Захват без боя британскими войсками столицы республики Трансвааль Претории (а ранее другой бурской столицы – Блумфонтейна) ознаменовал собой окончание второго периода англо-бурской войны – периода крупных наступательных операций британских войск, результатом которых стало военное поражение регулярной армии буров, потеря ими всех крупных городов и коммуникаций. Фельдмаршалу Робертсу оставалось только занять линию Лоренцо-Маркезской железной дороги вплоть до границы португальских колоний, дабы окончательно отрезать буров от внешнего мира.
В конце мая 1900 года президент Трансвааля Крюгер, покинув Преторию, перебрался в Ватервальбоен. Скрываясь от англичан, он несколько раз менял место своего пребывания, пока в октябре на борту голландского парохода «Гельдерланд» не отправился в Европу.
Среди буров царили уныние и пораженческие настроения, усугублявшиеся тем, что 27 мая английское правительство официально объявило об аннексии Оранжевой Республики и включении ее в состав британской империи. Через три месяца, 11 сентября, было объявлено о присоединении к Великобритании Трансвааля.
Однако президент Оранжевой Республики Мартинус Штейн отказался признать этот незаконный акт Лондона и 11 июня заявил о продолжении вооруженной борьбы.
Начинался новый, завершающий период англо-бурской войны – партизанская война отрядов буров против британских войск, длившаяся около двух лет.
Несмотря на успешное для буров начало войны, когда им удалось добиться существенных успехов на территории Наталя и западном фронте, собственная пассивность и отсутствие стратегического плана ведения боевых действий так и не позволили им добиться победы. Учитывая соотношение возможностей бурских республик и Британской империи, можно уверенно утверждать, что шанс на успех был у буров только в случае блицкрига – молниеносной войны против ограниченных английских сил в Южной Африке. Затягивание войны означало для буров поражение.
Тем не менее командование буров, может быть, само не осознавая этого, сделало все для победы противника. Бессмысленная с военной точки зрения осада британских городов (Ледисмит, Кимберли, Мафекинг), сковывавшая скорее значительные силы буров, нежели их противника, пассивное выжидание вместо активных наступательных действий дали возможность британскому командованию перебросить в Южную Африку значительные силы и перейти в решительное наступление, окончившееся тем, чего и следовало ожидать – поражением буров.
Многочисленные тактические успехи первого периода войны так и не переросли в стратегическое превосходство над англичанами. Напротив, фельдмаршал Робертс и лорд Китченер, умело используя промахи бурского командования и огромное численное превосходство над противником, в течение короткого промежутка времени захватили все важнейшие политические центры бурских республик, железные дороги, основные переправы и горные проходы, не оставив бурам ни единого шанса даже на ограниченный успех.
По мнению уже упоминавшегося русского добровольца Евгения Августуса:
«Главную причину последующих неудач буров следует искать во врожденной наклонности их к пассивному сопротивлению, в нежелании подчиниться строгой дисциплине, требующей не рассуждения, этой важнейшей воинский добродетели, и в отсутствии популярного вождя, способного в своем лице, в своей воле, воплотить все силы и волю народа.
У них не было такого вождя, одного слова, одного появления которого было бы достаточно, чтобы воодушевить и увлечь за собой всю эту массу храбрых людей, лихих всадников и метких стрелков, готовых до последней капли крови драться за свою свободу и независимость.
Ни для кого не составляло тайны, что престарелый Крюгер изо дня в день ожидает помощи извне, что флегматичный Пит Жубер и хитроумный Кронье, сыгравший впоследствии роль маршала Базена, принадлежали к той партии, которая желает примирения с англичанами и даже готова пойти на уступки.
А Бота, Девет и президент Штейн тогда еще не пользовались известностью и не могли иметь решающего значения в вопросах о характере и способе ведения войны.
И все это привело к тому, что англичане, благодаря бездействию буров, выиграли необходимое время, исправили свои ошибки и, пользуясь несоразмерностью сил, раздавили в неравной борьбе противника».
Но военное поражение армии буров не стало концом войны, как на то надеялись англичане. Многие командиры буров (в первую очередь генерал Христиан Девет), да и большое количество простых солдат не смирились с оккупацией своих республик британскими войсками и были готовы продолжать борьбу, даже осознавая в глубине души невозможность достижения военной победы над огромной Британской империей.
