Часть 1: иудеям — программа «господства» над миром, над всеми народами, программа поголовного истребления несогласных с нею, которую иудеи должны осуществлять в режиме «зомби» в интересах хозяев проекта, остающихся за кулисами Истории.
«Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что возможно отдавать в рост; иноземцу (т.е. не иудею) отдавай в рост, чтобы господь бог твой благословил тебя во всём, что делается руками твоими на земле, в которую ты идёшь, чтобы овладеть ею», — Второзаконие, 23:19, 20. «…и будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы [и будешь господствовать над многими народами, а они над тобой господствовать не будут]. Сделает тебя господь [бог твой] главою, а не хвостом, и будешь только на высоте, а не будешь внизу, если будешь повиноваться заповедям господа бога твоего, которые заповедую тебе сегодня хранить и исполнять, и не отступишь от всех слов, которые заповедую вам сегодня, ни направо ни налево, чтобы идти во след иных богов и служить им», — Второзаконие, 28:12 — 14. «Тогда сыновья иноземцев будут строить стены твои; ибо во гневе моём я поражал тебя, но в благоволении моем буду милостив к тебе. И будут отверзты врата твои, не будут затворяться ни днём, ни ночью, чтобы было приносимо к тебе достояние народов и приводимы были цари их. Ибо народы и царства, которые не захотят служить тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся», — Исаия, 60:10 — 12.
Для реализации именно этого необходимы иудейские диаспоры во всех странах мира: если все иудеи компактно и обособленно проживают в Израиле или Иудее, то нет инструмента господства над жизнью народов, живущих во всём остальном мире.
Часть 2: христианам — программа подчинения христиан в режиме «зомби» господству над ними иудеев и их хозяев.
«Не думайте, что Я пришёл нарушить закон или пророков. Не нарушить пришёл Я, но исполнить. Истинно говорю вам: доколе не прейдёт небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдёт из закона, пока не исполнится всё»[20], — Матфей, 5:17, 18.
«… не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду», — Матфей, гл. 5:39, 40. «Не судите, да не судимы будете» (т.е. решать, что есть Добро, а что Зло в конкретике жизни вы не в праве, и потому не противьтесь ничему), — Матфей, 7:1. «Рабы, повинуйтесь господам…» — апостол Павел, К Ефесянам, 6:5; «18. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. 19. Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо» — 1е послание апостола Петра, гл. 2.
И никаких доказательств того, что именно в этой двухкомпонентной доктрине выразился благой Божий промысел в отношении человечества.
Она — предельно яркое выражение того, что В.И. Ленин в письме М. Горькому называл «богостроительством», подразумевая под этим термином процесс создания «боженьки», вероучения и религиозного культа под решение определённых общественно-политических задач. Соответственно содержанию представленной выше глобально-политической доктрины, боговдохновенность которой не подтверждается ничем в жизни:
Все библейские культы — не религии, т.е. не системы взаимосвязи человека и Бога, который есть Любовь, а разновидности социальной магии — ворожбы на основе создания эгрегора вымышленного «бога», который по своим нравственно-этическим характеристикам ничего общего не имеет с Богом, который есть Любовь.
Воздействие этой библейской ворожбы на общество, на миропонимание людей, видно из письма П.А. Флоренского В.В. Розанову от 26 октября 1913 г. Он завершает его следующими словами:
«Итак, вопрос о гибели нашей есть вопрос, давно уж взвешенный судьбою.
Ни славянские ручьи не «сольются в русском море», ни оно не «иссякнет», но всё будет наводнено серою жидкою лавиною адвокатуры, которая, между прочим, зальёт и Талмуд, и ритуальные убийства.
И, в конце концов, — вопрос в одном: верим мы Библии или нет (выделено нами жирным при цитировании).
Верим ап. Павлу или нет (выделено нами жирным при цитировании). Израилю даны обетования — это факт. И ап. Павел подтверждает:
«Весь Израиль спасётся»[21].
Не «духовный» Израиль, как утешают себя духовные семинарии, увы, — не духовный. Ап. Павел ясно говорит о «сродниках по плоти» и подтверждает неотменность всех прежних обетований об избранничестве.
Мы — только «так», между прочим. Израиль же — стержень мировой истории.
Такова Высшая Воля. Если смиримся — в душе радость последней покорности. Если будем упорствовать, отвергнемся того самого христианства, ради которого спорили с Израилем, т.е. опять подпадём под пяту Израиля. Обетования Божии непреложны. Это мы «в черте осёдлости»[22] Божественных предначертаний, — мы, а не они. Это мы — египтяне, обворовываемые и избиваемые и мучимые; это мы — те, у которых «головы младенцев разбиты о камень», — и об этом самом против себя мы поём в церквах ангельскими голосами: «На реках Вавилонских тамо седохом и плакахом». Нам — одно утешенье:
Хотя навек незримыми цепями
Прикованы мы к здешним берегам,
Но и тот круг должны свершить мы сами,
Что боги совершить предначертили нам.
Мы должны сами совершить круг своего подчинения Израилю! Может быть, вы — последний египтянин и я — последний грек. И, как загнанные звери, мы смотрим на «торжество победителей». Минутой позже, минутой раньше нас возьмут, зверей, может быть, — последних зверей, и выточат кровь для кошерного мяса. Но надо быть покорными.
И подлинно, как ни бери дела, а выходит всё одно. Ветхий Завет даёт и неустанно твердит обетования о будущем господстве над миром. Кому? — иудеям. А Новый? — Он отнюдь не говорит нам, христианам, что это господство переходит теперь к нам, христианам, а лишь зовет терпеливо нести свой крест и обещает за это спасение. Один Завет противоречит другому, — но не потому, что оба говорят одно, а потому именно, что оба говорят разное, и разное это обращено к разным лицам. И это глубокое и коренное расхождение обоих Заветов, примиримое при высоком парении духовного созерцания, как это было у апостола Павла, нестерпимо режет и жжёт наше бескрылое и дряблое сознание»[23].
А ведь П.А. Флоренский и В.В. Розанов — далеко не самые «глупые люди» (посмотрите их биографии и их творческое наследие). Но в данном случае необходимо указать на то обстоятельство, что дееспособность их интеллектов была ограничена верой — верой «православной», религиозными предрассудками — библейскими предрассудками[24].
П.А. Флоренский задаётся вопросами «верим ли мы Библии либо нет?», «верим ли апостолу Павлу либо нет?». Но он не задаётся вопросом: Верим ли мы Богу? — Для него верить Библии и верить Богу — одно и то же, хотя это две разные веры, порождающие и два разных вида религиозности (личностной и общественной), и соответственно — два разных образа жизни общества. Поэтому он в своих размышлениях безальтернативно исходит только из положительного ответа на эти вопросы: он верит Библии и апостолу Павлу, как самому Богу. Этой верой он подменяет веру Богу, отгораживается от Него Библией и традицией вероисповедания, и потому даже не рассматривает возможность подлога и извращения в исторически сложившейся Библии вероучений Единого Завета, данных в своё время Моисею, Христу, Мухаммаду; по этой же причине перед ним не встаёт вопрос и о том, чтобы ознакомиться с Кораном и подумать о смысле тех разночтений, в которых Коран отрицает как тексты Библии, так и традиции истолкования жизни на их основе, сложившиеся в иудаизме и во всех ветвях христианства в их исторически реальном виде.
В приведённой выше доктрине скупки мира на основе иудейской транснациональной корпоративной монополии на ростовщичество и искреннем подчинении ей всех прочих народов и есть суть «православия» как системы социальной магии (ворожбы), которое по словам обличителей «злодея Ленина» в программе телеканала «Спас» В.И. Ленин якобы ненавидел.
И исторически реальному «православию» свойственна многогранная трусость, связанная с этой доктриной. В частности[25]:
· Иерархам церкви слабо́ прямо заявить пастве, что П.А. Флоренский прав, и следует смиренно подчиниться владычеству иудеев. Вместо этого они вспоминают слова Христа, обращённые к его современникам-иудеям: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Иоанн, гл. 8, ст. 44). Из этого и проистекает «православный антисемитизм» большей или меньшей яркости, несовместимый с заповедью Любви к Богу, ближним и дальним людям без исключения вне зависимости от этнической принадлежности и греховности каждого из людей. Другой вопрос: востребован этот антисемитизм политиками в конкретную историческую эпоху, либо нет, но «закваску фарисейскую и садукейскую»[26] для его массового производства под политический заказ православие хранит всегда.
· Иерархам церкви слабо́ прямо заявить пастве, что приведённая выше доктрина и, соответственно, Библия в её исторически сложившемся виде, — не от Бога, вследствие чего верить Библии в её исторически сложившемся виде — быть в разладе, в конфликте с Богом, который есть Любовь, хотя ложная духовность религии придуманного «боженьки» может быть пьяняще-самообольстительной для многих, в том числе — и для представителей церковной иерархии.
И это — именно трусость, а не так называемая «богобоязненность» и не смирение перед Богом, который есть Любовь, и не принятие Его воли.
Но то, что В.И. Ленин ненавидел веру — это клевета: он был человек рациональный, а не эмоциональный. Он не ненавидел исторически сложившиеся авраамические вероучения, а осознанно считал их мерзостью, из-под власти которой человечество должно выйти своими разумением и волей, чтобы жить свободно, а не под её гнётом. Но произойти это, по его мнению, должно было в конечном итоге в результате просвещения широких народных масс, о чём он прямо и говорил в приведённой ранее цитате из выступления на Всероссийском съезде работниц 19 ноября 1918 г., а не в результате истребления всех верующих и, в особенности, духовенства.
Но кроме бездумной веры, воспринятой в качестве традиционной для общества, в психике может пробудиться и совесть, и воля, подчинённая совести. Какой будет оценка по совести этой глобально-политической доктрины? Какой будет оценка по совести церкви, которая несёт эту доктрину через века? Как относиться к воздействию на общество пропаганды церквями и синагогой этой доктрины? — Ответ один: в качестве характеристики этой доктрины и её воздействия на психику людей вполне уместны слова — гнусность, мерзость и т.п. синонимы.
Но кроме того, также возможна и зависть по отношению к Сатане, как вдохновителю этой доктрины, и стремление занять его место. Но было ли это — зависть к Сатане и стремление занять его место — свойственно В.И. Ленину? — судя по его биографии, это не было ему свойственно, поскольку он был убеждённым атеистом, т.е. не признавал бытия Бога, не признавал и бытия Сатаны. И приведённое выше завершение письма М. Горькому «обидно дьявольски» — для В.И. Ленина это — фигуральный оборот речи, а не выражение убеждённости в бытии дьявола и не признание своей верноподданности ему.
Но кроме «казённого православия» империи В.И. Ленин отверг и все другие исторически сложившиеся к тому времени вероучения и церкви на их основе, а не только авраамические. Причина та же: ни одна из них своею политической и культуростроительной многовековой практикой не породила общества справедливости. Отсюда и отношение В.И. Ленина ко всем «боженькам», представления о которых формировали исторически сложившиеся конфессии в среде паствы каждой из них: он не мог принять в качестве Вседержителя вымышленных субъектов с нравственностью и этикой, насаждающих в качестве нормы жизни угнетение теми или иными меньшинствами большинства, насаждающих паразитизм меньшинств на труде и жизни большинства. Но при этом он в силу неизвестных нам причин не познал Бога, от имени которого и помимо которого творится людьми почти вся несправедливость в мире.
Т.е. конфликт «православия» и «ленинизма» — конфликт двух разновидностей атеизма де-факто:
· атеизма идеалистического, утверждающего, что Бог — есть, но возводящего на Него напраслиной заповеди несправедливости, что по сути является богохульством;
· атеизма материалистического, прямо отрицающего факт бытия выдуманных богов, от имени которых творится несправедливость, но не знающего Бога истинного, который есть Любовь.
На наш взгляд атеизм материалистический — заблуждение, порождённое неприятием атеизма идеалистического, а атеизм идеалистический — более порочен, поскольку он выражает клеветнические вымыслы о Боге и препятствует осуществлению Его благого Промысла.
2.2. Вопрос о проявлении Божией воли в Истории
Обращение дискуссии к вопросу о проявлении Божией воли в Истории обнажило факт пребывания «православия» в прелести — именно в том состоянии, о впадении в которое В.И. Ленина говорил иеромонах Димитрий.
После реплики И.Б. Миронова в адрес иеромонаха Димитрия «Вы выступаете как адвокат Ленина», Ю.П. Изюмов (от 24:10) бросил фразу: «Мы с вами находимся на канале «Спас» (ведущая Г.В. Теряева: «Мы это понимаем, да»). А все люди, которые причастны к вере, говорят, что всё, что происходит, происходит по воле Божией…».
Едва он это сказал, как его перебил иеромонах Димитрий: «Неправда: ни изнасилования, ни убийства не происходят по воле Божией…».
Из интернета можно узнать, что Димитрий в прошлом учился в Российском православном университете святого Иоанна Богослова. И потому он обязан знать, что воля Божия включает в себя две составляющих: Божье благоволение и Божье попущение[27]. Но даже если этот вопрос по каким-то причинам не был освещён в учебных курсах Российского православного университета, то и в этом случае иеромонах обязан знать об этих двух составляющих воли Божией из бесед с другими священнослужителями РПЦ, из текстов православных писателей и из культуры вообще.
При этом сам Димитрий признавал, что общество в Российской империи и во времена детства В.И. Ленина, и позднее переживало духовный кризис, который продолжает переживать и в наши дни: «мы внутри перестали быть христианами, мы друг друга предаём» (22:40); «христианство превращается в набор каких-то прописей моральных, за которыми нет Бога, нет общения» [28] (22:49); государственная власть совершала массу ошибок (23:27); «общество на тот момент было религиозным, но на тот момент оно было бессовестным» (от 23:40); Толстой и Достоевский стучались, «вся литература XIX века стучалась в совесть империи, и она не успевала за ними» (от 23:50).
Если признавать, что совесть — врождённое религиозное чувство, взаимосвязывающее индивида и Бога, то сказанное Димитрием означает: истинная религиозность в сочетании с бессовестностью существовать не может. Т.е. в Российской империи имели место массовая бессовестность и массовое обрядоверие при отсутствии истинной религиозности у большинства населения. И этот коктейль — вполне достаточное условие, для того, чтобы в отношении Российской империи как государства и в отношении общества империи в конечном итоге попущение Божие ошибаться и грешить по умыслу было исчерпано.
Но тему исчерпания Российской империей попущения Божиего участники дискуссии обсуждать не стали.
Тем не менее, «казённому православию империи» по сути было свойственно не просто признание царя «помазанником Божьим», но и проповедь тезиса о неспособности царя ко греху. В частности, официальное титулование императора во времена Николая II начиналось со слов «Божиею поспешествующею милостию, Мы, Николай Вторый, император и самодержец Всероссийский…»; во времена Петра I было примерно то же самое: «Божиею милостию мы, пресветлейший и державнейший великий государь и великий князь Петр Алексеевич всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец…».
Такого родаслова не предполагают и не подразумевают наличия открытой перед царём возможности ни осознанно, ни бессознательно действовать и бездействовать в пределах попущения Божиего: персона царя и его деятельность согласно такого рода официальным титулованиям исключительно, всегда и безальтернативно — выражение безошибочной и безгрешной Божией милости. Если кто-то с царской волей и её воздействием на жизнь общества не согласен, то он либо чего-то недопонимает и потому, даже не понимая свалившегося на него «счастья», обязан к соблюдению верноподданности, если желает быть угодным Богу; либо, если он не желает быть в этом случае верноподданным, то он впал в сатанизм и богоборчество, в чём и на протяжении всей программы большинство её участников и ведущая обвиняли В.И. Ленина.
Если обратиться к истории, то такой взгляд — упрощение концепции взаимоотношений в системе «Бог — царь — общество», изложенной святым русской «православной» церкви Иосифом Волоцким (1440 — 1515, иногда его именуют Волоколамским). Он писал: «Царь, по своей природе, подобен всякому человеку, а по своей должности и власти подобен Всевышнему Богу»[29]. Но Иосиф Волоцкий не возвеличивал царскую власть, в том смысле, что провозглашал её безгрешность, как его воззрения истолковывают многие, поскольку «самого царя Иосиф включает в ту же систему Божия тягла, — и Царь подзаконен, и только в пределах Закона Божия и заповедей обладает он своей властью. А неправедному или “строптивому” Царю вовсе и не подобает повиноваться, он в сущности даже и не царь, — “таковый царь не Божий слуга, но диавол, и не царь, а мучитель”».[30]
Т.е. Иосиф внёс в церковное миропонимание этическую норму докрещенской Руси: человек и должность, им исполняемая, не должны отождествляться; все должны работать на общее благо в русле Промысла, заботясь друг о друге, и царь в этом общенародном деле — только главный руководитель. Из отождествления же должности и личности, которое стало характерным для отечественной культуры, проистекают многие социальные беды.
По существу Иосиф предостерегал от порабощения общества догматом о непогрешимости царской власти, который хотя и никогда не провозглашался «православной» церковью в прямой форме церковного догмата, но фактически действовал по умолчанию во многие царствования и стал одним из генераторов катастрофы 1917 г. Этот «догмат» открыто выразился и в полном титуловании Николая II, начало которого было приведено выше.
Однако Иосиф не написал ничего, что люди должны делать в случае, если царь не только ошибается и погрешает, но и упорствует в своих заблуждениях.
Концепцию Волоцкого честно пытался реализовать Иван Грозный: в его понимании он как царь — ответственен только перед Богом, а все без исключения подданные — равны в своей ответственности перед ним как перед «наместником» Божьим, на которого Богом возложена миссия защиты, поддержки и распространения истинно-христианской веры средствами государственной политики, а также — миссия благоустройства жизни верноподданных и их защиты. При этом Грозный, признавая свою греховность, обвиняет боярскую олигархию в том, что они, будучи распутны сами, вовлекают и его во грех, а он грешит по человеческой слабости, как и все люди. Наряду с этим он принимает на себя ответственность и за грехи его подданных, которые совершили их по его недосмотру. И он признаёт, что среди жертв его репрессий могут быть и безвинные. Но А.М. Курбского и других членов олигархии, противящихся ему, он обвиняет в противлении Богу, поскольку культивируемая церковью этика обязывает христианина не противиться злому, а убеждать в неправоте открыто и с любовью, а не разжигать вражду в обществе и не плести интриги. При этом, если убедить в своей правоте царя не удаётся, и он обрекает возражающего ему на казнь, то следует принять это как Божью волю, поскольку мученический венец праведника — это наивысшая награда от Бога, превосходящая все земные блага. Но супротивники Ивана Грозного предпочитают земные блага, а не царствие небесное, чем и обличают себя как богоотступников и подтверждают правоту Грозного, в том числе и в репрессиях против них[31].
Эти идеи рассыпаны по всему тексту ответов Грозного Курбскому, поэтому изложить их в цитатной форме из-за ограниченности объёма настоящей работы не представляется возможным.
Но если не цитатно, а по существу, то Иосиф Волоцкий предложил обществу систему взаимоотношений Бога, царя, общества, в которой:
· Царь — единственный наместник Божией на Земле, и при этом ограничен как догматами вероучения, так и традицией их истолкования применительно к жизни.
· Все члены общества могут служить Богу только, исполняя царскую волю. Они также, как и царь, ограничены и догматами вероучения, и традицией их истолкования применительно к жизни.
Принятие на себя кем-либо миссии наместничества Божиего на Земле как по своей молитвенной просьбе, так и по предложению Свыше, несовместимо в этой системе ни со статусом царя как единственного наместника Божиего, ни со статусом членов общества как верноподданных, поскольку прямое творение ими Божьего благоволения в обход царя может приводить к прекращению верноподданости с их стороны (вне зависимости от принадлежности индивида к той или иной социальной группе).
Если царь справляется с миссией наместничества, то всё работает более или менее нормально. Но если царь ошибается, согрешает и с миссией наместничества не справляется, если догматы и исторически сложившаяся традиция истолкования догматов применительно к жизни не соответствует благоволению Божиему, и тем более — конфликтуют с ним, то Бог в этом случае не в состоянии донести смысл Своего Промысла:
· ни до царя — царь скован догматикой, традицией истолкования догматики применительно к жизни, сомнение в истинности которых воспринимается как грех вероотступничества, нефункциональной концепцией взаимоотношений в системе «Бог — Царь — общество», изложенной Волоцким, собственными личностными предубеждениями;
· ни до подавляющего большинства членов общества — они скованы 1) догматикой, 2) традицией истолкования догматики применительно к жизни, сомнение в истинности которых воспринимается как грех вероотступничества, 2) культом верноподданности — т.е. недопустимости несогласия с царской волей.
Т.е., чем более царь погрешает и чем более догматы и традиция их истолкования применительно к жизни удалились от благости Божией, Его заповедей, тем с большими трудностями Божие благоволение может войти в жизнь через эту систему взаимоотношений. По сути такая система обречена накапливать ошибку самоуправления. И под её властью Россия живёт со времён ранее, когда Иосиф Волоцкий её описал, по настоящее время.
В этом случае Богу остаётся только предоставить это общество его самоуправству в пределах попущения. Как результат верности жизненно нефункциональной системе, описанной Волоцким ещё в XV веке, неизбежны:
· духовный кризис, который многократно поминали в программе «Прямой эфир. Ленин. Правда», но в рассмотрение вероучительно-религиозной сути которого не вдавались;
· по исчерпании пределов попущения Божиего ошибаться — крах социальной системы.
«…Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых» (1-е послание апостола Павла Коринфянам, 14:33), и потому попытки Вседержительности профилактировать крах социальной системы Российской империи, т.е. революций начала ХХ века, — были. Так святитель Игнатий (Брянчанинов), прямо писал в записках 1862 — 1866 гг. «О необходимости Собора по нынешнему состоянию Российской православной церкви» о том, что РПЦ ушла от истинного христианства и необходим Собор для того, чтобы вернуться к нему:
«Если Собор будет совершаться под влиянием интриги и уклонится от цели богоугождения к цели человекоугодия, то лучше не быть ему: столько он принесёт вреда, произведёт решительное и гласное разъединение! Напротив того, если милосердие Божие дарует Собору совершиться с вожделенным успехом, как совершились Вселенские и Поместные Соборы Православной Церкви, то благотворные плоды Собора и в духовном, и в гражданском отношениях будут поразительно величественны и велики.
В духовном отношении доставится торжество истинному Христову учению, о котором у нас почти не смели говорить доселе (выделено нами жирным при цитировании). Когда же Христово учение объяснится, со всею откровенностью, тогда падут или, по крайней мере, очень ослабеют все еретические учения, Православный народ утвердится в Православии, и многие иноверцы притекут под кров Православия. Православие должно быть принято во всей целости и полноте его, без допущения хулы на Святого Духа ни по какому предмету.
В гражданском отношении такой Собор соединит Православно верующий люд во един народ, хотя бы этот люд и находился в различных государствах и под различным гражданским управлением. В России такой Собор должен сильно подействовать на раскол, который в настоящее время имеет много опоры для себя в правилах и постановлениях Вселенской Церкви. Американцы и англичане вынуждены будут не насилием, а здравым смыслом принять Православную веру так, как она есть, без всяких изменений и исключений»[32].
Но не вняли… — Вследствие господства духа верноподданности как разновидности человекоугодничества, от которого предостерегал святитель Игнатий.
Причём, если говорить о крахе империи, то В.И. Ленин к нему не причастен: хотя он не был почитателем политических талантов царей, начиная от Александра II и кончая Николаем II, однако он не был ни сторонником терактов в отношении царей, ни сторонником дворцовых переворотов, а его возможности как просветителя всего общества (вне зависимости от достоинств и пороков марксизма) в период ранее возвращения в Россию в апреле 1917 г. были ничтожны. Это ничтожество его возможностей оказывать сколь-нибудь значимое воздействие на жизнь России ранее февраля 1917 г. было признано и в ходе дискуссии, когда речь зашла о том, что накануне февральского переворота, Ленин писал о построении социалистического общества как о весьма отдалённой перспективе[33]; о том, что в дореволюционную эпоху его знали только спецслужбы России и некоторых других государств, а также несколько сотен революционеров; что в словаре Брокгауза и Ефрона он описан как экономист, но не под своим именем, а под псевдонимом Николай Ленин.
Однако если говорить о ситуации, которая возникла после февральского переворота, то по отношению к ней явление В.И. Ленина, при всех его ошибках и при всех злоупотреблениях периода становления Советской власти и СССР как со стороны красных, так и со стороны белых — прямое благоволение Божие по отношению и к России, и к миру[34]. Однако участники дискуссии, будучи в своём большинстве обрядоверами, отгородившимися от Бога Библией и традицией исповедания казённого «православия», не в состоянии занять по отношению к В.И. Ленину и продолжившему его дело И.В. Сталину позицию «Божий бич, приветствую тебя…»[35] — как же: «православные» знают догматику, верны традиции, хранят «истинную веру» в преемственности поколений, и потому против них могут быть только богоборцы, а В.И. Ленин — главный из них, по крайней мере в ХХ веке.
И соответственно конфликт ленинизма и «православия» подаётся зрителю как конфликт безмерных честолюбия и гордыни В.И. Ленина и его «фанатичных последователей» и «православного» миропорядка. Но такое представление — лживо.
2.3. Откровения и большевизм
9:44. А.Н. Закатов: «Его семья является ярким примером ложности мифов, которые насаждались у нас в течение долгих лет советской власти».
Далее он рассказывает о том, что прадед В.И Ленина по линии отца был крепостным, дед, будучи крепостным, получил разрешение жить в городе и стал мещанином, а отец сделал карьеру, дослужился до чина действительного статского советника, соответствующего по табели о рангах армейскому чину генерал-майора, получил потомственное дворянство; что дед по линии материи, будучи этническим евреем, принял православие, тоже сделал карьеру — стал статским советником (по табели о рангах этот чин соответствовал упразднённому армейскому чину бригадира, который был выше полковникам, но ниже генерал-майора), тоже получил потомственное дворянство, сам владел крепостными, пока действовало крепостное право.
Т.е. первый миф о том, что в Российской империи якобы отсутствовали «социальные лифты» и что всё захватило родовое дворянство, а простые люди не могли никуда пробиться, опровергается историей рода В.И. Ленина по отцовской линии. А второй миф о том, что Российская империя была тюрьмой народов, опровергается судьбой второго предполагаемого [36] деда В.И. Ленина — А.Д. Бланка.
Однако это — отдельные случаи, а не типичные истории родо́в. Статистику же формирования кадрового корпуса управленцев и престижных профессий на основе тех или иных социальных групп А.Н. Закатов приводить не стал. А именно в ней и скрыта суть проблем Российской империи.
Ещё одна тема — предательство В.И. Лениным государственных интересов России, в основе чего якобы лежало его непомерное стремление быть первым в некой иерархии.
От 12:58. Е.Н. Чавчавадзе: «Мы то исследовали феномен предательства э-а-а… Лениным э-э… интересов… государственных интересов России во время первой мировой войны, потому что надо сказать, что, хотя сейчас мы его делаем главным, но таких было очень много, начиная с 905го года, вот… Фактически весь 905й год он рвался в лидеры, но тогда ставка… в частности э-э-э… финансовых кругов, которые… американских, которые финансировали японцев… ставка была, была на более действенных, на радикалов… тогда более радикальными были эсеры[37], а-э… и русско-японская… (кто-то перебивает: и более массовой была…) и более массовой была… и он всё время понимал — наш герой сегодняшней программы, да? — что он… не получается ему быть первым… в частности в Женеве, от когда… (Г.В. Теряева перебивает: Как он стал первым героем, как он стал…) … А война… (Г.В. Теряева продолжает свою реплику: … человеком № 1?) …вот Парвус, да? …знаменитый теоретик революции[38], и в общем, тоже фигура… посредник между заказчиками, скажем так э-э… вот он э-э… в своей знаменитом этом меморандуме… я, кстати, хочу ещё раз сказать, что фильм Хотиненко....» (записано в соответствии с тем, что было промямлено, хотя некоторое количество «э-э» и «э-а» нами пропущено).
Далее Е.Н. Чавчавадзе всё же промямлила, что В.И. Ленин неоднократно упоминается в книге Фрица Фишера «Рывок к мировому господству. Политика военных целей кайзеровской Германии в 1914 — 1918 гг.» как исполнитель чужой воли.
Однако и «туннельный сценарий» рассмотрения проблемы ленинизма и его перспектив не может миновать существа конфликта «православие» — большевизм.
От 27:25. Д.В. Маслов: «… вера в ленинизм без привязки её к коммунизму или марксизму, она остаётся потому, что для этого есть объективная причина. (Г.В. Теряева: Какая?) Вера в ленинизм это вера в общество социальной справедливости. Такого общества у нас не было, у нас его нет сейчас (Не важно, что знают люди о Ленине) и не будет, но людям свойственно верить, что это будет. И это неизбежно».
На 27:47 (это примерно соответствует словам «но людям свойственно…») возбудился Ю.А. Жук и, не дав договорить Д.В. Маслову, выдал возражения: «… в XVII веке, — прошу прощения (за то, что перебил Д.В. Маслова: наше пояснение — ВП СССР), — была такая… когда пиратствовать в Карибском море было, было сложно, они решили «завязать» с этим делом, ушли на Берег слоновой кости и создали искусственную республику Либерталия[39]… всё поделили поровну: порох, снаряды, мушкеты и так далее… через пять лет один спился, второй поднялся, третий… невозможно «от каждого по способности — каждому по потребностям». Этот для дебилов лозунг только может быть такой».
В сухом остатке приведённых фрагментов дискуссии остаётся: В.И. Ленин — честолюбец, стремящийся к первенству в социальной иерархии, вследствие чего монархия для него неприемлема, поскольку царём он стать не может; он — предатель государственных, а равно общенародных интересов России, вследствие чего стал орудием спецслужб государств — врагов и геополитических конкурентов России; принцип коммунизма «от каждого по способностям — каждому по потребностям» — невозможно реализовать.
На этом бы дискуссию можно было бы прервать и подвести ей итоги, однако программа продолжалась ещё 28 минут. За эти 28 минут успели затронуть тему качества жизни Советской России непосредственно после Великой октябрьской социалистической революции и в 1930е годы и в Российской империи.
От 29:30. Е.Н. Чавчавадзе: «… но я хочу ответить коллеге нашему замечательному, который так хорошо сказал об обществе справедливости (имеется ввиду Д.В. Маслов: наше пояснение — ВП СССР)… Так что же мы имеем сразу после переворота октября семнадцатого? — Целые огромные слои общества, я не буду говорить «классы», потому что это противно… были просто признаны э-а-э… для уничтожения… намечены. И они стали… Какая же справедливость? … когда просто, сегодня э-а-а… люди, которые дослуживаются там до полковника, да? … из тех же самых крестьян их корни, да? … они бы тогда были бы однозначно приговорены как «золотопогонники»… они и носят погоны с золотом… к расстрелу, э-а… огромное количество просто людей а-а, которые э-а… имели… не только духовенство… потому, что мы обычно сосредотачиваемся на этом… но другие классы… мальчишки-кадеты… просто за след от фуражки <на лбу> расстреливались…». И далее — поток обрывков мыслей о том, что в истории СССР только и были сплошные репрессии в отношении целых социальных групп и массовые расстрелы, не мотивированные ничем, кроме политики сохранения большевиками своей власти.
От 31:38. Возражение Ю.П. Изюмова: в начале неразборчиво на фоне общего гвалта, потом — «… что офицерство и дворянство, которые в нищете, голоде и бесправии, в рабстве 300 лет держало Россию…» прерывается встречным возражением Ю.А. Жука (от 31:45): «Да что Вы говорите?...» (Далее его речь не разобрать из-за начавшегося гвалта). Сразу же вступает Е.Н. Чавчавадзе: «А кто же Россию-то создал, кто же страну создал, которую Ленин?..»
От 31:50. Ю.П. Изюмов: «Какая же это страна, в которой 30 % грамотных было?...»
От 31:55. Е.Н. Чавчавадзе: «Послушайте… (Ю.П. Изюмов: мой дед знал грамоту, а бабка умерла неграмотной) …это миф» [40].
Короче: по мнению «православных» антиленинцев Российская империя — если и не была раем на Земле, то была обществом, органично развивавшимся под властью православного царя, но Ленин — предатель, на иностранные деньги нанял 30 000 боевиков, которые в октябре 1917 г. захватили обе столицы, после чего он начал террор в отношении русского народа, который продолжил Сталин.
Однако непонятно, если это так, то с чего бы вдруг, М.Ю. Лермонтов в условиях этого «как бы органично развивающегося почти рая на Земле» писал такие стихи?
Когда б в покорности незнанья / Нас жить создатель осудил, / Неисполнимые желанья / Он в нашу душу б не вложил, / Он не позволил бы стремиться / К тому, что не должно свершиться, / Он не позволил бы искать / В себе и в мире совершенства, / Когда б нам полного блаженства / Не должно вечно было знать. // Но чувство есть у нас святое, / Надежда, бог грядущих дней, — / Она в душе, где все земное, / Живет наперекор страстей; / Она залог, что есть поныне / На небе иль в другой пустыне / Такое место, где любовь / Предстанет нам, как ангел нежный, / И где тоски ее мятежной / Душа узнать не может вновь.
К возражавшим Ю.П. Изюмову по поводу бесправья простонародья, вопросы:
· Что: вся русская литература, описывающая угнетение и несправедливости жизни в Российской империи лжива?
· Кто и как отстоял права 139 крепостных[41], в убийстве которых (не единовременном всех скопом, а на протяжении нескольких лет) обвинялась Салтычиха? Почему Салтычиха не была обезврежена после первых