Она заходит в крошечную спальню их сына, где их сынишка пытается читать своей ямайской няне книжку про динозавров.
– Пур… пур… – произносит мальчик.
– Пурпурный, – подсказывает Винни. (С нетерпением, мысленно отмечает Джеймс. У Винни не хватает терпения на их сына и вообще на детей терпения не хватает.)
– Лучше дай ему самому догадаться, – говорит Джеймс. И тут же по выражению лица Винни видит, что ляпнул что-то невпопад. В который раз.
– Джеймс, – обращается к нему Винни, – если бы я всякий раз дожидалась, пока окружающие сами обо всем догадаются, у меня бы на это ушла целая жизнь.
– Полагаю, ты имеешь в виду меня, – замечает Джеймс.
– Я сама уже не понимаю, о чем говорю, – бросает в ответ Винни.
(Явно лжет. Просто хочет избежать ссоры.)
Джеймс плетется вслед за Винни на кухню. Винни снимает серьги и кладет на разделочный стол. Потом открывает холодильник и вынимает три ломтика моркови.
– Я тут задумал написать очерк о шимпанзе, – говорит Джеймс.
Винни ничего не отвечает, лишь удивленно приподнимает брови и откусывает половинку морковного ломтика.
– Знаешь, сейчас появилось много новых теорий, – продолжает Джеймс. – Теорий, которые вполне применимы и к людям. Например, Таннер – это альфа-самец.
– Ты разговаривал с Таннером? – спрашивает Винни.
– Нет, – отвечает Джеймс. – Но я собираюсь с ним поговорить. По поводу этой теории. Я мог бы даже написать о нем. Использовать его в качестве примера.
Винни отвечает коротким злым смешком:
– Ты ведь знаешь, его агенты ни за что этого не позволят сделать.
– Я мог бы изменить его имя.
– Ты разговаривал с Клеем? – интересуется Винни.
(Снова она его игнорирует. А ведь раньше прямо из кожи вон лезла, когда он разговаривал с ней о работе.)
|
|
– Я же сказал тебе – да, разговаривал. Иначе как бы я узнал о приезде Таннера?
– Ну и как они там… Клей и Вероника?
– Не знаю, – говорит Джеймс беспомощно. В который раз он теряет контроль над разговором.
– Вероника все еще угрожает Клею разводом?
– Неужели она угрожала ему разводом?
– Так она, во всяком случае, говорила. Последний раз, когда мы виделись. Когда Таннер был в городе.
– Ах да, припоминаю, – кивает Джеймс. Он переходит на примирительный тон. Теперь это его единственное спасение. Каким-то образом Винни удалось перевести их разговор на скользкую, грозящую неприятностями тему. И для Джеймса такой поворот чреват проигрышем.
– Пора бы Клею поумнеть, – замечает Винни. – Она от него уйдет, если он будет вести себя так же, как в последний раз, когда сюда наведывался Таннер.
– Ты разговаривала с Вероникой? – спрашивает Джеймс.
– Я общаюсь с ней, только когда приезжает Таннер. Право, Джеймс, у меня так мало времени.
– Знаю.
– И к тому же она не настолько интересный человек. По сути дела – обычная домохозяйка.
– Ты права.
– Ты не против? Мне надо сделать еще кое-какие звонки, – говорит Винни. – У нас сегодня была важная конференция по Интернету, и, возможно, потребуется мое дальнейшее участие.
– Так это же здорово! – притворно восхищается Джеймс, после чего уходит в маленькую комнату, которую называет своим кабинетом. Он испытывает облегчение. Словно едва избежал крупной неприятности. И усаживается перед своим компьютером.
Что бы там ни было, говорит себе Джеймс, а все-таки их брак с Винни лучше, чем у Клея и Вероники.
|
|
Вероника – сестра Таннера и жуткая сучара, еще хуже, чем Винни. (Когда-то она была красавицей, но потом опустилась и растолстела.) У Клея и Вероники двое детей. Сам Клей – скульптор. Он становится знаменитостью. Имеет любовниц. (Вероника для него – что каменный жернов на шее. Она не работает и вообще никогда не работала. По крайней мере если Винни останется одна, она сумеет позаботиться о себе.)
