Журавихин Игорь Павлович




Игорь Журавихин

В молчании

Оба сидят на подоконнике. Тата открывает глаза. Видит, что рядом сидит Он.

 

Тата – Ты давно здесь?

Он – Как и ты.

Тата – А я давно?

Он пожимает плечами.

Я не заметила, как ты пришел.

Он – Я всегда был здесь.

Тата – Ты здесь живешь?

Он – И да, и нет.

Тата – Снимаешь угол?

Он – Почти.

Тата – Ты странный.

Он – Как и ты.

Тата – Да, мне часто говорят, что я странная. А тебе?

Он – Мне? Пожалуй…

Тата – Однажды, я подстриглась наголо. Все смеялись. А мне нравилось.

Он – Тебе нравилось, что над тобой смеялись?

Тата – Конечно, нет. Мне нравилась моя прическа. Кому понравится, когда над ним смеются?

Он – Клоуну.

Тата – Верно. Ты любишь клоунов?

 

Он пожимает плечами.

 

Ты не знаешь? Почему? Это же так просто: любишь ты клоунов или нет?

Он – Я об этом не думал.

Тата – Вот я очень люблю.

Он – За что?

Тата – Просто так.

Он – Просто так никто не любит.

Тата – А я люблю! (Подумав). Потому что они грустные. Они дарят людям радость, а сами плачут.

Он – Они не выглядят печальными.

Тата – На арене конечно нет. А после представления, смывая грим, плачут.

Он – У них что-то случилось?

Тата – А ты как думаешь? Все вокруг веселятся, а им обидно.

Он – Быть может, им тоже весело?

Тата – Молчи. Ты даже не задумывался, почему клоуны плачут. Как ты можешь об этом рассуждать!

 

Он пожимает плечами.

 

Тата – Перестань!

Он – Я молчу.

Тата – Нет, не молчишь.

Он – Молчу.

Тата – Ты говоришь «молчу» и тем самым не молчишь.

Он – Но ты сказала «перестань», когда я молчал.

Тата – Тогда ты тоже не молчал.

Он – Я ничего не произносил, стало быть, молчал.

Тата – Можно говорить молча.

Он – А ты пробовала?

Тата – Тысячу раз.

Он – Тогда поговори со мной.

Тата – С тобой не хочу.

Он – Почему?

Тата – Не хочу и все.

Он – Значит, не умеешь.

Тата – Умею.

Он – Докажи.

Тата – Сам напросился!

 

Тата выпучивает глаза, краснеет – пытается молча сказать какую-то грубость в Его адрес. Он улыбается.

 

Хватит улыбаться! Я говорила не смешное.

Он – А что ты говорила?

Тата – Ты не понял? Значит, не умеешь понимать, когда с тобой молча разговаривают. (Подумав). Значит, не умеешь говорить!

Он – Я плохо понимаю твой язык.

Тата – В молчании нет языка.

 

Тата показала Ему язык и отвернулась; закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выдох.

 

Он – Эй!

 

Тата не обращает внимание.

 

Эй!

 

Тата что-то пробурчала.

 

Что?

Тата – Я сказала, не мешай. Я медитирую.

Он – Научи меня.

 

Тата открыла глаза, иронически посмотрела на Него.

 

Тата – У тебя вряд ли получится.

Он – Я постараюсь.

Тата – Ну, хорошо. Сядь ровно. Расслабься. Закрой глаза. Сделай глубокий вход. Выдох.

 

Он повторяет все, что говорит ему Тата.

 

Теперь представь самый счастливый момент своей жизни.

Он (открывает глаза) – У меня его нет.

Тата – Как это? У всех есть счастливые моменты.

Он – А у меня нет.

 

У Таты на глазах слезы.

 

Тата – Ты всю жизнь был не счастлив?

 

Он пожимает плечами.

 

Я не верю тебе!

Он – Придется.

Тата – Каждый хотя бы раз испытывал счастье. Может не огромное, не большое, а вот такое малюсенькое, микроскопическое счастье.

Он – А я нет.

Тата – Может, ты его испытал, но только не понял, что это оно. А теперь сидишь и думаешь, что никогда его не испытывал.

Он – А как понять: счастье это или нет?

Тата – Становится волнительно-тепло. Ты растворяешься в пространстве и времени. Твоя душа начинает, как будто расти, вырастает из тела, становится все больше и больше... Кажется, что ты паришь над землей. Хочется бежать, кричать, хочется поделиться этим переполняющим чувством с другими… Потом все успокаивается. И ты становишься центром Вселенной. Уже никуда не хочется бежать, а остановить мгновенье, прочувствовать его, удержать как можно дольше. Но оно ускользает, и все возвращается на прежние места. Но ты еще долго вспоминаешь о том счастье и надеешься, что оно вновь тебя посетит.

Он – У меня было нечто похожее, однажды. Но я не уверен, что это счастье.

Тата – Расскажи.

Он - Я залез на яблоню. На самую макушку. Сорвал яблоко и съел его. Оно было кислым и вкусным. Потом я начал смотреть по сторонам. С дерева открывался чудесный вид, до самого горизонта. Ветер обдувал мое лицо. Я прищурился и посмотрел на солнце. Его лучи так сильно ударили меня, и попали прямо в живот. Он заурчал, а потом заболел. Может быть, так проявилось во мне счастье?

Тата – Какое же это счастье! Это расстройство желудка от неспелого яблока.

Он – Больше ничего такого не было.

Тата – А детство? Самое яркое впечатление в детстве?

 

Он пожимает плечами.

Вот я даже помню, как находилась у мамы в животике.

Он – И как там?

Тата – Темно. Хотелось, чтобы мама почаще держала рот открытым, чтобы внутрь проникал свет.

Он – А я не помню.

Тата – Ничего?

Он – Практически.

Тата – У тебя болезнь.

Он – Не знаю.

Тата – Ты помнишь, что я говорила пять минут назад?

Он – А ты сама помнишь?

.

Тата вспоминает.

 

Тата – Хорошо. Что я сказала, когда открыла глаза?

Он – Ты спросила: «Ты давно здесь?».

Тата – Правильно. Значит, кратковременная память у тебя работает. А что было до это?

 

Он пожимает плечами.

 

Совсем-совсем? Как же так! Припомни, как ты сюда попал? Ты приехал на метро? На автобусе? У тебя своя машина?

Он – Я не помню.

Тата – Посмотри в окно, может, узнаешь ее марку.

Он – Нет. Машины у меня точно нет.

Тата – Уже хорошо. Пойдем дальше. Когда ты сюда въехал?

Он – Не знаю. Дня три назад?

Тата – Три дня назад сюда переехала я. Вещи перевозили с самого утра. Я весь день проторчала у подъезда, но тебя не видела. Позже въехать ты не мог – я бы знала. Значит, ты въехал сюда раньше! Ты из какой квартиры?

 

Он пожимает плечами.

 

Тата – Хватит пожимать плечами! Постарайся вспомнить. Напряги свою память!

Он – Зачем мне это?

Тата – Как? Ты не хочешь помнить, что с тобой происходит?

Он – Все что было, то прошло. Раз прошло, значит, перестало быть необходимым.

Тата – Первый раз вижу человека без прошлого.

Он – Человек без прошлого – интересно.

Тата – Ни черта это не интересно! Прошлое дает тебе возможность жить в настоящем и основу для будущего. Прошлое – это наш опыт.

Он – Опыт никуда не исчезает, просто я не помню, как приобрел его.

 

Оба задумались.

Тата – А я бы так не смогла. Забыть лицо мамы…

Он – Ты сейчас помнишь его?

Тата – Конечно. (Задумалась, начинает осознавать). Я не помню! Перед глазами лишь смутные очертания лица. Ни цвета глаз. Ни формы губ. Как я могла! Как я могла забыть лицо родной матери!

Он – Не плачь. Я уверен, что такие подробности мало кто вспомнит.

Тата – Это же самое важное!

 

Молчание. Тата потихоньку перестает всхлипывать и успокаивается.

 

Когда я была маленькая, мы с мамой очень часто ходили в цирк. Особенно мне нравились воздушные гимнасты. Когда они выполняли без страховки свои трюки под самым куполом, я крепко сжимала мамину руку и молилась, чтобы никто из них не сорвался вниз. А когда номер заканчивался, я начинала плакать. А мама вытирала мне слезы и спрашивала: «Разве тебе не понравилось?». А я-то плакала от счастья. (В этот момент она посмотрела на Него). У тебя никогда не было счастья!

Он – Когда я смотрю на тебя, то мне даже чуть-чуть хочется его испытать. Я вспомнил!

Тата – Что?

Он – Да. Точно. Я вспомнил. Скорее почувствовал – мне тоже нравились воздушные гимнасты. Но почему?

Тата – Еще не все потеряно! Ты можешь вспомнить! Если, конечно, захочешь…

Он – Самое удивительное, что я хочу.

Тата – Правда?

Он – У меня в груди будто что-то шевелится и хочет вырваться наружу.

Тата – Это твое счастье! Долгие годы оно было заперто внутри, а теперь ищет освобождения. Ты должен позволить ему выбраться, иначе ты умрешь совершенно несчастным человеком, а хуже этого ничего на свете нет.

Он – Но как?

Тата – Я помогу тебе. Но ты должен обещать, что пойдешь со мной до конца, и не передумаешь, и не отступишься.

Он – Как я могу быть в чем-то уверен заранее?

 

Тата резко отворачивается от Него.

 

Ну, прости. Я обещаю тебе, что пойду до конца, потому что очень хочу быть счастливым.

Тата – Точно?

 

Он кивает головой.

 

Тогда расскажи мне о себе все, что помнишь.

Он – Как это поможет моему счастью?

Тата – Не спрашивай! Ты обещал довериться мне.

Он – Хорошо. Я ходил в детский сад, потом в школу, потом в институт, потом устроился на работу.

Тата – Это все?

Он – Моя жизнь не толь интересна.

Тата – Чушь! Любая жизнь любого человека наполнена самыми интересными моментами.

Он – Я наверно исключение, потому что у меня таких нет.

Тата – Просто ты ждешь чего-то огромного, особенного, сверхъестественного. А все счастье в мелочах. Но чтобы найти эти мелочи, нам необходимо соорудить каркас, основу, отчего ты сможем оттолкнуться. Начнем с настоящего, и будем углубляться в недра твоей памяти, все дальше в прошлое. Итак, где ты работаешь?

Он – Не помню.

Тата – Вспоминай.

Он – Я пытаюсь. Не получается.

Тата – Пытайся лучше! Начинай с деталей. С цвета, с запаха. Вспоминай не всю картину сразу, а выкладывай ее как пазл по кусочкам. Итак, твоя работа. Закрой глаза. Что ты видишь?

Он – Темноту.

Тата – Сделай в своем воображении шаг вперед. Еще. Так. Еще.

Он – Темнота из черной превращается в серую.

Тата – Туман забвения рассеивается. Теперь вытяни руку. Но продолжай идти. Не спеша. Иди. Иди.

Он – Я во что-то уперся.

Тата – Что это?

Он – Кажется, стена. Я не вижу ее, все еще перед глазами серая пелена.

Тата – Стена. Значит, твердая. Пощупай ее. Она гладкая?

Он – Нет. Она в небольших пупырышках.

Тата – Прижмись к ней щекой.

Он – Кожу немного стянуло, как будто ее чем-то помазали.

Тата – Это побелка. Стена белая.

Он – Вижу. Проясняется. Это белая стена. Точно. Белая. Я отчетливо ее вижу.

Тата – Теперь посмотри наверх. Не спеши. Плавно скользи взглядом по стене.

Он – Вижу свет.

Тата – Солнечный?

Он – Нет. Белый такой. Холодный. Он концентрируется прямо над моей головой.

Тата – Что вокруг?

Он – Не вижу. Слепит глаза.

Тата – Может потолок?

Он – Да, точно. Потолок. А свет – это лампа. Потолок тоже белый, выложен плиткой.

Тата – Что это, офис?

Он – Конечно, офис! Вижу большой деревянный стол. Монитор компьютера. Черную ручку. Разноцветные бумажки приклеенные к стене.

Тата – Это твой кабинет?

Он – Не знаю.

Тата – Как ты себя чувствуешь, находясь в этом помещении.

Он – По телу бегают мурашки.

Тата – Там холодно?

Он – Нет, но меня почему-то всего трясет. Мне неловко. Такое ощущение, что что-то должно произойти.

Тата – Ты кого-то ждешь?

Он – Нет. Но я кого-то вижу.

Тата – Где?

Он – Его только что не было, и вот он начинает проявляться. Он сидит в черном кожаном кресле за тем самым деревянным столом с компьютером.

Тата – Как он выглядит.

Он – Не разобрать. Одет во что-то темное. Но лицо все размыто.

Тата – Подойди к нему.

Он – Я почему-то его боюсь.

Тата – Ничего. Смелей. Иди к нему.

Он – Так. Начинает прорисовываться рот. Он что-то говорит, но я не понимаю. Нет звука.

Тата – Спроси его сам.

Он – О чем?

Тата – Скажи: «Что, простите?»

Он – Что, простите? Слышу! Слышу неразборчивую речь, как будто заживала магнитофонную пленку.

Тата – Вслушивайся внимательно.

Он – Услышал слово «было». Еще одно «расться», «растася». Расстаться? Нет, «расставаться», точно. Он очень быстро говорит. Понимаю лишь отдельные слова: «жаль», опять «было», «свиданье». Он исчез! Только что был здесь и исчез!

Тата – Мне кажется, тебя уволили.

Он – Но я совершенно не расстроен. Наверно, я не любил свою работу.

Тата – Что видишь дальше?

Он – Я выхожу на улицу. Дождь. Вижу белый кроссовок, оступившийся в грязь. Ветер. Листья срываются с веток. Проехала машина, синяя, нет, темно-зеленая. Обрызгала женщину впереди меня. Я обхожу лужу. Плачу, но мне не грустно. Неужели, я все-таки расстроен по поводу работы? Понял, это начинается дождь. Холодная капелька стекает по моей щеке и становится теплой – я согрел ее. Вижу дом. Он стоит в поле. Вдруг из земли вырастают еще дома и еще. Я знаю, это мой дом, я здесь живу. Снова ветер подул, так сильно, что мне пришлось зажмуриться. Открываю глаза, вижу – дверь, желтую. Рука сама тянется в карман. Звякают ключи. Они точно подходят к этой двери. Открываю. Вижу комнату. Справа большое окно. На подоконнике сидит Она, отвернувшись от меня. Подхожу близко-близко. От нее исходит тепло. Наклоняюсь к самому уху. Ее волосы пахнут жасмином. А ушко такое маленькое аккуратное. Я хочу что-то сказать, но не знаю что. Нет, знаю. «Как тебя зовут?». Она не оборачивается. Я слышу ее дыхание. Пытаюсь дышать в такт. «Как тебя зовут?». Молчание. Но в этом молчании, я отчетливо услышал промелькнувший в мой голове звук. Это было ее имя. Она назвала себя. (Он замолчал).

Тата – Как? Какое имя?

Он открыл глаза, очень внимательно посмотрел на Тату.

 

Он – Тата. Ее зовут Тата.

Тата – Это невозможно!

Он – Тата.

Тата – Нет!

Он – Тебя тоже зовут Тата.

Тата – Этого не может быть!

Он – Это ты! Ты та самая Тата. Ты моя Тата!

Тата (кричит) – Это не возможно! Так не бывает! Я все видела. Я была там. Я сама собирала свою жизнь по осколкам воспоминаний. Но тебя там не было! Нет! Этого не может быть!

Он – Успокойся. Ты же знаешь, кто я на самом деле!

Тата – Не знаю!

Он – Тата, ты знаешь, ты все знаешь! Тата, посмотри на меня! Посмотри же, Тата!

Тата – Прекрати произносить мое имя! Тебя здесь нет, и никогда не было! Ты это не ты! Ты кто-то другой.

Он – Это я!

Тата – Не может быть! Ты другой!

Он – Тата, ты знаешь меня. Кто я? Посмотри на меня! Скажи, что знаешь меня! Скажи! Скажи!

Тата – Я знаю тебя! Я знаю тебя! Я всегда знала! Я знала! Ты всегда был рядом! Когда я была одна, ты был рядом! Когда я молчала, ты говорил со мной! Ты все эти годы был рядом. Но потом исчез! Почему? Куда ты пропал?

Он – Я все забыл.

Тата – Как это могло случиться?

Он – Не знаю, но я однажды проснулся и понял, что не спал. Это сложно объяснить. Как будто, задумался, провалился куда-то внутрь себя, но вдруг раздался громкий звук, и ты резко очнулся. Очнулся и пытаешься вспомнить, о чем ты только что думал, но не можешь.

Тата – Значит, нам просто необходимо продолжать путешествие.

Он – Но ты же теперь знаешь, кто я.

Тата – Тем более! Мы должны…мы просто обязаны пройти все это от начала до конца…снова. Ты все вспомнишь. И мы вновь почувствуем счастье.

Он – Мы станем счастливыми?

 

Тата пожимает плечами.

Я понял: почувствовать счастье и быть счастливым – не одно и тоже. Счастье – это миг. Оно не будет длиться вечно. Вот как моя память. Однажды я проснусь и пойму, что уже не счастлив. Тогда зачем все это? Ты откроешь глаза, и я исчезну. Ты встретишь другого и забудешь меня.

Тата – Никогда.

Он – Наша жизнь тонкая прямая, поделенная на отрезки; каждый из них – это маленькая жизнь, со своей любовью, друзьями, разочарованиями и победами. Но наступает рубеж. Мы как будто умираем, но рождаемся в другой новой жизни. А прошлое остается прошлым. И вот встречаешь случайно старого знакомого из той, предыдущей жизни, и ты у него спрашиваешь «как дела», а он тебе в ответ «нормально», и больше поговорить не о чем. И кто-то из вас начинает ободрять, что надо увидеться, посидеть где-нибудь, вспомнить…Зачем? Встретились-то два призрака и разлетелись каждый по своим мирам.

Тата – На чем держится этот мир? Что всех нас объединяет?

 

Он хотел что-то сказать, но передумал; вместо этого пожал плечами.

Не знаешь? А я знаю – память! Она не позволяет нам провалиться в пучину бессознательного. Она является нашим ориентиром во времени и пространстве.

Он – Ты предлагаешь вспомнить то, что я так тщательно пытался не вспоминать?

Тата – Я хочу, чтобы ты нашел себя.

Он - Я знаю, кто я!

Тата – Кто? Как тебя зовут?

 

Он задумался.

 

Что ты знаешь? Что меня зовут Тата? Что мы когда-то были вместе? Почему ты все забыл?

Он – Время пришло.

Тата – Или просто ты не хотел об этом помнить?

Он – Возможно.

Тата – Почему все так получилось? Что за той чертой неизвестности? Неужели ты не хотел бы узнать? Может, там было настоящее счастье, а ты забыл о нем!

Он – Я знаю, что за той чертой была ты.

 

Тата встает на подоконник.

 

Тата – Тогда идем!

Тата распахивает окно.

 

Он – Что ты делаешь?

Тата – Давай руку! Ты видишь это небо? Это наше небо! А это солнце светит только для нас! Я хочу, чтобы ты почувствовал жизнь: вот она, за окном! Стоит только крикнуть. (кричит). Эй, ты жизнь! Я знаю тебя! Я держу тебя за хвост!

Он – А какой хвост у жизни?

Тата – Холодный, но приятный. (кричит). Эй, жизнь! Ты слышишь нас? Мы пришли к тебе с приветом – за ответом! Расскажи нам все, что было! (обращается к Нему). Ты видишь ее?

Он – Где?

Тата – Ну вон же она!

Он – Не вижу.

Тата – Ты что ослеп!

Он – Что я должен увидеть?

Тата – Жизнь! Она смотрит на тебя, а ты в упор ее не видишь. Поздоровайся с ней.

Он – Здравствуй…те.

Тата – Ты что так официально? Это же твоя жизнь!

Он – А вдруг она обидится?

Тата – Жизнь на такую ерунду не обижается. Давай.

Он – Привет, жизнь.

Тата – Громче.

Он – Привет, жизнь.

Тата – Эта старушка глуховата - ей очень много лет. Ори что есть мочи.

Он (кричит) – Привет, жизнь!

 

За окном сверкнула молния, и раздался гром.

 

Тата – Ну вот, наконец, услышала. Назови число!

Он – Что?

Тата – Назови любое число, первое, что придет в голову.

Он – Девять.

Тата – Ливанет на счет девять. Раз. Два. Три. Четыре. Чего молчишь – помогай!

Он – Пять.

Тата – Шесть.

Он – Семь.

Тата – Восемь.

Он и Тата – Девять!

 

За окном стеной полил дождь.

 

Тата – Ура! Дождь! Хорошо, когда идет дождь – он смывает наши грехи! Ты видишь эти капли – это мы. Все человечество. Срываясь с неба, мы падаем на землю – мы рождаемся, чтобы проделать круговорот и вернуться обратно. Скажи, когда ты родился?

Он – Не помню.

Тата – Не надо вспоминать. Мы придумаем это. Прямо сейчас ты сам нарисуешь свою жизнь. Давай!

Он – Что я должен делать?

Тата – Кричать!

 

Тата ущипнула Его. Он вскрикнул.

 

Громче!

Он – Зачем?

Тата – Ты должен сообщить всему миру! Кричи! (кричит сама) А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Давай!

Он – Что я должен сообщить?

Тата – Что ты родился, дурачок! Кричи!

Он – А-а-а-а!

Тата – Сильнее! Сообщи всем, что совершилось чудо – человек родился!

Он – А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Тата – Заяви, что ты достоин жизни на этой планете!

Он – А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Тата - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Он - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Тата - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

 

Оба успокаиваются.

 

Он – И что дальше?

Тата – Посмотри. (Показывает за окно). Когда ты родился, шел дождь. Запомни. А теперь надо отыскать твоих родителей. Вон, твой отец. (Показывает на мужчину, что идет по тротуару под окном).

Он – Это просто прохожий.

Тата – Нет! Это твой отец. Он дежурит под окнами роддома и ждет, когда ты родишься. (Кричит). Мальчик! Родился мальчик!

Он – Куда же он уходит?

Тата – Он побежал в палатку за цветами для твоей мамы.

Он – А кто она? Ты?

Тата – Нет, я не могу ей быть. Ты должен сам придумать ее.

Он – Хорошо. Она очень красивая. Она смотрит на меня и улыбается. И от нее исходит абсолютная любовь, как от Бога. Я знаю это, потому что еще не успел забыть, потому что только недавно расстался с ним. Мама гладит меня, целует, а губы теплые-теплые. Она вся светится и похожа на яркую звезду.

Тата – Это счастье.

Он – Тата, а где твоя мама?

Тата – А моя мама тоже похожа на звезду – вон она. (Показывает на небо). Когда тучи рассеются, ты обязательно увидишь ее.

Он – А папа?

Тата – Послушай, мы придумываем твою жизнь или вспоминаем мою! Лучше скажи, кем работает твой папа?

Он – Он работает в цирке клоуном. Мне очень нравится ходить на его представления. Когда дети вокруг смеются, мне хочется встать и закричать на всю арену: «Это мой папа!».

Тата – Почему же ты не кричишь?

Он – Стесняюсь. Все подумают, что я сумасшедший.

Тата – Это твоя жизнь, ты создаешь ее сам. Если захочешь, то никому и в голову не придет так думать.

Он – Значит, можно кричать?

 

Тата кивает.

 

(Кричит). Это мой папа-а-а-а!

Тата – Папа-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, не надо!

Он – Тата, что с тобой?

Тата – Он сейчас разобьется и упадет! Я очень боюсь! Я молю Бога, только бы он не упал!

Он – О ком ты говоришь?

Тата – Ай! (Закрывает лицо руками). Он сорвался?

Он – Кто?

Тата (не открывая глаз) – Говори же, он сорвался и разбился?

Он – Нет-нет, он жив.

Тата – Точно? Он только что почти не упал.

Он – В самую последнюю минуту он успел ухватиться…

Тата – За канат?

Он – Да! Да! За канат! Он канатоходец!

Тата (спокойно) – Папа остался жив.

Он – Это же хорошо!

 

Тата посмотрела на Него так, что за окном прогремел гром.

 

Тата – Если бы тебе предложили стать кем угодно, кроме человека, что бы ты выбрал?

 

Он пожимает плечами.

 

Я бы хотела стать божьей коровкой.

Он – Почему?

Тата – Чтобы быть ближе к Богу. У Него наверно здорово.

Он – А я бы стал вершиной самой высокой горы на свете. И ты бы жила на ней, и была еще ближе к Богу.

Тата – У тебя там холодно. Я бы замерзла и умерла.

Он – Ты бы жила в пещере.

Тата – А там темно. (Пауза.) Когда ты был в утробе, о чем ты думал?

Он – Откуда я знаю!

Тата – Слушай, если ты не будешь играть по моим правилам, я уйду!

Он – Я вспомнил. Я думал, что жизни после родов не существует. Думал, что все мое существование это бессмысленное времяпрепровождение в полной темноте. Мне казалось, я проживу целую вечность, и все на этом кончится - я просто исчезну.

Тата – Страшно.

Он – С этой мыслью быстро свыкаешься.

Тата – Но ты знал, что находишься внутри мамы?

Он – Если честно, я думал, что ее не существует. Я считал, что мой мир – это замкнутое пространство - единственный и других не было и быть не может. Правда, иногда, засыпая, мне слышалась тихая ласковая песня, но я списывал это на свое воображение.

Тата – А потом?

Он – Потом время пришло, и я начал рождаться. Помню, я очень боялся, было страшно уходить в неизвестность, оставляя свой маленький мирок, к которому я так сильно привык. Но ничего…Я увидел свет и пошел на него. Он становился все ярче и ярче, даже резал глаза. А потом неведомая сила подхватила меня и отнесла к Ней.

 

Тата спрыгивает с подоконника, берет мел и пишет на стене: «1, 2, 3, 4, 5, 6»; ее рука замирает; она стирает цифру 6, потом вновь пишет ее.

Тата – Ты веришь в магию цифр? (Не дожидаясь ответа). А я верю. Цифры и числа окружают нас повсюду. Мы зависим от них, правда, стараемся этого не замечать. У каждого человека есть своя цифра, которая ведет его по жизни, словно путеводная звезда.

Он – Какая твоя цифра?

Тата – 6.

Он – Почему именно 6?

Тата – Когда мне было 6 лет, отец ушел из семьи; в 15 – умерла мама – а 1+5=6; я родилась в 6 часов и 6 минут; тебя я тогда встретила в июне – 6 месяц, а вернулся ты сегодня в субботу – 6 день недели. Тебе тоже надо придумать цифру.

Он – Она у меня уже есть – 9.

Тата – Так не честно, ты просто перевернул мою цифру!

Он – Все сходится: я родился 9 числа, тебя встретил в 9 часов, мы не виделись 9 лет…

Тата – Прекрати подстраивать свою жизнь под эту цифру!

 

Он взял у Таты мел, дописал ее ряд цифр «7, 8, 9». Обвел 6 и 9 в круги. Рядом написал крупно 69 и подчеркнул.

 

Он – Это будет нашим совместным числом! Ты и я!

Тата – Так это же восьмерка!

 

Тата написала 6 и 9 друг на друге, получилось нечто похожее на цифру 8.

 

Он – А если мы ее повернем (демонстрирует), то получим бесконечность.

Тата – Бесконечность – страшно.

Он – Чего же ты боишься, трусиха?

Тата – Бес-ко-неч-ность! Ее не измерить, не обхватить, даже представить нельзя! Это вечность! От того и страшно, что нет ни конца, ни края. Все на свете рождается и умирает, создается и разрушается, а тут…

Он – Ты бы не хотела жить вечно?

Тата – Конечно, нет!

Он – Но если бы тебе было очень хорошо! Например, ты испытала счастье, и оно длилось бы бесконечно. Вечное счастье!

Тата – Вскоре оно бы приелось и превратилось в обыденное состояние, и хотелось бы чего-то нового. Счастье тем и прекрасно, что оно мгновенно.

Он – Но как удержать его? Я не хочу лишь изредка испытывать счастье, я хочу быть счастливым всегда!

Тата – Ты еще ни разу его не испытал, как ты можешь хотеть этого?

Он – Я начинаю чувствовать его, когда говорю с тобой, когда вижу, как ты смеешься, когда случайно прикасаюсь к тебе. Тата, как мы познакомились?

Тата – Нет! Я не могу сказать тебе!

Он – Я знаю, что раньше мы были вместе, но потом расстались. Почему? Помоги мне вспомнить.

Тата – Ты должен сам! Я могу лишь направлять.

Он – Так направь меня в тот день, когда мы встретились!

Тата – Только восстановив в памяти всю свою жизнь, ты вспомнишь и меня!

Он - Прошу тебя! Я хочу знать! Вдруг мы что-то упустили, вдруг…

Тата – Молчи! Я не могу тебе рассказать этого!

Он - Постой, но мы можем придумать!

 

Тата кивает. Он берет в руки мел, подходит к стене.

 

Мы уже выяснили, что познакомились 9 лет назад в июне, так? (Пишет цифру 9, от нее ведет черточку к цифре 6). Девятого июня! (От 6 черточка к 9). В девять часов. Не сходится – не хватает шестерки.

Тата – На шестом ряду девятого числа. (6-9).

Он – Где могут быть ряды? В театре? На стадионе? Конечно! В цирке! Ты сидела на 6 месте, а я на 9. (6-9). Между нами было два кресла. Но на них никого не было, потому что с утра у ребенка поднялась температура и они с мамой остались дома! Так мы увидели друг друга. Но как ты оказалась в цирке? Если я пришел на представление отца, то ты…

Тата – Тогда была шестая годовщина со дня смерти мамы. Я всегда прихожу в этот день в цирк и жду воздушных гимнастов, в надежде увидеть отца. Он ведь так и не узнал, что мама умерла.

Он – Когда вышли гимнасты, я повернул голову и увидел твое лицо. Ты плакала. Я спросил: «Что случилось?» А ты очень серьезно сказала: «Если вы меня бросите, я этого не переживу». Я подумал, какая-то она странная, лучше с ней не разговаривать, и хотел отвернуться, но вместо этого представился. И ты в ответ назвала свое имя. Тата! Мне показалось, что это самое прекрасное имя из тех, которые я когда-либо слышал. И еще ты добавила…

Тата – Вы не купите мне сладкую вату? Когда я прихожу в цирк, то всегда покупаю сладкую вату, как в детстве.

Он – «Как в детстве», именно так ты сказала. И я подумал о своем детстве, и вспомнил, что тоже любил сладкую вату – как приятно она таяла на языке.

Тата – Когда ты об этом думал, то очень мило улыбался, и был похож на трогательного щенка с большими добрыми глазами.

Он – Я купил тебе сладкую вату и воздушный шарик в антракте. А ребятишки смотрели на нас и удивлялись, как такие взрослые дядя и тетя могут вести себя словно дети?

Тата – Я смотрела на этот шарик, и мне казалось, что я держу за веревочку всю нашу планету, а она колышется, будто пританцовывает.

 

В открытое окно влетает воздушный шарик.

А потом мы полетели.

Он - Мы оба ухватились за веревочку нашего шарика и оторвались от земли.

Тата – Мы поднимались все выше и выше.

Он – Мы дотронулись до неба.

Тата – Мягкое небо. Наши руки провалились в синеву.

Он – Мы смотрели на крохотный мир под ногами.

Тата – Нам улыбнулось солнышко.

Он – Ты посмотрела на меня и тоже улыбнулась, и я понял, что твоя улыбка ярче.

Тата – Не преувеличивай.

Он – Не преувеличивай, сказала ты. И ветер закружил нас.

Тата – Ты любишь море?

Он – Я больше люблю горы.

Тата – А я обожаю море! Хотя горы тоже ничего. Но море все-таки лучше.

Он – Давай полетим сначала на море, а потом в горы!

Тата – Но сейчас еще рано.

Он – Когда же?

Тата – Через шесть недель.

Он – И девять часов. Я согласен.

Тата – Обязательно!

Он – Мы пролетали облако, и ты оторвала от него кусочек, и попробовала на вкус. Как тебе?

Тата – Ванильное. Мое любимое облако.

Он – Вон там мой дом. Мы пролетаем над ним.

Тата – Пригласишь?

Он – Но как мы опустимся?

Тата – Очень просто. (Достает заколку и протыкает шарик.)

Он – Ай! (Хватается за сердце).

Тата – Тебе плохо?

Он – Ты прострелила мое сердце, но оно не остановилось, а застучало еще сильней.

Тата – Я, правда, испугалась.

Он – Тата, не обижайся. Я пошутил.

Тата – Со смертью не шутят.

Он – А я не боюсь ее, костлявую. Смерть, где ты? Выходи! Покажи мне свое бледное лицо!

Тата – Идиот!

Он – Прости. У меня еще никто не умирал из близких.

Тата – Сплюнь.

Он – Тьфу! Тьфу! Тьфу! (Стучит себе по голове).

Тата – Вот же деревянная рама, дурачок. (Показывает на оконную раму). Извини меня.

Я не должна была…

Он – Я не обижаюсь, что ты! Я действительно идиот!

Тата – Какой ты идиот?!

Он – Самый настоящий!

Тата – Ты был самый настоящий…Я могла вытянуть руку и дотронуться до тебя. Я могла прижаться к тебе.

Он – Почему же ты этого не сделала?

 

Тата пожимает плечами.

 

Тата – Я знала, что если дотронусь, то уже не захочу отпускать.

Он – Поэтому ты ушла.

Тата – Я хотела, чтобы ты сам сделал выбор.

Он – Я сделал его еще тогда, в цирке, когда посмотрел на плачущую девушку через два кресла от меня.

Тата – Я была счастлива!

Он – Ты ушла не оставив номера телефона. Я каждый день приходил в цирк. Я искал тебя.

Тата – Думай не головой, а сердцем.

Он – И я понял. Через шесть недель…

Тата – И девять часов…

Он – Я собрал вещи и приехал на вокзал. Ты ждала меня…

Тата – У поезда № 231...

Он – 2+3+1=6…

Тата – Москва-Феодосия.

Он – При встрече я поцеловал тебя, помнишь?

Тата – И я покраснела?

Он – Ты была прекрасна: похожа на спелый помидор.

Тата – Дурак!

Он – Вздернула свой носик и демонстративно прошла в вагон.

Тата – А ты был похож на важного индюка: такой гордый своей догадкой.

 

За окном послышался шум проезжающего вдалеке поезда.

 

Он – Видишь, это мы едем на море.

Тата – Эй, поезд!

Он – Привет, мы!

Тата – Эй, Тата, напиши мне письмо, как доберешься!

 

Оба машут вслед удаляющемуся поезду.

 

Он – Я смотрел на тебя, а ты смотрел в окно. И под стук колес я написал четверостишье. (Изображает стук колес). Та-та-та, та-та-та, та-та-та…

 

Тата любит яблоки и сливу,

Из мороженного строить города,

И писать стихи под одинокой ивой,

Такой же одинокой, как она.

 

Тата – Мне не было одиноко.

Он – Почему же ты грустила?

Тата – Я прощалась… Я уезжала к новой, лучшей жизни, а прошлое провожало меня однообразием и скукой.

Он – Ты жалела?

Тата – Нет, потому что знала, что ждет меня…

 

В окно влетает конверт. Тата открывает его и читает письмо. <



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2018-01-08 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: