ДИПЛОМНАЯ РАБОТА
Своеобразие концепции гуманизма
В рассказах Рэя Брэдбери и
Антона Павловича Чехова
Выполнила
студентка 5 года обучения
филологического факультета
Безниско Н.А.
Научный руководитель
к.ф.н., и.о. доцента
Меркулова М.Г.
Научный консультант
к.ф.н., и.о. доцента
Гвоздей В.Н.
Астрахань – 2003
Оглавление
Введение. 3
Глава 1. Образы авторов - носителей основных постулатов гуманизма
§1. Собственно автор. 9
§2. Автор–повествователь. 21
Глава 2. Типы героев – выразителей авторской гуманистической мысли
§1. Активный тип. 29
§2. Пассивный тип. 41
Заключение. 52
Список используемой литературы.. 57
Введение
Данная работа посвящена исследованию своеобразия концепции гуманизма в рассказах Рэя Брэдбери и Антона Павловича Чехова.
Предметом работы является концепция гуманизма, своеобразие которой анализируется с точки зрения образов авторов (а именно, собственно авторов и автора–повествователя) и типов героев (с активным и пассивным отношением к действительности).
Объектом исследования предстают следующие рассказы писателей.
Рэй Брэдбери:
· «И грянул гром »[1];
· «Вельд »[2];
· «Улыбка »[3];
· «Кошки – мышки »[4];
· «Карлик »[5];
· «Электрическое тело пою! »[6];
· «Запах сарсапарели »[7];
· «Пришло время дождей »[8];
· «Все лето в один день »[9];
· «Земляничное окошко »[10];
· «О скитаниях вечных и о Земле »[11];
· «Гость »[12];
· «Берег на закате »[13].
Антон Павлович Чехов:
· «Агафья »[14][С.5, 25];
· «Перед свадьбой » [С.1, 46];
· «Иван Матвеевич » [С.4, 369];
· «Студент » [С.8, 306];
· «Невеста » [С.10, 202];
· «Архиерей » [С.10, 186];
· «Рассказ неизвестного человека » [С.8, 139];
· «Черный монах » [С.8, 226];
|
|
· «Соседи » [С.8, 54];
Выбор объекта работы был обусловлен наличием характерных черт гуманистической концепции авторов. Вышеперечисленные рассказы служат наиболее ярким доказательством положений, выводимых при изучении проблемы своеобразия концепции гуманизма Рэя Брэдбери и Антона Павловича Чехова.
Проведение параллелей между творчеством американского фантаста и русского реалиста не столь немотивированно, как это может показаться на первый взгляд. Естественно, произведения Рэя Брэдбери не могли найти отражения в творчестве А.П.Чехова из–за возникновения их в более позднюю эпоху. Также мы не располагаем прямыми упоминаниями Рэем Брэдбери имени А.П.Чехова. Однако, следует заметить, что А.П.Чехов – самый популярный писатель на Западе и, вполне очевидно, Рэй Брэдбери не мог обойти вниманием его творчество. Исследователь биографии американского фантаста Ирина Головачева писала, что «Брэдбери, никогда не скрывавший своей зачарованности чужими текстами, создал десятки произведений о классиках мировой литературы – Чарльзе Диккенсе, Томасе Вулфе, Эдгаре По, Эрнесте Хемингуэе, … а его рассказ «Наказание без преступления» – это явная отсылка к знаменитому «Преступлению и наказанию» Ф.М.Достоевского…»[15]. Таким образом, то, что русская литература оставила след в творческом пути Рэя Брэдбери, не подвергается сомнению.
Проводить заявленный в теме сопоставительный анализ нам позволяет как единство жанровой природы произведений писателей, так и во многом общность их гуманистических взглядов. А.П.Чехов и Рэй Брэдбери присягали великому делу гуманизма на протяжении всего своего творческого (и жизненного) пути. «Мировоззрение, признающее ценность человека как личности, его право на свободу, счастье, развитие и проявление своих способностей, а принципы равенства, справедливости, человечности – желаемой нормой отношений между людьми»[16] – а именно так, по определению, характеризуется гуманизм, – являлось основным постулатом для писателей.
