«Либо ты подписываешь, либо умираешь.»
Эту фразу, такую простую и такую ужасающую мне сказала врач, жестко заставившая меня столкнуться с моей судьбой.
Я подписал согласие на операцию и сейчас я все еще здесь.
Последние месяцы стали для меня переломными.
Случилось много всего, моя жизнь сейчас абсолютно другая, более осознанная и, прежде всего, более свободная.
Был июнь и я ехал в Ассизи, где меня ждали на концерт. На центральном вокзале Милана я плотно позавтракал, учитывая предстоящую репетицию, мне хотелось получить как можно больше энергии: я взял апельсиновый сок, тост и булочку.
Я сел в поезд и прибыл во Флоренцию, где была заланирована пересадка. Пока я переходил из одного поезда в другой, случилось нечто странное, что в какой-то степени показалось мне предзнаменованием: сломалось колесико моего чемодана, который сопровождал меня все эти годы в рабочие поездки, путешествия и на концерты.
Это тот самый чемодан, который брала с собой моя мама, отправляясь на лечение в Варесе, когда узнала, что она больна и который я достал из подвала, когда пришло время уезжать из Кальяри в Рим на Амичи.
Так вот, во время этого путешествия колесико сломалось и внезапно я оказался вынужден с трудом перетаскивать свой чемодан в поисках пути, с которого должен был отправиться дальше.
Наконец, поезд прибыл, я сел в него и мы отправились.
Мне сразу же стало плохо.
Всё началось с легкой боли в животе, которая быстро усиливалась. Я остановил проводницу и попросил ее помочь мне. По громкоговорителю она спросила, есть ли на борту медик. Он пришел, осмотрел меня и уточнил, была ли у меня операция по удалению аппендикса. Я ответил, что да.
В тот же момент он попросил немедленно остановить поезд и вызвать для меня скорую помощь.
Так и произошло.
Поезд остановился в Ареццо, где меня уже ждала машина скорой помощи. Медбратья меня узнали и были очень добры ко мне. Они пытались меня приободрить, поскольку видели, что я не только испытываю острую боль, но еще и очень напуган.
По прибытии в больницу мне сообщили, что у меня воспалены дивертикулы и необходимо пропить антибиотики, чтобы посмотреть, как будет реагировать мой организм.
Я продолжал повторять, что сегодня у меня репетиция, а завтра я должен выступать.
Врачи просили еще время, хотели понаблюдать за моим состоянием. Я пробыл там несколько часов, мне дали принять антибиотики и обезбаливающие.
Как только мне стало лучше, я настоял на том, чтобы уйти и, в конце концов, я подписал согласие на выписку.
Один мой друг, живущий в Ареццо, оказал мне любезность, согласившись забрать меня из больницы и довезти до Ассизи на своей машине.
Во время поездки я чувствовал боль каждый раз, когда машина наезжала на кочку, потому что действие обездаливающих постепенно проходило. Я жалел, что уехал из больницы.
Наконец, я добрался до гостиницы. Мне помогли добраться до лифта и буквально дотащили до комнаты. Я тут же упал на кровать, чувствуя, что у меня поднимается температура.
Проснувшись следующим утром, сам не знаю как, но я добрался до места проведения концерта и отрепетировал. Я с трудом ходил и испытывал ужасную боль, но все же поднялся на эту сцену.
У меня был жар и, уже будучи знаком с аппендицитом, я узнавал схожие симптомы. Там, на репетиции, я встретил Карло Конти, который должен был вести концерт.
Видя мое состояние, он сказал мне немедленно отправляться в больницу и не беспокоиться о том, что я не смогу выступить.
Но я чувствовал, что должен сдержать свои обязательства и по отношению к нему и по отношению к своим зрителям.
«Я никуда не уйду, хочу петь, я добрался сюда и будет правильно, если я выступлю». Кохгда хочу, я могу быть очень упрямым.
Я выдержал, и вечером выступление на концерте прошло по плану.
https://www.facebook.com/MarcoCartaStory/videos/1594584210639031/?v=1594584210639031 (запись того самого выступления)
Мне было плохо всю ночь и а следующее утро я, вместе с моим стареньким чемоданом, сел в поезд, чтобы вернуться обратно в Милан. Я с трудом стоял на ногах и чемодан без колесика был практически неподъемным грузом.
