А.П. Чехов в портретах, иллюстрациях, документах - Ленинград: Учпедгиз, 1957
Эта книга является уникальным пособием для учителей средней школы. В ней приведены портреты А.П. Чехова, иллюстрации к его произведениям и редкие документы.
«Хорошо вспомнить о таком человеке, тотчас в жизнь твою возвращается бодрость, снова входит в нее ясный смысл».
Горький о Чехове.
В своих рассказах, повестях и драмах Антон Павлович Чехов поведал человечеству с простотой и правдивостью большого художника о русской жизни, предшествовавшей революции 1905 года.
А. П. Чехов обладал теми качествами, которые А. М. Горький считал наиболее характерными для русской литературы: «демократизмом, страстным стремлением к решению задач социального бытия, проповедью человечности, песнями в честь свободы, глубоким интересом к жизни народа, целомудренным отношением к женщине, упорными поисками всеобщей, всеосвещающей правды» (М. Горький, О современности: М. Горький, Статьи 1905 - 1916 гг.. Пг., «Парус», 1918. стр. 86.).
Наследник и продолжатель лучших реалистических традиций русской классической литы, А. П. Чехов зорко всматривался в жизнь со всеми ее горестями и радостями. Он воспринимал жизнь как бесконечный процесс, утверждая, что жизнь вечна, что в основе человеческой деятельности лежит преемственность идей, а смысл жизни - в правде и красоте
(«Студент»). «Желание служить общему благу должно непременно быть потребностью души, условием личного счастья...» - читаем мы в записной книжке А. П. Чехова (А. П. Чехов, Записная книжка I (1891 - 1904). А. П. Чехов, Полн. собр. соч. и писем, Гослитиздат, М., 1946 - 1951, т. 12, стр. 198 (в дальнейшем это издание всюду обозначается сокращенно: Чехов)..)Глубокое понимание взаимосвязи всех явлений жизни и деяний человеческих свойственно Чехову и присуще его любимым героям. Чехов говорил о том, что «ничто не проходит бесследно, и что каждый малейший шаг наш имеет значение для настоящей и будущей жизни» («Моя жизнь») (Чехов, т. 9, стр. 189.).
Внимательный к окружающей действительности художник никогда ничего не выдумывает от себя, не изображает того, «чего нет на свете». По мнению Горького, «страшная сила» таланта Чехова заключалась именно в этой беспощадной правдивости, в беззаветной и страстной любви к великому делу жизни, к народу, к литературе (М. Горький, Собр. соч. в тридцати томах, Гослитиздат, М., 1949 - 1955, т. 23, стр. 314 (в дальнейшем это издание всюду обозначается сокращенно: Горький.)).
Глубоко человечные и правдивые повести, рассказы и драмы Чехова написаны просто, точно и кратко. Мастер короткого рассказа, Чехов стоит в одном ряду с Пушкиным, Лермонтовым, Тургеневым и Л. Толстым. Как новатор в области драматургии Чехов - прямой продолжатель Гоголя и А. Н. Островского, вместе с тем он учитель и предшественник А. М. Горького.
Когда в 1900 г. в журнале «Жизнь» был впервые опубликован рассказ Чехова «В овраге», А. М. Горький откликнулся восторженной рецензией, в которой, между прочим, писал: «Как стилист, Чехов недосягаем, и будущий историк литературы, говоря о росте русского языка, скажет, что язык этот создали Пушкин, Тургенев и Чехов» (Горький, т. 23, стр. 316..)
Дореволюционная русская критика видела в Чехове пессимиста, поэта «сумерек» и «хмурых людей». Действительно, произведения молодого Чехова навеяны русской жизнью 80-х годов XIX века, когда политическая реакция, казалось, надолго разобщила и загнала в подполье передовые силы молодой России. Но было бы ошибкой считать, что в эту пору политической реакции русская культура остановилась в своем развитии или что политический кризис 80-х годов целиком определил и безнадежно ограничил творчество наших лучших художников, ученых и мыслителей.
В. И. Ленин в статье «Победа кадетов и задачи рабочей партии» утверждал, что «мы, революционеры, далеки от мысли отрицать революционную роль реакционных периодов». Так и эпоха 80-х годов оказалась богатой событиями большого значения. «Именно в эту эпоху всего интенсивнее работала русская революционная мысль, создав основы социал-демократического миросозерцания» (В. И. Ленин, Соч., т. 10, стр. 230..)
