Не надо вашей самодеятельности




Хобби там, хобби тут,

Или Игры, доведенные до абсурда

 

Сейчас хобби у всех одно – играться с гаджетами, переходить в электронных играх с одного уровня на другой – великое достижение… Раньше хобби были вполне осязаемыми и материальными.

 

Женщина умеет шить

Любая женщина должна была уметь шить, вышивать – владеть иглой и швейной машинкой, вязать крючком или спицами. Или это – не женщина. Хотя мои родители росли уже при советской власти и были пионерами, комсомольцами – и, соответственно, тратили какую-то часть своего времени на общественные мероприятия, но от старых традиций, как оказалось, тоже не отстали.

Женщины занимались рукоделием. Моя мать, например, умела вышивать – крестом и гладью, и поэтому наше первое жильё было украшено её вышивками – букетов цветов и жар-птиц – в виде картин; дорожками – на стену, стол, диван; занавесками, украшенными ришелье. Много вышивок так и остались неоконченными. Она вязала крючком, и поэтому подвес (подзор) кровати и наволочки были украшены её кружевами. Она была самая бойкая из своих сестёр, и просто удивляюсь: когда она находила время на столь кропотливую работу? Ведь это всё было выполнено в молодости.

Позже она специально училась шить – ходила на курсы – и сама мастерила платья мне маленькой, а потом сестре – вот это уже я сама наблюдала: распашонки и чепчики, которые отделывала кружавчиками и вышивкой, и даже пальтишко ей сшила. Но фланелевое платье, которое было раскроено ещё для меня, примерно шестилетней, не было дошито даже и для сестры – руки не дошли!

Конечно, мы, видя, как мать запросто управляется с машинкой (все простые платья себе она тоже шила сама), потом одевали себя сами, лет с 13-ти. Только ткань покупай. Сестра шила больше – даже брюки, а я свои модные брюки так и не закончила (тоже).

Самая старшая сестра мамы, Галина, и машинку освоила (она-то обшивала младших ещё в детстве), и очень много вязала спицами – дети и муж у неё все ходили «обвязанные», нам оставалось только завидовать. А самая младшая сестра, Геля, любила вязать и спицами, и крючком – салфеточки, салфетки и покрывала, это было её хобби, и я храню её изделия как память о ней.

 

Мужчина умеет шить…

Но портняжили не только женщины раньше: в семье отца шил его отец, мой дед, – и занавески, и рубахи, и портки, и сарафаны бабушке (которая в молодости была тонкопряхой), хотя вообще-то был плотником, работал на железной дороге. Младший брат отца школьником вышивал – сама видела. Отец в юности тоже шил: однажды он поздней осенью увидел сестрёнку, залезшую на забор с… голой задницей, красневшей из-под пальтишка, и тут же из пелёнки очередного младенца в семье (всего их было 12) сам сшил ей штаны, спас бедную от морозов.

Все свои белые подворотнички на китель он отпарывал и пришивал всегда сам – не шутейно; подшивал (кропал) нам валенки дратвой, очень любил вязать сети и занимался этим всю старость постоянно. У него украдут насаженную сетку из сарайки, а он без всякого сожаления принимается за новую. Протянутую через всю комнату сеть (при насадке) я помнила всегда – и в детстве, и в зрелом возрасте.

А младший брат матери – он был рыбаком (с 12-ти лет «робил» в рыбацкой артели), работал тралмейстером, в свободное от ловли время пристрастился к макраме и такие высокохудожественные сумки вывязывал из капроновых ниток! Просто высший класс. Потом снабжал ими родню. Ну, одна такая сумка (авоська) – на века.

 

…и кое-что ещё

Но у мужчин, конечно, были и другие занятия основными, и первое из них – умение владеть пилой, топором, молотком – плотничество. Нет, мой отец, например, не убивался с этим хобби, он вообще был офицером, то есть считался «белоручкой», поэтому делал вещи только необходимые. Например, после войны он помог своему отцу поставить собственный дом, а потом, позже, и у нас под городом соорудил себе промысловую избушку – «дачу» (в самом деле, в домике всё было предусмотрено и домовито). Но она была далеко от цивилизации, и поэтому не пользовалась в семье успехом, что его обижало. Потом, когда отец состарился, кто-то тоже сказал ему «спасибо» за избушку и перевёз её куда-то, где и след простыл. И опять отец махнул рукой: пусть пользуются. И оборудовал себе «избушку» в сарае на лодочной станции.

По молодости он сам шил себе первый катер из досок, это я наблюдала сама, – прямо у нас во дворе. Помогал ему свояк, дядя Коля. На нём мы потом ходили в деревню, тут уже всей семьей.