|
|
При работе над данной темой мы обращались к изучению многочисленной критической литературы. В первую очередь, хотелось бы отметить ряд работ по теории жанра рассказа (Крамов И. «В зеркале рассказа», Кубасов А.В. «Рассказы А.П. Чехова: поэтика жанра», Нинов А. «Современный рассказ», Новикова В.Г. «Фантастическая новелла Рэя Брэдбери»), образа автора, типов героев (Бахтин М.М. «Эстетика словесного творчества», Полоцкая Э.А. «Пути чеховских героев», Хализев В.Е. «Теория литературы»). Среди критических работ, посвященных анализу жизни и творчества А.П.Чехова, необходимо выделить статьи Бердникова Г.[17], Дунаева М.[18], Куралеха А.[19], Николаева П.[20], Сухих И.[21]; монографии Гвоздея В.Н.[22] [23], Полоцкой Э.А.[24], Чудакова А.П.[25]. В частности, работа Полоцкой Э.А. «Пути чеховских героев»10
позволила нам выделить основные типы героев – выразителей авторской гуманистической мысли и ввести в исследование такие характеристики образов героев, как «активный» и «пассивный».
Следует указать также ряд работ, посвященных жизненному и творческому пути Рэя Брэдбери. Это статьи Кузьминой Э.[26], Молитвина П.[27], Пальцева Н.[28], Ревича В.[29]; монографии Киселевой М.И.[30], Новиковой В.Г.[31]
|
|
Актуальность нашего исследования связана с возрастающей потребностью обращения современного человека к неповторимому художественному миру этих писателей. К примеру, о популярности творчества Рэя Брэдбери в России свидетельствует выход его нового, наиболее полного из публиковавшихся на русском языке собрания сочинений в издательстве «Азбука» (2000г.), приуроченный к 80–летию писателя. Сейчас именно гуманистическое мировоззрение становиться главным и необходимым для дальнейшей полноценной жизни и развития человеческой расы. Рэю Брэдбери и А.П.Чехову мы обязаны пробуждением гражданского самосознания в наших душах. Именно нетленная вера в творца истории – человека, наполняющая произведения этих писателей была и остается животрепещущей темой современности.
Научная новизна работы заключается в сопоставительном исследовании своеобразия концепции гуманизма писателей разных эпох, стран и литературных пристрастий на основе детального анализа текстов ряда рассказов.
Методологическую базу исследования составили труды классиков сравнительного литературоведения М.М. Бахтина[32], А.Н. Веселовского[33], В.М.Жирмунского[34], а также их преемников М.П. Алексеева[35], А.В. Михайлова[36].
При изучении концепции гуманизма в рассказах А.П. Чехова и Рэя Брэдбери был осуществлен сравнительно–типологический подход, предполагающий выявление сходных черт и явлений, не связанных общим происхождением.
Следует отметить, что мы рассматриваем особенности концепции гуманизма с точки зрения не только собственно авторов, но и авторов–повествователей (рассказчиков), и героев произведений. Несомненно, сам писатель, будь то Рэй Брэдбери или Антон Павлович Чехов, является основным носителем гуманистических постулатов. Но наиболее полно образ автора раскрывается лишь с помощью автора–повествователя (это, как утверждают многие литературоведы, в том числе и В.Е. Хализев, – самостоятельный, не тождественный собственно автору образ) и характеров главных героев. В контексте работы активный и пассивный типы героев выделяются на основе их отношения к гуманистической концепции авторов.
При непосредственном изучении и глубоком анализе текстов Рэя Брэдбери и А.П. Чехова мы сталкиваемся со следующей особенностью, своеобразным эффектом их рассказов: мировоззренческие позиции героя, повествователя и автора могут не совпадать и даже противоречить друг другу. Однако, подобное явление наблюдается не во всех рассказах и по–разному проявляется в творчестве этих писателей. На этом основании можно вывести цель нашего исследования: изучить своеобразие концепции гуманизма в рассказах Рэя Брэдбери и А.П. Чехова. Этой целью обусловлен круг задач, которые решались в ходе работы:
· проанализировать мировоззрение собственно авторов;
· изучить функции авторов–повествователей;
· охарактеризовать активный тип героя;
· составить представление о пассивном типе героя.
Структура работы: введение, две главы, заключение, список используемой литературы, включающий 64 наименования.
Научно–практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при чтении курсов по истории русской и зарубежной литератур XIX и XX веков.