В 80-е годы все еще сказывался могучий сдвиг, происшедший в истории русской культуры в 1840 - 1860 гг., продолжалось, может быть, и скрытое, но активное усвоение молодежью лучших достижений русской философии XIX века; наконец, 80-е годы в русской литературе, театре и живописи - новая стадия в истории расцвета реалистического искусства. В это время с неослабевающей энергией продолжают работать такие деятели русской науки, как Д. И. Менделеев и К. А. Тимирязев. Зарождается гениальное учение И. П. Павлова. Наиболее яркие моменты из жизни народа запечатлеваются на монументальных полотнах В. И. Сурикова, силу русского характера воссоздает в своей живописи И. Е. Репин, поэзию родного пейзажа открывает И. И. Левитан. Имена П. И. Чайковского, М. П. Мусоргского, А. П. Бородина, Н. А. Римского-Корсакова привлекают к русской музыке внимание всего мира.
Русская материалистическая философия, созданная Белинским, Герценом, Чернышевским, выдвинула нового деятеля в лице Г. В. Плеханова. В. И. Ленин оценил философские работы Плеханова как «лучшее во всей международной литературе марксизма» и подчеркнул, что самое ценное в творчестве Плеханова относится именно к 1883 - 1903 гг. В первый год этого знаменательного двадцатилетия - 1883 - основана первая русская марксистская группа - «Освобождение труда» (В. И. Ленин, Соч., т. 32, стр. 73; ср. т. 20, стр. 333) Следующие годы ознаменованы победой марксизма, выросшего на плодотворной почве многовековой культуры человечества.
Русская литература в те годы не отставала от общего уровня русской культуры. Наши писатели, так же как ученые, мыслители, художники и музыканты, чутко отображали чаяния и думы народа, его стремление к лучшему будущему. М. Е. Салтыков-Щедрин и Лев Толстой, Д. Н. Мамин-Сибиряк, Н. С. Лесков и В. Г. Короленко - каждый по своему откликался на русскую жизнь, но все они, эти старшие современники Чехова, по праву заняли свое место в нашей художественной литературе.
В 90-е годы в русской общественно-политической жизни намечается новый и очень значительный подъем. Появляются первые работы В. И. Ленина. Зазвучали бодрые призывы буревестника грядущей революции Максима Горького. В эти годы создаются наиболее зрелые произведения Чехова, не только свидетеля, но и участника предгрозовой страды русской жизни. Чехов показал в своем творчестве, как нарастало чувство неудовлетворенности окружающей действительностью, как охватывала лучших людей тревога за будущее, как велика была жажда коренных перемен.
Ветеринарный врач Иван Иванович Чимша-Гималайский, один из персонажей рассказа Чехова «Крыжовник», говорит своему собеседнику: «Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда - болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других» (Чехов, т. 9, стр. 273..). Таким «человеком с молоточком» для русского читателя стал Чехов. К сытым обывателям-мещанам, к задавленным нуждой и отчаянием «мелким людям» обратился он с горьким упреком: «Скверно вы живете, дальше так жить нельзя!» Но не отчаялся писатель. Хмурым и серым людям он противопоставил честных, интересных, умных, неутомимых «друзей России». И по меткому слову Горького, сам А. П. Чехов был «одним из лучших друзей России» (Горький, т. 23, стр. 314..)
Чехов любил свою Родину, ее народ и природу. Он горячо верил в светлое будущее России. В рассказе «Крыжовник» его герои думают о том, «как велика, как прекрасна эта страна» (Чехов, т. 9, стр. 266.) В своих письмах Чехов часто восхищался русским народом. 14 мая 1890 г. он пишет М. П. Чеховой о сибиряках: «Вообще народ здесь хороший, добрый и с прекрасными традициями» (Там же, т. 15, стр. 74.) В письме к Суворину от 22 января 1892 г. Чехов восклицает: «А какой прекрасный народ в Нижегородской губ. Мужики ядреные, коренники, молодец в молодца - с каждого можно купца Калашникова писать. И умный народ» (Там же, стр. 308.).
Ненавидя самодовольную пошлость и ленивый паразитизм, Чехов всегда рад был всякому проявлению человеческого достоинства и самоотверженной любви к людям. Как и Горькому, Чехову свойственен глубокий социальный оптимизм. Вот почему с таким волнением восклицал Чехов в одном из своих писем: как богата Россия хорошими людьми!» (Чехов, т. 15, стр. 77.).
* * *
В середине прошлого века Таганрог был шумным торговым городом. В его гавань плыли корабли из Италии и Испании, Англии и Египта. Они везли вина, фрукты, пряности. Отсюда вывозились сотни тысяч четвертей зерна. Таможня работала круглые сутки. На набережной у пакгаузов, в итальянской опере, в кофейнях наравне с русской звучала греческая, турецкая, итальянская речь. Торговый Таганрог соперничал тогда с Одессой.
