ослушаетесь, мне придется наложить на Вас заглушающее заклятие. Сейчас я Вас отпущу. Не бойтесь, я просто хочу поговорить.
Он выполнил свое обещание, и девушка сразу же отпрыгнула на несколько шагов от решетки. Кричать, впрочем, не стала.
— Я все равно ничего не скажу! Вам придется меня убить.
— В этом нет необходимости, все рано я знаю почти все о ваших приключениях. Кстати, идея с самоубийством была неплоха. Пожалуй, даже вызвала бы во мне уважение к Вам. Если бы не эта безобразная истерика. Признайте, Вы решились на это лишь из страха?
— Я все обдумала и не назвала бы это самоубийством. Самоликвидация будет более точным определением. Просто Ваше появление выбило меня из колеи, — Снейп хмыкнул. — Зачем Вы здесь?
— Я пришел к моему хорошему другу, Макнейру, с важным сообщением.
— Нет, что Вам нужно от нас?
— Дело в том, что это сообщение напрямую касается Вас, я должен намекнуть, что у него в подвале вот уже двое суток сидят особо опасные государственные преступники.
— О, благодарю Вас за повышение. Раньше мы были лишь надоедливыми детьми.
— Мисс Грейнджер, сарказм не Ваша родная стихия. Касательно нашего разговора, начиная играть во взрослые игры, будьте готовы к тому, что к Вам будут относиться соответственно. Если раньше за ошибку или нарушение правил я мог лишь снять с Вас баллы, теперь я буду должен Вас убить. Если поймаю.
— Но вы же поймали…
— Мисс Грейнджер, не перебивайте, времени и так очень мало. Проблема в том, что мне не удастся Вас поймать.
— Почему?
— Через десять минут Гермиона Грейнджер и Рон Уизли воспользуются порталом, который пропустили при обыске нерадивые охранники. Они отвлеклись на девчонку и не заметили, что у парня на запястье были зачарованные часы. Досадная оплошность. Конечно, они будут строго наказаны, я лично прослежу за этим.
— Спасибо. Что нам делать дальше?
— Мы все будем делать то, что должны, — сказал, с непонятной печалью в голосе.
— Сэр, я теряюсь, я не могу понять, что именно хотел сказать мне Дамблдор этими своими загадками.
— Вы в кои-то веки чего-то не понимаете, редкий случай! Я, к сожалению, ничем не могу Вам помочь.
— А откуда Вы узнали о нашем похищении.
— Мне сообщил директор Блэк, знаете такого? Он не мог смотреть за Вами, но старался внимательно слушать. Два часа назад он сообщил мне, что никто не появлялся в палатке уже больше тридцати восьми часов. Последним был Поттер. Он забежал в палатку, перевернул несколько стульев, выругался и убежал, забыв закрыть дверь. Из всего этого я сделал вывод, что нужно искать двух пленников.
— Почему Вы были уверены, что мы живы?
— Видите ли, Драко приходится осматривать трупы на предмет опознания. Он бы сказал мне, если бы узнал Вас или мистера Уизли.
— И много… погибших? — Гермиона старательно прикусывает губы, чтобы не заплакать.
— Достаточно, — от лаконичного ответа Снейпа становиться еще страшнее.
— А что будет с Вами, сэр? У Вас не будет проблем из-за нашего побега?
— Тут сложно сказать определенно, но все дело в том, что я получу сообщение о Вашем гипотетическом местонахождении только через полчаса и сразу же аппарирую в поместье. Осталось пять минут мисс Грейнджер. Будите своего друга и убирайтесь отсюда. Или у Вас есть еще какие-то глупые вопросы?
Не поверила. Но не показывает своей проницательности, просто смотрит внимательно и печально. Профессор ждет с ужасом расспросов о Дамблдоре, но девушка обходит эту тему стороной. Неужели поняла все, смогла разобраться в хитросплетениях интриг. Или просто решила, что раз Снейп вытаскивает их, то можно доверять ему во всем?
— Да, есть! Что мне сказать Рону и Гарри?
