Выстрел
В Помпейском
Салоне
В 1927 году Австрийской Республике передали дом в Староконюшенном переулке вместо здания, где размещалось Австро-Венгерское Посольство в Санкт-Петербурге. Тогда дипломаты ставшей уже маленькой Австрии не знали, что они приобщились к истории не только архитектуры, но и литературы, хотя роман, где фигурирует этот дом, тогда еще не был написан. Однако сцена, о которой идет речь, уже произошла. Автор перенес ее в прошлое, в 1911-й. Приоткроем тайну и перейдем из двадцать седьмого в пятьдесят восьмой год нашего столетия. Тогда дипломат Отто Айзельсберг занимал пост Полномочного министра Посольства Австрии. В его мемуарах мы читаем: «Мы хорошо устроились в Посольстве. Владельцем этого красивого и солидного дома до революции был знаменитый издатель, а в 20-е годы этот дом был предложен Австрии в качестве резиденции Посла и для размещения служебных помещений и гостиных.
Представительские залы Посольства, включая зал с колоннами, были роскошны. Во время моего первого отпуска я читал роман «Доктор Живаго» Бориса Пастернака, где одна из ключевых сцен происходит в зале с колоннами, - я еще не понимал, что Пастернак описывает зал посольства.
Когда я, будучи на одном из концертов, во время антракта познакомился с Пастернаком, он сам спросил меня о зале с колоннами. У меня буквально пелена с глаз упала. На мой вопрос, происходила ли описанная в романе сцена действительно в зале Посольства, он ответил отрицательно. Но он, молодой и уже признанный в литературных кругах писатель, был знаком с издателем, прежним владельцем особняка. А поскольку никакое другое здание ему так не импонировало, как этот дом, то он выбрал местом действия знаменитой сцены именно зал с колоннами» (АйзельсбергО. Пережитое 1917-1997 гг.-Вена - Кёльн-Ваймар: Белау, 1997.- С.202).
|
|
В романе Б. Пастернака «Доктор Живаго» читаем: «С незапамятных времен елки у Свентицких устраивали по такому образцу. В десять, когда разъезжалась детвора, зажигали вторую для молодежи и взрослых, и веселились до утра. Более пожилые всю ночь резались в карты в трехстенной помпейской гостиной, которая была продолжением зала и отделялась от него тяжелою плотною занавесью на больших бронзовых кольцах. На рассвете ужинали всем обществом ». Именно в этой «трехстенной помпейской гостиной» отчаявшаяся Лара и попытается застрелить Комаровского.
Однако остаются неточности и неразрешенные вопросы. Дипломат пишет о колонном зале, а Пастернак - о помпейском салоне. Может быть, мой коллега находился под таким сильным впечатлением от него, что самовольно перенес туда сцену из романа и спросил Пастернака об этом? И еще: кем являлся хозяин дома Миндовский - владельцем текстильных мануфактур, как указано во всех энциклопедиях, или издателем, как пишет Пастернак? Может быть, у него было оба дела, которые он вел одновременно или поочередно? Мы знаем, что в московском купеческом сословии одно поколение только зарабатывало деньги, а следующее уже увлекалось искусством и занималось меценатством. Мог ли Николай Иванович пройти оба этапа в течение своей жизни? Или Пастернак имел в виду кого-нибудь другого? Соседняя усадьба - в настоящее время Посольство Королевства Марокко - являлась собственностью нотного издателя Гутхейла, и Борис Леонидович, сын пианистки, который сначала хотел стать музыкантом, мог знать и его.
|
|
Сейчас мы оставим «Доктора Живаго». Все, что представляется неточным и недосказанным - литературное отражение быта и фантазия автора - дает повод для дальнейших исследований.
Обратимся вновь к реальной жизни, к истории. Купец Миндовский всего одиннадцать лет наслаждался своей собственностью, да и Австрийская Республика не дольше — в 1938 году произошел «Аншлюсс», страна была оккупирована и дом в Староконюшенном переулке стал гостевым домом немецкого посольства в Москве.