Вскоре, однако, первенство перешло к Одессе и Ростову-на-Дону. По соседству быстро разрастался Ростов. Пароходы направлялись теперь в устье Дона, где строилась Владикавказская железная дорога. Таганрог пришел в упадок, порт обмелел, на улицах и пристанях стало тихо и пусто. Жизнь отхлынула к другим берегам.
На поросшей травой Монастырской улице в двухэтажном домике в 60-е годы XIX века жил Павел Егорович Чехов. Наверху в маленьких комнатках - семейство, жильцы. В первом этаже - столовая, кухня и лавка. На вывеске чуть покосившиеся буквы: «Чай, сахар, кофе, мыло, колбаса и другие колониальные товары». В этом домике прошли детские годы А. П. Чехова.
Антон Павлович Чехов родился в Таганроге 17(29) января 1860 г. Отец его, Павел Егорович, происходил из крестьян Воронежской губернии. Дед великого писателя, Егор Михайлович Чех, был крепостным помещика Черткова, отца того самого В. Г. Черткова, который был близок с Л. Н. Толстым. Откупившись на волю, Егор Михайлович переселился на Дон и стал управлять громадными имениями графа Платова.
Павел Егорович пошел «по торговой части», служил приказчиком и за три года до рождения Антона Павловича открыл в Таганроге свою бакалейную торговлю. Как ни пытался Павел Егорович крепко поставить свое дело, это ему не удавалось. Торговля была для него не столько призванием, сколько обязанностью: надо было содержать большую семью. Одной коммерцией отец писателя удовлетвориться не мог. Самоучкой выучился он играть на скрипке, отлично знал церковное пение и руководил хором, писал красками; сохранились иконы его работы.
У Павла Егоровича и Евгении Яковлевны Чеховых было пять сыновей - Александр, Николай, Антон, Иван, Михаил и дочь Мария. Будучи человеком патриархальных взглядов, Павел Егорович воспитывал детей в строгости.
Начальной грамоте Антон Павлович обучался в греческой школе. Он учился среди детей мелких ремесленников, матросов, портовых грузчиков. Подобно Горькому, Чехов рано узнал русскую провинциальную жизнь.
В 1868 г. восьмилетний Антон поступил в приготовительный класс Таганрогской классической гимназии. Свободное от уроков время он должен был проводить в лавке отца: «…я страшно испорчен тем, что родился, вырос, учился и начал писать в среде, в которой деньги играют безобразно большую роль»,- сетовал Чехов впоследствии в одном из писем (Чехов, т. 14, стр. 159 - 160..)
В 1873 г. в Таганрогском уездном училище открылись бесплатные ремесленные классы. В них могли обучаться гимназисты. И Павел Егорович определил сыновей Ивана, Николая и Антона в эти классы, чтобы еще до окончания гимназии «дать им верный кусок хлеба». Антон Павлович обучался сапожному и портняжному ремеслу.
Каждую субботу семья Чеховых отправлялась ко всенощной. Возвратившись из церкви домой, пели и читали молитвы. Утром шли к ранней обедне. Павел Егорович составил из сыновей хор и пел с ними по приглашению на клиросе.
Безрадостные детские годы сказались в творчестве Чехова. Как отметил еще брат писателя Александр Павлович, в повестях и рассказах Чехова образы детей вызывают сочувствие и сожаление. Дети в произведениях Чехова - «существа страждущие или же угнетенные и подневольные. Варьке, отданной в услужение к мастеровому, нет времени выспаться, и она душит ребенка в колыбели, чтобы сладко заснуть («Спать хочется»). Егорушка, которого родственник и сельский священник везут в город учиться, не выдается во всем длинном рассказе («Степь») ни одной чертой, которая говорила бы о его жизнерадостности. Даже группа детей, так оживленно играющая в лото («Детвора»), играет не в силу потребности детски-беззаветно повеселиться, а от гнетущей скуки, на которую обрекли эту детвору уехавшие в гости родители» («Чехов в воспоминаниях современников», Гослитиздат, 1952, стр. 2 - 3 (в дальнейшем это издание обозначается сокращенно: «Чехов в воспоминаниях...»)..)
Евгения Яковлевна материнской лаской смягчала суровое детство своих детей, но и она не была в силах сломить деспотизм Павла Егоровича. Это была добрая, правдивая женщина, с нежным характером, с живым умом, с большой любовью к людям, ко всему живому. Она хорошо рассказывала, и дети любили ее слушать.
Антон Павлович нередко говорил: «Талант в нас со стороны отца, а душа со стороны матери».
В самом деле, дети Чеховых были исключительно одаренными. Старший - Александр - стал известным журналистом, Николай - прекрасно рисовал, Мария Павловна - ближайший друг Антона Павловича, его помощница во многих начинаниях и впоследствии хранительница дома-музея в Ялте - также художница, Иван - был талантливым педагогом, Михаил - беллетрист, автор воспоминаний о брате.