Основные положения, выносимые на защиту:
· мировоззрение собственно авторов (Рэя Брэдбери и А.П.Чехова) объединяет гуманизм, понимание которого ими не тождественно в разные периоды творчества;
· авторы–повествователи в рассказах Рэя Брэдбери и А.П.Чехова выполняют сходную функцию опосредованного наблюдателя (Рэй Брэдбери чаще отказывается от непосредственной оценки, А.П.Чехов же отдает предпочтение открытому комментарию событий);
· занимая ярко выраженную гуманистическую позицию, активный тип героя рассказов Рэя Брэдбери реализуется в конфликте «добро» – «зло». Активный тип героя рассказов А.П.Чехова движим идеей духовного самовыпрямления;
· в рассказах Рэя Брэдбери изображен пассивный тип героя с агрессивным поведением, в рассказах же А.П.Чехова – пассивный тип героя с инертным поведением или с враждебной человеку обывательской психологией.
Глава 1. Образы авторов – носителей основных постулатов гуманизма
Собственно автор
Если о значимости творческого вклада того или иного писателя в жизнь современников может дать представление число клубов и учебных заведений, библиотек и культурных центров, носящих его имя, то нельзя подвергать сомнению, что Рэй Брэдбери и А.П. Чехов намного обогнали собратьев по перу. Об их человеческом обаянии и редкой разносторонности интересов ходят легенды. О творчестве американского фантаста и русского реалиста написано куда больше статей и диссертаций, нежели рассказов и повестей в их собственном авторском активе. Они прояснили для нас многое в нас самих, создавая вещи, в равной мере доступные детям и взрослым, никогда не принося в жертву сюжетной занимательности глубины и серьезности анализа жизненных явлений, а самому анализу – филигранной отточенности своих новелл, повестей, романов. Давно замечено, что практически все произведения Рэя Брэдбери и А.П.Чехова глубоко психологичны и основаны на аксиомах философии гуманизма. Несомненно, главным носителем гуманистических идей является сам писатель, или «собственно автор», то есть «творец художественного произведения как реальное лицо с определенной судьбой, биографией, комплексом индивидуальных черт».[37] Наиболее полно этот образ можно раскрыть лишь с помощью изучения образа автора–повествователя (это, как утверждают некоторые литературоведы, в том числе и В.Е. Хализев, самостоятельный, не тождественный собственно автору образ, «художник – творец, присутствующий в его творении как целом, имманентный произведению»[38]) и главных героев, их мироощущения, мировосприятия. Однако по мысли исследователя В.Н.Топорова, без «образа реального автора» (как бы глубоко он ни был укрыт) текст становится «насквозь механическим» либо низводится до «игры случайностей», которая по своей сути чужда искусству.[39]
Деятельность писателя, который так или иначе «опредмечивает» в произведении свое сознание, естественно, стимулируется и направляется его биографическим опытом и жизненным поведением. Говоря словами Н.В.Станкевича, поэта и философа – романтика, вечной и непогибающей в искусстве является энергия авторской личности, «цельной, индивидуальной жизни».[40] Знаменательны также определения творений искусства как «человеческих документов» (Т.Манн)[41] и слова М.М.Бахтина о том, что воспринимающим художественное произведение важно «добраться, углубиться до творческого ядра личности» его создателя.[42] Из этого можно вывести следующее. Хотя мы и сказали об отсутствии тождественности облика автора реального и наличествующего в произведении («В литературе нередки весьма серьезные расхождения и радикальные несоответствия между художнической субъективностью и жизненными поступками и бытовым поведением писателя»,[43] – отмечает В.Е.Хализев и приводит в качестве примера К.Н.Батюшкова, «болезненного и не уверенного в себе, … разительно не похожего на того эпикурейца и страстного любовника, каким нередко рисовал себя в стихах»[44]), тем не менее, образы автора реального и автора – повествователя неминуемо связаны друг с другом. В статье «о задачах познания Пушкина» известный русский философ С.Л.Франк писал: «При всем различии между эмпирической жизнью… и… творчеством, духовная личность остается все же единой, и… творения так же рождаются из глубины этой личности, как и… личная жизни и… воззрения». В основе художественного творчества лежит, правда не личный эмпирический опыт, но все же … опыт духовный».[45]
Таким образом, собственно автор – это человек, «обуянный духом строительства», для которого то или иное мироощущение – всего лишь «орудие и средство, как молоток в руках каменщика».[46] Для Рэя Брэдбери и А.П.Чехова таким «орудием» является гуманистическая концепция. Мы не ставим целью рассматривать полную биографию этих писателей, однако нам необходимо понять каких жизненных установок они придерживались, как те или иные события в их судьбе повлияли на их мировоззрение, какие постулаты гуманизма (носителями которых они являются) были отражены в рассматриваемых рассказах и связаны ли с этим этапы их творчества.
