Моя душа искала Бога.
Моя душа искала Бога,
Она искала Его в людях,
Она искала Его в книгах,
В висящих зеркалах на стенах,
Но люди часто подводили,
Заканчивались быстро книги,
И пачкал зеркала слой пыли -
Душа по-прежнему томилась.
Не может быть, что Бога нету –
Моя душа рвалась, кричала:
Я чувствую, Он где-то рядом,
Но где найти Его, не знаю.
Быть может, это слишком дерзко,
Но без Него совсем погибну,
Я так хочу Его увидеть,
Спросить, зачем меня Он создал?
Когда душа моя рыдала,
Не зная, где продолжить поиск,
Я подошёл тогда к ребёнку,
Я взял увесистую книгу,
Себя я в зеркале увидел
И понял истину простую:
Везде есть Бог, во всём и в каждом,
Но если сами Его впустим.
Поэтессе.
Почитай мне что-то из последнего,
Из того, что показать нельзя.
Лист переверни рукою бледною
И не бойся потерять ферзя.
Мы с тобою оба однокрылые,
Умещаем мысль в тетрадный лист,
И за что-то любим жизнь постылую.
Не сутулься. Выпрямись. Гордись.
Мы с тобою оба неприкаянны,
Мы – проводники высоких сфер.
Мы не сами. Так судьба расставила.
Мы живём на собственный манер.
Не скрывай стихов тобой написанных,
Ты не бойся, я не украду:
Город измеряется карнизами,
А поэт – подобием Христу.
Фонари.
Я сижу за столом, и я пью горький чай,
На душе пустота, нет ни дна и ни брода,
Помоги мне, Господь, обрести невзначай
Вожделенную сердцу когда-то свободу.
Обвиняем других, где на нас же вина,
Мы сжигаем мосты, забываем мотивы,
В нашей памяти реже звучат имена,
Нету фото на память, одни негативы.
Я рисую на стеклах невнятный узор,
Чай черней и прохладней становится ночи,
Ни к чему не приводит ночной мой дозор,
Память спать не дает, правда, хочется очень.
Что нельзя изменить, остается принять,
Дай мне, Боже, поверить в день завтрашний снова,
А когда я забуду, зачем мне тетрадь,
Я вдруг вспомню, что было вначале лишь слово.
Собачья верность.
Неслась машина, превышая скорость -
Нам, людям, жаль без скорости никак,
Простую пренебрегши осторожность,
Никто и не заметил двух собак.
Визг тормозов. Удар. Опять движенье.
Машина растворяется вдали.
Пес сам не пострадал, но к сожаленью,
Подругу даже лапы не спасли.
Тащил ее он очень осторожно
К обочине – подальше от людей,
Наивный – думал всё поправить можно -
Нет у собак профессии врачей.
Он думал, что она на миг заснула,
Старался изо всех сил разбудить,
И от досады вновь сводило скулы,
Не мог понять и перестать скулить.
Затем решил – наверное, замёрзла,
Теплом своим он начал её греть,
Напрасно всё – на небе видно звёзды,
И месяц стал тихонько индеветь.
Пес никуда совсем не отлучался
И ничего, практически, не ел,
Он замер ее храбрым верным стражем,
Порою завывал и всё хрипел.
А люди, увидав эту картину,
Решили разобраться, что к чему,
Они собаку, может, и зарыли б,
Да пёс не дал дорогу никому.
Старались подкормить его зеваки,
Но он еду у них не принимал.
Себе представьте, что и у собаки
Бывает принцип: Смысл я потерял.
И видели в глазах тоску и горе,
И боль, что не загладить, не унять,
И думали, бывает же такое,
Собака… Что с нее, казалось, взять.
Пёс оставался преданным и верным
Он без неё не видел больше смысл -
Так продолжалось ровно две недели,
А дальше верной оказалась мысль…
***
Два холмика к обочине прижались.
Табличка. Надпись значится на ней:
Покоятся здесь верные собаки,
Любовью превзошедшие людей.
Километры неба.
Километры неба и твои глаза,
В мире что-то стало, безусловно, «за» -
За любовь, за счастье и за красоту,
Целое и части, робкую мечту.
Время стало вязким, будто бы кисель,
Это был счастливый (даже слишком) день,
Километры неба плыли надо мной,
Нужно жить все время в дружбе с головой.
Жаль, что я не видел, как летел Икар,
Опаленный солнцем, он давал сигнал,
Только все напрасно - парень пал не в прок,
Километры неба... Кто б вернуть помог!
Поздно или рано, но всему свой срок,
Есть такие темы, что сквозят меж строк,
Вот и отраженье глаз твоих ушло…
Километры неба...
Больше ничего.
Белые шары.
Белые шары стремятся в небо,
Будто бы младенческие души,
Так и не увидевшие света,
В горле давит ком, и слёзы душат.
Ангелы с поникшими крылами
Молча наблюдают за полётом,
Каждый ко младенцу был приставлен,
А теперь остался без работы.
Доктор в накрахмаленных перчатках
Принимает капсулу спросонку,
Он боится скоро так зачахнуть,
Видя сны с мольбой в глазах ребенка.
Слёзы матерей рекой польются,
Отвернутся слабые мужчины,
Тишиною станут звуки пульса –
Преступленью есть всегда причины.
Белые шары стремятся в небо,
Будто бы младенческие души,
Здесь их путь был скоротечно прерван,
Видно, им на небе будет лучше.
Кроме пустоты.
Оставь мне пустоту и уходи,
Не притворяйся больше моим другом,
На этом наши разошлись пути,
И фразы оборвала злая вьюга.
Никто не спросит больше: как ты там?
Никто и ничего уже не спросит,
Никто не позвонит по номерам,
Которые забыть велела осень.
Показывают твой любимый фильм,
Рассматриваю наше с тобой фото,
Которое не покрывает пыль,
И на душе тоскливо отчего-то.
Оставь мне пустоту и уходи,
Мне больше тебе нечего добавить…
Спаси тебя Господь и сохрани.
А мне хранить навечно эту память.
Распятие.
Когда не спасаешься книгой,
И музыка больше не лечит,
Любовь умолкает и стынет,
А ночь давит прессом на плечи
Когда тишина, словно выстрел,
А память уже не подруга,
Когда у мечты нету крыльев,
И жизнь стала, как центрифуга
Твой взгляд вдруг скользнет по распятью,
Впервые подумаешь, Кто же
Нас всех оправдал перед небом,
Крестом Свою жизнь подытожив
Затем, чтобы после воскреснуть
И дать нам надежду на чудо,
Затем, чтобы после паденья
Подняться нам не было трудно
И крестик зажавши в ладони,
Свой крест снова взвалишь на плечи –
Наш путь ни короток, ни долог,
Наш путь – это первый шаг в Вечность.
День Рока.
Летаргический сон общества,
Какофония душ тающих,
Что сбылось, то уже пророчество -
Понаставило время капища.
Век ругать - сотрясать свод Вечности,
А заглянешь в себя - попятишься.
Показалось за труд свой крест нести,
А другие возьмешь - расплачешься.
Постмодерна дыханье мертвое,
Маркетолога голос сладостный,
Утверждение было твердое,
А теперь только мненье - частное.
Стерлась грань, пошатнулась истина,
Значит, скоро конец истории,
Бытием, Исходом и Числами
Иногда измерять жизнь стоило.
А страница книги колеблется,
Все глядишь, нет-нет, да закроется -
В фатализм лишь до тех пор не верится,
Пока солнце за тучи не скроется.
Далеко.
Ты теперь далеко,
И слова не имеют значенья...
Мне сейчас не легко,
Все прошел "от" и "до",
Но я знаю секрет исцеленья.
Не грусти, все пройдет,
Остается лишь только что дОлжно.
Знай, всему свой черед,
То паденье, то взлет -
Не потоп вовсе это, а дождик.
И сменяются дни,
Ты все реже сидишь и ждешь чуда.
Если хочешь, твори,
Зажигай фонари -
Чудеса в этом мире пребудут.
Ты сама все поймешь -
Мир не так уж и сложно устроен:
Счастье, верь мне, найдешь,
Если ты отдаешь,
Но рука вдруг не станет пустою.
Спросишь, как же нам быть?
Расстояние, время - условно.
Сердце будет любить,
Не удастся забыть,
И дыхание вдруг станет ровным.
Посмотри в небеса,
Для Того, кто там есть, все возможно.
Да, сегодня слеза,
Завтра - счастье в глазах,
Только думай всегда о хорошем.
Никого нет прекрасней тебя.
Иногда наша жизнь так похожа на цирк,
Иногда - на немое кино.
Мы порою не можем набрать нужных цифр,
Или все нам не так и не то.
Мы рисуем узоры на пыльных столах,
Рано ставим свои якоря,
Но увидев тебя, я забыл слово «страх» -
Никого нет прекрасней тебя.
Иногда вокруг нас остается лишь шлак,
И сквозняк задувает в окно.
И дела не идут абсолютно никак,
И трамвай идет мимо в депо.
Мы родились с часами уже и мечом
И почти никого не любя,
Но увидев тебя, я узнал, что почем -
Никого нет прекрасней тебя.
Мы идем по воде, но спасательный круг
Почему-то таскаем с собой.
У нас много друзей, у нас много подруг,
Когда завтра еще выходной.
Иногда мне казалось, что мной сложно быть
И что жизнь я прожил как-то зря,
Но я видел, и это дает силы жить -
Никого нет прекрасней тебя!
Первое и последнее.
Слово было в начале, и было у Бога,
Теперь слово – наше, его слишком много,
Слова в одночасье утратили смыслы,
И просто так в воздухе слово повисло.
Но кто его держит? Сорвется, однако,
И так много слов с восклицательным знаком
Со всех сторон слышно, звенят перепонки,
Лишь слов не коверкал, агукал ребенок.
Слова стали злыми – разят, словно пули,
Есть слово английское, верное - «bullet»,
Слова поглупели и стали как звуки,
Феномен не в силах познать сей наука.
Сует суета, но все проще простого -
Ответ не держали за честное слово.
Мы дар не ценили, забыли напрасно,
Оружие слово теперь - не лекарство.
Познать его силу мы сами не в силах,
Слова поднимали все армии мира,
Дарили вновь жизнь, и ее отнимали,
Служили мостом через дальние дали.
Отсутствие слов – тишина – угнетает,
Но в неба молчаньи есть сущая тайна,
Я верю, мы вспомним начал всех основы,
За Ним остается последнее Слово.
Дэвиду Боуи.
Oh I'll be free
Just like that bluebird.
(David Bowie «Lazarus»).
Ещё один, раздавший себя людям,
Уходит в тишине
По лестнице наверх…
Он верит, но не знает, что там будет,
Уходит налегке
Под плач и смех.
Осталась только песня. Капля смысла.
Всё то, что он оставить
После мог.
Гитара не звучит. Дым коромыслом.
Задумавшись, пластинку
Крутит Бог.
Несколько.
Несколько человек
Стояли под моим окном
И спорили
Относительно моего
Выхода из дома,
В каком я выйду настроении?
Одни говорили,
Что я уже давно
Исписался, сломался,
Сдался в утиль,
Зарос щетиной,
А по выходу
Укутаюсь в пальто,
Опущу плечи и голову,
Неспешно побреду куда-то,
То и дело натыкаясь
На чему-то счастливых прохожих
И пиная всё,
Что попадётся
Мне под ноги:
Как - то консервные банки,
Жухлые листья,
Разлетающиеся
Грязно-желтым фейерверком
И вчерашний день.
Другие, напротив,
Были более оптимистичны
И говорили,
Что я выйду
Всё в том же пальто,
Но с расправленными плечами,
Гордо поднятой головой
И насмешливым чуть взглядом.
Я не буду пинать
Консервных банок,
Потому что мои ботинки
Будут начищены настолько,
Что от них отразится
Самое солнце.
Я пойду быстрой
Энергичной походкой,
Улыбаясь всем,
Да,
Всем, без исключения, прохожим,
(Особенно девушкам)
И будто бы даже
Заранее зная,
Куда я иду.
Третьи просто стояли молча,
Опустив головы и глаза,
То ли внимательно слушая
Доводы обеих сторон,
То ли проявляя
Своё полное равнодушие
К затронутому вопросу -
Ну, вы знаете,
Такие люди всегда встречаются
В абсолютно любом обществе.
Каждый из них
Считал, что он прав.
Они громко ругались,
Кричали, махали руками,
Топали ногами,
Брызгали слюной
И, казалось,
Что вот сейчас
Они дойдут
До рукоприкладства.
Их крики привлекли
Моё внимание -
Я сидел за письменным столом,
Спокойно пил чай,
Отодвинул штору
И вот уже который час
Наблюдал за ними
С лёгкой усмешкой.
Бедные люди!
Они ведь не знали,
Что сегодня я
Не пойду никуда,
И настроение мое
Не плохое и не хорошее -
Его нет вовсе.
Я просто пил чай,
Ставший уже
Остывшим и горьким,
Тоскливо смотрел в окно,
И казалось мне,
Что спор этот происходит
И не за окном вовсе,
А прямо в моей голове.
15. Последнее солнце (Илье Кормильцеву).
Был летний день,
Дышалось трудно,
В воздухе было что-то такое,
Отчего люди двигались медленно,
Словно в кино.
Обычный день,
Бездарно прожитый,
Как, впрочем, и все лето,
Пролетевшее мимо нас вовсе,
Но всем было все равно.
Ты была
Внезапным спасением,
Когда я думал, как мне лучше
Наладить веревку,
Но ты смогла испортить даже это.
Ты всегда
Приходила тогда,
Когда я был на грани,
Жёг свои старые стихи,
В общем, косил под поэта.
Но я просил Господа,
Если это солнце последнее,
Пусть оно будет с тобой.
Я тогда не знал,
Что следующий день
Наступит, но только без солнца…
Тогда я думал
О ловушке, которая
Зовется людьми одиночеством,
И мне казалось,
Что ты со мной сейчас и навечно.
На следующий день
Я понял, что был ранен,
Каким-то чудом выжил,
Отдав всю кровь этому городу,
Который безразлично жег лето…
Но я просил Господа,
Если это солнце последнее,
Пусть оно будет с тобой.
Я тогда не знал,
Что следующий день
Наступит, но только без солнца…