Однако, мне удалось доехать до Милана и добраться домой. Войдя внутрь, я оставил свои вещи и, измученный, заснул.
Проснувшись, я включил телевизор и погрузился в просмотр кулинарного шоу с Алессандро Боргезе. Он объяснял какие-то простейшие рецепты, но мне абсолютно не удавалось понять, о чем он говорит.
В этот момент я понял, что мне действительно плохо и попросил своего парня отвезти меня в больницу.
Очень медленно, двигаясь со скоростью 10 километров в час, чтобы не чувствовать кочки и излишнюю вибрацию, от Corso di Porta Ticinese мы добрались до поликлиники.
Это было не так далеко, но из-за скорости казалось, что прошла целая жизнь.
Когда бы туда добрались, мне пришлось прождать четыре часа, потому что, не знаю как, но температура немного спала.
Сердцебиение было учащенным, но давление в норме.
Наконец, меня пригласили и взяли несколько анализов.
Я попросил обезболивающие, но они больше не действовали.
Меня поместили в одну комнату с другими людьми, находившимися под наблюдением.
Потом меня направили на МРТ.
К этому моменту я уже был весь в слезах, потому что отчетливо понимал, что происходит что-то серьезное.
Я не хотел идти туда, потому что у меня тяжелые воспоминания, связанные с болезнью моей мамы, которые меня пугают и расстраивают. Но мне пришлось.
По окончании процедуры яувидел лицо оператора и услышал, как он что-то пробормотал. Я потребовал, чтобы он сказал мне, в чем дело, и он ответил, что у меня проблемы с двенадцатиперстной кишкой.
Если бы это было так, то курса антибиотиков было бы достаточно. Но уже через десять минут я оказался в операционной.
Они тут же прикатили носилки, и следом вошла врач, очень серьезная и строгая. Она проинформировала меня о том, что они предполагали, что у меня язва, надеялись на это, но оказалось, что это перитонит с острым дивертикулитом.
«Если это действительно подтвердится, нам придется вырезать кусочек кишечника и, вероятно, использовать ёмкость для стула»
Я молился, чтобы это оказалась язва.
«Ты узнаешь об этом, когда проснешься»
Я начал кричать и требовать, чтобы мне дали позвонить.
Врач разрешила и я смог дозвониться подруге, чтобы попросить ее предупредить мою семью, но только на следующий день, когда все будет сделано. Я не хотел, чтобы они волновались.
Потом врач добавила: «Подпишите здесь…»
Я тянул время, потому что не хотел, чтобы меня оперировали.
Она настаивала: «Синьор Карта, вы должны решиться. Либо вы подпишете, либо умрете»
Я подписал и они сразу же приступили к операци.
Проснувшись, я первым делом потянулся к животу, ища там мешок для сбора кала. Нет, его не было.
Тогда я подумал, что все таки это была язва. На самом деле, нет.
Во время операции, врач консультировалась с другим медиком. Учитывая то, что я молод и в хорошей физической форме, они решили обойтись без сборника. «Давай все прочистим, продизенфицируем, вкачаем антибиотики и все будет хорошо».
В постоперационный период я никому не звонил.
Мой парень, несмотря на загруженность на работе, навещал меня в больнице при первой же возможности.
Он очень меня поддерживал.
Тётя, когда узнала обо всем, сразу прилетела в Милан и дни напролет проводила со мной в больнице.
В первые дни я и был и не был.
Я много спал, а когда просыпался чувствовал ужасную боль в ране, разговаривать было очень тяжело, потому что приходилось напрягать живот, так что можете представить эту боль.
Самые дорогие люди уже были рядом, и мне не нужен был больше никто другой.
Двенадцать дней в больнице показались бесконечными, в том числе потому, что врач открыто сказала, что все прошло гладко, но она должна проследить, что мое тело отреагирует на все достаточно хорошо, чтобы не пришлось в последний момент вернуться к первоначальному варианту.
Она также рекомендовала прекратить прием морфия, потому что без него кишечник будет более реактивным. С морфием засыпает все, в том числе и кишечник работает значительно медленнее. Но принимать морфий или нет, было только моим решением.
Я набрался смелости иотказался от обезболивающего.
Я испытывал постоянную непрекращающуюся боль. Мне давали немного парацетамола, но это было все равно, что выпить воды.
Мне не хотелось разговаривать и я пал духом. Я видел огромную рану и осозновал тот факт, что мне придется жить с ней до конца своих дней.
Постепенно меня стали навещать друзья. Я чувствовал много тепла вокруг себя.
Через несколько дней я взял в руки телефон. Меня завалили сообщениями. Карло Конти писал мне, он был крайне обеспокоен, и Мария де Филиппи оставила мне несколько сообщений. Я получил действительно много сочувствия.
Когда мне стало чуть лучше, я решил поделиться новостями в инстаграме, которым активно пользуюсь и часто общаюсь там с друзьями и фанатами.
Так что 26 июня я опубликовал фото своей руки под капельницей со следующим текстом: «Мое отсутствие в социальных сетях наделало бльше шума, чем само молчание, и бессмысленно отрицать, что вы – моя семья и с вами я делюсь всем, радостью и горем. Первое, что хочу сказать, чтобы никого не пугать, я в порядке. Это случилось неожиданно и сейчас я не могу посвящать себя своей любимой работе. Мне понадобится немного времени, чтобы восстановиться, но будьте спокойны, я не скину вес и вернусь еще лучше, чем был. Не важно что со мной было, оставим болезни за дверью этой комнаты. Если хотите составить мне компанию (сейчас мне это необходимо), покидайте мне хороших книг и музыки. Ваш лев»
2 июля меня выписали и я написал в инсте: «Спасибо всем, кто был рядом в этот период, который, казалось, никогда не закончится… Мы все одна семья. Возвращаюсь домой. Иду медленно, скинул несколько килограмм, но возвращаюсь домой. Всем привет».
А еще через несколько дней я решил покончить с этим.
Я очень стеснялся своего шрама, поэтому сфотографировал его и поделился со своими подписчиками. На этот раз вото сопровождалось очень коротким текстом: «И кого это волнует? Я здесь и пишу, а значит, я жив».
Фотография вызвала еще больше разговоров, фанаты и журналистыхотели узнать о моем здоровье. На самом деле, это была не просто рана. Так что я решил пойти на телевидение.
В сентябре я был приглашен на Domenica Live, в гости к моей подруге Барбаре Д’Урсо, именно для того, чтобы рассказать о случившемся. И там я тоже получил море тепла.
https://www.mediasetplay.mediaset.it/video/domenicalive/puntata-del-30-settembre_F309211701000301
Несомненно, все произошедшее в какой-то степени стало своеобразным водоразделом в моей жизни и дажо мне сил сделать то, что я обдумывал уже давно: освободиться от огромного груза, чтобы еще больше быть самим собой. Если жизнь всегда висит на волоске, если сегодня мы есть, а завтра насможет уже не быть, не стоит прятаться и врать самим себе. Необходимо любить и быть любимыми такими, какие мы есть.
Сразу после выхода из больницы, у меня брали интервью для «Nuovo Tv» и я сгоряча сказал следующее: «Я должен научиться демонстрировать то, что я чувствую. Помимо того, чтобы сбалансированно питаться, необходимо сохранять душевное здоровье и эта работа вызывает очень много стресса. Я в порядке и залечиваю рану. Хочу чтобы шрам был как можно менее заметным. Я делаю упражнения несколько раз в день. Это будет шрам, который заставит меня сильно задуматься о будущем. Будет напоминать о том, что нужно меньше волноваться и проще относиться ко всему, не держать все в себе. Когда висишь на волоске, понимаешь, что мы проживаем жизнь, отдавая приоритет совсем не тем вещам. Я понял, что когда у тебя есть здоровье, тебе всего лишь нужно закатать рукава, чтобы начать все сначала.»