А вот столяр из отца был неважный, как и механик. Сделанный им столик под швейную машинку оставлял желать лучшего, но зато помню, с каким упорством и тщанием он очищал шифоньер от старого лака и покрывал его новым. Но вот если в пути глох стационарный мотор на катере, это вызывало у него задумчивость и лёгкую оторопь.

Второе хобби мужчин – охота, рыбалка, грибы, то есть добыча. Думаю, в то время мужчине да чтобы не иметь ружья – это всё равно, что женщине не иметь швейной машинки. Отец и охотился, и рыбачил, и бегал по лесам с кузовом, принося полный то брусники, то волнушек, то – иногда – сёмги. С детства помню, с каким удовольствием он закладывал в латунные гильзы порох, дробь, забивал пыж и заливал всё это воском, вставлял капсюль, чистил и готовил ружье. (Может, поэтому я позже пошла заниматься в тир). Не особо помню охотничьи трофеи (пару уток да рагу однажды из зайца), но на охоту они с Николаем ходили. Я сама впервые стреляла из его двустволки лет в 11–12 – в лесу, по воробьям.

Тем же был увлечён свояк отца, дядя Коля. Моторка, сети, ружьё, столярка. Дядя Коля сам смастерил диван с высокой спинкой и обтянул его дерматином. Он был аккумуляторщиком и «сёк» в электричестве. При помощи мощной батареи и антенны он хотел наладить в деревне у бабушки хотя бы временное освещение и радио. Все эти чудеса были им устроены, но недолго продержались – аккумулятор иссяк.

У него была и охотничья собака – спаниель. Может, глядя на него, отец тоже завёл собаку – чёрного Пирата, выращенного им из маленького щенка. Смастерил ему во дворе будку (раньше собак держали только во дворе). Но взрослую собаку увели раз, держали её где-то там на привязи, но она сорвалась и вернулась, потом второй – и с концами. Потом на его родине, в каргопольской деревне, я видела именно таких чёрных как жужелица (сказала бы мать) собак.

Отец любил и музыку, и пение (мать очень хорошо пела). Знал имена композиторов и певцов. Когда я с отличием окончила первый класс, купил мне в подарок гитару и заказал научиться играть. Но тогда я научиться играть не успела – в какой-то свалке гитару разбили. Тогда отец купил и принёс в дом балалайку, на которой вполне мог тренькать, но почему-то не делал этого. На гитаре я научилась играть позже, а отец – он, видимо, когда-то брал в руки и аккордеон, потому что когда он садился к пианино и начинал перебирать клавиши всеми десятью пальцами, то всё-таки из-под его рук выходило что-то вроде мелодии.

И уж конечно, у него, как у коммуниста, политическая обстановка в стране и мире всегда была хобби: он непременно прослушивал новости по радио, телевизору, читал газеты, постоянно был в курсе событий и на работе был политинформатором на протяжении многих лет.

 

Школьницы умели шить

У младших свояков моего отца уже не было таких увлечений – строительство, охота, рыбалка. Это уже были мальчишки, росшие в годы войны, и их, видно, некому было чему-то учить. Один был книгочеем (хотя его отец был портным, и дочь потом стала портнихой), а другой любил рисовать картины маслом.

Племянники их, мои двоюродные братья, в этом смысле были просто бездельниками – ни спорт, ни охота их не увлекали. Да и кто бы им ружье или катер доверил? Их уже до самой армии считали «детьми». Потому ранним их хобби была пьянка, отчасти музыка, а с таким «хобби», в лучшем случае, – в тюрьму, в худшем – из жизни. Они были неприкаянными и лишь повторяли: «А, всё равно атомная война будет».

Мы же, дочери своих родителей, чем только не занимались, благо возможностей в то время – в 70-е годы – было много. Рукоделие – шитьё, вязание (обшивали себя многие сами, потому что в магазинах для молодёжи просто ничего не было – промышленность РСФСР производила только «старушачье» и иногда детское). Не один раз я жалела и о том, что не умею и не смогу изготовить себе обувь – а так нужно было! Просто страдала от этого, что я – не башмачник.

Коллекционирование – фантики («рублики»), марки, открытки, значки, этикетки, репродукции картин – той красоты, которой не хватало вокруг нас, – это процветало ещё с первых классов школы, да с детского сада. Спорт, туризм – это обязательно. Кто-то занимался аквалангом, кто-то – плаванием, водно-моторными видами спорта, альпинизмом, горным туризмом, стрельбой – надо было соответствовать бодрым запросам страны («Будь готов!»), находиться в тонусе («Всегда готов!»). Благо, любую секцию можно было посещать бесплатно: фотокружок ли, гитара, рисование, моделирование, киностудия, театральный, оперетта, КЮМ, КВН – все к вашим услугам! Дворец культуры кишел увлекающейся чем-то молодёжью. И приходили, и занимались – и уходили, пропустив несколько занятий и испугавшись… Не ценили! Занимали время чем-то другим. Но главным хобби у нас у всех, особенно у девчонок (в то время считалось, что женщине образование не обязательно), была учёба – среднее специальное или высшее образование, чтобы быть не хуже других – инженером, а не работягой, как родители.

