Наверх
Находки: Городец-на-Волге (второй шлем), Торунь (?) (Рис. 7,1, 2).
Примером дальнейшего развития шлемов, представленных изображением на капители в Мальборке и экземпляром из Миельно, может служить образец, найденный под г Городец (хранится в частной коллекции) Шлем представляет собой клепаное боевое наголовье с воронковидной тульей, глубоким цилиндрическим венцом, снабженным трапециевидным лицевым вырезом. Высота шлема 290 мм, диаметр 220/215 мм. Толщина стенок корпуса составляет от 1 до 2 мм. Полоса венца склепана тремя заклепками с наложением в 25 мм.Тулья свернута из одного листа и склепана пятью заклепками. Шов значительно смещен относительно линии симметрии. Тулья приклепана к венцу изнутри восемью заклепками с наложением около 10 мм. Стык зачищен впотай. Навершие являет собой короткий стержень размерами 36 х 15 мм с ромбической насечкой, вставленный в технологическое отверстие тульи и расклепанный изнутри. Полностью сохранились три втулки для крепления бармицы, а также один фрагмент Это толстостенные трубки – около 3 мм толщиной – с разведенными внутри корпуса шлема усиками. Все втулки расположены в 20 мм от нижнего края шлема. Высота лицевого выреза 55 мм, ширина вверху 120 мм, внизу – 155 мм.
Аналогичный шлем был найден в начале XX в. В Торуни (Польша) До наших дней шлем дошел со значительными утратами, к которым в первую очередь относится забрало [30.С. 108-109] Шлем состоит из высокого цилиндрического венца с незначительно скругленными образующими и невысокой воронковидной тульи, плавно переходящей в шпиль. Граница перехода венца в тулью выполнена в виде выраженной грани. В передней части венца расположен под-прямоугольный лицевой вырез, задняя часть венца, имея значительную высоту, образует назатыльную пластину По всему нижнему краю венца пробиты многочисленные мелкие отверстия, служащие для фиксации подшлемника. Бармица к данному шлему крепилась посредством пятигранных втулок, расположенных на уровне верхней границы лицевого выреза. От ранее существовавшего забрала, на момент находки имевшего коническую форму, в настоящий момент сохранилась правая крепежная петля. Место крепления петли располагается непосредственно под местом перехода венца в тулью.
К сожалению, достоверно определить способ изготовления рассматриваемого шлема, взаиморасположение скрепляющих швов и количество образующих корпус деталей не представляется возможным. С уверенностью можно утверждать только то, что детали шлема соединялись между собой посредством пайки серебряным или медным припоем или кузнечной сваркой.
Шлем из Торуни датируется традиционно второй половиной XIV в. [31 С. 505] А. Новаковский сужает данную датировку до 1380-х гг [29. С. 131] Мнение А. Новаковского представляется более правильным на том основании, что геометрия забрала (так называемый «хундсгугель»), первоначально присутствовавшего на шлеме, и способ его крепления характерны для шлемов, появившихся именно в 80-х гг XIV в. Если допустить тот факт, что шлем из Торуни первоначально не имел забрала, которое было добавлено позже времени его непосредственного изготовления, в ходе последующей модернизации, его датировку можно сместить до середины XIV в. Данное предположение вполне обоснованно, поскольку изображение шатровидного шлема, геометрически близкого к рассматриваемому, но с отсутствующим забралом, присутствует на барельефе со спящей стражей Святой Гробницы из Фрайбургского собора, время изготовления которого датируется 1340-1450 гг. Изображенный на барельефе шлем отличается рядом особенностей: загнутым назад шпилем и ребром, проходящим по центру шлема.
Торуньский шлем, как и экземпляры из Торжка, Городца и Белой Калитвы, таким образом, относятся к классическим «бацинетам», так как достаточно глубоки и закрывают череп ниже висков. Видимо, вариант малых шатровидных бацинетов был распространен в Восточной Европе с начала XIV в. Вариант же шатровидных бацинетов с глубокими венцами, возможно, появился чуть позже, в 1320-1330-х гг. Аналогичный процесс развития затронул и прочие европейские бацинеты, прошедшие путь от мелких каскетов-«черепников» XIII - начала XIV вв. до развитых наголовий XIV-XV вв., полностью закрывавших голову. На Руси уже в XIII в. были знакомы с относительно глубокими наголовьями, так что нельзя исключить самостоятельного возникновения русских шатровых бацинетов без европейского влияния. Тем не менее приходится признать, что чрезвычайно глубокие шлемы изначально не были характерны для русского доспеха и явились отражением воздействия западного тяжелого снаряжения, а значит, не могли появиться на Руси раньше 1340-1350-х гг. Таким образом, по аналогии с почти идентичным шлемом из Торуни шлем из Городца можно датировать второй половиной XIV - началом XV вв.
Шлемы из Миельно и Торуни были обнаружены на территории великого княжества Литовского и Польши. Тем не менее представляется обоснованным предположение об их русском происхождении. Как и рассмотренные выше шлемы из Черняховска и Преголы, данные образцы были совершенно не характерны для европейского военного дела. Незначительное количество изобразительных германских источников, иллюстрирующих бытование таких наголовий в Европе, еще больше подчеркивает их редкость и необычность для военного дела этого региона. В то же время русское военное дело испытывало явное тяготение к наголовьям подобных форм, которые со временем (в XV в.) распространились чрезвычайно широко. Трудно оспаривать тот факт, что шатровидные шлемы ближе всего по геометрии к сфероконическим шлемам с горизонтальным перегибом по венечной части. Не вызывает сомнений, что шатровидная форма была попыткой воспроизвести достоинства сфероконического корпуса в болеепростой, дешевой и технологичной модификации. Такимобразом, русские княжества были наиболее вероятной территорией, где могли быть заимствованышлемы, подобныеторуньскому и миельненскому экземплярам.Находка шатровидного шлема из Городца подтверждает распространение таких наголовий на Руси, причем вплоть до восточных ее рубежей. На русское происхождение городецкого шлема, помимо геометрических особенностей, указывает конструкция втулок для бармицы, которые представляют собой трубки, закрепленные на поверхности корпуса посредством разведенных изнутри шлема усиков. Подобное устройство для Европы было не характерно. В странах Запада втулкипредставляли собой заклепки со шляпкой в виде полого цилиндра (Германия) или полусферы (Италия). В свете изложенного выше двойная датировка шлема из Торуни представляется вполне правдоподобной. Если принять его изначальное русское происхождение, то забрало и пятигранные втулки германского типа являются поздним добавлением западных мастеров. Нельзя исключать возможности, что шлем был изготовлен в орденских или польских мастерских одновременно со всеми комплектующими деталями. Тогда сам корпус предстает продуктом влияния русского военного дела, а не прямого импорта.
Рассмотрев широкий круг аналогий, можно сделать некоторые выводы относительно бытования шатровидных и цилиндроконических шлемов на Руси.
Не возникает сомнений, что первоначальные, наиболее древние формы подобных боевых наголовий XIII в. были заимствованы с территорий Малой Азии. Соседство и постоянные военно-экономические контакты со степными кочевниками облегчали проникновение на Русь самых разных военных новшеств, появлявшихся в тех или иных центрах оружейной индустрии, пусть даже очень удаленных. Кроме того, нельзя недооценивать роль торговли в деле распространения самых разных предметов материальной культуры и в том числе предметов вооружения. Ведь русские княжества были тесно интегрированы в мировую экономику, будучи связанными со столь важными торговыми артериями, каким был, например, великий Волжский путь. Далеко не все категории предметов военного обихода, с которыми были знакомы на Руси, приживались и находили своего потребителя. Говоря о цилиндроконических шлемах переднеазиатских форм, приходится констатировать их ограниченное распространение на территории Киевской Руси. Тем не менее русские мастера-оружейники освоили и творчески переосмыслили иностранное нововведение, снабдив его оригинальным и на тот исторический период не имеющим аналогов антропоморфным забралом-личиной, чему служат иллюстрацией шлемы из Ковалей и Липовца, рассмотренные выше. В таком виде подобные боевые наголовья, видимо, изготовлялись на экспорт и поставлялись представителям военной аристократии кочевников – торков и половцев, более привычным к азиатским формам защитного снаряжения, чем русские воины. В военной среде Руси такие шлемы, очевидно, употреблялись редко. Лишь две боевые личины имеют несомненно русские формы. Это личины из Серенска и Изяславля. Они были обнаружены без шлемов, но, скорее всего, изначально сопровождались цилиндроконическими наголовьями описанных выше очертаний.
Как неоднократно отмечалось, русские воины предпочитали всем прочим испытанные веками сфероконические и куполовидные шлемы. Однако с момента монголо-татарского нашествия прослеживается определенное нарастание популярности цилиндроконических и шатровидных наголовий. Очертания подобных шлемов как нельзя лучше вписывались в привычную куполовидную или сфероконическую геометрию. Коническая тулья обеспечивала достаточный момент соскальзывания против отвесных ударов, а цилиндрический венец создавал дополнительное ребро жесткости в налобной части, что уравнивало боевую эффективность шатровидных и куполовидных шлемов. При этом шатровидный корпус шлема был несравнимо проще и дешевле в изготовлении. Таким образом, шатровидный шлем явился удачной попыткой создания конструктивно простого наголовья без потери боевой эффективности куполовидных шлемов. В условиях тотального упадка уровня ремесла времен монгольского нашествия сочетание качеств высокой боевой эффективности, простоты конструкции и дешевизны изготовления обеспечили распространение таких шлемов на Руси.
Схожий процесс наблюдался и во многих европейских государствах с конца XIII-XV вв. Так, в Германии и Швейцарии возникновение тяжелой линейной пехоты крестьян и горожан, противостоявшей отлично вооруженному рыцарству, потребовало большого количества дешевого и надежного защитного снаряжения. Это было достигнуто путем упрощения конструкций, что привело к распространению в XIV-XV вв. все тех же наголовий цилиндроконической формы. Некоторые государства Восточной Европы, удаленные от ведущих центров оружейной индустрии в Италии и Германии, решали проблему нехватки и дороговизны качественных элементов оборонительного вооружения в том числе путем введения цилиндроконических боевых наголовий. Несомненно, на Руси были хорошо знакомы с европейским опытом производства боевых наголовий упрощенных конструкций, что приобрело актуальность в условиях общего упадка ремесленного производства при возросшей потребности в надежном защитном снаряжении.
Другим источником происхождения шатровидных шлемов XIV в. Был балкано-византийский регион, тесно связанный с Русью культурно-экономическими контактами. По крайней мере два наголовья с территории Руси из перечисленных в этой работе имеют византийское происхождение или выполнены по византийской моде (шлемы с полями из Оружейной палаты и ныне утраченный, приведенный по публикации В Прохорова) [27]. Еще один шлем, а именно найденный под Торжком, также, возможно, несет на себе выраженные черты византийского влияния, что подтверждается материалами изобразительных источников. Византийские шлемы обычно более сложные по конструкции в отличие от предметов, изготовленных, условно говоря, под европейским влиянием. Первые часто имеют декоративное убранство, иногда очень богатое. Так, экземпляр из Оружейной палаты - это настоящий шедевр оружейного искусства. С большой долей уверенности можно утверждать, что в годы монгольского нашествия лишь представители военной аристократии имели возможность приобретать столь сложные и дорогие предметы воинского убранства, какими являлись византийские шлемы. Атрибутом же рядовых воинов стали, очевидно, конструктивно простые, дешевые, но в то же время надежные шатровидные наголовья «европейского образца».
Азиатские цилиндроконические шлемы на Руси в XIV в., видимо, употреблялись ограниченно. Достаточно обратиться к приведенным выше примерам, чтобы убедиться в этом. Скорее можно говорить об определенном русском влиянии на эту категорию азиатского защитного вооружения. В самом деле, шлемы первой половины XIII в. Из Ковалей и Липовца – последние образцы, выполненные под азиатским воздействием. Таким образом, несмотря на изначальное восточное происхождение, русские цилиндроконические шлемы предстают продуктом общеевропейских процессов развития военного дела и защитного вооружения, что ясно прослеживается при сравнении западного и отечественного материала. Время происхождения, способы изготовления, геометрические и конструктивные особенности, причины появления – все это, несомненно, роднит обе географические группы боевых наголовий. Лишь в XV-XVI вв. глобальнаяориентализация русского вооружения привела к повторному появлению шатровидных шлемов восточного образца.
 
|
| Рис. 7.1 шлем из р-на Городец-на Волге. Случайнаянаходка |
|
| Рис. 7.2 шлем из города Торунь. Польша |
Подробнее:https://swordmaster.org/2012/02/11/k-istorii-shatrovidnyh-shlemov-na-rusi-xiii-xv-vv.html