Философию Рэя Брэдбери и А.П.Чехова, в сущности простую, опуская частности, можно свести к трем основополагающим моментам:
1) Человек должен быть духовным.
2) Человек должен быть свободным.
3) Человек должен быть счастливым.
Три этих императива, безусловно, взаимосвязаны, но если в глазах Рэя Брэдбери залогом и второго, и третьего является первое, то для А.П.Чехова духовность, несомненно, важна, однако, чтобы стать свободным и счастливым человеку порой достаточно просто почувствовать себя таковым. Святость и духовность у А.П.Чехова зиждутся на радостях и разочарованиях обычной жизни, подлинной человеческой судьбы, в которой не должны существовать слова «надо» или «обязанность» (отсюда свобода, а, соответственно, и счастье).
Доказательством вышесказанного может служить детальный анализ рассматриваемых нами рассказов, который будет приведен в работе далее.
Основные аспекты гуманизма, существующие в рассказах, выводятся Рэем Брэдбери и А.П.Чеховым не тождественно друг другу. «Человеческие чувства, какими бы они ни были высокими сами по себе, поддерживаются Чеховым лишь в меру их способности наполняться конкретным содержанием, лишь в их живом взаимодействии с социальным бытием, – говорит литературовед Г.Бердников в своей статье «Социальная и общечеловеческое в творчестве А.П.Чехова ». – И любовь, и патриотизм, и честь, и прочие понятия сами по себе еще ни о чем не говорят. Они могут быть и злом, если при этом игнорируется справедливость».[47] И в подтверждение приводятся слова самого писателя из его письма к А.Суворину: «… Главное надо быть справедливым, а остальное приложится».[48]
Для Рэя Брэдбери понятия любви, чести, правды существуют во взаимодополнении, и справедливость – это еще одно составляющее данного единства, но, отнюдь, не превалирующее над другими.
Обратимся, однако, к основным этапам гуманистического мировоззрения писателей и рассмотрим, каким образом проявлялись в их творчестве и доказывались общечеловеческие принципы и понятия.
«Как темная краска нужна для усиления светлой, так точно темные стороны действительности и быта изображаемой писателем жизни нужны ему для выделения светлых надежд и чаяний »,[49] – заметил К.С.Станиславский. Данная аксиома, к которой склоняются многие исследователи творчества и А.П.Чехова и Рэя Брэдбери, по–разному проявилась как в их индивидуальном писательском методе, так и на разных этапах их творческого пути. Тем не менее, не подвергается сомнению тот факт, что оба цвета действительности (темный и светлый) являются для писателей главными: первый – потому что им отмечены рождение и формирование их таланта, второй – потому что им окрашено зрелое творчество Рэя Брэдбери и А.П.Чехова, когда первый уже рассмотрел все антигуманистические черты человека и общества, а второй так много думал о будущем своей страны.
Тем не менее, ошибочно было бы относить изображение мрачных сторон жизни исключительно к ранним произведениям американского фантаста и русского реалиста, а светлых – ко всему последующему их творчеству. «Чтобы понять своеобразие художника, – отмечает Э.А.Полоцкая, – надо учитывать не только какие стороны действительности он изображает, но – в еще большей степени – то, как он это делает, как относится к явлениям и людям, о которых пишет».[50]
Мишенью молодого Чехова, юмориста и сатирика, подписывающегося шутливыми псевдонимами, – Антоша Чехонте, Брат моего брата, Человек без селезенки, и др. – было нравственное уродство, проникшее во все слои общества. При чтении самых, казалось бы, веселых рассказов раннего этапа творчества А.П.Чехова возникает явное ощущение теневых сторон жизни. «… Веселого в «юмористических» шаржах Чехонте весьма мало. Общий тон мрачный и безнадежный»,[51] – так утверждал в 1903 году видный историк литературы С.А.Венгеров. Тем не менее, неправильным было бы утверждать, что все произведения раннего А.П.Чехова окрашены в подобный тон. У данного писателя «нет чистый сатиры, она у него сверкает юмористическими блестками».[52]
К примеру, господин Назарьев из рассказа «Перед свадьбой» не только страшен пошлостью и бездуховностью своего мировоззрения, но и смешон.
В ранних рассказах Рэя Брэдбери мы наблюдаем картину иного плана. Здесь невозможно обнаружить приемы сатиры или юмора. Исследователь творчества американского писателя Ирина Головачёва назвала его раннюю прозу «футурологической», или «предупреждающей».[53] Общий мрачный тон повествования, полное превалирование темных красок при описании действий, характеров, явлений создают впечатление отсутствия гуманистических начал в писателе, под чьим пером рождались эти иллюстрации человеческих пороков. Но, несомненно, это не так. «Чтобы оправдать свой взгляд на будущее, – отмечает известный писатель нашего времени Айзек Азимов, – Брэдбери разбирает потенциальные угрозы, подстерегающие нас, и показывает, к каким серьезным последствиям они могут привести. Однако писатель не говорит: вот что неминуемо должно случиться. Он говорит другое: вот что может произойти, если мы не примем мер; давайте же, если мы хотим избежать беды, возьмемся за дело сегодня, потому что завтра уже может быть поздно».[54]
Впрочем, можно сказать, что подобную цель преследовал А.П.Чехов, наиболее реально изображая действительность и показывая, насколько она отклоняется от человеческой нормы.
Атмосфера человеческих принципов, уклоняющихся от нормы, в художественном мире зрелого А.П.Чехова изменилась. К героям ранних его произведений напрямую применимы слова В.Г. Белинского: «… Чувство гуманности оскорбляется, когда люди не уважают в других человеческого достоинства, и еще более оскорбляется и страдает, когда человек сам в себе не уважает собственного достоинства».[55]Поздний А.П.Чехов одним из главных мотивов своего творчества выделил мотив очищения от обывательской скверны и напряженные раздумья таких оступившихся людей над подлинными ценностями жизни.
Между двумя этими положениями наблюдается множество «промежуточных стадий», что является одним из главных отличий писательского мировоззрения А.П.Чехова от Рэя Брэдбери. Герои американского фантаста не соединяют в одном лице положительные и отрицательные стороны. Если персонаж Рэя Брэдбери не выступает явным выразителем авторской гуманистической мысли, то он не пытается изменить образ собственной бездуховной жизни и стремиться к подлинным ценностям – добру, красоте, справедливости…Напротив, такой герой является живой иллюстрацией царящих на земле невежества, косности и разобщенности.
Таким образом, если чеховский герой сочетает в своем характере темные и светлые стороны человеческой натуры, то герой Рэя Брэдбери концентрирует в своем лице или черты гуманистического или постулаты антигуманистического мировоззрения и является идеализированным примером либо добра, либо зла.
Заметим, что позднему Рэю Брэдбери присуще стремление изображать не развенчание людей, торжество зла, картины разобщенности, косности, невежества, но – величие Человека, проявления его разума и высокодуховных стремлений.
Необходимым и несущим живой интерес будет обращение нашего внимания к основным чертам собственно авторов, выведенных критиками и непосредственно самими писателями.
Обращаясь к образу А.П.Чехова, нельзя не вспомнить слова А.М. Горького, написанные им после смерти Антона Павловича: «Хорошо вспомнить о таком человеке, тотчас в жизнь твою возвращается бодрость, снова входит в нее ясный смысл».[56] Подобное можно сказать о произведениях А.П.Чехова: хорошо прочитать их или заново перечитать – это очищает душу, заставляет задуматься над жизнью. Чеховские книги не обойдены умной исследовательской мыслью. Более того, российская чеховиана составляет целую область нашей научной культуры. Множественные усилия ученых в интерпретации чеховского наследия отличаются широкой разнообразностью, как проблемной, так и стилевой.
А.П.Чехов всегда оставался самостоятельным мыслителем и художником, даже, как замечают многие критики, в том числе А. Николаев, в период наибольшего сближения с Л.Н. Толстым, «ибо стоял далеко от ортодоксального толстовства»[57]. Особенно чужда была А.П.Чехову религиозно – морализаторская сторона учения Толстого. Как замечал по этому поводу литературовед Г. Бердников: «Толстовский тезис «Правда божия внутри нас» близок и в то же время чужд Чехову. Он так же думает, что нравственные устои человека заключены в глубине человеческой души, однако для него это не «правда божия», а правда естественно – человеческого нравственного чувства».[58]
Первоначальное восприятие критикой чеховского мировоззрения не как основанного на гуманизме, но абсолютно пессимистичного, сам писатель оценивал как «резко неверное». Об этом, в частности, говорил и И.А. Бунин в своих воспоминаниях: «– Читали, Антон Павлович? – скажешь ему, увидев где–нибудь статью о нем. А он только покосится поверх пенсне:
— Покорно вас благодарю! Напишут о ком–нибудь тысячу строк, а внизу прибавят: «… а то вот еще есть писатель Чехов: нытик …». А какой я нытик? Какой я «хмурый человек», какая я «холодная кровь», как называют меня критики? Какой я «пессимист»? Ведь из моих вещей самый мой любимый рассказ – «Студент» … И слово–то какое противное: «пессимист»!».[59]
Произведениями А.П.Чехова, писателя, которого когда–то считали аполитичным, как никогда, зачитываются именно в наше динамичное время. «В этом нет ничего удивительного, – замечает исследователь А. Николаев, – ибо этические и социальные проблемы, решаемые этим писателем, легко переводимы на язык политики. Но и сами по себе эти проблемы сохранили свое значение, и А.П.Чехов учит понимать зло буржуазного хищничества, мещанства, обывательского прозябания и духовного опустошения».[60]
А.П.Чехов близок нам верой в социальную и нравственную гармонию человеческой жизни.
Мир Рэя Брэдбери многие исследователи оценивали как «мир романтика, влюбленного в пленительное безграничье Вселенной и твердо убежденного в том, что самое главное в ней – сам человек».[61] Самого же американского фантаста одни критики причисляли к борцам против социальной несправедливости, другие считали его мэтром научной фантастики, третьи – пацифистом, весьма далеким от жизненных реалий. Литературовед Л.Бутяков назвал его «марсианином из Лос–Анджелеса», обосновав это весьма специфичными чертами как образа жизни, так и личными качествами Рэя Брэдбери: «Как иначе объяснить, что человек, живущий в насквозь «индустриализованной» Америке, с раннего детства дал зарок – не садиться за руль автомобиля и не летать на самолетах? Он никогда не заканчивал университета, но при этом обладает воистину энциклопедическими знаниями. Во всех частях света числится провидцем, однако ни одно из его предсказаний – при нашей жизни – не сбылось».[62]
Сам же Рэй Брэдбери сказал о себе следующим образом: «Жюль Верн – мой отец. Г.Г. Уэллс – мой многомудрый дядюшка. Эдгар Аллан По – мой кузен, у него перепончатые крылья, как у летучей мыши, он жил у нас на чердаке. Флэш Гордон и Бак Роджерс – мои друзья и братья …После этого уже совершенно очевидно, что Мэри Уолстонкрафт Шелли, которая написала «Франкенштейна», – моя мать. С такой родословной я мог стать только фантастом, автором самых непостижимых, умопомрачительных сказок, а кем же еще? …Мой энтузиазм служит мне долгие годы. Я никогда не устаю от звезд и ракет. Я люблю забавляться всякой чертовщиной, когда берусь писать что–нибудь страшное или мрачноватое… Знаете ли вы, как громко я умею смеяться и как горько рыдать, стоит мне только подумать, в каком же таинственном, сумасшедшим, веселом и ужасном мире я живу …Вы, читатели, и я, писатель, очень похожи… Мы встречаемся на обычной земле, но в необычное Время, мы одариваем друг друга светом и тьмой, снами, красивыми и кошмарными, простыми радостями и такой непростой грустью».[63]
Лауреат премии О‘Генри и Бенджамина Франклина, Энн Радклифф и «Гэндальф», премии Американской академии и премии Брэма Стокера «За достижения всей жизни», удостоенный в 1988 году высшего в американской фантастике титула «Гранд – мастер», Рэй Брэдбери по–прежнему остается одним из самых загадочных современных писателей.
Проведение параллелей между двумя такими разными, на первый взгляд, писателями не столь немотивированно, как это могло бы показаться. Во введении к исследованию мы уже обозначили основные аргументы подобного сопоставления. Сейчас же, дополняя вышесказанное, хотелось бы отметить еще одну немаловажную деталь. В творческом арсенале Рэя Брэдбери мы можем увидеть ряд абсолютно не фантастичных, более того, максимально приближенных к реальности рассказов: «Чудесный костюм цвета сливочного мороженного», «Научный подход», «Знали, чего хотят», «Лучший из возможных миров», «Стая воронов» и др. В них американский писатель также рассматривает проблемы человеческого бытия, но на менее глобальном, субъективно– частном уровне.
В свою очередь, чеховский мир иногда раздвигается беспредельно, до космических масштабов. В записной книжке писателя остался поразительный, но, к сожалению, так и нереализованный набросок: «Разговор на другой планете о Земле через тысячу лет: помнишь ли ты то белое дерево … (березу)».[64]
Исходя из выводов, полученных на основе вышепроведенной работы, мы можем отметить следующее:
1. Рэй Брэдбери и А.П.Чехов являются писателями, чьи произведения глубоко психологичны и основаны на аксиомах философии гуманизма.
2. Главным носителем гуманистических идей в произведении является сам писатель, или, как назвали его литературоведы (М.М.Бахтин, А.Н.Веселовский, В.Е.Хализев), «собственно автор» – человек, «обуянный духом строительства», для которого то или иное мироощущение – всего лишь «орудие и средство, как молоток в руках каменщика».[65] Для Рэя Брэдбери и А.П.Чехова такое «орудие» – это гуманистическая концепция.
3. Философию гуманизма Рэя Брэдбери и А.П.Чехова можно свести к трем основополагающим моментам:
1) Человек должен быть духовным.
2) Человек должен быть свободным.
3) Человек должен быть счастливым.
4. Если для собственно автора Рэя Брэдбери залогом свободы и счастья является духовность, то А.П.Чехов считает свободу и счастье человека качествами, проявляющимися в зависимости от его (человека) желания. Святость и духовность у русского писателя зиждутся на радостях и разочарованиях обычной жизни, подлинной человеческой судьбы, в которой отсутствуют слова «надо» или «обязанность» (отсюда – свобода, а, соответственно, и счастье).
5. На разных этапах своего творчества Рэй Брэдбери и А.П.Чехов отражали постулаты гуманизма способами, сугубо индивидуальными, не тождественными друг другу. Нравственное уродство, косность человеческого мировоззрения были окрашены А.П.Чеховым в сатирический, Рэем Брэдбери – в открыто трагический тона. Однако подобное наблюдается на ранних этапах творчества этих писателей. Трагизм практически исчезает в поздних рассказах американского фантаста (новеллы «Земляничное окошко», «Берег на закате» и др.). «Зрелый» Чехов, с одной стороны, отказываясь от приема сатиры, рисует нравственную пошлость людей, их удаленность от общечеловеческих норм как результат омертвления их души (и в этом проявляется трагизм повествования), с другой – одним из главных (и, по–видимому, основным) писатель выделяет мотив очищения от обывательской скверны и напряженные раздумья таких оступившихся людей над подлинными ценностями жизни (рассказы «Невеста», «Черный монах» и др.).
6. Мы, тем не менее, можем наблюдать сходство в развитии формирований этапов творчества Рэя Брэдбери и А.П.Чехова. Если их ранние произведения, в основном, отражают «темные» стороны мировоззрения человека, то поздние рассказы окрашены в светлые тона. По–видимому, подобное явление произошло из–за того, что за время своего творческого (и жизненного) пути Рэй Брэдбери осознал и рассмотрел все антигуманистические черты человека и общества, а А.П.Чехов на позднем этапе обратился к раздумьям о будущем своей страны.
Автор–повествователь
Вполне естественно, что любой творческий человек в процессе своей деятельности может менять собственный стиль работы, взгляды, жизненные установки вплоть до неузнаваемости. Это обусловлено и определенным художественным мышлением гением искусства, и его личностной и творческой индивидуальностью, и различными историческими периодами его жизни. Рэй Брэдбери и А.П.Чехов тому не исключения. В их рассказах такие изменения, в первую очередь, проявляются в образе автора–повествователя. Несмотря на то, что он, в отличие от действующих лиц, присутствует в произведении «за кадром», переоценить его значение в раскрытии авторского мировоззрения практически невозможно. Когда та или иная картина наблюдается и переживается читателем, то в центре внимания стоит она, а не описывающий ее. Но именно этот наблюдатель, или как назвали его литературоведы, автор–повествователь, играет серьезнейшую роль в произведении: он задает общий тон, атмосферу, настроение восприятия читателем художественных строк. Во многих рассказах образ автора–повествователя выражается и реализуется, главным образом, в художественно–речевом выражении, в особом стиле произведения, а также в субъективной оценке происходящего. Обратимся далее к конкретным примерам.
В рассказе А.П.Чехова «Иван Матвеевич» повествователь словно ведет читателя за собой, раскрывая какие–то мелочи, сразу не заметные, но от этого не перестающие быть менее весомыми, нежели общие картины. По словам исследователя А.П.Чудакова пушкинский «прием включения деталей, не связанных прямо с сюжетом или отдельной сюжетной ситуацией, у Чехова доведен до предела».[66] Из таких мелких деталей, отдельных мазков кисти художника складываются портреты двух героев: юноши–переписчика Ивана Матвеевича и «просто ученого». Авторская позиция, или же (по В.В.Прозорову) «авторское начало» отражается и в комментариях по ходу сюжета, и в прямой или косвенной характеристике «вещного» мира, и в описании как физических, так и нравственных черт персонажей. Все это доказывает непосредственное присутствие повествователя, пристально наблюдающего и абсолютно ненавязчиво оценивающего происходящее. К примеру, такие эпитеты, как «облезлое пальто», «неуклюжие сапоги», «грязный скомканный платочек» (все это авторские субъективные характеристики) раскрывают образ Ивана Матвеича, вызывая у читателя не только сочувствие (но никак не презрительную жалость!), но и явное чувство симпатии, усиливающееся с описанием внутреннего мира героя. Это чувство не исчезает ни при «глубокомысленных» замечаниях Ивана Матвеича (когда он, услышав в речи ученого слово «форма», – «…наиболее самостоятельности представляют… ты формы, которые имеют… социальный… характер…»[67] – и абсолютно неверно его истолковав, рассуждает о гимназической форме), ни во время картины чаепития: «Иван Матвеевич… съедает один сухарь, потом другой, третий и, конфузливо покосившись на ученого, робко тянется за четвертым… Его громкие глотки, аппетитное чавканье и выражение голодной жадности в приподнятых бровях раздражают ученого»,[68] ни после признаний юноши, что он не читал ни Тургенева, ни даже Гоголя. Гуманистические каноны, наличие которых в образе автора–повествователя не подвергается сомнению, зиждутся в данном рассказе не на возвышенно–философских и социальных идеях, а на доброжелательном, несколько юмористическом взгляде сочувствующего человека. Юмор, несущий не унизительные, а, скорее, уважительные ноты, сквозит в самом имени главного героя, – Иван Матвеевич – которое, сочетаясь с его обликом, дает ярчайшую картину отношения к нему рассказчика.
Если в ранних чеховских рассказах перед нами встает именно такой образ повествователя – человека, желающего показать все лучшее в душах людей, пусть даже сначала не заметное за беднотой материальной, и делающего мишенью нравственное уродство, проникшее во все слои общества, «убивавшего смехом»[69], то в ранних рассказах Рэя Брэдбери мы видим иного наблюдателя.
В новелле Рэя Брэдбери «Все лето в один день» мы не найдем ни одной юмористической ноты. Тон автора–повествователя абсолютно серьезен и даже поэтически возвышен. Таким же он остается и при описании героини – девочки Марго: «…дождь, казалось, смыл с нее все краски: голубые глаза, розовые губы, рыжие волосы – все вылиняло. Она была точно старая поблекшая фотография, которую вынули из забытого альбома…»[70] Этот образ также вызывает сочувствие, но без той улыбки, что возникает при знакомстве с чеховским Иваном Матвеичем. Имя девочки, в сочетании с ее обликом (опять же в противоположность Ивану Матвеичу), не создает впечатление явного диссонанса. Оно звучит по–королевски возвышенно, однако и сама Марго обладает почти королевской привилегией, по сравнению с другими детьми: она единственная помнит, как выглядит солнце – «яркий желтый карандаш, монета – такая большая, что можно купить целый мир».[71]
Однако, как и в рассказе А.П.Чехова, автор–повествователь в новелле «Все лето в один день», несомненно, с большой симпатией относится к своей героине. Гуманистические постулаты, основным носителем которых является именно он (в отличие от рассказа «Иван Матвеевич», где носителями основных черт гуманизма являются и рассказчик, и герои), находятся как бы «за кадром». Тем не менее, повествователь помогает нам их осознать. Автор–повествователь рисует два полностью противоположных образа: образ толпы, пестрой жестокой массы, и человека как абсолютно индивидуального существа, одинокого в своей необычности. Результат столкновения этих двух миров и заключает в себе одну из идей концепции гуманизма: несмотря на действительность, откровенно враждебную индивидууму, жизненная сила таящихся в его душе истинно человеческих чувств и представлений, заставляет его бороться с такой действительностью. Далее мы подробнее рассмотрим характеры героев, несущих основные постулаты гуманизма. Сейчас же вернемся к образу автора–повествователя.