| 513а | После того как покойный Абдулла-хан потерпел от туркменских мятежников поражение и каждый (из его войска), желая спасти себе жизнь, бежал кто куда, покойный Кутлуг Мурад-хан, получивший тяжелую рану, в сопровождении нескольких своих приближенных, также обратился в бегство. Выйдя в темноте ночи из опасности, он вышел на дорогу, но, вследствие своей тяжелой раны, вынужден был идти медленно. Двигаясь так в продолжение суток, он в ночь на понедельник, во время последней вечерней | 513б | молитвы, вступил в город (Хиву) (стихи).
Наутро, в понедельник, государственные сановники, вельможи, принцы, знатные и благородные люди и все ученые и улема г. Хивы, во главе с везиром Мухаммед Якуб-мехтером, руководствуясь (требованием) времени и интересами народа, все вместе пошли в дом (ныне покойного) Кутлуг Мурад-хана и, пригласив его в ханский дворец, посадили на трон, увенчав его голову царской короной (стихи). [552]
Это, радостное событие произошло 20-го дня месяца зуль-хиджа 1271 г, (3 сентября 1855 гг.), в год зайца. В то время покойному хану было семнадцать лет. 53
| 513б | О некоторых событиях после восшествия на трон покойного Кутлуг Мурад-хана
Его величество, на пятый день после восшествия своего на престол, в пятницу 27-го дня месяца зуль-хиджа 1271 г. х. (10 сентября 1855 г.), по совету государственных сановников, отправил Абдуллу-ишана в качестве посла к туркменским мятежникам, для того, чтобы установить мир и спокойствие среди населения Хорезмского государства. Вернувшись в четверг 2-го дня месяца мухаррема 1272 г. х. (14 сентября 1855 г.) от йомутов, Абдулла-ишан доложил его величеству извинения приведенных им из йомутского плена сорока—пятидесяти человек, попавших в плен во время гибели Абдулла-хана. Наутро, в пятницу 3-го дня упомянутого месяца покойный хан (Кутлуг Мурад) снова отправил Абдуллу-ишана и Якуб-бека, сына Фазил-бека, в качестве послов к йомутам. Он (хан) передавал им (йомутам) свои ласковые слова и отпустил их пленных. Однако йомутские мятежники наговорили упомянутым послам много резких слов и, нанеся им много обид и оскорблений, отпустили ни с чем обратно. После этого большинство йомутов заняло окрестности Ханабадской крепости и в течение долгого времени держало ее в жестокой осаде. Затем все они (туркмены) разделились на группы, каждая из которых совершала нападения на разные области богохранимого государства (Хорезма), разоряла и грабила его население, уводя в плен женщин и детей. Совершали они также неоднократные набеги и на некоторые кенты (волости) Хивинского округа, грабя и разоряя дома и поселения жителей, проливая кровь мусульман и похищая их имущество, жен и детей (стихи).
| 514а | Покойный (Кутлуг Мурад) хан, желая воспрепятствовать насилию этого племени, в субботу 4-го дня упомянутого месяца, т. е. мухаррема (16 сентября 1855 г.), отправил против них Багы-бека-беглербеги с отрядом войск. Согласно приказанию (хана) он (Багы-бек) прибыл в крепость Клыч Нияз-бая и, расположившись лагерем в ее окрестностях, стал [553] препятствовать туркменским аламанам. В пятницу 10-го дня упомянутого месяца (мухаррема) (22 сентября 1855 г.), по (ханскому) приказанию, Рахим Берды-бий, Хаким Нияз-аталык, Хасэ Пулад-кушбеги и Худай-берген-бий в сопровождении многочисленного отряда прибыли в Ташауз и, расположившись там, вступили в борьбу против йомутских мятежников. В это время отряд всадников из вельмож и войск Хивы отправился для несения дозорной службы. Когда упомянутые вельможи и войска проехали Гази-абадскую крепость, они встретились с большим отрядом йомутов, занимающихся грабежом. Они (хивинцы) вступили с ними в бой, но, вследствие своей малочисленности, потерпели поражение. Несколько человек, во главе с Ходжа Мурад-бием и Ходжа Нияз-даруга, были убиты, остальные вошли в Гази-абадскую крепость.