Роковая ночевка
23 августа 1939 года ТАСС сообщил, что «министр иностранных дел Германии, Йоахим фон Риббентроп » приехал в Москву в 13 часов 30 минут. Ровно двумя часами позже в Кремле «состоялись первые переговоры между В.И. Молотовым и немецким министром иностранных дел. На переговорах присутствовал товарищ Сталин. После перерыва переговоры возобновились в 22 часа и закончились подписанием Пакта о ненападении, текст которого следует...».
Риббентроп остановился в Староконюшенном переулке - этому имеется подтверждение - и провел здесь ночь с 23 на 24 августа (его пребывание в Москве длилось почти сутки).
Как известно, к Пакту о ненападении прилагался протокол, определяющий, какие регионы Восточной Европы «в случае территориальных и политических изменений» должны были стать немецкой и советской сферами влияния. Таким образом, решалась судьба миллионов людей от Северного Ледовитого океана до Черного моря. В первую очередь, это коснулось поляков. Заключительное предложение гласит: «Этот протокол будет рассматриваться обеими сторонами как совершенно секретный ».
|
|
Рассматривалось совершенно секретно и подписывалось совершенно секретно. Предполагается, что подписание этого протокола, как и предшествующие ему переговоры, также проходило в Староконюшенном переулке, чтобы исключить какую-либо огласку.
Неизвестно, правда, посетили обе делегации или нет немецкий гостевой дом после банкета в Кремле, который был дан по случаю подписания Пакта о ненападении. До сих пор я не нашел каких-либо упоминаний об этом. Немецкий переводчик Пауль Шмидт, человек, который был свидетелем почти всех решающих дипломатических событий Третьего Рейха и присутствовавший тогда в Москве, ничего не говорит об этом.
Так что вопрос остается открытым. Конечно, сомнительна уже сама по себе «честь» служить гостиницей для Риббентропа, спасибо большое!
И еще один гость
Октябрь 1944 года. Война, последовавшая сразу после заключения пакта между Гитлером и Сталиным, медленно подходила к концу. На первый план вышел вопрос о будущем Европы. Чтобы обсудить его со Сталиным, в Москву приезжает британский премьер-министр Уинстон Черчилль. И опять Европу «делили». Черчилль показывал «Старому медведю» (так он назвал Сталина в одном из писем к жене) записку с перечнем долей заинтересованности Великобритании и СССР, касающихся разных стран в процентном соотношении: Румыния 10:90, Греция 90:10, Югославия 50:50...
Советская сторона предоставила в распоряжение гостю дачу Молотова. 11 октября в Посольстве Великобритании состоялся банкет, длившийся до четырех утра. Слишком рано, вернее, слишком поздно, чтобы ехать на дачу. Поэтому Сталин предложил ему переночевать в этом особняке, точный, хотя и не совсем правильно переведенный адрес которого - «Os-trovskaya Street 6» - указан у биографа Черчилля Мартина Гилберта.
Во время переговоров в Москве шла речь и о будущем Польши. Присутствовала делегация польского правительства в изгнании, прибывшая из Лондона. «Старый лев» Уинстон Черчилль пытался уговорить их признать после окончания войны в качестве восточной границы Польши так называемую «Курсонскую линию», что в конечном счете означало бы признание границ согласно пакту Молотова-Риббентропа. Как может догадаться читатель, один из многочисленных туров переговоров между Черчиллем и премьер-министром в изгнании Миколайчиком, длившийся 90 минут, состоялся 14 октября 1944 года после обеда в Староконюшенном переулке.
Счастливый конец
Говорят, что каждая биография нуждается в проверке, а затем в утешении. После всего вышеописанного наш дом поистине заслужил более спокойное время и более радостные события. И это наконец-то произошло. После того, как Австрийская Республика вновь получила это здание, в апреле 1955 года там были успешно проведены переговоры об австрийском государственном договоре, восстановлении суверенитета и независимости Австрии.
Те, кто сегодня работает в этой усадьбе с куполом, залом с колоннами и помпейским салоном, желают мирного времени и дружеских встреч. Но, как показывает история, над этим надо работать.
Литература
Георг ХАЙНДЛ, посланник Посольства Австрии.
Перевод с немецкого: Зиглинде Перслингер, Клаудиа Айгнер Литературная редакция:
Мария Штейнман