Несколько раз во время летних каникул братья Антон с Николаем ездили в имение графа Платова Княжую к дедушке Егору Михайловичу.
Поездки на лошадях или на волах по знойной летней степи сроднили Чехова с южной русской природой и впоследствии отразились в повести «Степь». Он чувствовал себя в степи «как дома, и знал там каждую балочку».
В 1876 г. Павел Егорович окончательно разорился и вынужден был продать лавку дом. Семья Чеховых перебралась в Москву, где Александр уже учился в университете, а Николай в Училище живописи, ваяния и зодчества. Антон Павлович остался один в Таганроге кончать гимназию. Отец ничего присылать не мог, он служил в Москве конторщиком в Торговых рядах, и вся семья кое-как перебивалась на его тридцать рублей в месяц. Пришлось существовать случайными заработками, главным образом уроками.
Летние каникулы Чехов проводил теперь в имении своего ученика Кравцова, которого готовил в юнкерское училище. Жизнь в глухой степной усадьбе впоследствии отразилась в рассказе Чехова «Печенег».
В течение последних трех лет пребывания в гимназии и самостоятельной жизни в Таганроге Чехов очень много читал. Крайне стесненный в средствах, он выписывал газету «Сын Отечества», в которой постоянно печатались обзоры таких «толстых» журналов, как «Отечественные записки», «Русская старина», «Вестник Европы», «Русский вестник». В этой же газете были помещены специальные статьи о романе Тургенева «Новь», об «Анне Карениной» Л. Н. Толстого, о «Последних песнях» Некрасова, о пьесах Островского, о сатирах Салтыкова-Щедрина. В Таганрогской библиотеке Чехов брал книги Гончарова, Тургенева, изучал работы Белинского, Добролюбова, Писарева, знакомился с выдающимися произведениями западноевропейской литературы. Так, в эти годы он читал Сервантеса, Шекспира, Гёте, Шиллера, Гюго и современных ему европейских романистов. Чехов принимал ближайшее участие в гимназическом рукописном журнале «Звездочка» и сам «издавал» юмористический журнал «Заика», пересылавшийся старшим братьям в Москву.
Вопреки строжайшим запретам гимназического начальства, Чехов часто посещал театр. Чтобы обмануть бдительность классных надзирателей, гимназисты переодевались в штатское платье и даже гримировались. Через знакомых актеров, бутафоров, через машиниста сцены завязывались связи с театром и открывались пути на тесную, душную галерку.
В годы, когда Чехов посещал Таганрогский театр, там ставились трагедии и комедии Шекспира, Грибоедова, Лермонтова, Гоголя, Островского. Наряду с классическим репертуаром, многочисленные заезжие труппы исполняли всевозможные чувствительные мелодрамы. В погоне за наживой антрепренеры не заботились о художественной стороне спектаклей, пьесы ставились с двух-трех репетиций, в жалких и случайных декорациях (См. обозрение театральной жизни Таганрога по материалам южных газет 70-х годов в книге: М. Семанова, Чехов в школе, изд. 2-е, Учпедгиз, Л., 1954, стр. 18 - 19.).
Близкое знакомство с бытом и нравами русского провинциального театра вскоре сказалось в ранних рассказах Чехова: «После бенефиса», «Трагик», «Калхас», «Комик» и др. Вслед за Островским Чехов запечатлел образы актеров-неудачников, преданных искусству, порой поднимающихся до настоящего вдохновения, но задавленных нуждой, притесняемых грубыми дельцами-антрепренерами.
Одаренный чувством юмора и актерскими способностями, юный Чехов сам постоянно разыгрывал перед знакомыми целые сцены. Еще до отъезда старших братьев в Москву он раздобыл какие-то особенно забавные рассказы и мастерски читал их. Однажды Чехов нарядился нищим, написал потешное просительное письмо, через весь город отправился к своему дяде и вручил ему это письмо. Никто не узнал мистификатора, получившего милостыню - три копейки.
Был в репертуаре Чехова веселый номер, из которого впоследствии возник известный рассказ «Хирургия». Антон Павлович исполнял роль «зубного врача», а его брат Александр - «пациента».
Позднее у гимназического товарища Дросси в большом пустующем амбаре е глубине двора устраивались любительские спектакли. И Чехов в этих спектаклях принимал живейшее участие. По отзыву Дросси, Чехов-гимназист «играл мастерски».
Театральные интересы Чехова-гимназиста и его участие в любительских спектаклях способствовали раннему развитию в нем чувства сцены, сценического действия, сценической речи. Все это впоследствии пригодилось Чехову-драматургу.