Одновременно с этим событием к теке, проживающим в Дасе, прибыло много всадников из теке Ахала. Из Даса они (все) отправились к покойному хану и просили дать им одного надежного военачальника, с тем, чтобы они могли биться с йомутскими мятежниками и доказать свою преданность и усердие. Покойный (Кутлуг Мурад) хан, наделив их своей царской | 514б | милостью, в субботу 2-го дня месяца сафара (14 октября 1855 г.) присоединил к ним Шах Мурад-инака и, выдав ему из казны много денег для награждения отличившихся богатырей, отправил в Дас. Да будет известно, что еще до этого события покойным ханом было послано оповещение (племенам) теке, сарыков и салыров, живущих в Ахале, Теджене и Мерве о неповиновении и мятеже йомутского народа и были затребованы нукеры. Согласно (ханскому) приказанию, по истечении трех-четырех месяцев, от упомянутых племен стали, отряд за отрядом, прибывать войска, которые, по распоряжению хана, отправлялись в Дас и грабили имущество йомутов.
Высокопоставленный серхенг Абд-ур-Рахман и Карлы-юзбаши, которые во время возвращения покойного Абдулла-хана из-под Серахса, по его приказанию, отправились в качестве послов — один в Герат, а другой в Меймене, в воскресенье 3-го дня месяца сафара (15 октября 1855 г.) вернулись обратно ко двору, В это время некоторые мятежные предводители чоудоров, а также джемшид Мехди Кули-бек и Хавз Мухаммед-векиль, имрели, вместе со старшинами своих племен, явились к хану и открыто выразили ему свою покорность. Покойный хан, в знак своего царского внимания, одел их в златотканные одежды и пожаловал им большие денежные награды, с тем, чтобы успокоить их встревоженные сердца и укрепить доверие. (После этого) он отправил их по местам.
Однако, когда эти неблагодарные мятежники вернулись к себе, они забыли оказанные им благодеяния и, предавшись различного рода смутам и мятежам, стали грабить имущество населения. (В это время) (один) богатый хорезмский караван закончил в России свои торговые дела, зашел по пути в Куня Ургенч и оттуда, погрузившись на лодки, отправился водой по направлению к Хиве. Когда караван стал приближаться к (берегам) канала Лаузан, на него напали мятежники-чоудоры и все его добро захватили в свои руки. (Кроме [554] того) они ежедневно совершали набеги и грабили жителей окрестных поселений. Племя имрели также совершало нападения на окрестности крепости Ильялы, день ото дня все увеличивая смуту. Джемшиды, которые основательно укрепились на южной стороне Куба-тага, в свою очередь, заявляя на словах о своей покорности, на деле стали протягивать руки насилия на имущество (покорного Хиве) населения (стихи).
| 515а | В это время Багы-бек-беглербеги, который вместе с победоносным войском находился в крепости Клыч Нияз-бая, согласно (ханскому) приказанию, отправился с находящимся при нем войском в Ташауз и остановился в лагере Рахман Берды-бия.
В местности Дас собралось бесчисленное множество сарыков и теке, которые ежедневно группами и отрядами совершали набеги на скопище йомутов и многих из них вырезали, а их скот, вышедший на пастбище, забирали в добычу. По этой причине йомутские мятежники очутились в крайне стесненном положении. Наконец, все их малые и большие со всех сторон собрались и, посоветовавшись между собою, решили всем скопом напасть на теке и до конца их уничтожить. После того как они приняли это решение, вся их конница привела свое военное снаряжение в готовность, затем к ним присоединились чоудоры и другие туркменские мятежники, и они все вместе, захватив с собой еще артиллерию, в четверг 21-го дня месяца сафара (2 ноября 1855 г.) с важным высокомерием прибыли в Дас. Здесь вблизи укреплений теке они развьючили свое имущество и палатки и расположили войско. После этого вся их конница приступила к атаке укреплений теке. Пустив в ход артиллерию и сабли, они прогнали и заперли в окопах вышедших им навстречу всадников теке. Близок был момент, когда йомуты были готовы навалиться на укрепления и нанести (теке) полное поражение. (Однако) теке поняли, что если они еще проявят немного вялости, то все их имущество — дома, дети и жены станут добычей и пленниками врага. После этого все они, пренебрегая опасностью, вышли из укрепления до (последнего) юноши и девицы, взяли в руки копья и с безграничной отвагой бросились на йомутов.