Часть 3 Уходили в поход партизаны…
Глава 1 Начало
Многочисленные поражения весной 1900 года, потеря важнейших политических центров бурских республик заставили высшее военно-политическое руководство буров искать выход из затруднительного (мягко говоря!) положения.
Еще на состоявшемся в марте 1900 года в Кроонштадте военном совете было принято решение изменить тактику ведения войны, перейдя к действиям небольшими отрядами на флангах и в тылу врага, избегая фронтальных столкновений с превосходящими силами противника.
Основой армии буров с этого момента должны были стать небольшие отряды (коммандо численностью от 500 до 1000 человек), способные наносить внезапные удары по коммуникациям англичан, их обозам и тыловым базам. Наиболее активным сторонником подобного образа действий был генерал Христиан Девет, первым опробовавший новую тактику на практике.
Справедливости ради надо отметить, что не все буры согласились с этими изменениями. Многие из них смирились с поражением и отказались от продолжения вооруженной борьбы, покинув армию. Так поступили почти все буры округов Филипполиса, Смитфелда, Блумфонтейна, Босхофа, Ледибранда и многих других. Более того, многие из них даже вступили добровольцами в английскую армию, выполняя функции проводников и разведчиков, сражаясь против вчерашних однополчан.
Бурский генерал Девет с горечью писал:
«Громадное английское государство пользовалось, кроме своего английского войска, еще солдатами шотландскими, ирландскими, австралийцами, новозеландцами, канадскими и южно-африканскими колониями, восстановляя против нас черных и белых. Да – белых! И что всего ужаснее – Англия брала их из нашего собственного народа – этих предателей, изменников (National scouts). Далее – все гавани были для нас недоступны и все пути к нам закрыты».
По мнению российского военного агента полковника В. И. Ромейко-Гурко:
«Начиная кампанию, никому из трансваальцев не приходила мысль, что явится возможность протянуть войну на год и более, а посему делали попытки к тому, чтобы сравнительно в короткий срок нанести врагу столько вреда и ущерба, чтобы он отказался от продолжения борьбы; кроме того, людей, стоявших у власти, не покидала надежда на благоприятное вмешательство Европы.
Когда впоследствии определилось, что война может затянуться, так как бюргеры продолжают упорствовать в продолжении борьбы, то всю надежду на успех начали возлагать не на поражение врага в открытом поле, а лишь на приведение его к такому состоянию, чтобы дальнейшая борьба ему стала невыносимой, чтобы запас энергии и выносливости в войсках совершенно иссяк, а равно чтобы центральное правительство в Лондоне, не видя конца утомительной, безрезультатной, в особенности же дорогостоящей борьбы, пришло бы к заключению о необходимости прекращения ее и изыскало бы обоюдно удовлетворяющий Modus Vivendi. С этого времени принцип постоянно тревожить врага – как выразился президент Штейн, «желание стать ему в тягость и одновременно уклоняться от серьезных столкновений – стал проводиться еще строже» [46].
Поэтому первые партизанские отряды уже в апреле 1900 года начали боевые действия против английских войск. После потери Блумфонтейна и Претории их число увеличилось, а действия стали более активными. По сути дела, все уцелевшие коммандо буров превратились в партизанские отряды, поскольку их земля была оккупирована англичанами. Только на территории Трансвааля в период с 6 июня по 4 июля 1900 года отряды буров провели 255 боевых операций против британских войск.
В начале июня отряд буров взорвал железнодорожный путь у Роодеваля, сжег станционные здания и девять деревянных мостов в окрестностях станции (более подробный рассказ об этой операции буров ниже). Здесь же 21 июня они захватили британский железнодорожный состав, повредив предварительно пути.
Севернее Претории 3 сентября буры, взорвав рельсы, пустили под откос грузовой поезд, а через две недели разрушили линии телеграфной связи.
Офицеры французского Генерального штаба в этой связи заметили:
«Занятие Претории не произвело того решительного действия, которое ожидалось от этого в штабе лорда Робертса. Напротив, удаление английских войск вызвало в Оранжевой Республике более частые и энергичные нападения на английские отряды и коммуникационные пути.
Восточный округ колонии реки Оранжевой, куда англичане до тех пор проникали редко, сделался очагом самого активного восстания и продовольственным центром большей части коммандо оранжистов. Во всех прочих местах обеих республик, как в западной части Трансвааля, так и в восточной, где укрылось трансваальское правительство и войска Бота, были сформированы новые банды, проявлявшие самую энергичную деятельность».