Мне казалось, что это хорошее заявление и свои обещания я сдерживаю…
«Tale e quale»
Прежде чем рассказать вам о моих последних поступках и их причинах, хочу поделиться с вами другим существенным опытом последних лет.
Я уже упоминал о Карло Конти. С ним у нас сейчас прекрасные отношения, он очень искренний, ироничный, и прежде всего самоироничный, что немаловажно.
Каждый раз, когда он пишет ОК в WhatsApp, он использует черный эмоджи поднятого вверх большого пальца, как бы подчеркивая свой цвет кожи, над которым он постоянно подшучивает…меня это всегда смешит.
Когда занимаешься такой работой, как у меня, часто заводишь дружбу с известными людьми, иногда, даже рискуешь оказаться неприятным для тех, кто никак не связан с миром искусства, потому что перечисляя известные имена, выглядишь так, будто хвастаешься.
На самом деле, все происходит абсолютно также, как налюбом другом рабочем месте.
Люди, с которыми часто сталкиваешься в процессе работы, могут стать твоими друзьями и иногда складываются отношения, которые выходят далеко за пределы сцены.
Я участвовал в Tale e quale дважды: полный сезон и турнир средилучших, и оба раза выиграл.
До этого мы не были знакомы с Карло, он около трех лет предлагал мне принять участие в конкурсе, но я отказывался, ссылаясь на работу.
Но прежде всего, я не верил, что смогу кого-то изобразить.
Однако, он меня убедил, и я смог включить проект в свой график.
Я обнаружил в Карло фантастического человека и наши отношения выстроились на большом взимном уважении. Он очень цельный человек, большой профессионал своего дела, простой и открытый. Он любит самый обычные вещи. Он такой же, как его манера вести передачи: спокойный, настоящий и прямой. На сцене и вне е1 это один и тот же человек, никакой разницы.
Но пойдем по порядку…
На мой старый лейбл, Warner, пришло предложение принять участие в Tale e quale и они передали его моему менеджеру.
В это время редакция программы проводила кастинги и с другими артистами. Я и моя команда начали всерьез рассматривать эту возможность, оценивая ее со всех сторон.
Должен вам кое в чем признаться: я тот, кому нравится побеждать.
Когда я берусь за что-то, я делаю это не просто чтбы сделать. Я стараюсь изо всех сил и, повторюсь, хочу выиграть. Я себя заставляю. Так что, согласившись, я посвятил этому всего себя и действительно очень много работал.
По средам, чтобы опробовать грим требовалось три часа, еще три на генеральную репетицию в четверг, а потом еще три на эфир. Три грима в неделю, я говорю три часа, но иногда доходило до четырех и даже пяти, в зависимости от сложности персонажа, которого мне предстояло изображать. Грим сам по себе уже огромный стресс. Но на Tale e quale надо еще и петь, а значит есть место и для преподавателей. У меня была Дада Лои, прекрасная женщина, которая помогла мне открыть в себе то, о чем я даже не подозревал.
У меня довольно хриплый голос и его сложно изменять…
Изображать Джулиано Санджорджи (солист группы Negramaro) и петь фальцетом «Только для тебя уговариваю звезды…» было невероятно трудно. Должен признать, что мы с Дадой проделали отличную работу. Я много к ней прислушивался и получил багаж опыта, который понадобится в моей дальнейшей музыкальной карьере.
Я до сих пор помню нашу первую встречу, мы сразу прониклись друг к другу симпатией, и она отметила во мне одну вещь: я не показывал свои сомнения или неуверенность, не выставлял себя профессионалом, которому не нужны никакие уроки, а просто сразу со смирением произнес: «Скажи мне, что я должен делать, я хочу пройти этот путь и сделать это как можно лучше».