Йомутские богатыри также в свою очередь вступили с ними в бой, давши полный простор своим саблям (стихи).
| 515б | Йомуты, чоудоры, имрели и прочие туркменские племена, защищая свою честь, некоторое время сражались, а затем, не выдержав удара смелых богатырей (теке), бросили свою артиллерию и обозы и все остальное имущество и, как комариный рой, бросились в бегство. Бойцы теке преследовали их до самого их становища и, пустив в ход свои сабли и пики, многих из них зарубили, а затем вернулись к своим укреплениям. Все имущество, палатки, оружие, лошади и пушки туркменских мятежников они (теке) захватили в добычу. В ознаменование этой великой победы они отрубили около двухсот неприятельских голов и доставили их сановникам его величества, за что удостоились больших денежных наград и неограниченных царских милостей. [555]
| 516а | В понедельник 8-го дня (раби I) (13 ноября 1855 г.) покойный хан приказал Кутлуг Мурад-бию, принадлежащему к роду конграт и еще до этого события со всей семьей и приближенными прибывшему в Хиву, отправиться вместе с Вейс Нияз-бием в Ташауз и оттуда вместе с (находившимся) там Рахман Берды-бием и вверенными ему аральскими и кара-калпакскими войсками отправиться в Куня Ургенч, и там развернуть операции против туркменских мятежников. Согласно (ханскому) приказанию, они взяли из Ташауза Рахим Берды-бия и выступили в путь. Достигнув Ходжа-эли, они услышали, что каракалпакские бии восстали. Остановившись поэтому в крепости Ходжа-эли, они старались узнать сущность событий, связанных с поступками этих невежд. 54
| 516б | Высокопоставленные Сейид Назар-бий, Абдулла-инак, Махмуд Нияз-ясаулбаши, Мухаммед Эмин-юзбаши и некоторые другие юзбаши, вместе с войском из Гурлена, в течение некоторого времени занимались защитой Ханабадской крепости, которую уже в течение долгого времени ожесточенно осаждали йомутские мятежники, обстреливая ее из пушек и производя атаки. Они (йомуты) залили окрестности водой, которая преградила все пути, вследствие чего осада крайне затянулась. Провизии и корма для лошадей оставалось в крепости недостаточно. По этой причине все военачальники, сговорившись между собой, оставили в крепости Мухаммед Эмина-юзбаши и (мирное) население, а сами со своими войсками отправились к теке в Дас. Согласно (ханскому) приказанию, Махмуд Нияз-ясаулбаши отправился на защиту крепости Ильялы, остальные же отправились из Даса в (Хиву) и в понедельник 17-го дня месяца раби I (27 ноября 1855 г.) прибыли туда и были осчастливлены царскими милостями. Тогда же из Даса прибыл Якши Мурад-даруга, занятый там некоторыми государственными делами, и (также) был награжден ханом.
В пятницу 14-го дня упомянутого месяца (24 ноября 1855 г.), согласно (ханскому) приказанию, высокопоставленный мулла Ибрагим-диванбеги с войсками, снятыми из Питняка, Хазараспа и Беш-арыка, прибыл в Ташауз и присоединился к лагерю Багы-бека-беглербеги. После этого, согласно (ханскому) приказанию, Багы-бек-беглербеги, мулла Ибрахим-диванбеги и остальные вельможи и войско из Ташауза отправились в крепость Ильялы с тем, чтобы отражать набеги йомутов, имрели и остальных туркмен, если они появятся в окрестности. Хаким Нияз-аталык и Худай-берген-бий, находившиеся при войске, согласно высочайшему указу, вернулись в (Хиву) и остались при дворе.
Ходжа, Мухаммед-ишан, который являлся духовным руководителем и наставником всех туркмен, а в особенности йомутов и чоудоров, будучи | 517а | человеком благочестивым и преданным шариату, отговаривал туркмен от совершения беспорядков, мятежей и смуты. Он предостерегал их от дурных [556] последствий неблагодарности, порицал их недостойные поступки и делал им добрые наставления. Он поступал с ними даже жестоко, перестав ходить на их похороны и запретив это делать другим. Мятежники, огорченные такого рода отношением к ним со стороны ишана, явились к нему с покаянием и заявили (ему следующее): “Если вы пойдете в качестве заступника за нас к хану и попросите у него прощения за все совершенные нами преступления и проступки, мы с полной искренностью явимся ко двору и выразим свою покорность и повиновение и выслужим прощение”. Упомянутый ишан, исполняя их просьбу, явился к его величеству. Выразив знаки своей почтительности и преданности (хану), ишан поставил вопрос о мире и просил прощения за йомутских мятежников. Покойный (Кутлуг Мурад) хан оказал ему почет, достойный звания ишана, исполнил его просьбу, даровав прощение всем туркменским мятежникам. Для успокоения жестокосердных мятежников хан присоединил к ходже Мухаммед-ишану Омар-ишана, Ибадулла-ишана, Саат-ишана и Мухаммед Керим-ишана и во вторник 2-го дня месяца раби II (12 декабря 1855 г.) отправил к мятежникам с тем, чтобы они своими убедительными наставлениями могли направить их па путь покорности и повиновения.