Обратите внимание, даже французы, симпатизировавшие бурам, именовали отряды бурских партизан бандами, и они не были одиноки в этом мнении. Подобные сравнения (с бандитами) вызывали обиду у буров. Не случайно генерал Девет одну из глав своих мемуаров назвал «Были ли мы гверильясами?», поскольку в то время, в понимании буров, гверильясы (а именно так их называли в Англии) были бродягами, не имеющими определенного правительства.
Христиан Девет с обидой писал:
«С того времени, как мы начали всюду по всей республике вести войну такими маленькими партизанскими отрядами, неприятель стал называть нас различными именами. Когда лорд Робертс 24 мая 1900 года провозгласил Оранжевую Республику и Трансвааль присоединенными в английской державе, еще в то время, как мы вели войну, нас прозвали бунтовщками. Называли нас также и разбойниками.
Наконец, буры получили бранное прозвище «гверильясов». Я не вижу, на каком основании Англия имела право назвать нас таким образом. Она и должна была взять свои слова назад, начав переговоры о мире и признав, таким образом, наше правительство законным. Но я позволю себе все-таки остановиться на этом бранном для нас слове.
Представьте себе, что Англия заняла бы любой из городов – Нью-Йорк, Санкт-Петербург, Берлин, Париж или Амстердам, или другой какой-нибудь главный город любого государства, – и правительство этого государства продолжало бы тем не менее войну. Разве осмелился бы кто-нибудь назвать гверильясами людей, борющихся за свою независимость против англичан?
Или наоборот, если бы главный город Англии был бы захвачен каким-либо народом, можно ли было бы и всю Англию считать присоединенной к территории этого народа, а самих англичан назвать гверильясами. Конечно, нет!
Это выражение возможно было бы употреблять лишь в том случае, если бы не только главный город был взят, но вся страна, от края до края, была завоевана. Но в подобном случае не могло произойти ничего подобного тому, что произошло у Линдлея, где были взяты в плен йомены, у Роодеваля, Деветсдорпа, Флакфонтейна, Тафелкопа, где была разбита отборная конница, при Твеефонтейне и во многих других местах.
Я не говорю уже о знаменитых сражениях в Южно-Африканской Республике, где после того, что она была объявлена присоединенной к английским владениям, могли происходить такие поражения англичан, как пленение лорда Метуэна бурским генералом Делареем. Остается признать, что Англия, называя нас гверильясами, говорила об этом не всерьез» [47].
Британское командование, уже праздновавшее победу, неожиданно для себя обнаружило, что не все буры готовы сложить оружие и превратиться в подданных Ее Величества. Нападения партизанских отрядов учащались и доставляли все больше беспокойства англичанам.
Так, 31 мая 1900 года отряд генерала Пита Деларея ворвался в город Линдлей, где располагался большой гарнизон английских войск. Нападение буров оказалось полной неожиданностью для англичан, поэтому они сдались без боя. В плен попало 500 британских солдат, которых вскоре переправили в Трансвааль.
Другой отряд, которым командовал генерал Луис Бота, в июне 1900 года действовал вдоль железной дороги Претория – побережье залива Делагоа, препятствуя продвижению британских войск в восточные районы Южно-Африканской Республики (Трансвааля). К западу от Претории вел активные боевые действия отряд генерала Дж. X. Деларея, юго-восточнее столицы Трансвааля не давала покоя войскам генерала Р. Буллера коммандо Христиана Бота.
Вдоль железной дороги Претория – Питерсбург действовал отряд Гроблера, а в непосредственной близости от города тревожили английские войска отряды, каждый численностью по 200–300 человек, во главе с генералами Дютуа, Сниманом, Дайтвези, Остгаузеном, Лемером, Смитом.
Поэтому лето 1900 года фельдмаршал Робертс посвятил борьбе с подобного рода затруднениями. Была значительно усилена охрана железных дорог южнее реки Вааль, в восточный округ Оранжевой Республики были направлены несколько отрядов, развернувших концентрическое наступление, итогом которого стала сдача в плен отряда буров под командованием Принслоо. Всего до конца июня англичанам удалось взять в плен в окрестностях Сенекала около 4000 буров, однако генералу Девету удалось уйти, несмотря на все усилия охотников.
