Автобиография
"Мама, я буду звукорежиссёром!"
Выполнила:
Нонезашвили Натэла Александровна
Вместо предисловия
Лето. Подкопив денег, люди, влекомые отдыхом и «олл инклюзив», устремились в жаркие страны. Уставшие от солнца питерцы отправились кататься на лыжах. А моя мама отправилась в роддом. Никакой спешки как в фильмах. Всё по расписанию. До сих пор не знаю, куда же делась эта моя пунктуальность. Появляться я решительно не хотела, зная, что и мне придётся столкнуться с вечной дилеммой: какое мороженое вкуснее ванильное или шоколадное? Но, как человек совестливый и не брезгующий эффектными выходами, я пришла в этот мир с песнями. 10 июля, в 11 часов утра на планете стало чуть меньше места и чуть больше любителей шоколадного мороженного.
Обычно все мои детские рассказы начинались с «когда я была большой…». Но теперь, когда от детства остаются лишь воспоминания и ма-а-аленькие носочки, интереснее рассказывать именно о подгузнико - пеленательном периоде.
Вот тебе, бабушка, и Рабиндранат Тагор
Мы жили на севере Санкт-Петербурга. Мама, папа, я и кот Тото. Кота назвали Тагором(сокращенно Тото) в честь поэта. Не знаю почему. Он был очень воспитанный кот-интеллектуал, поэтому, дабы хозяева соответствовали его уровню, он воспитывал и нас. Маленькая я очень часто ревела до, во время и после сна. Своеобразный ритуал. Так вот. Кот забирался на шкаф, где лежала гитара, и не прятался, как трус, а как настоящий педагог цеплял зубами струны и играл мне песни Битлз и The Doors. Так что моё музыкальное воспитание уходит корнями глубоко в детство.
Своих воспоминаний о коте не имею. Однажды он ушел гулять и не вернулся.
Довыпендривалась
С детства во мне живет маленький глист, который заставляет меня танцевать под неизвестную музыку на улице. Как-то раз, когда мне было не полных четыре года, мой отец вёз меня по улице на шее. И тут мои ухолокаторы, ещё не испорченные наушниками, уловили музыку. Я тут же сползла с папы, как Маугли с дерева, и начала танцевать. Было принято решение отдать меня на хореографию. Поэтому, вооружившись белым купальником и подобием пачки, я пошла на танцы. Довыпендривалась.
В хореографии я провела ещё восемь лет. Она мне подарила пластичность, дисциплинированность, чувство ритма, познакомила с русской поп музыкой. Там я поняла, что то, что зачастую невозможно выполнить одному человеку, под силу команде.
В последующей жизни я не раз мысленно говорила «Спасибо!» родителям и сварливой женщине преклонных лет (тренеру), из-за которой считалось, что пропуск занятия карается смертной казнью.
Фортепиано, гусли и Рахманинов
Я не мечтала играть на музыкальных инструментах. Нет. Просто так получилось. Во втором классе я, учась в 11 гимназии, по совету маминой подруги была отведена на занятия фортепиано. Ничего особенного. Посидела, потыкала пальцем в клавиатуру, попела. Никаких яблок не падало, и таблицы не снились. Поэтому я сказала маме, что не горю желанием продолжать и пошла отказываться. Я, как взрослая, прямо сказала преподавателю обо всём. Она согласилась и вскользь упомянула, что у них есть ансамбль гусляров, что было весьма необычно и интригующе. В результате я прозанималась гуслями и фортепиано пять лет. Участвовала в региональных и международных конкурсах. Выигрывала. Было приятно.
Во время занятий музыкой произошло, пускай на тот момент не самое увлекательное, знакомство с классической музыкой. Да, я иногда почти засыпала за фортепиано, но, впоследствии, уже ближе к 14 годам я обладала весьма недурным музыкальным вкусом, по прежнему любила шоколадное мороженое и Рахманинова. Я, в отличие от сверстников, знала, где находится Мариинский театр и частенько там бывала на операх и балетах, по контрамаркам от знакомой-скрипачки из оркестра и по обычным билетам.
Первый мой визит в Мариинский был связан с «Лебединым озером». Дико понравилось. В антракте умиляла старушек своими пируэтами и даже просила маму помочь с поддержкой.
Асса!
Грузин – не грузин, если он не умеет трёх вещей: петь, вкусно готовить и танцевать. Наверное, эта мысль неспешно пробежалась у отца в голове, и он отдал меня на грузинские танцы. И не к абы кому, а к Батоно Тимури Вашакидзе. Он танцевал в «Сухишвили - Рамишвили» ещё в составе 60х-70х годов. Помню, меня привели в зал. Там сидел, как гордый орел, высокий мужчина на не менее высоком табурете. Я подошла. Он простучал длинными пальцами по басистому доли и попросил повторить. Звук был … не знаю...колоритный. Я повторила. И так несколько раз. Потом что-то спела. Он улыбнулся такой тёплой улыбкой и кивнул отцу.
От процесса танца я получала колоссальное удовольствие. До сих пор, когда я слышу грузинские мотивы, что-то просыпается во мне, бабочки, как угорелые начинают носиться в животе. Если грузинская музыка – это искра, то моё сердце качает не кровь, а бензин.