— От них следует держать подробности Вашего освобождения втайне. Особенно личность освободителя. Можете сказать, что он был в плаще и изменил свой голос, так что Вы его не узнали. Против того, чтобы Вы рассказали мистеру Уизли, я ничего не имею, но боюсь, что он проболтается.
— Почему? Мне кажется, ему полезно будет узнать о Вашей роли в нашем спасении.
— Неспособность мистера Поттера к окклюменции… Этим все сказано. Ну, идите же, несносная девчонка!
Она резко хватает его за запястья и тянет на себя. Снейп пытается освободить руки, но девушка держит его с неожиданной силой. В недоумении он поднимает на нее глаза, когда Гермиона каким-то ломаным движением подается вперед. Вжимается в решетку всем телом, глаза ее закрыты, щеки исчерчены солеными дорожками. Губы, истрескавшиеся, сухие, сжаты решительно. Именно так Гриффиндорская заучка поджимала их, когда собиралась сделать очередную глупость во имя своих нерадивых друзей. Но эта глупость будет сделана только ради него. Снейп чувствует биение ее сердца, неровное дыхание, тепло тела. Медленно, очень медленно отпускает она его руки и касается дрожащими пальцами бледной щеки. Нерешительно приближает свои губы к его губам. Почти не поцелуй, просто прикосновение. Легкое, деликатное, застывает так, в мучительно неудобной позе, на коленях, вжавшись в ледяную решетку, за которой застыл в изумлении чужой, страшный человек. Снейп не может поднять вдруг налившиеся свинцом руки, не в силах оттолкнуть ее от себя. Сухие губы ее почти царапают, а в голове бьется лишь одна мысль: «Неужели это мне? Что это, благодарность или… Что это? Что это…»
Тело не слушается своего хозяина, губы властно накрывают рот девушки, пальцы вплетаются в ее волосы, сердце безумно бьется где-то в горле, не унять. Сейчас он прорастает в этот мир, обретает почву под ногами, живет через эту девочку, дышит ею. Против воли Снейп отрывается от ее губ, стоит на коленях, еле касаясь ее волос пальцами, не решается открыть глаза. Гермиона, напротив, рассматривает его жадно и с изумлением. Лицо его разгладилось, исчезло это вечное надменное и недовольное выражение. Снейп кажется совсем юным и каким-то беззащитным.
— Время, — выдыхает ей прямо в рот и отшатывается назад, растворяясь в чернильной темноте.
Гермиона кидается к Рону, протягивает руку, чтобы разбудить его, но рука бессильно падает. Рон лежит с открытыми глазами.
— Вот, это портал, — протягивает ему монетку. — Он должен сработать с минуты на минуту.
Рон протягивает руку, не говоря ни слова. Старается касаться только металла, прячет глаза. Гермиона почти рада этому, ей сейчас не до разборок. Она не может понять, как относиться к беседе со Снейпом, а особенно к итогу этой беседы. Слишком нелогичен был этот поцелуй. Поддалась непонятной жалости, хотя почти кощунство жалеть этого человека! Но глубоко в душе уже растет червячок сомнения, уже начинает глодать душу.
Не жалость, нет, чувство намного более сильное и глубокое.
Почти такое же страшное, как и сам Снейп.
Гермиона пока не решается дать имя этому чувству.
Глава 2
Они оказались недалеко от того самого ручья. Гермиона почти ни на что не надеясь, начала обыскивать русло. Но волшебных палочек не было. Рон в это время сидел, втянув голову в плечи. Из оцепенения его вывел лишь знакомый голос.
— Ну, ребята, пошли за водой, на двое суток пропали! — Гарри пытался говорить небрежно, но видно было, что он изнервничался. Губы его тряслись, пару раз голос сорвался на недостойный фальцет.
Поттер действительно никуда не ушел. Их отсутствие встревожило парня, и тот пошел разыскивать товарищей. Чуть не наткнулся на засаду. Двое Пожирателей безрезультатно обыскивали русло ручья, обсуждали захват новых пленников и прелести Гермионы. Точнее их отсутствие, но Гарри решил при Гермионе об этом не упоминать. Ушли через полчаса, так и не отыскав волшебные палочки. Гарри же воспользовался простейшим акцио. Он прятался неподалеку, благоразумно бросил палатку и устроил засаду в ветвях раскидистого дуба. Сидел там в мантии невидимке, а чтобы не упасть, если случайно заснет, накрепко привязал себя к стволу ремнем. Но за эти двое суток ни разу не сомкнул глаз.