| 518а | В субботу 25-го дня упомянутого месяца раби II (4 января 1856 г.) некоторые старейшины йомутов и имрели явились к хану на аудиенцию. Подробности данного события таковы. Как упомянуто было выше, покойный хан отправил (к йомутам) Омар-ишана, Ибадулла-ишана, Саат-ишана и Мухаммед Керим-ишана вместе с прибывшим от йомутов, в качестве их посла, ходжа Ахмед-ишаном. 55 Упомянутые ишаны, согласно (ханскому) приказанию, отправились в путь. Когда они достигли крепости Ильялы, к ним, по приказанию (хана), присоединился находившийся в этой крепости Ибрахим-диванбеги. Затем все они вместе отправились к йомутам. Угрожая йомутам гневом аллаха и его пророка, они наставляли их на истинный путь, призывая их к покорности аллаху и (его) пророку. Однако это не подействовало на грубые сердца злосчастных мятежников. Лишь некоторые племена, еще до этого тяготевшие к Хиве, отнеслись к словам (ишанов) сочувственно, их предводители, знатные люди в составе многих лиц и в сопровождении упомянутых ишанов отправились (в Хиву) и в указанный день (в субботу), 25-го числа упомянутого месяца (раби II) (4 января 1856 г.), прибыли (к хану). Удостоившись ханской аудиенции, они горько покаялись в своих преступлениях и просили прощения. Покойный (хан), простив их преступления и оказывая им свою царскую милость и внимание, каждого из них наградил драгоценными одеждами и деньгами. Благодаря благосклонному вниманию его величества, они (туркмены) также получили разрешение переселиться на свои места. Весьма обрадованные оказанной им ханской милостью (туркмены) оставили некоторое число своих лучших всадников для службы при дворе, а сами вместе с Мухаммед Керим-ишаном, которого они выпросили (у хана), отправились обратно [557] с тем, чтобы забрать всех своих и переселиться сюда (в Хорезм). Они (обещали) наставить на путь покорности и повиновения остальных мятежников и привести их для “целования праха у подножия высочайшего престола”. | 518б | Тогда же покойный хан помирил старейшин йомутов с теке. Оставив группу лучших теке и сарыков, (хан) остальным разрешил отправиться обратно.
[Дальше рассказывается об измене и мятеже Мехди-кули-бека джемшидского, который еще во времена царствования хана Алла-кули был переселен из Хорасана в Хорезм и пользовался покровительством всех правивших в Хиве ханов.]
Этот неблагодарный (Мехди-кули-бек), забыв всякую признательность за благодеяния, оказанные ему со стороны великого государства (Хивы), поднял знамя мятежа и вместе с находящимися при его стоянке мятежниками из племен йомутов, имрели и чоудоров в четверг 3-го дня месяца джумади I (11 января 1856 г.) направился на крепость Клыч Нияз-бая. Ничего не подозревая, население крепости беззаботно занималось куплей-продажей на своем базаре. Ворвавшись внезапно со всех сторон с шумом и криками в крепость, мятежники захватили ее. Все, что находилось в крепости—провизия, кони, оружие, зерно и остальное имущество они захватили в добычу, а всех ее правителей и старейшин со всеми их домами и домочадцами отправили в свою крепость. Затем, оставив несколько своих людей в этой крепости для управления ею, они всем скопищем направились на (город) Кытай. Завладев таким же образом Кытаем и его населением, они двинулись на крепость Мангыт, где угрозами и запугиваниями, переходящими всякие границы, они взяли несколько человек в заложники. В пятницу 4-го дня упомянутого месяца (джумади) (12 января 1856 г.) весть об этом тревожном событии дошла до покойного хана, который в тот же день отправил высокопоставленного Махмуд Нияза-ясаулбаши с отрядом из находящихся | 519а | при дворе узбеков, йомутов и чоудоров для противодействия этим неблагодарным мятежникам. Упомянутый ясаулбаши, согласно (ханскому) приказанию, в тот же день, во время вечерней молитвы, отправился против мятежников и в ночь на воскресенье вступил в крепость Клыч Нияз-бая. Людей, поставленных Мехди-кули-беком для охраны крепости, он захватил и посадил под стражу.
Узнав об этом, Мехди-кули-бек в ночь на понедельник со всей своей конницей и пешими напал на крепость и с боя овладел ею. Махмуд Нияз-ясаулбанш получил рану и спасся бегством вместе с несколькими всадниками. Мехди-кули-бек многих жителей крепости убил, остальных разграбил и переселил, а крепость разрушил.
