УДК 001
Гузенина Светлана Валерьевна
ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина»
Аннотация: Статья обобщает и раскрывает ключевые предусловия становления мировоззрения личности ученого, представлены возможные типы развития жизненненого сценария исследователя. Опираясь на эмпирические данные, полученные экспериментально, автор приходит к однозначному выводу: цена поиска истины высока, но учёный готов её платить и не отказывается от своего призвания при любых жизненных условиях и обстоятельствах,выходя за пределы мезокосма в ущерб своему материальному положению, психическому/соматическому здоровью или репутации. Настоящей публикацией автор приглашает научное сообщество к конструктивной научной дискуссии по вопросу особенностей формирования современного научного мировоззрения и социального портрета ученого ХХI века.
Ключевые слова: ученый, мировоззрение, анализ, научный факт, идол, истина.
Annotation: The article summarizes and reveals the key preconditions of formation of the personality of the scientist, presents possible types of development jiznennogo script researcher. Based on empirical data obtained experimentally, the author comes to the unequivocal conclusion: the price of truth is high, but the scientist is ready to pay and refuses his calling in all life conditions and circumstances,beyond the mezokosm to the detriment of his financial situation, mental/physical health or reputation. This publication, the author invites the scientific community to engage in constructive scientific debate on the issue of peculiarities of formation of modern scientific Outlook and social portrait of the scientist of the XXI century.Keywords: scientist, outlook, analysis, scientific fact, idol, truth.
Памяти учителя, доктора социологических наук,
профессора Игоря Алексеевича Федорова (1953-2015)
Современный ученый, живущий в веке бурной информации, самолетов и космических ракет, одновременно как похож, так и не слишком похож на своих пытливых коллег, когда-то проживавших в другом историческом отрезке (к примеру, в эпоху Нового времени) и вынужденных добывать информацию о малоизученных фактах и явлениях методом полевых исследований. Ученый той эпохи из всех механизмов в распоряжении имел только собственный разум, да арсенал классических методик, с помощью которых можно было попытаться хотя бы немного приоткрыть завесу неведомого.
Порой, исследователи прошлых веков могли применять только метод включенного наблюдения, но даже и здесь необходимо было идти на разные хитрости, например: «заблудиться» в незнакомой местности, взять в жёны дочь вождя племени, принять чужую веру, прикинуться больным или нищим, сдаться в плен, в лучшем случае - выучить чужой язык.
Ученому, охваченному желанием продвинуться к истине, приходилось становиться, во-многом, сродни актёру: принимать коллективную идентичность исследуемой группы и, по мере необходимости, практиковать профанное, для чего вполне реальным было вступление в радикальную организацию или секту, участие в сакральных ритуалах или военных походах и так далее. Отметим, что подобные эксперименты часто заканчивались для людей, занимающихся научной деятельностью, плачевно, однако именно они позволяли исследователю говорить от лица науки, поскольку описание реальных событий и фактов, полученных в полевых условиях, открывали истину сами за себя.
В истории науки зафиксировано большое количество примеров гибели ученых, отправляющихся за необходимыми фактическими данными в страны, где вполне реально бушевали моры и эпидемии; практически отсутствовало право, система здравоохранения и элементарная санитария; совершались террористические акты и социальные революции; царило насилие, действовали тоталитарные политические режимы; практиковалось рабство, жертвоприношения, каннибализм и так далее. Судьбы ряда деятелей науки трагически обрывались на родине по причине разлада с политикой своей страны: кто-то был объявлен сумасшедшим, кто-то врагом народа, кто-то умер в застенках лагеря.
Мировая и отечественная наука по праву гордится именами таких ученых, как Ф.Боас, Л.Морган, З.Фрейд, Л.Пастер, Н.Пржевальский, П.Семенов-Тянь-Шанский, Н. Вавилов, Л.Ландау, И.Павлов, К. Циолковский и многими другими как яркими примерами научной самоотверженности.
Траектории их жизненных путей не слишком похожи, но общим в них было и остается главное – верность избранному профессиональному пути, кажущемуся со стороны обывателей глупым фанатизмом. Но и по сей день, в технотронную эру глобализации и массовых Интернет-коммуникаций, настоящим ученым можно назвать лишь человека, который при любых жизненных условиях и обстоятельствах не отказывается от своего призвания. При этом, как для исследователей прошлых столетий, так и для современных, довольно второстепенной оказывается экономическая, психологическая, а иногда и этическая сторона такого вопроса: даже если цена истины слишком высока – учёный до сих пор готов её платить, порой в ущерб своему материальному положению, психическому/ соматическому здоровью или репутации.
Однако поступательное движение по раз и навсегда выбранному маршруту не может возникнуть спонтанно или случайно. Иначе говоря, судьбы людей науки логично приводят к постановке вопроса: могут ли быть и каковы должны быть предусловия, базовые психологические предпосылки, при которых, с большой долей вероятности можно говорить о склонности личности к научной работе?
Так или иначе, человек, занимающийся научной деятельностью, уже самим фактом её выбора транслирует сложную структуру личностного психотипа, который нереально сформулировать или определить однозначно, и по какой бы из известных в психологии шкал не пытаться произвести такие замеры – все они будут неверными, поскольку в среде ученых можно с определенностью встретить как флегматика, так и холерика, как интроверта, так и экстраверта.
Безусловно, наиболее стандартный взгляд на проблему охватывает комплекс таких личностных черт характера, как любопытство, упорство, оригинальность, целеустремленность, вера в истину, склонность к систематизации, аналитические способности, оптимизм, внимательность, страстность, сила духа, настойчивость, ответственность, принципиальность, правдивость. Однако этот перечень был бы неполным, если не упомянуть и абсолютно полярные качества: высочайшая культура сомнения, беспристрастность, творческое мышление, тяга к авантюризму и девиациям, недоверие, реализм, критицизм, скепсис, отрицание авторитетов, бескомпромиссность.
Набор приведенных амбивалетных характеристик далеко не полон и может быть продолжен, однако весьма важным системным качеством психотипа ученого выступает, прежде всего, то, что «испытанное наукой орудие искания подвергает пробе всё, что так или иначе вступает в область научного мировоззрения»[2, с.204- курсив в цитате]. Иначе говоря, «вирус аналитика» не покидает исследователя практически никогда, исключение возможно в редких ситуациях или только с очень немногими людьми (чаще - радикально отличающимися по типу мировоззрения), в этой связи «аналитическая программа» включается у ученого самопроизвольно, автоматически, как только феномен или явление вызывает любопытство или интерес.
Об отсутствии такого психологического свойства, то есть психической «норме» не-ученого вполне можно сказать словами поэта Гийома Аполинера [3]:
Он совсем не похож на меня.
Никогда в его комнате спящей
Неведомое над изголовьем его не склонялось
И не касалось губами
Его горячего лба.
Именно благодаря такому качеству весьма плодотворной оказывается работа над сложными проектами в научных коллективах, где каждая единица «коллективного разума» представляет свой подход к проблеме, высвечивая невидимые другим стороны и аспекты решения научной задачи: эффект синергии и принцип когерентности здесь работают на 100%.
Существенными чертами, отличающими ученых, могут быть названы также смелость (бесстрашие) и жёсткая верность выбору (идее, замыслу, задаче, научной традиции, интеллектуальной позиции, методологии и т.д.), которые являются базовыми качествами научного мировоззрения, поскольку, с одной стороны, в науке абсолютно нет места трусам, а с другой - невозможно быть профессионалом, периодически меняя свою точку зрения или выводя истину под тем углом, с которого она смотрится наиболее выгодно.
Подчеркнем, что речь идёт не о случайных людях от-науки, оказавшихся в научном поле благодаря удачному стечению обстоятельств: выгодному браку, симпатии представителей научной или партийной элиты, родственным связям и так далее (таких примеров довольно много и о таких псевдоученых в научном мире прекрасно осведомлены), но о тех немногих талантах, которые ценой своей жизни и благодаря самоотверженному труду вносят вклад в интеллектуальный багаж человечества. Социологические исследования[1], проведенные при непосредственном участии автора, показывают, что чаще такие личности бывают интравертами, не любят шумихи, внимания к собственной персоне, избегают людных мест и компаний (встречаются, хотя реже, шумные, яркие фигуры, известные как научными, так и иными победами); они обладают оформленным научным мировоззрением, научной интуицией, особым стилем научного познания; они являются создателями новых научных направлений, школ, методов, новых систем подготовки научных кадров и так далее. Вклад таких людей в интеллектуальную базу человечества велик.
Научное мировоззрение невозможно представить также без силы воли. Об этом редком даре, определяющем саму возможность, механизм мышления исследователя, академик В.И.Вернадский писал так: «безусловно, всегда оно проникнуто сознательным волевым стремлением человеческой личности расширить пределы знания, охватить мыслью всё окружающее» [2,с.199]. Это качество объясняет также и редкость научной религиозности. Дерзновения ученого сродни схватке, что не предполагает конформизма, смирения и душевного покоя, именно потому многие деятели науки до конца жизни остаются атеистами. Неспроста М.Ю.Лермонтов в поэме «Демон» вкладывает в уста главного героя слова: «Я царь познанья и свободы». Познание как основная деятельность внутренне переживается ученым одновременно и как «демонизм», и как вечный, неустанный «диалог с небом», который олицетворяет (пусть даже бессознательно) невидимую борьбу за свободу человека от рабства серости и невежества, формализованных в точке экстремума - бессилии человека перед смертью.
Другим «вечным» вопросом в поле науки остается проблема педагогических попыток воспитания личности исследователя. Довольно известной доктриной здесь выступает духовное наследие отца науки, английского философа Френсиса Бекона, сформулированное как «учение об идолах». В труде, обращенном к будущим поколениям молодых мыслителей, философ в аллегорической форме предостерегает их от соблазнов, встречающихся на дороге к постижению правды. Ф. Бекон придает слову «идол» значение фактора, искажающего научное познание: он пишет о многочисленных, невидимых для обыденного сознания «призраках, которые осаждают умы людей».
«Идолы пещеры» (idola specus) вызываются индивидуальными особенностями развития человека, так или иначе ограничивающими его мышление. Иначе говоря, это заблуждения, вызванные особенностями чувств и жизненных впечатлений отдельного человека. Препятствий на пути развития человеческого ума множество, поэтому можно считать, что каждый индивид сидит в своей собственной «пещере», формулируя выводы об окружающем мире исключительно в пределах её ориентиров. «Идолы пещеры, происходят из присущих каждому человеку свойств как души, так и тела, а также из воспитания, из привычек и случайностей»[1].
Идолов, гнездящихся в дефектах социальной коммуникации, философ обозначил «идолами площади или рынка (idola fori)». Суть их - заблуждения, возникающие от особенностей чувств и неверных жизненных впечатлений, переданных вербально, т.е. от влияния языка на умы людей. Так или иначе, любой исследователь начинает свой путь в науке, имея за плечами багаж в виде категориального аппарата, который может стать как помощником, так и препятствием к дальнейшему продвижению по научному пути.
«Идолы рода» (idola tribus) коренятся в несовершенстве природы человеческого ума, уподобляющегося «неровному зеркалу, которое примешивает к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривленном обезображенном виде»[1]. Обычный человеческий ум, не склонный к научному исследованию, предпочитает верить привычному и общепринятому, он не ищет истину через собственный опыт, он не желает трезво взглянуть на положение вещей, тогда как взгляд реалиста уничтожает призрачную, но сладостную надежду на лучшее.
Последнюю группу идолов Ф. Бекон назвал «идолами театра», они сопутствуют созданию авторитетов научных теорий и доктрин. Мыслитель сравнивает все интеллектуальные системы с театральными спектаклями, представляющими вымышленные и искусственные миры. За названием «идолы театра» скрываются принципиальные дефекты научной методологии.
Резюмируя свою стратегию очищения научного познания от разнообразных идолов, родональник системы научного мировоззрения, пишет, что «все они должны быть отвергнуты и отброшены твердым и торжественным решением, и разум должен быть совершенно освобожден и очищен от них». Напутствуя молодого исследователя, обращаясь к нему как к собрату по вере, в далекое будущее через столетия, Ф.Бекон пишет: «Пусть вход в царство человека, основанное на науках, будет почти таким же, как вход в царство небесное, «куда никому не дано войти, не уподобившись детям» [1,с.34].
Работа ученого, по-Ф.Бекону, прежде всего, основана на приоритете не мнений (собственное, сторонних лиц или авторитетов), а непосредственного самостоятельного научного опыта, включающего в себя базис фундаментального теоретического анализа и грамотную оценку практического знания, т.е. первичной и/или вторичной эмпирической информации, полученной благодаря прямому, включенному или невключенному наблюдению, опросу; анализу письменных документов, фото и видеоотчетов; обработке эмпирических данных, экспериментальных данных.
В этом смысле исследователь, движущийся в верном направлении, должен уметь избавляться как от неясностей (связанных с беконовскими «идолами» восприятия), благодаря привлечению различного рода информации и методичному сопоставлению комплексов фактов и факторов, так и от влияния собственной натуры (личного отношения к исследуемой теме), чтобы, не доверяя никому (отчасти и самому себе!), сделать единственно-верный вывод. Настоящая научная практика сформулирована как методологическое положение о «бритве Оккама»: «Non sunt entia multiplicanda praeter necessitatem», что означает: «Не нужно множить сущности без необходимости». Это предупреждение ученому о том, что не надо прибегать к сложным объяснениям там, где всё вполне очевидно.
Однако такое усилие возможно в реальности только при зрелом, сформированном научном мировоззрении, на которое необходимо время, постоянная аналитическая практика и профессиональная помощь наставника.
При этом важно понимать, что в исследовательском плавании никто не может дать ученому никаких гарантий, а отправляясь в путь, необходимо ясно отдавать самому себе отчет в том, что ты - абсолютный пилигрим, одинокий охотник за правдой, добыть которую непросто, а её значимость редко может быть оценена современниками. Ещё менее вероятно, что польза от полученного знания будет тут же измерена в «индексах», «КПД» или «условных единицах», к тому же выводы аналитика вовсе не обязаны соответствовать исходной гипотезе. Однако, своеобразие мировоззрения личности ученого состоит как раз в том, чтобывсеми силами «… найти, и если не найти, то стремиться найти её, эту правду, как бы горька, призрачна и скверна она ни была!» [2,с.5].
Стоит упомянуть здесь также и о качественных особенностях развития жизенного сценария и творческого пути ученого, «который испугался». По результатам авторских социологических опросов, очевиден любопытный вывод - в жизни каждого исследователя возникает однажды большое препятствие, а иногда и не одно. Указанное положение дел довольно типично, о чем свидетельствуют ученые городов Липецк, Москва, Мичуринск, Пятигорск, Тамбов, Ташкент, Казань, София, Рязань, при проведнии экспертных социологических опросов – соотношение положительных ответов по данному пункту 80% из100%.
Мировоззренческое и личное психологическое пространство состоявшегося ученого определяется, таким образом, способом выхода из подобных ситуаций. Фанатично преданный делу профессионал остается верен раз сделанному выбору и продолжает научную работу, не смотря на преграды, даже при условии что такая преданность делу не всегда оценена, как было уже отмечено выше, а порой исследователи вынуждены вступать в конфликт с окружением (коллегами по работе, членами семьи, начальством и т.д.). Именно здесь, в пограничной ситуации сложного выбора между наукой и «всем остальным», иногда человек может проявить малодушие, поясняя самому себе, что «приходится» так поступать - выбирать социальные приоритеты, молчание, не-конфликтность, материальные блага, престиж, поскольку так удобнее, легче, безопаснее...
В бессмертной повести братьев Аркадия и Бориса Стругацких «За миллиард лет до конца света» подробно раскрывается описанная матрица жизненного сценария, в которой ясно и очевидно соединяются два типа ученых – «фанатики» и «предатели». Интересно, что при этом они совсем не конфликтуют, ибо идут в стороны как ветви - от «одного корня», но каждый своим, выбранным путем. Писатели удивительно образно и верно показывают здесь, что наука не терпит трусов, и самое горькое наказание для такого ученого – понимать даже это: «Сказали мне, что эта дорога приведет к океану смерти и я повернул обратно. С тех пор всё тянутся передо мною кривые,глухие окольные тропы»[4].
Заметим что ученый, находясь даже в патовой ситуации, описанной выше, не может отказаться от выработанной годами привычки научного поиска, поскольку полученный им когда-то навык, вынуждает его к попыткам и дальше искать, делая заложником прошлого, однако, отступивший с дороги познания, испугавшийся или соблазненный бэконовскими «идолами» человек живёт, создавая иллюзию поиска истины. Для такого псевдоаналитика постепенно и навсегда наступает эра (не период!) духовной слепоты, пребывая в которой, он автоматически переходит в неформальный статус бывшего ученого. Итогом и ярким маркером такого процесса становятся: зависть в сторону талантливых коллег; злость на новое поколение исследователей и в целом на подающих надежды в науке (студентов,магистрантов,докладчиков на научных конференциях и т.д.); написание отрицательных отзывов на научные работы; публичная критика чужих научных идей; воровство и разработка чужих научных идей; приписывание себе чужих заслуг и достижений (соавторов,учеников,коллег по исследованиям); выпячивание не-научных социальных регалий и достижений (заслуженный/ почетный, победитель/ призер конкурса, лауреат премии/грантообладатель) и так далее. О мрачной, серой психологической картине итогов малодушного выбора творческой личности, очень верно написал поэт Юрий Солодов [5]:
Здесь прямо под ногами, вдоль обочин
Обломки - грудами! - несбывшихся надежд
И белые, как крылья чаек, клочья
С рожденья данных Богом нам одежд...
Думается, при этом, что в науке или искусстве такая цена увеличивается, поскольку в соответствующих профессиях духовная практика – это не период жизни (как, к примеру, переживание времени миловердия или любви), но - вся жизнь… Именно поэтому каждому крупному ученому близок и понятен Библейский сюжет о предательстве и добровольном уходе из жизни Иуды Искариота, который был любимым учеником Христа, но несмотря на это- сделал свой выбор, продав учителя за тридцать серебряников.
Отметим: несмотря на то, что указанное выше произведение Аркадия и Бориса Стругацких написано в апреле 1970 года в жанре научной фантастики, начиная с 90-х годов ХХ века, описанный ими феномен обрел свою качественную трансформацию (многократно повторившись, согласно диалектической гегевской концепции), пройдя точку бифуркации, поскольку сегодня он обрел статус Антропного принципа и рассматривается на уровне международных научных конференций, заметное количество которых проходит в Великобритании и Европе. В основном, они посвящены осмыслению взаимодействия Человека и Вселенной, диалогу природной среды с социальной, путям экологизации окружающей и космической среды, механизмам формирования экосреды,формированию инвайроментального мировоззрения.
В этом смысле, подводя итог, обратимся к понятию «мезокосма» или когнитивной ниши человека, для обозначения той области мира, которая ограничена возможностями нашего организма. Как поясняет профессор Технического университета г.Брауншвайга, Г.Фолльмер, мезокосм – это мир средних размерностей, умеренной сложности, малых скоростей, представляющий собой только некий фрагмент реального мира,за пределом которого остаются особо сложные, особо большие и особо малые системы. Человек, не владеющий особым инструментарием, иначе говоря- не ученый, способен объяснять и анализировать только привычное, ибо наши познавательные структуры подогнаны к мезокосму,а когнитивный аппарат «настроен прежде всего только на этот мезокосм»[6,с.9], ибо с точки зрения эволюционной теории мозг есть не что иное, как орган выживания. Таким образом, лишь ученый, приобретая теоретическое познание, имеет возможность выхода за границы мезокосма. Настоящая качественная особенность научного стиля мышления и составляет базис этики каждого ученого, поскольку на его плечи ложится и большая персональная социальная ответственность за будущее человечества, поскольку только от него зависит «используем ли мы эту способность в конечном счете во благо человечеству или во вред (zum Wehe) ему»[6,с.9].
Список литературы:
1. Бэкон Ф. Сочинения в двух томах. 2-е, испр. и доп. изд. Т. 2. Сост., общ. ред. и вступит, статья A. JI. Субботина. М.:Мысль, 1978. 575c.
2.Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера/ Предисловие Р.К. Баландина.- М.: Айрис - пресс,2004. 576с.
3. Гийом Аполлинер. Ранние стихотворения (1896-1910) / Аполлинер Г. Алкоголи.СПб.: Терция, Кристалл, 1999 [Электронный ресурс URL: https://www.lib.ru/POEZIQ/APOLLINER/apolliner1_1.txt_with-big-pictures.html] дата входа 14.07.2018.
4.За миллиард лет до конца света // Стругацкий А., Стругацкий Б. Трудно быть богом. – М.: ООО «Изд-во АСТ»; СПб.: Terra Fantastica, 2003. 705с.
5.Солодов Ю.Стихи [ Электронный ресурс URL: https://www.stihi. ru/2013/07/02/1932] дата входа 14.07.2018.
6.Фолльмер Г. По разные стороны мезокосма // Человек: журнал Российской академии наук.-1993.-№2.-С.5-9.
[1] Методы: индивидуальные глубинные интервью, включенное наблюдение, прямое наблюдение, биографический метод, метод изучения документов, устный опрос.