— И что бы ты сделал, если бы пришли Пожиратели? Кинулся бы на них один? — насмешливо спросила Гермиона.
— Я бы проследил за ними, и попытался узнать, где вас прячут. Попробовал бы освободить…
Тут Рон и Гермиона совершенно искренне рассмеялись. Вместе, спустя пару секунд к ним присоединился Гарри.
— Это глупо, Гарри, очень глупо. А еще более глупо оставаться тут. Ребята, надо уходить. Они могут с минуты на минуту проследить портал и тогда нас всех схватят.
Собирались спешно. Кидали вещи как попало в рюкзаки и сумки, не позаботились о том, чтобы спрятать место бывшей стоянки. Аппарировали куда-то, оказались в чистом поле. Потом аппарировали еще несколько раз, запутывая следы. До нового места стоянки шли еще пару часов пешком. Продирались через какие-то колючие заросли, пару раз перешли вброд реку, холодная весенняя вода противно хлюпала в ботинках. Но даже после принятия таких мер не чувствовали себя в безопасности.
Шли дни. Гарри пытался вытрясти из Гермионы и Рона подробности спасения, но ему пришлось довольствоваться лишь версией, предложенной Снейпом. Иногда он принимался гадать, кто же этот таинственный доброжелатель, но Гермиона не поддерживала эти разговоры, а Рон всячески избегал этой темы. Между Роном и Гермионой установилось некое подобие нейтралитета. Они разговаривали почти как раньше, смеялись вместе, но заметно было, что он старается не прикасаться к девушке. Гермиона, в свою очередь, прилагала все усилия, чтобы не оставаться с ним наедине.
Но кое-что все же их объединяло, не давало спать спокойно. Хоркрусы — проклятые кусочки души Темного Лорда. Гарри и Рон пытались придумать надежное место, в котором можно спрятать ценную вещь, Гермиона ломала голову над загадкой Дамблдора.
Девушка лежала в темноте, на единственной в палатке кровати. На полу посапывали уставшие за день Гарри и Рон. Гермиона не могла заснуть, ей не давала покоя одна смутная мысль: «Время уходит. Время… Тот-Кого-Нельзя-Называть становиться все сильнее. А мы уничтожили всего один хоркрус. Где могут быть другие? Время…» Но всякий раз, когда она произносила слово «время», перед ее мысленным взором возникало юное и растерянное лицо Снейпа, а губы ощущали его дыхание. «Мерлин, ну конечно! Мистер Блэк поможет мне связаться с ним, обязательно» — думала девушка, судорожно развязывая свою сумку и вытаскивая наружу портрет Блэка. Сам директор выглядел очень сонным и недовольным. Белый парик его сбился на макушку, украдкой он поправлял манжеты.
— Что Вам нужно в такой час, юная мисс? — вопросил он ворчливым голосом.
— Передайте профе… директору Снейпу, что мне нужно поговорить с ним. Очень нужно. Ну пожалуйста…
— Вот с пожалуйста и следовало начинать. А еще лучше, с пожелания доброй ночи, или доброго здоровья. Современная молодежь ни во что не ставит нас, стариков. Раньше я думал, что это проблема исключительно магглорожденных, — явно с усилием заставил себя сказать это слово, — но Ваш чистокровный друг еще хуже.
— Да, конечно, доброй ночи, сэр. Вы передадите мою просьбу профессору?
— Так-то лучше. Передам обязательно, более того прямо сейчас. Не все ему будить меня посреди ночи. А как Вы собираетесь с ним беседовать? Насколько я успел заметить, в этой лачуге, которую Вы по недоразумению называете своим домом, нет камина.
— Я не знаю, — Гермиона печально опустила голову, — может, Вы согласитесь передавать наши слова?
— Нашли мальчика на посылках! Я отправляюсь, пока Вы не высказали еще более оскорбительного предложения, и не заставили меня вообще отказаться от этой затеи.