Примерно через час в его кабинет заходит Винни.
– Я тут думала, – говорит она, – насчет этой твоей идеи.
– Ну и?…
– В ней есть скрытый порок. Если Таннер – альфа-самец, то кто же в таком случае ты, Джеймс? – Она загадочно улыбается и выходит из комнаты.
III
Случилось нечто ужасное
Таннер Харт в ударе. Сидя в дальнем конце вип-зала в «Хаосе» (в этот зал можно попасть только на особом лифте, доступ к нему осуществляется через отдельный вход, рядом с которым стоят два охранника и молодая дама со списком в руках), он курит одну за другой сигареты «Мальборо» в красной пачке и пьет мартини. Таннер Харт смеется. Таннер Харт щурится. Таннер Харт кивает, глаза его полны удивления, рот широко открыт.
– Ага, да-да, конечно, припоминаю. Мы встречались на съемках «Выкидного ножа», ну и как с тех пор ваша жизнь? У вас еще, кажется, была собака и что-то там с ней случилось, кажется, со слоном? Ах да, кошка, конечно, кошка. – И тут же обращается к кому-то еще: – Да, той ночью мы оторвались не слабо. Может, состыкуемся и куда-нибудь заедем? Ну ладно, потом обо всем потреплемся… У тебя все в порядке? А? Выглядишь классно!
|
|
Таннер Харт смотрит на часы. Скоро ему все это наскучит. (Идет очередной премьерный показ его фильма.) Через час он сможет прихватить очередную девчонку и отправиться в гостиничный номер. Потом его снова охватит скука. (И ему придется проделывать все то же самое по второму разу, что само по себе не менее скучно.)
– Джимми! – выкрикивает Таннер.
Сквозь толпу проталкиваются Джеймс и Винни Дийк. Они еще не успели снять пальто. Джеймс выглядит так, словно страдает от зубной боли. Винни кажется усталой и раздраженной. («С тех пор как женился на Винни и обзавелся ребенком, Джеймс так и катится по наклонной, – мысленно отмечает Таннер. – Вид как у заключенного. Придется мне его освободить. И Винни выглядит словно в воду опущенная – надо бы хорошенько ее оттрахать. Ее тоже следует вытащить на свободу».)
Тут Винни замечает Таннера и машет ему рукой.
– Сейчас мы с ним поздороваемся и тут же отправимся домой, – говорит она Джеймсу.
Джеймс ничего не отвечает. Он ждет удобного момента, чтобы удрать.
– Джимми – мой малыш! Джим-ми – детка! – Таннер хватает Джеймса за шею, покачивает из стороны в сторону. Потом отталкивает его и обеими ладонями сжимает лицо Винни. Притягивает ее к себе и целует прямо в губы. – Как я вас люблю, ребята! – говорит Таннер.
– Нас все любят, – отвечает Винни.
– Да, но я – больше всех, – улыбается Таннер. – Вы прошли сюда без проблем? Там у дверей стоят такие кретины. Я постоянно твержу об этом своим ребятам-пиарщиком, но все без толку. Джимми, где твой стакан? Эй, кто-нибудь, налейте этому парню коктейль! – во всю глотку вопит Таннер.
Потом он садится в кресло и откидывается назад. Хватает Винни и усаживает себе на колени.
– Берегись, малыш Джимми! – предупреждает он. – В один прекрасный день я ее у тебя украду.
«Был бы очень признателен», – думает Джеймс.
Винни хихикает и, выхватив у Таннера бокал мартини, делает большой глоток. (В присутствии Таннера Винни преображается: кокетничает. Причем омерзительно, отмечает Джеймс. Неужели она думает, что Таннер сможет увлечься ею?)
– Ух ты! Полегче, детка. Полегче! – говорит Таннер, забирая свой бокал и похлопывая Винни по бедру. При этом он просовывает руку ей под пальто. Винни не сопротивляется.
(Она ненавидит Таннера, но, стоит ей оказаться с ним рядом, она ничего не может с собой поделать. Она тут же начинает его обожать.)
