В ноябре 1853 г. турецкая эскадра под командованием Османа-паши встала на рейд в черноморском порту Синоп для высадки десанта. Эскадра состояла из 12 военных кораблей.
Однако Павел Степанович Нахимов был полон решимости не допустить высадки десанта противника. Нахимов имел в своем распоряжении эскадру из 11 боевых кораблей. Поскольку турецкая эскадра в открытом море могла быть усилена кораблями союзного англо-французского флота, Нахимов решил атаковать и разгромить ее непосредственно в гавани-базе. По его замыслу следовало быстро ввести на Синопский рейд свои, поставить их на якорь и решительно атаковать противника с короткой дистанции, что было чрезвычайно рискованно.
Сражение началось после полудня 18 ноября 1853 г. и продолжалось около трех с половиной часов.
Турецкая корабельная артиллерия и береговые батареи подвергли шквальному огню атакующую русскую эскадру, но корабли Нахимова ответили на яростный неприятельский обстрел только после того, как заняли выгодные позиции. Тогда-то и выяснилось превосходство русской артиллерии.
Линейный корабль «Императрица Мария» был засыпан ядрами, но он шел впереди, ведя огонь по неприятелю и увлекая за собой остальные суда эскадры. Непосредственно против турецкого флагманского фрегата «Ауни-Аллах» корабль «Императрица Мария» стал на якорь и усилил огонь.
Полчаса длился бой между кораблями. Осман-паша не выдержал: «Ауни-Аллах», продрейфовал к западной части Синопской бухты и выбросился на мель. Команда с турецкого флагмана бежала на берег.
Это и определило исход боя. Вот что доносил сам Нахимов: «Неприятельские суда, брошенные на берег, были в самом бедственном состоянии. Я велел прекратить по ним огонь, хотя они и не спускали флагов, как оказалось, от панического страха, которым были объяты экипажи».
|
|
В этом сражении турки потеряли все свои корабли. Потери русской эскадры составили 37 человек убитыми и 233 ранеными. Ни один (!) корабль не был поврежден настолько, чтобы считаться уничтоженным.
Синопское морское сражение стало знаковым по двум причинам. Во-первых, оно оказалось последним в истории крупным сражением эпохи парусного флота. А во-вторых, именно этот триумф русского оружия заставил Англию и Францию, соблюдавших нейтралитет, объявить войну России, что случилось 15 марта 1854 года.
Оборона Севастополя.
В планы союзного командования входил захват Севастополя - военноморской базы Черноморского флота в Крыму. 2 сентября под Евпаторией началась высадка англо-французско-турецкой армии. Русская армия под командованием Меншикова пыталась остановить противника 8 сентября в неудачном для себя сражении на р. Альме, после чего отступила к Бахчисараю. Севастополь начал подготовку к обороне с суши.
В октябре 1854 г. войска союзников подошли к городу, и началась 349-дневная оборона Севастополя. Уже 5 октября союзники предприняли первую бомбардировку города. Стойкость севастопольцев заставила англо-французский генералитет изменить планы: отказаться от немедленного штурма и перейти к осаде.
Положение защитников города с каждым днем становилось все тяжелее. Подавляющим становилось англо-французское превосходство в живой силе и боеприпасах. Вся Россия узнала имена героев-севастопольцев матросов Петра Кошки и Игнатия Шевченко, сапера Жукова, солдата Елисеева. Под пулями и ядрами находились сестры милосердия Даша Севастопольская, Елизавета Хлапонина и многие другие. Образцы мужества показывали офицеры, генералы и адмиралы: в Севастополе погибли Владимир Иванович Истомин, Павел Степанович Нахимов. Силы защитников таяли с каждым днем, а помощь из России поступала крайне медленно из-за отсутствия хороших дорог, плохих поставок снабжения.
|
|
27 августа 1855 г. после 6-й бомбардировки города начался последний штурм. Был взят ключевой пункт обороны Малахов курган и вечером того же дня защитники перешли на Северную сторону города, укрепления были взорваны, а остававшиеся еще на плаву корабли затоплены.
Фактически в конце 1855 г. боевые действия прекратились. Ни англичане, ни французы не помышляли о перенесении боевых действий вглубь России, Севастополь обошелся им потерей 70 тыс. солдат. Однако и Россия продолжать войну была не в состоянии: возникла реальная угроза расширения антирусской коалиции (весьма враждебно к России были настроены Австрия, Пруссия, Швеция), в тяжелейшем положении находилась экономика, страна настойчиво требовала реформ во всех сферах жизни.
Медицина
Участь раненых солдат была незавидной. «Сотни раненых, только что оставивших поле битвы и отставших от своих бегущих полков, с умоляющими жестами и раздирающим душу стоном, с воплями отчаянья и страданий они просят взять их в фургоны, битком уже набитые. Один едва плетется без руки и с простреленным животом, у другого оторвало ногу и разбило челюсть, у того вырвало язык и изранило все тело, и несчастный только минами может показывать, чтоб ему дали глоток воды».
|
|
Представьте себе, что испытали солдаты, когда перед ними вдруг возникло нежданное избавление от страданий — санитарная повозка, в которой сидела девушка. Она сразу же принялась поить водой, промывать их раны уксусом, перевязывать. Раненые едва верили своему счастью, ведь девушка в повозке была первой в России сестрой милосердия; она осталась в истории под именем Даши Севастопольской.
Поразительно, но факт: во все предшествующие времена ни одна армия ни в одной стране мира не имела медсестер. Если за ранеными солдатами кто-то и ухаживал, то это были их товарищи по оружию — и лишь в том случае, если хватало времени и сил.
Одной из таких первопроходцев стала Даша Севастопольская.
Даша Севастопольская (Дарья Лаврентьевна Михайлова, в замужестве — Хворостова) рано потеряла мать, а отец ее, служивший матросом, погиб в Синопском сражении. Узнав о сражении при Альме, Даша, прекрасно знавшая армейский быт, решила облегчить участь раненых солдат. И тогда, продав свой дом, она купила лошадь с повозкой, все необходимое для перевязывания ран и отправилась на север навстречу армии — врачевать тех, кого еще можно было спасти.
Отважная девушка стала первой представительницей той новой службы, которая практически одновременно возникла у обеих противоборствующих сторон. Речь идет о профессиональных сестрах милосердия.
С другой стороны, в лагере противника, ситуация была схожей. Письма английских и французских солдат на родину не могли не вызвать общественного резонанса. И вскоре после высадки союзников в Крыму туда отправились французские монахини, чтобы ухаживать за больными и ранеными. А затем и в Англии появилась личность, буквально перевернувшая все предыдущие представления о том, какой должна быть фронтовая медицина.
В отличие от осиротевшей матросской дочери Даши Севастопольской Флоренс Найтингейл стояла почти на вершине социальной лестницы, будучи дочерью крупного землевладельца. Однако Флоренс избрала профессию, которая считалась подходящей лишь для беднейших девушек: стала медсестрой лондонской частной больницы для гувернанток.
Осенью 1854 г. Флоренс получила письмо с просьбой организовать общину медсестер для помощи больным и раненым солдатам в стамбульском госпитале. Именно туда их отсылали из Крыма. Всего за несколько дней собрав группу из 38 монахинь, Флоренс отправилась в путь.
Мисс Найтингел сумела организовать такую же качественную помощь раненым, как и в Стамбуле. Ее называли «Крымским ангелом».
Примерно в одно время с миссией Флоренс Найтингейл в России была основана Крестовоздвиженская община сестер милосердия. Ее учредительницей стала великая княгиня Елена Павловна, вдова младшего брата Николая I, Михаила.
Она обратилась с воззванием ко всем русским женщинам оказать помощь больным и раненым в Крыму. Таким образом, состав общины был довольно разнородным: в него вошли и монахини, и знатные дворянки, и простые мещанки. Вся деятельность общины финансировалась ею самой.
5 ноября 1854 г. первые 35 сестер милосердия и нескольких врачей отправилась в Крым, где их ждал Николай Иванович Пирогов. Очень скоро за ней последовала вторая. Всего в Крыму работало более 150 медсестер.
Лишь с появлением Пирогова и сестер милосердия из Крестовоздвиженской общины уход за ранеными начал осуществляться должным образом. Пирогов: «Они день и ночь попеременно бывают в госпиталях, помогают при перевязке, бывают и при операциях, раздают больным чай и наблюдают за служителями, и за смотрителями, и даже за врачами. Присутствие женщины, опрятно одетой и с участием помогающей, оживляет плачевную юдоль страданий и бедствий». А «первая ласточка» медсестринского дела — Даша Севастопольская, награжденная по приказу Николая I медалью — естественным образом влилась в их ряды.