С этими словами Финеас исчез с холста, оставив после себя лишь темный фон. С полчаса ничего не происходило, лишь тикали часы на руке Гарри, а Рон всхрапнул несколько раз особенно громко. Все это время Гермиона старательно создавала иллюзию спящего человека на кровати. Обошлась подушкой, одеялом, походной сумкой и парой заклинаний. Содрогнулась, глядя на результат, но понадеялась, что ребята не будут рассматривать ее лицо. Когда работа была окончена, вернулся директор Блэк.
— Я не один, — предупредил он, разглядывая ее наряд, состоявший из нестиранных джинсов и растянутого свитера, — потрудитесь надеть юбку что ли. Ах да, я забыл, сейчас так носят. Все в порядке, леди готова Вас принять.
Посторонился неожиданно грациозно для своего возраста, пропуская вперед… Снейпа. Тот аккуратно выбрался из рамы, фыркнул, когда его взгляд упал на двойника Гермионы, спящего на кровати. Мистер Блэк поклонился ему и исчез. Снейп равнодушно переступил через спящего Поттера, обошел Уизли и вышел на улицу, поманив за собой Гермиону. Та последовала за ним, как сомнамбула. Выйдя наружу, она попыталась что-то сказать, но профессор жестом остановил ее. Тщательно осмотрев окрестности, он остановил свой выбор на колючих зарослях терна. Невербальным заклинанием раздвинул ветви, вступил в открывшийся круг. Гермиона шла за ним практически след в след. Профессор заставил ветви сомкнуться и образовать над ними что-то вроде шатра.
— Теперь можете говорить, вас никто не услышит.
Гермиона вслушивалась в нотки этого знакомого и почти забытого голоса с непонятной радостью. Месяцы добровольного заточения с Гарри и Роном заставили ее истосковаться по обществу других людей. Но в голову, как назло, лезли только глупые вопросы…
— Сэр, разве это возможно? Ну, через картину…
— На свете много вещей, о которых Вы не знаете. Такой способ перемещения малоизвестен, да к тому же достаточно рискован. Даже опаснее, чем аппорация.
— А куда мы можем…
— Мисс Грейнджер, я не намерен обсуждать с Вами способы перемещения волшебников в пространстве и времени за последние пять тысяч лет. Вы вытащили меня из постели для того, чтобы развлечь себя светской беседой? Боюсь я в этом Вам не помощник. Тут гораздо более компетентен мистер Малфой. Позвать его?
— Простите, сэр, я не думала, что Вы придете. Даже не успела подготовить список вопросов.
— Гм, ну кто бы сомневался… — даже ирония в его голосе кажется Гермионе чем-то правильным, — и тем не менее создали ту ужасающую иллюзию. Что там у Вас было по Трансфигурации?
— «Превосходно»… — робко промямлила девушка.
— Я бы и «слабо» пожалел. Ужасающий цвет, да и текстура подушки на лице отчетливо видна.
— Я давно не практиковалась.
— Чем же вы занимаетесь все это время? — поднял брови саркастически.
— Готовлю, расшифровываю сказки, помогаю Гарри в поиске Хоркрусов. Хоркрусы, это…
— Мерлин, — закатил глаза, вздохнул тяжело, — избавьте меня от лекции по темной магии в своем исполнении. Я знаю, что такое Хоркрусы, знаю как их уничтожать и даже помогал Аль… директору.
— Сэр, как Вы думаете, Тот-Кого-Нельзя-Называть мог оставить свои Хоркрус на хранение не только мистеру Малфою, но и еще кому-то из Пожирателей?
— Вполне, более того, я догадываюсь об имени этого Пожирателя. Самый фанатичный последователь. И верность эта так сильна, что порой страшит самого Лорда.
— Беллатрикс, — выдохнула Гермиона. Снейп кивнул, — но где? Вряд ли в поместье — слишком рискованно. Тайники тоже отпадают, уж с этим Тот-Кого-Нельзя-Называть прекрасно справился бы сам. Где же?
— Самое безопасное место в волшебной Британии?
— Хогвартс? — слово вылетело само собой.
— Гринготтс. Но Ваша версия тоже вполне жизнеспособна. Надо бы проверить…
— Проверять будем мы. Дамблдор поручил это задание Гарри.
— Не одному Поттеру, — проворчал профессор, — впрочем, я должен только контролировать процесс. Надеюсь, Вы догадались, что Хоркрус не стоит долго держать при себе? Лучше уничтожить сразу. И для Поттера они наименее опасны. Вам же с мистером Уизли я не советую даже прикасаться к этой дряни.
— Я понимаю, о чем Вы, — тихо произносит Гермиона, глядя в землю, — мы носили медальон по очереди, и ощущения были… ужасающи. Рон даже не выдержал и сбежал.
— Вы носили Хоркрус? Я запрещаю Вам даже касаться их! Если Вы еще раз… — шипит сквозь зубы, нависая над девушкой, смотрит страшными безумными глазами.
— Что тогда? — не выдерживает Гермиона, — баллы снимите, или заставите котлы мыть? Разве Вы еще не поняли, я больше не Ваша ученица! Я с благодарностью принимаю Ваши советы, и не нуждаюсь в приказаниях.
— И баллы сниму, и найду занятие неприятнее, чем чистка котлов. Уж постараюсь. Все преходяще, мисс Грейнджер.
Молчат, прекрасно понимая, что даже когда кончится война, все изменится разительно. Выживут ли они? А сейчас перспектива чистить котлы у Снейпа кажется Гермионе залогом светлого будущего. Ведь это так здорово, видеть кого-то кроме Гарри и Рона. Заниматься чем-то кроме прочтения по сотому разу детских сказок, пытаясь отыскать в них тайный смысл.
Сейчас близость Гермионы кажется профессору совершенно неуместной и пугающей. Он понимает совершенно четко, что стоит непозволительно близко к молодой цветущей девушке. Его волнует ее красота. То, что Гермиона пока не является его ученицей, лишь усложняет дело.
Тем временем, молчание затягивается, становится откровенно неловким. Снейп, отодвигается как можно дальше от девушки, старается не смотреть ей в глаза. Лезет в карман, цепляясь рукавом за колючки, достает два галеона и протягивает их Гермионе.
— Помню, Вы пару лет назад продемонстрировали прекрасное владение чарами Протея. Зачаруйте, пожалуйста, эти монетки. Все-таки связь через портрет представляется мне ненадежной. Если Вам понадобиться что-то срочно — отправляйте своего патронуса с сообщением… скажем, к мадам Помфри. Ей вполне можно доверить тайну. Но злоупотреблять этим способом связи не советую.
— Я думаю, что вскоре нам придется посетить Хогвартс тайком. Все-таки искать Хоркрус там гораздо легче и безопаснее, чем в Гринготтсе.
— Я бы не сказал, — протянул Снэйп, — но, так уж и быть, что-нибудь придумаю. Сообщу вам, когда можно будет проникнуть туда без опасности быть замеченными.
— Спасибо, я постараюсь вовремя натолкнуть ребят на эту мысль.
— У меня к Вам личная просьба. Мистеру Поттеру нужно будет проникнуть в мой старый кабинет и забрать оттуда Омут Памяти Дамблдора. Там хранятся некоторые важные воспоминания, которые мне необходимо передать ему. Так хотел Дамблдор…
— Профессор Снейп, директор. Я обязательно проконтролирую этот вопрос, — он выглядит настолько потерянным, что Гермиона тянется к его руке, почувствовав ее прикосновение, профессор судорожно сжимает ее ладонь своей. Девушка пытается найти достойные слова утешения, но момент безвозвратно потерян. Так же резко Снейп отпускает ее руку и отворачивается. Она понимает, что он сейчас аппарирует.
— Сэр, когда я увижу Вас еще раз? — отчаянно смотрит в глаза.
— Это неоправданно опасно. Вот когда кончится война, я буду счастлив принять Вас обратно в школу.
— Вы не понимаете, я тут как в тюрьме. Вроде бы мы вольны идти куда угодно, а на деле заперты еще крепче, чем отпетые преступники. Тех держат только стены, а нас — долг. Сейчас я начинаю понимать Рона. Мне надоели их лица, надоели эти леса, надоела наша палатка и этот чертов грибной суп! — кричит, закрыв ладонями лицо, чтобы не видеть его презрения.
— Неужели Вы думаете, что я буду приходить сюда, презирая опасности, забывая про чувство долга, лишь, для того чтобы обеспечивать Ваш досуг? Вы полагаете, что я буду довольствоваться ролью некой отдушины, — говорит тихо и зло, не смотрит в глаза.
С ее губ почти срываются непоправимые слова: «А какой ролью Вы готовы довольствоваться», но девушка молчит. Всхлипывает, еле удерживая слезы. Снейп обрывает себя на полуслове, опять отворачивается, скрещивает руки на груди. Сейчас Гермиона видит его совсем по-другому. Он стоит в лучах лунного света — четкий профиль, резкие складки мантии. Смотрит куда-то вверх. «Я люблю его. Мерлин, люблю! Северуса Снейпа…» — отстраненно и немного печально думает она. Видимо после давешнего взрыва не осталось сил на другие эмоции.
— Простите, — выдавливает из себя девушка, нервно сплетая и расплетая пальцы.
— Вот, возьмите, держу от дементоров, — протягивает ей плитку шоколада, чувствуя себя явно неловко.
— Сэр… спасибо, — Гермиона смотрит на него лихорадочно блестящими глазами.
— Я подумаю насчет Вашей просьбы. Прощайте.
Снейп аппарировал незамедлительно, словно испугавшись того, что ему придется задержаться еще на несколько минут. Остаток ночи директор сидел, бездумно глядя на огонь. Гермиона, напротив, заснула, как только ее голова коснулась подушки.
Утром произошедшее показалось Гермионе сном. Она перебирала в памяти события ночи: беседа с Финеасом, появление Снейпа через портрет, беседа в терновых зарослях, плитка шоколада… Эта шоколадка казалась ей чем то совсем нереальным. Такое может привидеться только в бреду—Снейп угощает ученика шоколадом… надо теперь внимательнее следить за тем, какие грибы Гарри крошит в суп.
Гермиона положила руку под подушку, и пальцы ее наткнулись на хрустящую обертку. Девушку как будто ударило током, она поспешно отдернула руку и перевернулась на спину. Снаружи щебетали птицы, фыркали умывающиеся мальчишки, звенел весенний ручей. Эти звуки причудливым образом сочетались с эмоциями, переполнявшими девушку. Ее разрывали на части нежность, печаль, радость и безумная надежда. Гермиона перевернулась и обняла подушку, прижимаясь щекой к потертой ткани. «Снейп на нашей стороне, все обязательно будет хорошо. С его помощью мы точно найдем Хоркрусы. Он обещал, что поможет, что будет приходить…» — думала она, с сожалением выбираясь из постели.
Но Северус Снейп не приходил. Он почти каждый день лаконично интересовался все ли в порядке через портрет Блэка, пару раз прислал короткие записки с черным вороном. Птица была определенно умнее сов: она дожидалась, пока рядом с Гермионой никого не будет, и лишь тогда отдавала корреспонденцию. Сердце колдуньи всякий раз сжималось, когда она отвязывала от черной лапы маленькие свитки, написанные чужим подчерком. Она прекрасно понимала, что сам зельевар просто не мог вести переписку из соображений безопасности. Но эти слишком округлые неровные буквы были еще одним доказательством реальности войны и той пропасти которая всегда была между ними.
Ведь когда закончится эта война, у Гермионы не останется даже этих записок: она тщательно сжигала их сразу после прочтения. Когда закончится эта война, у зельевара не будет никакой необходимости общаться с ней, маленькой Гриффиндорской заучкой. А у Гермионы больше не будет повода кроме… но нет, он никогда не узнает о ее любви. Любовь лишь мешает сейчас, заставляет мыслить слишком сумбурно. А если он узнает… любовь маленькой смешной девочки не возбудит в директоре Снейпе ответных чувств, а вызовет лишь гнев, или жалость. Неизвестно еще что хуже. И Гермиона поклялась задавить в себе это чувство.
Днем, за домашними заботами и общением с мальчишками, она легко следовала своему решению. Однако, ночи ее были наполнены воспоминаниями. Образ Снейпа преследовал ее во снах. Гермиона обратилась к Гарри с просьбой рассказать об азах окклюменции. Каждый вечер она старательно очищала свое сознание, но это не помогало. Пожалуй, даже воспоминания о том поцелуе становились еще ярче и объемнее.
Глава 3
Той ночью она пыталась заснуть, был уже час или чуть меньше. Во всяком случае, Рон и Гарри давным-давно спали. Она лежала с закрытыми глазами, пытаясь сосредоточиться на законах трансфигурации и выкинуть из головы опасные мысли. Внезапно кровать прогнулась под чужим весом, и ее уха коснулся шепот, вперемешку с чужим горячим дыханием.
— Грейнджер, это на Вас совершенно не похоже! Такая безответственность! Вы должны были ждать меня, я ясно написал Вам об этом утром.
Гермиона резко открыла глаза и не увидела, а скорее угадала над собой черты профессора Снейпа. Так близко, стоит лишь протянуть руку и…
— Сэр, я не знала. О, Мерлин, монетка! Я совсем перестала ее проверять… Простите, сэр, только не уходите, я сейчас, я быстро.
Снейп бесшумно отступил в угол, и терпеливо ждал, пока Гермиона создавала иллюзию собственного тела, мирно спящего на кровати. Краем глаза он видел, как она пыталась неловко переодеться под защитой ночной рубашки. С джинсами проблем не возникло, но когда девушка натягивала свитер, он случайно увидел кусочек голой спины. Это зрелище заставило его судорожно сжать кулаки и зажмурить глаза. Он, способный спокойно наблюдать за самыми разнузданными оргиями Пожирателей Смерти, чуть не потерял голову от такой малости. Иначе, почему ему отчаянно захотелось прикоснуться к ее обнаженной коже? Провести по ней сначала ладонями, а затем прижаться губами… Он мог бы обхватить ее талию, прижать к себе и целовать, целовать…
Он ритмично задышал, стараясь прогнать из памяти непрошенные воспоминания о ее мягких губах и нежной коже. Тщетно.
— Проф… директор Снэйп, — говорит совсем тихо, поднялась на цыпочки, стараясь дотянуться до его уха.
Снэйп развернулся резко и бесшумно, больно обхватил ее запястье и почти вытащил из палатки. Направился к уже знакомым терновым зарослям. У Гермионы возникло впечатление, что на этот раз заросли сами расступились пред ними, а затем сомкнулись и образовали шатер. Во всяком случае, Снэйп определенно не использовал волшебную палочку — правой рукой он все еще держал ее руку, а левой терзал воротник мантии. Девушка бежала за ним изо всех сил, но смыкающиеся ветви все-таки наотмашь хлестнули по ее лицу. Она ощутила лишь горячее прикосновение, видимо, нервное напряжение было слишком велико и сознание просто не подпустило боль.
— Вы — четырежды идиотка, Грэйнджер, — прорычал Снэйп, стоя к ней спиной.
— Сэр? Я Вас не понимаю…
— Во-первых, Вы безалаберно отнеслись к единственному верному средству связи. Я, рискуя своей и Вашей жизнью пробираюсь сюда, практически подставляюсь Поттеру. Мальчишка ведь все еще жаждет моей крови…
— Это можно изменить. Я попробую убедить его. Он поймет, обязательно… Сэр, он теперь гораздо лучше владеет окклюменцией!
— Молчать! — поворачивается к Гермионе, смотрит на нее такими страшными, отчаянными глазами, что она инстинктивно делает шаг назад — под защиту колючих ветвей. Снэйп судорожно сглатывает, увидев на ее щеке три параллельных царапины. Кровь уже свернулась и подсыхает на нежной коже щеки и шеи, влажно поблескивая. Темные дорожки ведут под растянутый воротник, его взгляд инстинктивно прослеживает этот путь. Рука тянется за волшебной палочкой.
Гермиона испуганно смотрит в потемневшие глаза мужчины. Она не пытается увернуться, просто стоит, сжав маленьки