При содействии войск генерала Буллера, подошедших из Наталя, Робертс оттеснил остатки армии генерала Бота к востоку, сделав остановку в Миддельбурге. Одновременно английские летучие отряды охотились за бурами по всему завоеванному краю, стремясь в первую очередь уничтожить отряд Девета, однако, благодаря прекрасному знанию местности и высокой подвижности, ему удавалось уходить от противника.
Отряд другого военачальника буров – генерала Деларея – в этот период действовал в Мигалисбергском округе, не давая покоя англичанам.
В августе 1900 года лорд Робертс возобновил боевые действия против отрядов генерала Бота, которые под натиском превосходящих сил противника вынуждены были отойти в гористую местность к северу от железной дороги, ведущей до Камати-Поорт.
Оценивая обстановку, сложившуюся на южноафриканском театре военных действий, европейские военные эксперты отмечали:
«Хотя время крупных военных действий, по-видимому, миновало, положение англичан продолжало быть затруднительным. Сообщения по железным дорогам ежедневно прерывались, на отдельные английские отряды производились нападения; банды вооруженных буров свободно бродили в стране, легко уходя от английских отрядов, изнурявшихся при преследовании.
Деятельность англичан была направлена главным образом на охрану своих длинных коммуникационных линий и важнейших пунктов завоеванной страны, для чего им приходилось организовывать многочисленные отряды и высылать их по всем направлениям. Следствием продолжительности военных действий явилась обоюдная озлобленность и для обеих сторон наступило время жестокостей и насилия.
Английские отряды производили вокруг себя опустошение, забирали все продовольственные запасы и сжигали фермы, у которых им оказывалось сопротивление. Они устраивали концентрационные лагеря, в которых все мирное население, женщины, дети и старики подвергались огромной опасности» [48].
Несмотря на репрессии английских оккупантов, буры продолжали партизанскую войну, причем местом наиболее активных действий партизан стал район столицы Трансвааля Претории.
В конце 1900 года коммандо буров во главе с Дж. Герцогом, Филиппом Ботой, Гасброком и Круйцингером вступили на территорию Капской колонии и стали продвигаться по направлению к Стромбергу, Штейбургу, перерезав попутно железнодорожную линию Де-Аар – Кимберли. Предводители буров надеялись, что их появление в британских владениях вызовет восстание местных африканеров, но этого не произошло. Поэтому при приближении английских войск буры вернулись на родные земли.
Опыт первых партизанских операций против британских войск показал, что наиболее эффективными были действия мелких отрядов, обладающих высокой мобильностью, что позволяло им легко уходить от преследователей. Поэтому в феврале 1901 года на военном совете буров было решено разделить крупные отряды на более мелкие коммандо, которые, однако, могли объединяться в случае необходимости (при проведении крупных операций против англичан).
Глава 2 Генерал Девет
Среди многочисленных партизанских отрядов, действовавших на территории бурских республик (а их численность в разгар войны достигала 20 тысяч человек), активностью и решительностью отличался отряд весьма популярного среди буров генерала Христиана Девета.
Его отряд (в котором насчитывалось более двух с половиной тысяч человек) начал боевые действия против англичан, придерживаясь новой тактики, еще в марте 1900 года на территории Оранжевой Республики.
В конце мая отряд Девета вышел из Гейльброна, дабы присоединиться к комманданту Стенекампу. После встречи коммандо, Девет разделил отряды и, взяв около 600 человек, 2 июня отправился к станции Роодеваль (Рудевал). По дороге буры получили сообщение, что неподалеку от фермы Звавелькранц расположился лагерем британский обоз, и решили напасть на него.
Рано утром 5 июня буры незаметно окружили неприятельский лагерь, после чего Девет отправил к англичанам одного солдата с предложением сдаться:
«Я послал одного из моих людей с белым флагом к начальствовавшему офицеру, чтобы сказать ему, что он окружен и что уйти от нас никак не может; а что во избежание кровопролития ему лучше бы сдаться.
Мой посланный вернулся назад с английским офицером, и я узнал, что имею дело с гайлендерами. Он хотел поставить условия, но, конечно, мой ответ гласил: «безусловная сдача». Тогда офицер попросил отсрочку, чтобы успеть передать мой ответ своему начальнику, и уехал обратно. Нам пришлось ждать недолго – появился белый флаг. Мы взяли в плен 200 гайлендеров и 56 тяжело нагруженных возов, из которых почти каждый был запряжен 16 быками».
Не сделав ни одного выстрела, буры нанесли противнику довольно унизительное поражение, продемонстрировав готовность продолжать борьбу, несмотря на потерю столиц и оккупацию англичанами своих республик.
Девет отправил генерала Филиппа Боту с пленными и добычей в лагерь президента Оранжевой Республики Штейна, а сам двинулся в Роодеваль. Готовя нападение на англичан, командир буров разделил свой отряд: 300 человек во главе с коммандантом Стенекампом и одним орудием Круппа отправились к станции Вредефортвег, а генерал Фронеман двинулся к северу от железнодорожного моста на реке Реностер, чтобы рано утром следующего дня, имея 300 человек и два артиллерийских орудия, атаковать английский лагерь, расположившийся на холмах у реки.
Сам Девет, оставив 80 человек и одну пушку, пошел к станции Роодеваль, где, как доложила разведка, находилось около ста британских солдат (как выяснилось впоследствии, их было в два раза больше). Подойдя рано утром 7 июня к станции на 800 шагов, Девет отправил к англичанам парламентера, требуя от их командира сдачи.
Британский офицер ответил категорическим отказом, и началась интенсивная ружейная перестрелка, длившаяся несколько часов. Около 10 часов к бурам, атаковавшим станцию, подошел на подмогу отряд Фронемана, немедленно открывший огонь из двух артиллерийских орудий.
После артиллерийского обстрела, длившегося более часа, англичане выбросили белый флаг. Два английских офицера встретились с Деветом, сообщив ему, что готовы сдаться с одним условием – если их личное имущество останется при них. Сынов туманного Альбиона больше беспокоила судьба пожиток, нежели возможность продолжать сопротивление!
Командир буров пообещал не трогать их имущество, и, удовлетворенные обещанием Девета, 200 английсих солдат и офицеров сдались в плен.
Заняв станцию, буры были поражены видом укреплений англичан – они были сделаны из прессованных тюков одежды, одеял и почтовых посылок и надежно защищали солдат от пуль и снарядов противника – во время многочасового обстрела было убито и ранено всего 27 человек.
В качестве трофеев бурам достались сотни ящиков с различным воинским имуществом, несколько тысяч ящиков патронов и взрывчатки (лиддита), сотни артиллерийских снарядов большого калибра для морских орудий, из которых лорд Робертс намеревался обстреливать Преторию. Как позднее подсчитали английские газеты, все это добро стоило почти три четверти миллиона фунтов стерлингов.
Перед радостными победителями встал вопрос – что делать с этим богатством? Как вспоминал генерал Девет:
«Времени было в обрез, и нельзя же было, захватив такую массу всего, с этим же добром попасться неприятелю. Мне было невероятно жалко уничтожать драгоценные зимние одежды, пледы и сапоги, которые попали в наши руки и которые бюргерам пришлись бы очень кстати.
Но я знал, что англичане имеют железнодорожную линию в своем распоряжении и что они могут очень быстро выслать войска в Роодеваль из Блумфонтейна, Крооншадта и Претории. Обидно было не воспользоваться таким добром, но делать нечего, приходилось все предать пламени».
Разрешив своим бойцам выпотрошить почтовые посылки, Девет приказал все остальное сжечь, устроив на станции фантастический фейерверк – в воздух взлетели снаряды и патроны, захваченные у англичан. Пламя гигантского костра, в котором сгорало армейское имущество противника, было видно за несколько миль. Хозяйственные буры со слезами на глазах смотрели, как превращается в пепел нечаянно попавшее в их руки богатство, однако суровая военная реальность требовала жертв.
Часть захваченных винтовок и патронов к ним Девет приказал хорошо упаковать и закопать в окрестностях станции, дабы воспользоваться ими в случае необходимости. 11 июня к станции подошли крупные силы английских войск и вынудили буров отступить. Сами англичане расценили этот отход как свою крупную победу, о чем фельдмаршал Робертс поспешил сообщить в Лондон.
Известие о захвате станции Роодеваль и погроме, учиненном там бурами (помимо имущества и боеприпасов, они сожгли и девять деревянных мостов в ее окрестностях), вызвало переполох в британских штабах.
Многие офицеры и генералы после захвата Блумфонтейна и Претории уверовали в победу Великобритании, как вдруг невесть откуда взявшиеся бурские партизаны совершают наглое нападение на английский гарнизон, берут его в плен, громят железнодорожные эшелоны, а главное, явно не хотят отказываться от продолжения вооруженной борьбы.
И действительно, многие буры, и в первую очередь генерал Христиан Девет, не собирались складывать оружие.
В августе 1900 года десятитысячное войско британского генерала Хантера вынудило Девета с его отрядом уйти в северную часть Оранжевой Республики, где он продолжил борьбу с англичанами. Сам легендарный генерал уже после окончания войны вспоминал:
«О том, чтобы сражаться с неприятелем, нечего было и думать: силы его были слишком велики. Единственным спасением для нас являлось бегство.
Мы прекрасно знали, что ни один англичанин не сравнится в быстроте и выносливости с буром и что его лошади и быки стоят в таком же отношении к нашим быкам и лошадям. Поэтому мы решили так: удирать так быстро, чтобы под конец неприятель от усталости бессильно растянулся на земле позади нас, что, как оказалось потом, и случилось в действительности.
Но нам пришлось все-таки еще немного и посражаться, чтобы сохранить свои повозки. Стычка произошла между нами и английской кавалерией, быстро ускакавшей вперед и слишком близко подоспевшей к нам сзади. Видно было, что англичане напрягали все свои силы, чтобы теперь, наконец, раз и навсегда покончить с нами. Нужно же было положить конец и придушить маленькую кучку людей, которые, хотя большей частью и отступали, а все-таки нет-нет, да и оказывали сопротивление» [49].
Однако, несмотря на все усилия англичан, покончить с отрядом генерала Девета им так и не удалось. Буры продолжали боевые действия против оккупантов, причем пытались даже перенести их на территорию Капской колонии. В ноябре 1900 года подобную попытку предпринял генерал Девет.
Отправив часть своих солдат под командованием генерала Фронемана в северные районы Оранжевой Республики, Девет с присоединившимися к нему отрядами коммандантов Латегана (150 человек) и Яна Терона (80 человек) 10 ноября перешел железнодорожную линию между Дорнривиром и Теронскопом, направляясь в Капскую колонию. По дороге буры взорвали несколько мостов и вскоре достигли Дорнберга, где к Девету присоединились отряды комманданта Газебрука и генерала Филиппа Бота, в результате чего численность объединенного отряда достигла полутора тысяч человек. Имелось у буров и одно артиллерийское орудие с 17 снарядами.
Англичане к этому времени уже создали линию укреплений, протянувшуюся от Блумфонтейна к Ледибранду: на расстоянии около 2000 метров один от другого были возведены блокгаузы, преграждавшие бурам дорогу в британские владения. После короткой артиллерийской подготовки, во время которой было выпущено всего шесть снарядов, буры прорвались через укрепления противника, и 17 ноября отряд Девета остановился на ночлег у реки Моддер.
Отсюда буры направились на родину генерала – к небольшому городку Деветсдорпу (названному так в честь отца бурского военачальника). Утром 21 ноября партизаны заняли холмы вокруг Деветсдорпа, но дальше продвинуться не смогли, поскольку дорогу им преграждали английские укрепления, возведенные из песчаника и мешков с песком, обороняли которые 500 солдат под командованием майора Мессе.
Из-за того, что бурам необходимо было охранять свои тылы и лагерь, в котором находился президент, для нападения на Деветсдорп в распоряжении Девета имелось всего 400 человек. Рано утром 22 ноября буры открыли ружейный огонь по английским укреплениям и началась перестрелка, продолжавшаяся до вечера. Партизаны медленно продвигались вперед, захватывая одну за другой позиции англичан.
Моральный дух английского гарнизона оказался не на высоте, и хотя возможности для сопротивления сохранялись, в три часа дня 23 ноября сыны туманного Альбиона выбросили белый флаг, сдавшись на милость победителя. Буры взяли в плен 400 британских солдат, семь офицеров и майора Мессе. В качестве трофеев им достались два орудия Армстронга с 300 снарядами и большое количество винтовок Ли-Метфорд с боеприпасами. Победа буров была безоговорочной, но, получив сведения о приближении большой колонны британских войск со стороны Реддесбурга, Девет начал отход.
Попытка вторжения в британские владения окончилась неудачей, но бурский генерал не отказался от своих планов, и в январе 1901 года Девет предпринял вторую попытку вторжения в Капскую колонию, собрав под своим командованием около 2000 человек. Уверенность буров в успехе была настолько высока, что вместе с Деветом в опасную экспедицию решил лично отправиться даже президент Оранжевой Республики Мартинус Т. Штейн со всем своим правительством. В период подготовки к походу бурам пришлось решать и политические проблемы – заканчивался срок полномочий президента Штейна.
Собравшийся в Дорнберге военный совет постановил избрать временного президента до тех пор, пока обстоятельства не позволят провести новые свободные выборы. Единогласно на этот пост вновь был избран Мартинус Тенис Штейн.
План генерала Девета предусматривал после вторжения в Капскую колонию самостоятельные действия трех отрядов буров, дабы затруднить англичанам охоту на партизан, но события стали развиваться по другому сценарию.
Еще в период подготовки буров к рейду британское командование получило сведения об их месторасположении и срочно направило туда войска. Как рассказывал сам генерал Девет:
«Характер нашего войска был таков, что секреты не могли удерживаться; и я решил вследствие этого все, что будет находиться в связи с моими дальнейшими планами, держать исключительно про себя».
2 января генерал послал разведывательный отряд к востоку от Винбурга, сделав вид, что ночью с основными силами направится в том же направлении, а сам тайно отправился на запад, надеясь обмануть противника. Однако через сутки, когда отряд миновал Табаксберг, Девет получил сообщение о том, что к нему двумя колоннами движутся английские войска.
О дальнейших событиях рассказывает сам генерал:
«Я немедленно приказал расседлывать, и мы заняли к востоку от Табаксберга сильные позиции вдоль холмиков. Правым крылом англичан мы не могли завладеть; но я заставил штурмовать левое крыло, находившееся в шести милях к юго-востоку, где нам и удалось отнять превосходное орудие Максим-Норденфельда, правда, ценою одного убитого и трех раненых. Неприятель взял несколько убитых и раненых с собой, оставив некоторых убитых возле отнятого нами орудия. Тем не менее нам не удалось прогнать неприятеля; зато мы весь день его беспокоили и не дали себя вытеснить из позиций.
Оставаться там и следующий день опять сражаться – об этом нечего было и думать, так как мы этим самым дали бы врагу возможность получить подкрепления, и тогда наша цель – попасть в Капскую колонию – оказалась бы одной тщеславной затеей. Но что же делать в таком случае?»
Отряд генерала Девета оказался в сложном положении – по его следам шел с большими силами генерал Нокс. Впереди лежала хорошо укрепленная фортификационная линия, протянувшаяся от Блумфонтейна до Ледибранда, на которой располагались английские части. Взвесив все за и против, Девет решил двигаться в направлении Таба-Нху, отправив для дезинформации противника большой отряд в направлении Спринкганснека.
Однако далее все пошло не так, как предполагал командир буров:
«Мой старый друг, генерал Нокс, на которого уже в первый раз возложено было поручение не пускать меня в Капскую колонию, был теперь снова обременен тою же самою задачею. Могу сказать, что человек, имевший с ним когда-либо дело, знает, какой это тяжелый друг. Он не только владеет искусством совершать ночные переходы, но и умеет показать себя доблестным на поле сражения, меряясь силами с неприятелем в открытом бою.
В то время как мы расседлали, думая, что можем безопасно расположиться на некоторое время лагерем, мои разведчики сообщили мне, что подходит большое войско генерала Нокса. Я немедленно снова отдал приказ седлать и впрячь быков в наши маленькие повозки, числом 10, с амуницией и мукой. Я оставил отряд с генералом Фури позади, чтобы несколько задержать генерала Нокса, а сам отправился пробивать дорогу между неприятельскими укреплениями.
То обстоятельство, что я послал накануне сильный патруль на разведку в Спринкганснек, нам очень пригодилось, так как оказалось, что генерал Нокс был уверен, что я пойду в том направлении, и потому сперва направил свое войско туда, и только через некоторое время заметил, что он ошибся. Тогда он повернул на запад, но столкнулся с генералом Фури, который сопротивлялся в течение нескольких часов, потеряв двух людей тяжелоранеными.
Тем временем я подошел к укреплениям, находившимся между Таба-Нху и Саннаспостом; тут я увидел, что по направлению от Блумфонтейна несется кавалерия, посланная для подкрепления и без того сильного неприятеля. Тогда я поставил два орудия (одно из них была пушка Максим-Норденфельд, отнятая нами у неприятеля при Деветсдорпе) и навел их на одно из неприятельских укреплений, лежавших на моем пути, и стал на расстоянии 4000 метров бомбардировать его.
Следствием этого было то, что после нескольких выстрелов англичане пустились в бегство к ближайшему форту, лежащему восточнее; но и это укрепление досталось нам. Форт же, лежащий на западе, был взят штурмом коммандантом Стенекампом и гейльбронскими бюргерами. Они же захватили нескольких пленных, остальные бежали в Саннаспост».
После этого путь для буров был открыт. Объединившись с генералом Фури, Девет направился к Деветсдорпу, куда и прибыл 31 января.
Генерал Нокс, стремясь опередить противника и перекрыть бурам путь в Капскую колонию, отправил свои войска по железной дороге в направлении Блумфонтейна.
Вскоре британские войска взяли под контроль все переправы и броды на реке Оранжевой, по которым можно было попасть в Капскую колонию.
Теперь Девету нужно было придумать новый план:
«Ввиду этого я послал генерала Фронемана, находившегося у истоков Кафферривира, лежавших на запад от Деветсдорпа, по направлению к станции Ягерсфонтейн, а генерала Фури по направлению к Одендольстрому, к ферме Клейн-Киндерфонтейн, лежавшей на западе от Смитфильда.
К Одендольстрому я послал разведчиков. Они узнали, что англичане рассылали патрули ежедневно и, повидимому, ожидали, что мы постараемся перейти Оранжевую реку именно в этом месте. На следующий день я тоже послал патруль, которому велел разъезжать взад и вперед, заставив при этом моих людей таинственным образом рассказывать повсюду сказки о том, будто для меня слишком опасно предпринять переход через Оранжевую реку при слиянии ее с Каледоном, где вода должна стоять еще выше, и что при малейшем дожде обе реки сделаются непереходимыми.
Вторая, пущенная мною, сказка состояла в том, что я хочу отозвать генерала Фронемана назад для того, чтобы захватить Одендольстром или же напасть на мост Аливаль-Норд».
Генерал Девет надеялся, что распущенные им слухи быстро дойдут до генерала Нокса, и тот, поверив им, откроет бурам дорогу.
Другой отряд буров, под командованием генерала Фронемана, тем временем напал на железнодорожный состав англичан вблизи станции Ягерсфонтейн, предварительно взорвав путь спереди и позади поезда. Разграбив вагоны, набитые различным имуществом, буры сожгли поезд.
Выждав один день, вечером 5 февраля 1901 года двинулся в путь и Девет. Пока все шло по его плану – англичане, поверив слухам, направились в ложном направлении, а буры тем временем появились там, где их никто не ждал – между железнодорожными станциями Спрингфонтейн и Ягерсфонтейн. Конный же отряд генерала Фури еще два дня оставался позади войск Девета, делая вид, что направляется к Одендольстрому.
Перейдя железнодорожную линию, отряд Девета упорно двигался вперед несмотря на то, что в результате сильных дождей дорога превратилась в настоящее болото, в котором увязали повозки и артиллерийские орудия. У города Леббесдрифта к Девету присоединился отряд Фронемана, и 10 февраля объединенные силы буров вступили в Капскую колонию.
У фермы Безейденхоут их нагнал отряд генерала Фури. Таким образом, план Девета удался – все три отряда буров прорвались в Капскую колонию. Однако значительные силы англичан шли по пятам, постоянно угрожая партизанам.
Дальнейшему продвижению буров в глубь Капской колонии помешало Моддерское болото, в котором завяз их обоз, а вскоре сюда же подошли английские войска. После нескольких столкновений с ними, Девет вынужден был повернуть обратно, вновь разделив свой отряд на три части.
Как и первая, новая попытка вторжения в Капскую колонию также не увенчалась успехом – перенести боевые действия на территорию противника не удалось, и в дальнейшем буры предпочитали действовать на своей земле.
Во время своих рейдов генерал Девет особое внимание уделял железным дорогам, служившим основным средством снабжения английских войск на оккупированных территориях. При каждом удобном случае буры взрывали рельсы или устраивали нападения на поезда. Как это происходило, можно судить по воспоминаниям самого Девета.
Его бойцы ночью заканчивали минирование железнодорожного полотна, когда внезапно появился британский с