– Ну как ты? – спрашивает Винни. – Только серьезно?
– Я отлучусь на минутку, – говорит Джеймс.
– Подожди-ка, браток, – просит Таннер и сует Джеймсу пузырек с кокаином. Потом он оборачивается к Винни и спрашивает: – Ну и как поживает моя будущая жена?
Джеймс в полном восторге. Он чувствует себя как напроказивший школьник, который только что стащил кусок мела у учителя. (Он действительно однажды утащил у учителя кусок мела, когда был еще совсем мальчишкой. И минуты три, пока не был пойман, просто ликовал от счастья. Тогда его отослали с уроков домой. И это ему удовольствия не доставило. Это было несправедливо. Ведь всему причиной был крошечный кусочек мела.) В туалете Джеймс сталкивается лицом к лицу с Клеем Райаном.
– О Боже! – восклицает Клей. – Я здесь пытаюсь спрятаться от жены.
– И я тоже, – признается Джеймс. Передает Клею пузырек с кокаином. Клей сует в нее кончик автомобильного ключа и подносит его к носу.
– Ну и как там сестра Винни, Эви? – интересуется Клей.
– Горячая штучка, – отвечает Джеймс.
Эви хочет трахнуться с Таннером, и подобная перспектива ее возбуждает.
Она уже три раза встречалась с Таннером, и всякий раз тот улучал момент слегка ее полапать. Это он так давал понять, что, если она не прочь с ним перепихнуться, он тоже возражать не будет.
Эви говорит себе, что ничего из этого не выйдет (на самом-то деле она думает: а вдруг что-нибудь получится и каким-то неведомым образом она окажется той самой, «единственной»), но по большому счету ей все равно. Она просто хочет хоть разок с ним трахнуться. Просто понять, что в результате получится. (Ей хочется переспать с кинозвездой. Она хотела бы переспать со множеством кинозвезд. А кто бы от этого отказался?)
У двери в мужской туалет Эви сталкивается с Джеймсом и Клеем.
Вид у них такой, словно они только что нашкодили. Джеймс вытирает нос. (Джеймс такой тусклый, думает Эви. Просто жалкий! И как только Винни может с ним спать? У него и волос-то нет.)
– Винни не видели? – спрашивает Эви.
Пока Джеймс и Клей провожают Эви в туалет, Джеймс говорит ей:
– Я этого никогда не делаю.
– Да ладно тебе, Джеймс, – отвечает Эви.
– Не рассказывай Винни, – просит ее Джеймс.
– Я все расскажу Винни, – говорит Клей. – Раструблю об этом на весь гребаный мир. Включая собственную жену. Катись она к едрене фене!
У выхода из туалета они наталкиваются на Таннера. Таннер, Клей и Эви снова заходят в туалет. Джеймс отправляется к бару, выпить. Таннер в кабинке зажимает Эви. Словно никакого Клея рядом нет. Эви кажется, что вот-вот она упадет в обморок. Таннер в жизни еще лучше, чем на экране.
– Почему тебя не было на свадьбе? – спрашивает Таннер.
– На какой именно? – удивляется Эви.
– У Джеймса и Винни.
– В клинике лежала, – отвечает она.
Вероника и Винни сидят за столиком.
– Все, что мне нужно, так просто элементарного уважения, – говорит Вероника. – Когда я познакомилась с Клеем, он жил в квартире без ванной.
– А Джеймс либо работает, либо шарит по Интернету, либо смотрит телевизор, – сообщает Винни.
И почему она вечно оказывается в компании с этой Вероникой?
– Неужели он не может хоть раз меня выслушать? А? Теперь по уши увяз в неудачных инвестициях.
– У этих мужчин на все времени хватает, кроме нас, – бросает Винни. – Что ж, теперь у меня для него тоже нет времени.
– А мой хоть бы бровью повел! А сейчас они еще и от кокаина торчат, – морщится Вероника. – Тошно смотреть – несут чушь, словно обезьяны. Просто мерзость.
Джеймс, Эви и Клей присаживаются за столик с Винни и Вероникой.
– О! Джеймс! Только не говори об этом. Это так скучно. Я недавно выяснил, что правительство незаконно импортирует шимпанзе для секретных медицинских исследований. Их содержат на каком-то складе в Нижнем Манхэттене, – выдает Джеймс.
– Кому это понадобилось везти обезьян на Манхэттен? – пожимает плечами Винни.
– А знаешь, что в некоторых племенах шимпанзе есть самки-лесбиянки, и они позволяют самцам за ними наблюдать? – спрашивает Клей, наклонившись к Эви.
– Клей, мы уходим, – говорит Вероника.
– Подожди, – просит Клей. – Я еще не допил.
– Кто-нибудь хочет еще выпить? – спрашивает Джеймс.
– Уже достаточно, – выносит вердикт Винни.
– Таннер заказывает еще по стаканчику, – говорит Джеймс.
– Таннер уходит, – говорит Вероника.
И действительно, Таннер уходит. Он направляется к лифту, с кем-то целуется, а с кем-то обменивается рукопожатиями.
– Мы подбросим тебя до дома, Эви. – Винни поднимается из-за стола.
– Спасибо. Мне не надо завтра рано вставать. – Краем глаза Эви следит за Таннером. Она не может дать ему вот так уйти. – Я сейчас вернусь, – говорит она.
– Конечно, – кивает Клей.
Вероника бросает на него презрительный взгляд.
Эви несется за Таннером. Эти Винни с Джеймсом и Вероника с Клеем – такие скучные. С какой стати Винни все время пытается ее контролировать? Разве не понимает, что Эви и Таннер – люди одного круга, а она и Джеймс – другого? (Эви и Таннер – светские люди. Тусовщики.) Она едва успевает втиснуться в лифт вслед за Таннером, прежде чем закрылись двери.
– Умница, – улыбается Таннер.
Он оценивающе смотрит на Эви и думает: «Эта сойдет». (У него были сотни девчонок вроде Эви. Сексуальных и доступных. Слишком доступных. После определенного возраста они не могут найти себе мужей. И даже любовников. Он бы с большим удовольствием оттрахал Винни. Она хотя бы не такая доступная.)
– Обещай мне только одно, – шепчет Таннер. – Не донимай меня всей этой мутью о женитьбе. – И тут же начинает петь: – Нет, детка, я не твой. Не меня ты ищешь, детка.
– Это мы еще посмотрим, – хихикает Эви.
Двери лифта открываются на первом этаже. Таннер хватает Эви за руку. Они выбегают на улицу. Шофер лимузина стоит у открытой дверцы. Рядом толпа людей – их сдерживает полицейское ограждение.
– Маэстро! – вопит Таннер. И втаскивает Эви в лимузин.
Клей с Вероникой и Винни с Джеймсом стоят на углу улицы. Пытаются поймать такси. («Или пытаемся его не поймать», – думает Джеймс.)
– Если хочешь убить себя, давай, валяй, – говорит Вероника Клею. – Что до меня, я твоего дерьма наелась досыта.
– Что ты такое несешь? – возмущается Клей.
– Ради всего святого, Клей, ты что? Или за круглую дуру меня держишь?
– Надо еще выпить, – заявляет Джеймс.
– Вы оба нюхали кокаин! – бросает Винни.
– Я кокаин не нюхал, – отказывается Джеймс.
– Послушай, старина, – обращается Клей к Джеймсу, – сколько еще мы будем это терпеть?
– Ты просто ничтожество, Джеймс! – говорит Винни. – Давай-ка в машину, и едем домой.
– Не хочу я в машину, – противится Джеймс. – Я выпить хочу.
– Джеймс!
– Нет! – Джеймс непреклонен. – Таннер сидит там себе и преспокойно балуется кокаином, и никто ему в душу не лезет.
– Таннер – знаменитость, кинозвезда, и зарабатывает он по пятнадцать миллионов долларов за фильм, – напоминает мужу Винни.
– Таннер – алкоголик, помешанный на наркотиках и сексе. Законченный психодегенерат, – говорит Вероника.
– А вот она, – Клей указывает на Винни, – только что сказала, будто Таннер зарабатывает по пятнадцать миллионов в год. Значит, с ним все «о’кей»?
– За фильм. Пятнадцать миллионов за фильм. И никаким «о’кей» тут не пахнет.
– С меня хватит, – обращается Клей к Джеймсу. – А ты что скажешь?
– А я просто хочу выпить, – отвечает Джеймс.
Тут к перекрестку подъезжает лимузин Таннера. Таннер опускает стекло и спрашивает:
– Кого-нибудь подвезти?
– Я еду с тобой, Таннер, – оживляется Клей.
– И я тоже, – присоединяется к нему Джеймс. Он даже не смотрит на Винни.
– Не смей садиться в эту машину, Клей!
– Эй, сестренка, улыбнись, – благодушно говорит Таннер. – Мы с ребятами просто пропустим по паре рюмашек.
Клей и Джеймс садятся в лимузин, перелезая через Эви. Та лежит на полу и со смехом щебечет:
– Привет, мальчики!
Когда лимузин трогается, Джеймс украдкой бросает взгляд на Винни. Ее рот широко раскрыт, но на этот раз она словно потеряла дар речи.
Джеймсу нездоровится
Четыре часа утра.
На душе у Джеймса неспокойно. Он стащил мел. И теперь должен быть наказан. Ему кажется (но он в этом не уверен), что слышит какие-то голоса:
– Что ты натворил на этот раз, Джеймс? – спрашивает его мать. – Ты совершил столько проступков, что нам придется отправить тебя в исправительную колонию. Или хочешь стать неудачником? Как твой отец?
Но был ли его отец неудачником? Его костюмы были вечно измяты. Он владел тремя химчистками. Может, он крутил шуры-муры с Бетти (так звали его бухгалтершу)?
– Скидывай штаны, Джеймс, – говорит отец, снимая с пояса ремень.
Но ведь это был лишь малюсенький кусочек мела. Совсем крошечный…
– Эй, впустите меня! – требует Джеймс. Голос у него совсем сиплый. Такое ощущение, что говорит не он, а кто-то рядом. (Каким-то образом он все-таки добрался до своего дома. Сумел-таки сесть в такси и, судя по всему, назвал таксисту свой адрес. Но ему кажется, что это было сотню лет назад. А может, вчера?)
– Впустить? – спрашивает привратник.
Джеймс раньше никогда его не видел.
– Я – Джеймс Дийк. Я здесь живу. – Он показывает ключи.
Привратник впускает его в подъезд.
– Вы новенький? – интересуется Джеймс. Когда разговариваешь, почему-то становится легче. Если постоянно разговаривать, может, как-нибудь пронесет? – Вы женаты? Я вот женат. Не могу сказать, что мне это так уж нравится, но что теперь поделаешь?
– Спокойной ночи, – желает ему привратник.
Джеймс поднимается на лифте на свой этаж. Сколько это длится – минуту или вечность?
Он вырос на Лонг-Айленде, где жил в типовом одноэтажном домике. Слева и справа стояли точно такие же строения. В его доме мебель была плетеная.
(Бабушка Джеймса ела красно-белые конфеты. Перечно-мятные – так она их называла. А еще она носила цветастые домашние платья.)
В доме, где жила Винни, имелись бассейн и теннисный корт. Ее отец был судьей. У Винни была теннисная ракетка «Принц» из черного графита.
Все это очень, очень важно.
Кто-то однажды притащил в школу обезьяну. Хвост у нее был облезлый.
Птицы чирикают. До чего же ужасный звук! Кто бы мог подумать, что в Нью-Йорке так много птиц?
Джеймс входит в свою квартиру. Он еще им всем покажет! Он еще целую книгу напишет. Земля задрожит. Люди должны узнать об этом.
– Винни! – зовет жену Джеймс.
Она лежит в кровати. Открывает глаза и смотрит на него в упор. Переворачивается на другой бок.
Но кто-то ведь должен об этом узнать!
Джеймс трясет жену:
– Винни, это чудовищный правительственный заговор. Винни, ты не спишь? Суть его заключается в переполнении ниш обитания, но вместо крыс использовали обезьян и обнаружили, что приматы ведут себя аналогичным образом, а значит, это имеет самое непосредственное отношение к жилищному кризису в центральной части города. Конечно, Стивен Джей Гулд открыл подобную же закономерность в своих опытах с улитками…
– Иди на… диван.
– …что он позднее распространил и на приматов, а Дарвин никогда не читал Менделя. Ты понимаешь, что это значит? Дарвин не читал Менделя!
– Что, черт возьми, ты несешь, Джеймс? – Винни смотрит на Джеймса. Потом присматривается пристальнее и видит нечто, заставляющее ее воскликнуть: – Ни хрена себе! Да ты весь в дерьме. Просто бездомный бродяга. А вонь-то какая!
– Прости, если разбудил, – извиняется Джеймс. Виноватым он себя не чувствует. Внезапно он ощущает прилив всепоглощающей (и необъяснимой) нежности к Винни. Его охватывает страстное желание. Он хочет секса. Он просто обязан заняться с ней сексом.
Джеймс садится на край кровати.
– Ты такая замечательная. Такая замечательная жена. Мне всегда хочется тебе сказать, как сильно я тебя люблю, но ты никогда не даешь мне этого сделать.
– Ты просто омерзителен, – говорит Винни. – Я бы хотела попросить тебя немедленно убраться из дома, но сейчас слишком поздно. А утром можешь отправляться в отель. – После чего она накрывается одеялом с головой.
– Все тобой так восхищаются. Таннер по тебе с ума сходит.
– Нет, это уж чересчур! – выдавливает Винни. Она готова взорваться. Ведь ей утром на работу. (И почему это все думают, будто их дерьмовые проблемы более важны, чем ее собственные? Хотелось бы, чтобы хоть кто-то осознал всю важность ее собственных дерьмовых проблем. Хоть когда-нибудь!)
Джеймс обнимает Винни одной рукой. Пытается ее поцеловать.
– Джеймс! – осаживает его Винни.
– Ты такая… прелесть, – бормочет Джеймс, пытаясь погладить ей волосы.
– Джеймс, иди спать… Джеймс, прекрати… Я потребую арестовать тебя за супружеское изнасилование… Джеймс, отстань от меня!
Винни вопит. Джеймс скатывается на бок. Он стонет.
– Иди на диван! – приказывает Винни.
– Не могу.
Винни откидывает одеяло.
– У нас завтра будет серьезный разговор. О твоем поведении. Пора что-то весьма серьезно изменить в нашей жизни.
– Винни…
– Нет, я не шучу, Джеймс. Ведь у нас ребенок. На тебе лежит ответственность. Почему, черт возьми, – и я действительно хочу это знать, – почему, черт возьми, тебе и Клею пришла в голову мысль, что вы можете валять дурака и вести себя, как шестилетние мальчишки? Ты когда-нибудь видел, чтобы я или Вероника шлялись невесть где, напивались, принимали наркотики и пропадали до четырех утра? Как бы тебе это понравилось? Что бы ты сказал, если бы я засовывала руку в штаны разным парням и принимала с ними наркотики в туалете и вообще вытворяла бог знает что еще? Впрочем, может, я еще нечто подобное учиню. И знаешь, Джеймс, почему? Потому что теперь мне на все наплевать. Я сыта тобой по горло.
– Винни!..
– А что касается проекта о шимпанзе и альфа-самцах, я начинаю думать, что ты это дело заранее проиграл. Очнись, Джеймс. Настало третье тысячелетие. Мужчины и женщины равны. Уразумел? Так почему бы тебе не подумать о моих переживаниях? Или ты считаешь, что мне доставляет удовольствие постоянно заботиться о тебе? А как насчет меня? Мне тоже хочется, чтобы обо мне заботились! Мне хотелось бы иметь мужа, способного по крайней мере платить за квартиру… полностью. Ты превратился в обузу, Джеймс. А я устала вкалывать на восемьдесят процентов, а зарабатывать только двадцать. Мне надоели твои…
– Винни!..
– Заткнись, Джеймс! Сейчас мой черед говорить. Мне пришлось выслушивать твою чушь весь вечер. А последние пять часов я тут лежала и думала, где тебя носит и что еще ты натворил. Меня от тебя мутит, Джеймс. Ты не лучше Эви. Она что, думает, будто мы не видели, как она пряталась в этом лимузине? Пряталась! И это в тридцать пять лет! Она наверняка хотела переспать с Клеем. И одному Богу известно, что она собирается вытворить с Таннером.
– С Клеем? – удивился Джеймс.
– Да. С Клеем. С женатым мужчиной.
– Винни, я…
– Что еще?
– Я… Я…
– Ну говори же!
– Винни, мне кажется, у меня инфаркт. Наверное, я умру. Ой, Винни! Ой, уже умираю…
– Эх, Джеймс. Какой же ты слабак! – Винни хватается руками за голову. – Даже кокаин толком принять не можешь.
IV
Джеймс говорит «нет»
Джеймсу хочется, чтобы с ним нянчились и носились. (Как в детстве, когда он болел. Мать стелила ему на диване и разрешала смотреть телевизор целый день. А отец звонил по телефону и спрашивал: «Эй, спортсмен, ну как там спорт?»
Он хочет, чтобы Винни сказала ему: «О малыш Джеймс! Мой бедный, милый мальчик!» (Он хочет, чтобы Винни обращалась с ним как мама. Или хотя бы по-матерински.)
Но вместо этого она заявляет:
– Врачи сказали, с тобой все в порядке.
«Нет, не в порядке!» – хочет прокричать Джеймс. Он хочет, чтобы Винни ушла. Ему хочется сказать ей, чтобы она убралась прочь. Но он не может. Он никогда этого не сможет сделать.
– Я знаю, – говорит Джеймс.
– Можешь отправляться домой.
– Я знаю, – повторяет Джеймс и начинает нажимать кнопки пульта, переключая каналы телевизора, который закреплен перед ним на стене.
– Ну так мы идем, Джеймс? – спрашивает Винни. – Мне ведь еще надо успеть на работу.
– Но мне нужна одежда.
– Вот твои тряпки. – Винни берет в охапку вещи Джеймса с кресла и кидает на больничную койку.
Джеймс смотрит на свою рубашку, свитер (с эмблемой журнала Винни на груди), джинсы, носки и белые трусы. Вид у всего этого несвежий.
– Мне нужны чистые вещи, – произносит он.
– Тебе что, еще не надоело позориться? – шипит Винни сдавленным голосом. (Она не хочет, чтобы их разговор услышал старик, лежащий на соседней койке, – он уже и так одной ногой в могиле. А вторая – вся в гнойных струпьях – торчит из-под покрывала.)
– Домой я не пойду, – говорит Джеймс. – Я иду на пресс-конференцию.
Он ощупывает свои вещи. Чувствует он себя не совсем… в норме. (Он все еще на взводе. Вероятно, это из-за кокаина, которого он наглотался позапрошлой ночью, да еще вчера на ночь в больнице ему вкатили какой-то укол. Или, точнее, сегодня рано утром. Когда ему почудилось, что его хватил инфаркт из-за кокаина. Но другие-то еще более крутые. Героином ширяются. Правда, никто из них не женат на Винни.)
– У тебя не найдется лишнего блокнота?
– Я собираюсь домой.
– Нет, – бормочет Джеймс. Если он сейчас уступит, ему конец.
– Что значит «нет»?
– Нет, и все, – говорит Джеймс. – Или не ясно выразился?
– Ты явно еще на взводе, – замечает Винни.
– Возможно. – Джеймс смотрит на экран телевизора и чувствует, что ему не так уж и плохо. Оказывается, вот так, без всяких усилий с его стороны, жизнь может оказаться не такой уж плохой штукой.
– И куда же ты намерен податься?
– На пресс-конференцию. – (У него тоже могут быть свои, не менее важные дела.)
– Что за пресс-конференция?
– Обезьяны, – говорит Джеймс. – Шимпанзе.
– Какие еще обезьяны, Джеймс? – удивляется Винни. (Весьма умно с ее стороны, думает Джеймс. Если она вновь решила прибегнуть к старым трюкам, чтобы одурачить его, то, может, не так уж сильно и разъярилась.)
– Еще мне нужна ручка, – заявляет Джеймс. – И где мои часы? Я не могу уйти отсюда без часов.
– О, ради всего святого! – восклицает Винни. Отчеканив несколько шагов к изголовью его кровати, она жмет большим пальцем на кнопку звонка. (Кроме Винни, Джеймс не знает ни одного человека, который умел бы так маршировать.)
– Молю Бога, чтобы никто из твоих друзей не узнал об этом инциденте. Это может стоить тебе карьеры.
– Вполне возможно, – отвечает Джеймс.
– Тебя хоть это волнует?
– Нет, – признается Джеймс.
В палату заходит медсестра:
– Вызывали?
– Мой муж не может найти часы, – говорит Винни. – Не могли бы вы найти их?
– Они у него на руке.
– Вот те на! – удивляется Джеймс. Откинувшись на подушки, он с искренним восхищением смотрит на свой серебряный «Ролекс», как будто впервые его видит. – Уже десять тридцать.
– Я знаю, который теперь час. Мне ведь пришлось уйти с работы. А теперь вставай и быстро одевайся.
В палату входит доктор:
– Доброе утро. Ну, как мы себя чувствуем, мистер Дийк?
– Ричард? – поражается Винни.
– Винни?!
– Как поживаешь? – осведомляется Винни с милой улыбкой, словно рядом, на больничной койке, нет никакого одуревшего от наркотиков, полуголого и дурно пахнущего Джеймса. – Я и не знала, что ты работаешь в «Ленокс-Хилл».
– Да ты и не могла этого знать, – говорит Ричард. – Ведь мы не виделись с колледжа.
– Мы учились в одном колледже, – поясняет Джеймсу Винни. – Какое совпадение! Ричард Фэбл – мой муж Джеймс Дийк.
– Что ж, рад сообщить… с твоим мужем все в полном порядке, – говорит Ричард. – Результаты ЭКГ и рентгена грудной клетки в норме. Могу дать только один совет: поскольку никогда не известно, что в этой дряни намешано, держитесь от нее подальше. А уж если приспичит побаловаться чем-то запретным, выкурите косячок. Договорились? Я бы не хотел снова вас здесь видеть, ребята.
– Поверь, Ричард, это просто ужасное недоразумение, – оправдывается Винни. – Ни я, ни Джеймс, никогда…
– Я ведь вам не мама, – перебивает ее Ричард. – Кстати, вот что мы нашли в кармане у мистера Дийка. Наверное, будет лучше, если этот предмет останется у вас.
С этими словами он передает Винни маленькую бутылочку. Она наполовину заполнена белым порошком. Врач подмигивает им.
– Ох! – восклицает Винни. – Спасибо! – Она прячет пузырек в сумку, бросает испепеляющий взгляд в сторону Джеймса. Теперь и ее считают наркоманкой. Что будет, если ее поймают с этой штуковиной?
– Я читал вашу статью в «Эсквайре», – говорит Ричард, похлопывая Джеймса по ноге. – Видно, жизнь у вас бурная.
– Еще какая! – признает Джеймс и даже не смотрит на Винни.
– А у меня своя колонка в… – Винни называет свой журнал.
– А мы никогда и не сомневались, что ты добьешься успеха, – говорит Ричард.
– Давайте как-нибудь соберемся, – предлагает Винни с улыбкой и спрашивает: – А ты не женат?
– Я-то? Ну уж нет! Послушайте, ребята, мне пора на обход. Был рад тебя видеть, Винни, – говорит Ричард. И, кивнув в сторону Джеймса, добавляет: – С нетерпением буду ждать вашей следующей статьи. Так что держите хвост пистолетом, здоровяк.
Ричард выходит из комнаты. Винни оборачивается к Джеймсу.
– «Еще какая», говоришь?! – восклицает она. – Ну что ж, Джеймс. Теперь мне все о тебе известно.
Джеймс смотрит на Винни. Его так и подмывает показать ей язык. Но он сдерживается и лишь улыбается.