Но мы становились взрослыми действительно только «после армии» – например, после массовой потери работы в перестройку, развода с мужем или ещё какой-нибудь трагедии. Мы были уже детищами «оттепели» Хрущёва и «застойной» эпохи Брежнева, когда все советские люди расслабились: ужасная война позади, уже у всех всё было – не надо строить собственный дом, не надо идти на войну умирать, не надо выбирать: голодать и получать образование – или работать и быть сытым. В городе был свой институт, и можно было всё прекрасно совмещать… Мы все жили как в детском саду, на полной опеке и почти при полном бездействии.

 

Не надо вашей самодеятельности

На наших детей внезапно обрушилась перестройка. Новые американские какие-то забавы, и всё про деньги, – мультики, видики, игрушки, этикетки, жвачки, пепси, киндер-сюрпризы; нищета, голод, нечего надеть – вьетнамские, корейские и китайские шмотки, обноски всех и вся – лишь бы тело прикрыть; не на что купить еду, некуда и не на что пойти учиться, негде жить, не на что жить… Их озабоченность, страх нищеты и голода въелись в них так же, как наша полная беспечность – в нас. Они «коллекционировали» новый, не наш, образ жизни – жадность, тягу к деньгам, к индивидуализму (в пику нашему коллективизму и взаимовыручке) – и, к нашему ужасу, остались в нём навсегда. Главный принцип новой жизни: кто смел – тот и съел. Теперь их главное «хобби» – деньги, добывание денег и тупое сидение перед компьютером в остальное время. Иногда, конечно, шопинг – трата денег, выезд к тёплым морям. Новый принцип богатых: «Остальное купим». Всё прочее нивелировалось. Не надо трогать марку, значок, книгу руками, вдыхать их запах, перелистывать репродукции – всё теперь заключено только в доступном показе, зрелище (даже деньги), которое через минуту забудется. Всё преходяще. Мгновенно. Не заслуживает внимания.

Бывшее хобби автолюбителя превратилось в обычное дело, и в то же время – в чуму России ХХI века. Не надо уже годами ежедневно лежать под своим ржавеющим «Москвичом» или «Жигулями» – марки авто у хозяина меняются как перчатки, были бы деньги. Это стало как зубы почистить, но, извините, без воды, – потому что город никогда не был рассчитан на такое количество машин. 60 лет назад лишь пара автобусов и пять грузовиков за день пробегали по его улицам, а улицы-то уже были заложены. И сейчас машины везде – они покрывают все газоны (вернее, то, что раньше называлось газонами: там росла зелёная травка, всегда редкая в нашем городе: она только и выросла-то в 70-е годы, а до того – был песок) – как гигантские тараканы, которым некуда даже двинуться. Остальная половина населения вынуждена жить в этом всеобщем гараже, а не в своём когда-то городе. Детям некуда выйти, потому что все дворы стали проезжими, все тропинки заняты автомобилями, людям, когда машины стоят, во дворах приходится тискаться между ними по едва заметным проходам, боясь, что вот-вот сейчас тебе наподдадут сзади радиатором. Прямо «Век господства машин» из американской научной фантастики – их-то это «изобилие» ещё лет 70 назад накрыло.

Люди теперь вынуждены потреблять в десять раз больше электроэнергии, потому что компьютеры, телевизоры, электрочайники, электроплиты, микроволновки и прочие подобные новомодные изобретения требуют в десять раз больше питания, и платить за него, соответственно, надо в десять раз больше – а это как раз и выгодно тем, кто эту электроэнергию продаёт. Им-то главное – продать. Раньше ведь в домах были только лампочки, радиоприёмник да утюг, и всё, даже за наличие электроплитки – ходили по домам и штрафовали! А теперь людей заставляют изо всех сил: купи, купи! Не делай ничего сам! Даже посуду не мой – купи электрическую моющую машину! Не надо, не надо твоей самодеятельности – уже всё есть, только купи! Поэтому люди покупают, и им очень нужны деньги, деньги, много денег, чтобы купить.

Так хобби любителей кинематографа и азартных игр, любителей автомобилей в нынешнем Обществе Потребителей превратилось в абсурд, активно, насильно навязываемый соседу, члену семьи, подрастающему поколению. Этот абсурд буквально внесли, затащили, запихнули в ваш дом, в вашу комнату, придвинули его к вашему лицу. Не уйдёте никуда уже ни вы, ни ваши дети, ни дети ваших детей.

Где же вы, – хочется спросить, – где вы, старые, добрые, аскетичные во всём, духовные и душевные наши времена?..

 

Ангелина Прудникова

5 декабря 2019



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2020-11-19 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: