Христианские еретики IV столетия объединили в своем культе древние ритуалы, некоторые христианские обряды и весьма туманные интеллектуальные концепции. У них был удивительный ритуал, сочетавший в себе три христианских таинства - крещение, венчание и причастие - в форме ритуального совокупления и убийства детей, чья кровь использовалась для окропления и вместе с пеплом примешивалась к пище, тем самым освящая ее. Еретические секты (богомилы, пафарины и т.д.) время от времени собирались ночью в заранее условленном месте. Каждый адепт держал в руке горящую лучину. Они читали молитвы и пели псалмы, вызывая духов. В конце концов им казалось, будто к ним снизошел дух в виде небольшого животного. В этот момент лучины гасились, и каждый мужчина должен был соединиться с любой женщиной, находившейся рядом с ним. Подобное совокупление считалось священным, и, если в результате рождался ребенок, его сжигали через восемь дней после рождения на большом костре в присутствии всех членов секты. Пепел тщательно собирали и использовали для причащения больных. В другой секте оргия начиналась по сигналу священника, гасившего освещение. Если рождался ребенок, сразу после его появления на свет члены секты становились в круг и перебрасывали новорожденного друг другу, словно мяч. Младенец через некоторое время погибал, и первый, кто констатировал его смерть, провозглашался первосвященником. В иных случаях ребенка сжигали и подмешивали его пепел в вино, использовавшееся для причащения. Пселлус, автор XI века, пишет о секте еухитов: "Во время их ночных собраний все огни гасились и начиналось групповое совокупление. По истечении девяти месяцев, когда женщины должны были произвести на свет детей, они собирались вновь. Через три дня после родов младенцам выпускали кровь, смешивали ее с пеплом и эту смесь использовали для причащения. Тела младенцев сжигали на костре". Среди многочисленных христианских сект, упоминаемых святым Августином (IV и V века), некоторые практиковали сексуальные ритуалы (симониты, николаиты, карпократьены, манихеи, присцилианцы, патер ниты). Другие сохранили ритуал кастрации (монтанисты и валесьены). Третьи продолжали совершать древние ритуалы смерти (патрисьены и циркумцельоны). "Они практиковали убийство как чужих, так и своих", - пишет святой Августин. В Италии в VIII столетии расстриженные монахи и бродяги любили устраивать подобные религиозные церемонии, во время которых пели псалмы и предавались блуду при потушенном освещении, но детских жертвоприношений уже не было. В конце XIV столетия великой жрицей у турлупинов была Жанна д'Абантон, которую сожгли в 1372 году. Турлупины, собиравшиеся в летнее время обнаженными, хотели восстановить рай на земле. Зачастую во главе сект стояли женщины, как, к примеру, Маргарита Поррет и Гийермина Миланская, оставшиеся в истории благодаря факту их сожжения на костре как колдуний. В Германии в 1912 году Теодор Ройсс основал секту, чей культ основывался на сексуальной магии, если верить книге Ренэ Генона, посвященной Е.П. Блаватской. В "Книге раскрытых секретов" Робер Шарру уделяет много внимания Алистеру Кроули, который провозглашал: "Все заключается в сексе", окружал себя великими жрицами и заимствовал ритуалы отовсюду, где только мог, ссылаясь на свою приверженность концепции сексуальной духовности.
Шабаш
В колдовстве, помимо всего прочего, практиковалось ритуальное совокупление. "Дьявол" шабаша познавал телесно определенное число женщин. Он резервировал несколько красивых девушек, которых должна была выбирать царица шабаша. Отцы и мужья женщин, которых почтил своим вниманием "дьявол", испытывали чувство гордости. Рассказывали о некоем Жуане де Сасине, бившем в барабан, в то время как за занавеской его жена дарила свою любовь "дьяволу". Каждый колдун должен обещать "дьяволу" всегда быть рядом с ним, как только он того захочет.
Черные мессы
Черная месса - это эквивалент шабаша для светских людей, снобов и интеллектуалов, жаждущих новых острых ощущений. В черной мессе, как и в шабаше, участвуют два живых персонажа: жрец и женщина - первый активен, вторая пассивна. Однако отличие состоит в том, что люди, присутствующие на шабаше, простые, неотесанные и не отягощенные интеллектом, воспринимают реальное совокупление с присущим им простодушием. Обратимся к тому, что писал о черных мессах аббат Гибур, служивший при маркизе Монтеспан, а также к сцене "конца века", описанной Гюисмансом, вдохновленным, по всей видимости, лионским аббатом-расстригой Булланом.