В 1879 г. А. П. Чехов окончил Таганрогскую гимназию и расстался с ней навсегда без всякого сожаления. Впоследствии Антон Павлович чаще всего вспоминал о своих учителях, как о «мертвых фигурах». И неудивительно, ведь это было время „самого строгого школьного режима, время беспощадного господства классицизма» (П. П. Филевский, Очерки из прошлого Таганрогской гимназии, 1906, стр. 26.,)когда усиленным изучением древних языков пытались отвлечь молодежь от политических интересов, от революционной борьбы. В обобщающем образе учителя греческого языка Беликова («Человек в футляре») Чехов запечатлел черты бездушных и придирчивых преподавателей и классных надзирателей П. И. Вукова, А. Ф. Дьяконова, И. О. Урбана и др.
Зато к родному Таганрогу Чехов навсегда сохранил заботливую любовь и привязанность. «Вот если захочется отдохнуть,- писал Чехов в 1895 г.,- то приеду в Таганрог... Воздух родины самый здоровый воздух» (Чехов, т. 16, стр. 227..)
Чехов приезжал в Таганрог трижды: в 1887, 1894 и 1899 гг. Родной город и его окрестности отразились в повестях «Степь» и «Моя жизнь», в рассказе «Огни». Из Лопасни и Москвы, из заграничных поездок, из Ялты Чехов присылал в Таганрогскую библиотеку всевозможные книги, помог наладить работу справочного отдела, вел переговоры с И. Е. Репиным об этюдах для Таганрогского музея, со скульптором М. М. Антокольским о памятнике Петру I. До последних дней следил Чехов за жизнью Таганрога, переписывался со своими друзьями, выписывал «Таганрогский вестник» (См.: М. Семанова, Чехов в школе, изд. 2-е, Учпедгиз, Л., 1954, стр. 26; Л. П. Громов, Этюды о Чехове, Ростиздат, 1951..)
В августе 1897 г. А. П. Чехов приехал в Москву и поступил на медицинский факультет Московского университета. По собственному признанию, Чехов «вообще о факультетах имел тогда слабое понятие» (Чехов, т. 18, стр. 243.,)но мать, Евгения Яковлевна, горячо желала, чтобы сын избрал себе специальность „по медицинской части", и Чехов в этом выборе никогда не раскаивался.
* * *
Годы учения в Московском университете (1879 - 1884) приобщили Чехова к философским проблемам естествознания и в дальнейшем сказались не только на его врачебной, но и на писательской деятельности.
Лекции профессоров Московского университета Эрисмана, Склифасовского, Захарьина, Остроумова увлекали Чехова и способствовали расширению его научного кругозора.
После убийства Александра II 1 марта 1881 г. студенческое революционное движение было подавлено. Тем не менее в Московском университете продолжалась скрытая, глухая борьба между реакционной профессурой (Любимов, Леонтьев) и передовыми учеными (Тимирязев, Эрисман, Остроумов, Склифасовский и др.), которым симпатизировала и к которым прислушивалась молодежь. Чехов, студент медицинского факультета, по воспоминаниям его сокурсников Коробова и Россолимо, был «хорошим товарищем и общественной жизнью очень интересовался» (М. А. Членов, А. П. Чехов и медицина, «Русские ведомости» от 5 апреля 1906 г., № 91; ср. И. М. Гейзер, Чехов и медицина, Медгиз, М., 1954, стр. 8 - 24; В. В. Xижняков, Антон Павлович Чехов как врач, М., 1947..)
Посещение лекций, практические занятия в многочисленных и разбросанных по Москве лабораториях и клиниках, сдачи экзаменов отнимали у Чехова много времени и сил. Но лекции крупнейших ученых, величайшие открытия русского естествознания к медицины увлекали Чехова и его товарищей по университету. Чехов-студент изучает работы Дарвина, исследовательские приемы которого ему «ужасно нравятся». С большим уважением и любовью отзывался Чехов о К. А. Тимирязеве. Один из фельетонов Чехова «Фокусники» является прямым добавлением к брошюре Тимирязева «Пародия науки».
На последнем курсе Чехов собирает материалы для научной работы «Врачебное дело в России». Он делает выписки из летописей, из «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, изучает народные лечебники. Особенно интересовался Чехов русским народным творчеством: он обращал внимание на те места в былинах, песнях и сказках, где говорилось о целебных травах и об искусстве врачевания.
М. О. Ковалевский писал в своих воспоминаниях: „Из моего многолетнего знакомства с Чеховым я вынес то впечатление, что если бы судьба не наделила его художественным талантом, Чехов приобрел бы известность как ученый и врач. Это был ум необыкновенно положительный, чуждый не только мистицизма, но и всякой склонности к метафизике» (М. Ковалевский, Об А. П. Чехове «Биржевые ведомости» от 2 ноября 1915 г., № 1518..)
Учение в университете было сопряжено для Чехова с очень большими материальными затруднениями. Небольшой стипендии от Таганрогского городского управления, конечно, не могло хватить даже на одного Чехова. С первых же дней приезда в Москву Антону Павловичу пришлось стать во главе семьи. Отец уже не был кормильцем. За работу принялись все, кто как мог и умел. Николай рисовал карикатуры для юмористических журналов, младший Михаил зарабатывал перепиской университетских лекций и черчением.
В поисках заработка Антон Павлович обращается к спешной, повседневной работе для всевозможных юмористических журналов и журнальчиков, с которыми братья Александр и Николай уже успели наладить кое-какие связи. Наблюдательность, чувство юмора, некоторые навыки в литературном труде - все это пригодилось Чехову в напряженной борьбе с нуждой. Как и молодому Некрасову, начинающему Чехову пришлось работать не покладая рук. В «Стрекозе», «Будильнике», «Мирском толке», «Москве», «Свете и тенях», «Развлечении», в газете «Новости дня» он печатал короткие рассказики, сценки, шутки и подписи к рисункам под различными псевдонимами.
Издатели юмористических журналов, в которых начинал свою литературную деятельность Чехов, приспосабливались и к вкусам мещанского читателя, и к требованиям цензуры. В специальных номерах, выпускавшихся к Новому году, к пасхе, рождеству, в кругу традиционных дозволенных тем, не выходящих за пределы купеческого и чиновничьего быта, нелегко было найти себя, сказать что-либо свежее, новое.
Но уже в первых шутливых, юмористических рассказах Чехова отчетливо проступает непримиримое отношение молодого писателя к самодовольной пошлости обывателей, к сытому мещанству.
Связанный традиционными дачными, свадебными, святочными темами, в коротких рассказах и сценках из театральной жизни и судебной практики молодой Чехов часто пользовался приемом пародии, высмеивая привычные журнальные штампы. В творчестве молодого Чехова, наряду с пародиями на деловые письма, речи, лекции, дневники, ученические работы, даже на врачебные рецепты и всевозможные объявления, мы встречаем и пародии на устаревшие литературные формы уголовных, авантюрных, святочных рассказов, которые свидетельствуют о прирожденном юморе начинающего писателя и об остром чувстве стиля. («Что чаще всего встречается в романах...», «Страшная ночь», «Шведская спичка», «В рождественскую ночь», «Тысяча и одна страсть» и др.).
Именно это своеобразие, присущее первым литературным опытам Чехова, смущало его издателей, шло вразрез с их требованиями.
В литературной поденщине надрывалось и погибало много молодых дарований. Только удивительной талантливостью и жизнерадостностью Чехова можно объяснить, почему он не сломился в этих трудных условиях. Писал он легко и быстро. Жизненный опыт, наблюдательность, находчивость чувствовались даже во многих его ранних вещах.
В конце 1882 г. Чехов через поэта Л. И. Паль-мина познакомился с писателем-юмористом Н. А. Лейкиным, который издавал в Петербурге юмористический журнал «Осколки». Лейкин оценил Чехова как даровитого и многообещающего литератора и привлек его для постоянной работы в своем журнале.
Воспитанный в традициях передового «Современника» 60-х годов и сатирической «Искры», близко знакомый с Глебом Успенским, Решетниковым, Помяловским, Лейкин в начале 80-х годов уже был далек от революционно-демократических настроений молодости. И все же его «Осколки» были несколько серьезнее «Стрекозы», «Будильника», «Зрителя» и других московских юмористических журнальчиков, где до того сотрудничал Чехов. Лейкин рисковал иногда выступать с критикой полицейских порядков, высмеивал взяточничество, растраты и кражи.
Из переписки Чехова с Лейкиным видно, что в первые годы сотрудничества в «Осколках» Чехов ценил этот журнал и близко принимал к сердцу его интересы. На работу в «Осколка:.» Чехов смотрел уже как на общественно полезное дело. Все больше задумывался он о том, что пора объединить лучшие, передовые литературные силы и создать хороший журнал. Но прошло несколько лет, и Чехов убедился, что Лейкин предприимчивый «буржуа до мозга костей».
Была и другая причина, препятствовавшая собиранию вокруг «Осколков» передовых литературных сил - придирчивая цензура. Целые номера журнала, уже готовые к печати, иногда почти полностью вымарывались: самое существование «Осколков» ставилось под угрозу.
С июля 1883 г. и почти до конца 1885 г. Чехов вел в журнале Лейкина специальный отдел «Осколки московской жизни». Эта работа приковывала внимание Чехова к самым различным событиям московской жизни. Отчеты о судебных процессах, заметки о непорядках на железных дорогах, отклики на спектакли московских театров, сценки, характеризующие быт и нравы чиновничьей, купеческой и аристократической Москвы,- вся эта срочная литературная работа вводила Чехова в широкий круг может быть и мелких, но весьма характерных явлений русской жизни и давала материал для дальнейших творческих обобщений.
Для «Осколков» необходимо было писать не только занимательно, но и кратко. Чехову приходилось сжимать свои рассказы. В письмах к Лейкину Чехов постоянно досадует, что его стесняют ограниченные рамки короткого рассказа.
Но в этих условиях, стесненный размерами тонкого журнала, Чехов создает такие выразительные миниатюры, как «Дочь Альбиона», «Хамелеон» или «Экзамен на чин», закрепившие за ним славу мастера короткого рассказа. Впоследствии сам Чехов придавал краткости особое значение, утверждая, что писать талантливо и писать кратко - это почти одно и то же.
Сотрудничество в «Осколках» все меньше удовлетворяло Чехова. Его привлекала серьезная литературная работа. Из-под пера писателя появляются рассказы об униженном и оскорбленном человеке, о человеческом достоинстве, о жизни, в которой мало смешного и гораздо больше страшного.
В таких рассказах, как «Загадочная натура», «Смерть чиновника», «Жалобная книга» уже чувствуется будущий Чехов. Не легкий, беззаботный юмор, но глубокое раздумье о бесплодности и бессмыслице окружающей действительности составляет содержание этих рассказов. Разве только смешон рассказ о чиновнике Червякове, который чихнул на лысину генерала и так перепугался этого происшествия, что в конце концов со страху умер? Рассказ, озаглавленный «Смерть чиновника», завершил целую галерею образов униженных и оскорбленных героев русской литературы XIX века. Двадцатитрехлетний Чехов, еще пишущий под псевдонимом Антоши Чехонте, подхватывает одну из наиболее человечных тем русской классической литературы и продолжает традиции Пушкина («Станционный смотритель»), Гоголя («Шинель») и Достоевского («Бедные люди», «Униженные и оскорбленные»).
Однако этим рассказом молодой Чехов как бы отвечает на призыв Н. Г. Чернышевского и перестает изображать маленького человека, народ так, как Гоголь изобразил Акакия Акакиевича Башмачкина. В рассказе «Смерть чиновника» мы видим здоровую демократическую критику. Читатель понимает, что времена Поприщиных и Башмачкиных прошли, что погибающие от «раскаяния» Червяковы (очень выразительна эта фамилия!) не заслуживают даже сострадания.
С более крупными произведениями Чехов обращался в «Будильник» и газету «Новости дня», где он поместил единственный роман «Драма на охоте». Роман печатался с большими перерывами, читатели теряли связь между событиями, и публикация этой первой большой работы принесла Чехову немало огорчений.
В 1883 г. Чехов отобрал двенадцать небольших рассказов и задумал издать сборник под названием «На досуге». Брат Антона Павловича, Николай, нарисовал иллюстрации. Первые семь листов книги уже были напечатаны в типографии, но у Чехова не хватило денег расплатиться с типографией, и книга так и не вышла в свет (Уцелели только два комплекта листов этого несостоявшегося издания.).
Через год Чехов издал сборник «Сказки Мельпомены». В него вошло шесть рассказов из жизни русского театра. Этот сборник был сочувственно встречен критикой.
В 1883 - 1884 гг. Чехов написал среди множества журнальных мелочей такие превосходные рассказы, как «Злой мальчик», «Толстый и тонкий», «Орден», «Певчие», «Не в духе», «Надлежащие меры», «Винт», «Маска», «Устрицы» и др. Наиболее проницательные современники увидели в молодом Чехове крупное дарование и предрекали ему славную будущность.
Встретившийся с Чеховым осенью 1883 г. Н. С. Лесков сказал: «Помазую тебя елеем, как Самуил помазал Давида. Пиши».
Впоследствии, уже после смерти Чехова, значительность и глубокую человечность его ранних рассказов лучше всех оценил и охарактеризовал А. М. Горький: «Антон Чехов уже в первых рассказах своих умел открыть в тусклом море пошлости ее трагически мрачные шутки; стоит только внимательно прочитать его «юмористические» рассказы, чтобы убедиться, как много за смешными словами и положениями - жестокого и противного скорбно видел и стыдливо скрывал автор...
Никто не понимал так ясно и тонко, как Антон Чехов, трагизм мелочей жизни, никто до него не умел так беспощадно правдиво нарисовать людям позорную и тоскливую картину их жизни в тусклом хаосе мещанской обыденщины» (Горький, т. 5, стр. 427 - 428..)
* * *
В июне 1884 г. А. П. Чехов окончил по медицинскому факультету Московский университет. В это время Антон Павлович был уже известным автором коротких рассказов и желанным сотрудником многих редакций газет и юмористических журналов. Однако, продолжая выступать в периодической печати, Чехов не захотел отказаться от врачебной деятельности, которая связывала его с жизнью, с народом. Впоследствии, через четыре года, Чехов писал А. С. Суворину:, «...я чувствую себя бодрее и довольнее собой, когда сознаю, что у меня два дела, а не одно...» (Чехов, т, 14, стр. 165.).
Лето 1884 г. Чехов провел под Москвой, сначала в Воскресенске, потом в Звенигороде. Принимая больных в местных земских больницах, он присмотрелся к быту и нравам крестьян, земских врачей и фельдшеров. В качестве эксперта Чехов присутствовал на заседаниях суда; он посещал уездные съезды, общался с людьми разных профессий. Медицинской практикой и разъездами по Подмосковью навеяны такие рассказы Чехова, как «Беглец», «Горе», «Мертвое тело», «По делам службы».
В Воскресенске стояла артиллерийская батарея. Среди офицеров-артиллеристов были передовые, образованные люди. В гостеприимном доме полковника Б. И. Маевского, на загородных прогулках Чехов принимал живое участие в спорах о русской жизни, о литературе. Знакомство с офицерской средой впоследствии пригодилось Чехову, когда он работал над пьесой «Три сестры». Особенно он сдружился с детьми Маевских: Аней, Соней и Алешей, их образы воссозданы в рассказе «Детвора».
Осенью 1884 г. Чехов вернулся в Москву. Продолжая заниматься медицинской практикой, он не прерывал своей литературной работы и регулярно посылал Лейкину в Петербург «Осколки московской жизни», а также всевозможные мелкие рассказы.
Здоровье Чехова было подорвано напряженной работой. В декабре 1884 г. открылось кровохарканье - один из признаков туберкулеза. Зашла речь о поездке за границу или в Крым, но затем наступило некоторое улучшение. Чехов увлекся работой; ему даже показалось, что никакого туберкулеза нет, что это ложная тревога.
В Воскресенске у брата Ивана Павловича летом 1884 г. Чехов познакомился с семьей помещика А. С. Киселева. Это была культурная, даровитая семья. Мария Владимировна писала рассказы для детей, ее отец был превосходным рассказчиком.
Антону Павловичу очень понравились Киселевы, и летом 1885 г. Чеховы сняли дачу в их имении Бабкине, неподалеку от Воскресенска. Здесь, в тихом, уютном флигеле, Чехов провел также летние месяцы 1886 и 1887 гг.
Просыпались в Бабкине рано. Часов в семь утра Чехов уже сидел у себя в комнате и писал. Природа и люди Бабкина отразились в его рассказах той поры. «Здесь, в Бабкине, случился «Налим»,- вспоминает М. П. Чехов.- Я как сейчас вижу и купальню, и мужиков, и пастуха» («Памяти А. П. Чехова», Сборник Общества Любителей Российской Словесности, 1906, стр. 47.). В бабкинской купальне Чехов написал и своего «Егеря».
Перед обедом приходила почта. Получались все толстые журналы и несколько газет. За столом говорили о музыке и литературе. Обсуждались только что напечатанные рассказы Антона Павловича. После ужина обитатели Бабкина собирались в большом барском доме у Киселевых.
«Это были превосходные вечера,- писал М. П. Чехов,-...мы все...усаживались вокруг Марии Владимировны и слушали ее рассказы о загранице, о Чайковском, Даргомыжском, Сальвини...Я положительно могу утверждать, что любовь к музыке развилась у брата, А. П., именно здесь» (Там же, стр. 48..)
По соседству, в Максимовке, жил художник И. И. Левитан. Вскоре он совсем переселился в Бабкино. Левитан рисовал в альбоме крымские виды и бабкинские пейзажи, а Чехов делал под его рисунками шуточные подписи.
Веселым выдумкам, забавным мистификациям, всевозможным затеям не было конца. Антон Павлович отлично чувствовал себя в дружеском окружении Бабкина и вносил в жизнь этого содружества много непринужденного юмора и жизнерадостности. Три лета, проведенные Чеховым в Бабкине,- едва ли не самое счастливое время в его жизни.
Из окрестных деревень в Бабкино к Чехову сходились и съезжались больные. Чехов каждого внимательно выслушивал, снабжал лекарствами. В Бабкине образовалось нечто вроде амбулатории с аптекой. Приготовлял и отпускал лекарства брат Антона Павловича, Михаил. За Чеховым-врачом приезжали иногда даже по ночам.
Пейзажи Бабкина - река, луга, леса - навеки запечатлены не только в полотнах Левита