Когда я (как уже упоминал выше) отправился в посольстве с господином графом Тотт в Варшаву, мы выехали из Риги из Лифляндии, пересекли Двину, проехали Курляндию и миновали ее границу. Столицей там
МИТАВА
В это место мы хотя при указанном путешествии не попали, но я побывал там еще ранее, и однажды съездил туда из Риги; от Риги отдалена она на 7 миль. Это большое просторное поселение, но за [287] последнюю войну оно было сильно разрушено; есть там замок, окруженный водяными рвами, валом, а также стенами. В нем проживает герцог курляндский, которого я не только видел, но вследствие некоторых дел, которые я должен был ему представить, лично приветствовал его и был пожалован глотком из серебряного кубка из его рук. (Приписка: здесь в Курляндии имеется хороший мед, который они называют курляндским; из всех он наилучший.) Он очень приветливый и образованный господин (Герцог Яков, правивший в 1642—1682 гг.).
ЛИТВА, ИЛИ ЛИТУАНИЯ
Оттуда вступили мы в Литву, но на этот раз мы только огибали границу, которая у нас при этом путешествии оставалась слева, вообще же эта страна отделена от Лифляндии со стороны “белых руссов” рекой Двиной, часть ее в настоящее время принадлежит шведу и имеет большую общность с таковыми (т. е. с латвийцами. — Н. Л.), поэтому язык на Рижской стороне “летш” коротко называется литовским и с последним, если не совсем, то все же имеет большое сходство, и они на этом языке друг друга могут хорошо понимать. Что касается расположения местности, то прежде это была большая, обширная страна, но с русской стороны много ее отобрано и лишено права носить свое имя. Также и со стороны Польши было таковое же обстоятельство; насколько я мог наблюдать по пути, местность эта болотистая, со многими (водоемами, озерками, а также перегороженными прудами, притекающими и протекающими реками, содержит также много лесов и зарослей, в которых (как и в Лифляндии или Московии) гнездятся всякие вредные дикие звери, как то медведи, волки и пр.; равным образом при этом путешествии в Московию проезжали мы через лес протяжением мили в 3, который поддерживается, а местами обнесен оградой (как мы это заметили при въезде и выезде), в нем имелись в большом количестве дикие лошади (Так называемые тарпаны, потомки которых содержались в заповеднике Беловежской пущи (см. “Беловежская пуща”, Минск, 1941, стр. 25)), часть которых мы видели, и это место подчинено поляку; там ежегодно многие из этих коней вылавливаются и укрощаются настолько, что их можно использовать для верховой езды и в упряжке; они тут нередки; мы и тот раз ехали почтой через лес верхом на таких [конях], которые там пойманы и выращены; такие лошади не даются подковывать сзади. А иной большой разницы не заметить между лошадьми ручными и дикими. Люди в этой стране живут плохо — в деревянных избах, и уклад тут совсем такой же, как в Лифляндии или Московии.
Дальше путь наш направился в сторону Пруссии (которую мы лишь слегка задели) и в землю Мазовецкую, также называемую “Мазовия”, где самый знатный город Варшава. Эта страна в общем расположена между Пруссией, Литвой и Польшей, но теперь причислена в собственность королевства Польши, и поэтому старое ее название [288] позабыто. Этот город лежит на Висле, и через нее к городу перекинут деревянный мост.
Его королевское величество, правящего теперь в Польше короля-господина “Михаэль Михалибиц Висниобицки” (Кн. Михаил Вишневецкий, сын разбитого Богданом Хмельницким кн. Иеремии-Михаила, король польский с 1669 по 1673 г.), я в тот раз имел милость часто видеть лично; он, как теперь всему миру известно, очень любезный и разумный господин. По своему росту он не очень высок, скорее коренаст, крепок и прям телом, красив и приветлив лицом. Носит по немецкой манере бороду и волосы, как и его одежда тогда была немецкого покроя. Сколько тогда при великом съезде могущественных властителей, как послов императоров, королей и князей, господ и графов, благородных и неблагородных пришлось видеть, можно бы насказать целую книгу, но из-за краткости я не могу здесь этого касаться
Как мы выехали из Варшавы и приступили к своему спешному путешествию к Москве, то я совсем коротко сообщу, через какие страны мы проезжали, и так как мы в тот раз должны были находиться в пути почти дни и ночи, то иные места мы если и не совсем миновали, то оставались в них не подолгу и без осмотра, пока не прибыли в Москву. Так через указанную Мазовию или Польшу мы вновь прибыли в Литовскую землю, а оттуда вдоль берегов Двины — в Московитскую, которая здесь называется Белоруссией, после того как мы миновали отлично укрепленное место (Колонинкчи [?— Н. Л.} по имени), окруженное со всех сторон лесом, а вокруг себя имеющее открытое поле и болота. Тут мы около трех миль должны были с большой опасностью и затруднениями проехать верхом по мало обрубленным и еле ободранным бревнам, наложенным по трясине в виде помоста, так что наш покойный господин граф вследствие неудачного шага своего коня так свалился, что жалко было на него смотреть (такие небрежные дороги имеются в большом количестве как в Польше, Литве, Московии, так н в Лифляндии, вследствие чего по этим странам лучше путешествовать зимой, чем летом, ибо зимой все большие дороги столь же ровны и гладки, как в комнате); когда мы в конце этого пути были задержаны у одного блокгауза и на заставе должны были дать ответ о своих действиях, и господин наш граф предъявил свои полномочия, то была там оказана нам вся возможная почесть, и был послан курьер в указанную крепость, из которой, по извещении о несчастье, постигшем господина нашего покойного графа, была прислана в качестве почетного дара, вместе с прочими яствами, как то испанское вино, рейнская водка, мед, вяленая и свежая дичь,— также и шкатулка для господина графа с разными мазями (что должно было называться аптекой) для внутреннего и внешнего употребления по случаю его падения; хотя добрый граф и принял это с благодарностью, но потом передал нам, а мы выкинули ее по пути из-за зловония. Тут оставались мы полдня и ночь, а на следующий день отправились дальше на свежих лошадях. На третий день прибыли мы к главной заставе у княжества Смоленского, [289] и там, по просьбе господина нашего графа, комендантом городка был нам предоставлен сильный конвой для сопровождения между расположенными в ту пору по всей стране отрядами; вместе с другими почестями нас здесь торжественно угощали.
В этом месте нашему господину графу одним московитским князем, как раз охотившимся в той местности, была прислана отличная дичина — дикий бык вместе с другими деликатными птицами; господин граф пожелал его увидеть, и из-за этого подались мы на полмили в сторону; это животное ужасающих размеров наводило страх своим видом, особенно—головой и могучими рогами (Очевидно, речь идет о зубре); там же было видно много рысей, пара медведей, несколько волков и три лося.
И вообще всюду вплоть до самой Москвы, принимали нас очень хорошо, и чего только можно было получить из местных продуктов, у нас никакого недостатка не было; только тамошние дороги, очень болотистые и еще ухудшенные дождем, были чрезвычайно тягостны, ибо, как ни трудно, но нам по ним надлежало путешествовать.