Покойный хан, услышав об этом событии, во вторник 8-го дня месяца джумади I (16 января 1856 г.) отправил Шах Мурад-инака с отрядом войск для охраны Ташаузской крепости, а Якуб-мехрема и Алла Берды-аталыка с группой войск из сарыков и теке в крепость Гурлен. В это время теке, проживающие в Дасе, опасаясь йомутов, со всем своим имуществом, женами и детьми отправились в Ахал. [558]
Рахман Берды-бий и Вейс Нияз-бай, которые, согласно приказанию (хана), с некоторого времени находились в крепости Ходжа-эли, в пятницу 11-го дня упомянутого месяца (джумади I) (19 января 1856 г.) вернулись обратно (в Хиву). Причиной их возвращения являлось то, что Зарлык-хан, приблизительно, с тысячью всадниками из каракалпакских мятежников прибыл к йомутам, с тем, чтобы в союзе с ними поднять волнения и беспорядки в разных частях богохранимого государства (Хивы). С другой стороны, джемшидские мятежники также, подняв знамя непокорности и упрямства, стали грабить население, принося ему много несчастий. По этой причине страх Рахим Берды-бия увеличился, и он стал собираться покинуть крепость Ходжа-эли и вернуться в Хиву. Правитель Ходжа-эли, Муртаза-бий и другие вельможи и старейшины всячески препятствовали его неуместному поступку, однако он не послушался. В конце концов, оставив Ходжа-эли, он (Рахим Берды), в сопровождении Вейс Нияз-бая и находящегося при нем войска, спешно отправился по северному берегу реки. Перейдя через переправу у Гурлена, он прибыл в (Хиву) и рассказал о своем неблагоразумном поступке, за который покойный хан его упрекнул. Увидев, что Зарлык-хан несилен, йомуты напали на его войско и все его имущество и оружие разграбили. Большинство кара-калпаков как конных, так и пеших обратилось в бегство и разбрелось. Зарлык-хан вместе с несколькими мятежниками бежал и, явившись к предводителю йомутских мятежников, Ата Мурад-хану, просил убежища. Через несколько дней Ата Мурад-хан отправил их к кара-калпакам.
Выше было упомянуто, что Мухаммед Керим-ишан вместе с группой покорных (Хиве) йомутов был отправлен к продолжающим упорствовать мятежникам для направления их на истинный путь и для приведения их в покорность хану. Он прибыл туда и стал призывать их к покорности | 519б | и повиновению. Однако каждый из них (мятежников) уклонялся под разными предлогами, и лишь одно племя вступило на путь преданности и вместе. с ишаном в середине упомянутого месяца (джумади I — в конце января 1856 г.) прибыло в (Хиву), удостоившись здесь ханского приема. Через два дня покойный хан опять отправил Мухаммед Керим-ишана вместе с прибывшими старшинами йомутов к мятежникам с тем, чтобы направить и остальных старейшин на путь согласия и склонить их явиться ко двору и заключить мир.
О предательском заговоре Мухаммед Нияз-бия 56 и йомутских мятежников, вступлении в город (Хиву), убийстве Кутлуг Мурад-хана и о последовавшем затем поражении (Мухаммед Нияз-бия) и йомутов
Во время тягостных событий, закончившихся гибелью покойного Абдулла-хана, Мухаммед Нияз-бий попал в плен к йомутскому отделению [559] (тирэ) салх. Находясь в течение пяти с половиной месяцев среди этих мятежников, он поддался их подстрекательствам и лживым словам. И вот мятежники из этих злодейских племен, а в особенности коварное племя салх, желая поднять в стране смуту и волнения, стали каждый день собираться | 520а | у Мухаммед Нияз-бия и подстрекать его. Они втайне говорили ему: “Как бы для того, чтобы заключить мир (с ханом) мы все вместе с тобой войдем в г. Хиву и всем скопищем введем тебя в ханский дворец, а ты в то время, когда будешь обниматься (с ханом), 57 убей его и садись на его трон. Если кто-либо проявит непокорность и неповиновение, мы, как преданные слуги, отрубим им головы и все хорезмское государство заставим подчиниться тебе, (тем более), что в г. Хиве ни один человек не обладает такой силой и могуществом, чтобы мог сопротивляться нашей смелости и храбрости” (стихи).
Соблазнительные слова мятежников вызвали алчность у Мухаммед Нияз-бия, у него явилось сильное желание надеть корону на свою голову и сесть на престол. В конце концов, он согласился с мятежниками и, сделавшись таким образом их единомышленником и соучастником, обязался совершить это мерзкое деяние. Когда туркменские мятежники нашли, что он (Мухаммед Нияз-бий) послушен их желаниям, они весьма обрадовались. Когда Мухаммед Керим-ишан в последний раз явился для мирных переговоров, все (йомуты), кроме Ата Мурад-хана, Билима и некоторых других упрямцев, из далеких и близких мест явились отовсюду к ишану и, скрывая в душе вражду и лицемерие, выразили наружно свою искренность и общее желание к установлению мира. (После этого) все, кто имел какие-либо средства передвижения и даже пешие, под предлогом установления мира и получения от покойного (ныне) хана подарков, во главе с Мухаммед Нияз-бием и Мухаммед Керим-ишаном, всем скопищем с шумом и беспредельной надменностью отправились в Хиву (стихи).
Покойный хан, в силу свойственного ему великодушия и соблюдая обязательства родственных отношений, отправил Эльтузер-инака с отрядом войск для встречи Мухаммед Нияз-бия. В воскресенье 4-го дня месяца джумади II (11 февраля 1856 г.) Мухаммед Нияз-бий в сопровождении лицемеров прибыл и остановился в своем дворце, расположенном на границе Рафенека, к северу от города Хивы. Некоторые из йомутских мятежников въехали в город (Хиву) и остановились у своих знакомых, а некоторые остановились в упомянутом кенте (Рафанек) вместе с Мухаммед Нияз-бием. Эту ночь Мухаммед Нияз-бий провел в отдыхе в своем замке, вместе с мятежниками. В ту же ночь к упомянутому беку (Мухаммед Нияз-бию) как бы для встречи явились его братья Сейид Назар-бек и Абд-ур-Рахман-бек, которые еще раньше были посвящены в тайну мятежников [560] и являлись соучастниками мятежа. Устроив тайное совещание, они вместе с невежественными добровольцами (фидаи) йомутов давали усиленные советы на счет убийства хана и подтверждали, что если он это убийство совершит, то легко овладеет страной и никто ему сопротивляться не будет. Злосчастный (Мухаммед Нияз-бий), который еще раньше согласился на это гнусное дело, не устоял перед их подстрекательствами и окончательно решил привести в исполнение свой замысел и стал усердно готовиться. По невежеству своему (Мухаммед Нияз-бий) дал туркменским мятежникам обещание, что если с их помощью ему улыбнется счастье, то он разрешит им в течение трех дней грабить город и даже даст им власть во всех делах. От этих слов у мятежников разгорелось корыстолюбие, и они дали обещание и клятву, что доведут до конца это гнусное дело. После этого Сейид Назар-бек и Абд-ур-Рахман-бек вернулись в город и, сидя у себя дома, ожидали событий (стихи).
Наутро, в понедельник 5-го дня упомянутого месяца, т. е. джумади II (вторник 12 февраля 1856 г.), все представители, старшины, беки и знатные (люди) туркменских племен, вместе со своими слугами и подчиненными, выехали прежде Мухаммед Нияз-бия из своих лагерей, всей массой вступили в город и удостоились здесь ханской аудиенции. Покойный хан назначил им благосклонно общий прием, расспрашивал об их положении и оказал | 520б-521б | им свою царскую милость и ласку, вознаградив каждого из них золотом и серебром. Старейшины туркмен, довольные ласками и подарками его величества, вышли из приемной и расположились на площади арка, при ханском дворе, где вельможи и государственные чиновники, во главе с великим везиром Мухаммед Якуб-мехтером, стали вести с ними переговоры о мире. В это время Мухаммед Нияз-бий, вместе с приближенными и туркменскими невеждами, “имея за поясом нож мести и вражды”, выехал из своего дворца и, вступив всем скопищем (в ханский дворец), вошел в приемную. Покойный хан учтиво поднялся со своего места и милостиво раскрыл свои объятия, чтобы обнять (вошедшего). В этот момент этот жестокосердный глупец и невежда (Мухаммед Нияз-бий) убил падишаха своей саблей. Заслужив своим преступлением вечную гибель, (убийца) стал отверженным обоих миров (стихи).
Случайно, во время этой великой катастрофы около хана никого не было, кроме Якуб-бека, сына Фазиль-бека, муллы Ибрахима-диванбеги и одного-двух слуг (хадым). Мятежники их также убили. Затем Мухаммед Нияз-бий сразу же сел на трон, а злоумышленники (туркмены) принесли ему свою верноподданическую присягу. Народ и вельможи, находясь вне (дворца), ничего не знали об этом ужасающем событии. Когда об этом узнали йомуты, их охватил ужас, и все их векили и бакши всем скопом поспешно вышли из арка и обратились в бегство. Великий везир Мухаммед Якуб-мехтер сейчас же послал к воротам людей и заставил (их) прокричать, чтобы каждый, кто увидит йомута, убивал его, а имущество его брал себе. (Люди), преданные (хану), закрыли ворота арка и, взяв сабли, стали убивать [561] мятежников. Мухаммед Нияз-бий вместе со своими приверженцами-йомутами (фидаи), в количестве около сорока человек, закрылся в коридоре (дехлиз) приемной хана и, защищаясь своими саблями и ружьями, около трех с половиной часов никого близко не подпускал. Когда жители и ремесленники города услышали призыв (убивать йомутов), то все они выбежали | 521б | из своих домов и со всех сторон на конях и пешими, с саблями и палками в руках, бросились на наполнивших все улицы и базары туркменских мятежников и стали их избивать. Привратники города, закрыв все ворота, из гнева и мести также стали убивать мятежников (стихи).
В один момент от ударов храбрых жителей города пало столько туркмен, в особенности мятежников, что из их тел образовались холмы. Все улицы, кварталы и базары до того были наполнены их трупами, что нельзя было пройти, а от потоков крови, жители в течение недели не могли видеться друг с другом. Из отрубленных голов (мятежников) в нескольких местах возвели высокие минареты (стихи).
Все наемные слуги 58 и обмыватели мертвых (гуссал) через все (городские) | 522а | ворота стали вывозить на многочисленных арбах трупы и лишь через неделю могли очистить некоторые улицы и открыть путь для прохожих. В этой страшной катастрофе, в возмездие за пролитую кровь (хана), было убито около пяти тысяч мятежников и около тысячи человек их попало в плен, в оковы.
Во время этого события некоторые из мятежников, спасаясь от ударов жителей города, бросали своих лошадей, оружие, одежду и кое-как взобравшись на городскую стену, прыгали с нее. По этой причине многие из них разбивались на смерть. Те, которые спаслись от опасности и бежали, обращались в скитальцев. Сейид Назар-бек, являвшийся тайным соучастником этого ужасного преступления, также нашел благоразумным бежать. Во время волнений он вместе со своими сыном Абд-ур-Рахим-беком выехал из своего дома и, взяв себе в помощники группу йомутов, отправился к западным воротам города. Привратники и стража, охранявшая ворота, не будучи в состоянии оказать им сопротивление, бежали, благодаря чему Сейид Назар-бек со своим сыном и с йомутскими мятежниками выехал через эти ворота и бежал.
Одно из чудесных событий, происшедших в это время, состоит в следующем: когда жители города выступили на истребление йомутов и других туркменских мятежников, оружием их были палки и дубины. Мятежники же имели под собой быстрых коней, за плечами заряженные ружья и в руках острые сабли. Несмотря на все это, десять человек городских жителей обращали | 522б | в бегство сотню мятежников, а затем преследовали их и, догнав, убивали ударом палки. (Таким образом) мятежники, хотя и имели в своих руках пики и сабли, все же бежали перед пешими городскими жителями, так как от ужаса и страха их руки засохли и застыли в воздухе и были [562] не в состоянии нанести удара ни саблей, ни пикой. Пешие (жители) со всех сторон стремились на мятежников, чтобы убивать их. Около пяти тысяч (мятежников) отправили “в дом возмездия”.
Йомуты, которые спаслись от этой опасности бегством, вследствие охватившего их страха, потеряли свой разум и на расстоянии двух остановок не могли вложить в ножны находившихся в их руках (обнаженных) сабель. У некоторых (мятежников) с трудом могли вынуть из сжатых рук рукоятку сабли.
Комментарии
36. Речь идет об укреплении, устроенном Тенгри Берды-беком (см. выше).
37. Заглавие сокращено.
38. Махмуд Нияз-ясаулбаши, узбек, упоминается также при описании позднейших событий в царствование Сейид-Мухаммед-хана. Махмуд Нияз-ясаулбаши возглавлял карательную экспедицию против восставшего каракалпакского бия из рода конграт Эр Назара, против туркмен, участвовал в походе в Чинбай и был назначен в 1859 г. правителем кара-калпаков в крепость Чинбай. См. перевод П. П. Иванова в Сб. матер. по истории кара-калпаков, стр. 137 и сл
39. С этим событием совпал также приезд посланника гератского правителя, по приглашению которого в Герат было послано много верблюдов для доставки (войску) зерна. Дальше рассказываются отдельные подробности и указываются причины приезда посланника.
40. В тексте, по-видимому, ошибочно “восьмого”.
41. Далее рассказывается о прибытии посла правителя Меймене и о подробностях пребывания мир Мухаммед-хана в Бадгисе среди племен хезаре и джемшидов, и о том, как он вместе со своим младшим братом, Абдулла-ханом-беглербеги, покорил племя хезаре.
42. Ср. рассказ иранского историка об этом же событии.
43. Дальше рассказывается о прибытии из Коканда послов и взятии русскими войсками крепости Ак-мечеть.
44. В тексте, по-видимому, ошибочно “девятого”.
45. Мухммед Назар-юзбаши, сердар чоудоров, начальник отряда чоудоров, участвовал в походах против каракалпаков в 1827 г. “Риязу-д-Довле”, л. 83а.
46. Дальше говорится о том, что еще до прибытия сюда хивинского хана его ожидал здесь с большими подарками представитель правителя Герата Сейид Мухаммед-хана.
47. Дальше говорится о прибытии к хану посла правителя Кандагара, Дост Мухаммед-хана.
48. По-видимому “отступное”.
49. Дальше рассказывается о возвращении ханского посла из Герата и о приезде Абдуллы-беглербеги.
50. Хан, как известно, был обезглавлен. Некоторые подробности см. Н. И. Веселовский, цит.соч., стр. 336-337, также рассказы иранских историков (стр.264).
51. Бывшие в Хиве русские военнопленные отмечают, что “иногда хан осужденных за преступления расстреливает пушками, привязав преступника к дулу орудия; при этом стреляют войлочными пыжами”. См. М. И. Иванин. Хива и река Аму-дарья. СПб., 1873, стр. 58.
52. В следующей главе (лл. 510а-510б) рассказывается о заговоре против Абдулла-хана. Заговорщики привлекают на свою сторону некоторых лиц “неизвестного происхождения”, а также рабов (тогмэ), одаривая их деньгами. Были посланы также письма к йомутам и другим племенам с приглашением выступить против Абдулла-хана. Однако заговор был раскрыт накануне выступления, заговорщики были схвачены и казнены.
Далее автор сообщает, что в связи с наступившими тревожными событиями (имеется в виду новое, закончившееся удачей покушение на Абдулла-хана, восстание туркмен, кара-калпаков и других племен и пр.) составление хроники было прервано. К продолжению своего труда автор приступил лишь после того, как хивинский престол занял Сейид Мухаммед-хан (1856 г.) (л. 511а).
53. События, связанные с гибелью Мухаммед Эмин-хана и убийством Абдулла-хана и, в дальнейшем, Кутлуг Мурад-хана, подробно описанные здесь, нашли чрезвычайно слабое отражение в существующей исторической литературе. Сведения об этих событиях, приведенные проф. Н. И. Веселовским в его “Очерке историко-географических сведений о Хивинском ханстве от древних времен до настоящего времени”, СПб., 1877, стр. 336-341, крайне скудны, так как автор “Очерка” не пользовался нашими хрониками, почему его труд оказался явно неполным уже в момент появления. Между тем события эти должны привлечь внимание и историка туркменского народа. Ср. В. В. Бартольд. Очерк истории туркменского народа, стр. 67.
54. Далее речь идет о восстании кара-калпаков во главе с Эр Назар-бием, о выборе ими своего хана Зарлык-торе, из казахов, и пр., о чем подробнее см. Матер. по ист. кара-калпаков, изд. Акад. Наук СССР, Л., 1935, стр. 135-143.
55. Выше этот ишан назван Мухаммедом.
56. Мухаммед Нияз-бий, двоюродный брат Сейид Мухаммед-хана (1856-1865 г.), сын эмира Мухаммед Назар-инака (“Рияз-уд-Довле”, л. 83а), действовавшего при Алла-кули-хане, и, между прочим, возглавлявшего соединенные хивинско-туркменские отряды при подавлении восстания 1827—1828 гг. (каракалпакского правителя Айдост-бия) (“Рияз-уд-Довле”, л. 78а-87б).
57. Речь идет об обычной манере приветствия.
58. В тексте стоит “муздвар”.
(пер. З. Аксакова)
Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории туркмен и Туркмении, Том II. XVI-XIX вв. Иранские, бухарские и хивинские источники. М.-Л. АН СССР. 1938