Каждый день я появлялся с моим рюкзаком, забитым всякой всячиной, что ее очень смешило, это было что-то вроде сумочки Мэри Поппинс, я приносил с собой часть себя самого и, пока мы занимались, я доставал оттуда кепки, книги, телефон, диски, шарфы, фрукты, воду и всевозможные лекарства, ассортементу которых позавидовали бы лучшие аптеки. Мы много работали, но всегда с улыбкой, к вечеру были уставшими, но счастливыми, потому что посвятили день тому, что любим больше всего: пению. С Дадой я смог открыться, рассказал о своей жизни и, по ее мнению, эмоциональный багаж и опыт, который я получил, были теми элементами, которые могли помочь мне в том, что я делаю. Именно благодаря им мне удавалось вызвать эмоции у тех, кто на меня смотрел ислушал. В конце концов, красивый голос и хорошее исполнение это только отправные точки, но что действительно важно – уметь проникнуть в души людей, задеть те струны, которые отзываются, когда ты слушаешь музыку.
На Tale e quale голосуют три члена жюри, в период моего участия это были Монтесано, Де Сика и Годжи, но есть еще и баллы, которые тебе дают твои товарищи. Часто жюри охотно ставили меня на первое место, но, благодаря моим коллегам, я оказывался вторым или третьим. В итоге, не выиграв ни в одном из выпусков, по сумме голосов, я получил главный приз. И даже при таком раскладе я получил море тепла от зрителей и моих коллег артистов: мне пришел фантастический твит от Джулиано Санджорджи, мне писал Фаусто Леали. Микеле Дзарилло пришел, чтобы сделать мне сюрприз и написал после встречи, он был очень доволен.
Стоит сказать, что меня высоко оценивали все окружающие и это действительно придавало мне уверенности, потому что означало, что страсть, с каторой я брался за дело, была видна всем.
Это был трудный путь, вдобавок я еще и заболел, у меня поднялась температура, иммунитет был ослаблен потому что постоянное напряжение и стресс уничтожают тебя. Однако, я видел, что двигаюсь очень хорошо и при этом получал огромное удовольствие. Труд и легкость – вот моя работа. Я не работаю на заводе. Под трудом я подразумеваю и встречи, дружелюбие, а значет улыбки и радость.
Работа над мимикой и жестами никогда не прекращалась. Мы брали за основу одно выступление, изучали видеозапись и пытались его повторить движение за движением. Я снова и снова следил за собой в зеркале. С гримом и каияжем становилось немного тяжелее. Даже если грим полностью приспособлен под мимику. И даже если у тебя самый лучший грим, но ты не придаешь ему жизнь движениями своего лица, все становится бессмысленным. Эмануэлла Аурели была мне в этом хорошей опорой, прекрасная пародистка, она давала мне много ценных советов, в том числе и в части звукоизвлечения. Например, она объяснила мне, как двигать губами или щеками, чтобы получить определенный звук. Помню, каким волшебным был момент, когда я изображал Рино Гаетано. Здесь грим, голос и мимика идеально совместились воедино. Я исполнял песню A mano a mano. Когда она мне досталась, я боялся, что не способен ее исполнить, но в процессе упорной работы я обнаружил эту песню внутри себя, прочувствовал каждое слово, она будто стала моей собственной. Помню ступор всей команды, когда на генеральной репетиции в четверг я спустился по ступенькам…Дада мне рассказала, что им показалось, будто в студию вошел сам Рино Гаетано, я тронул их до глубины души, и для меня тоже это были очень странные, но сильные эмоции.
Когда я выиграл Tale e quale, я испытал бесконечное удовлетворение. И даже тогда я сразу же подумал о своих фанатах и посвятил им пост в инстарам со следующими словами: «Спасибо друзья, эта победа на #taleequaleshow вся для вас! Один я бы никогда с этим не справился, движемся вперед, на этом еще ничего не заканчивается!
«L’Isola dei famosi»
В эти годы я получил еще один большой опыт,очень сильно отдаленный от Tale e quale, где я хотя бы пел, где у меня была сцена и микрофон, то, что уже мне хорошо знакомо и близко.
Я говорю об L’Isola dei famosi…самом настояшем путешествии в неизведанное.
Я начал это приключение самым плохим из всех возможных способов.
Вечером, накануне отъезда, я очень сильно поссорился со своим парнем. Я должен был вставать в половину пятого утра, чтобы встретиться с остальными конкурсантами, собраться вместе и отправиться в аэропорт. Прежде чем выйти из дома, я его разбудил и поцеловал, он, все еще во сне попрощался со мной, но это было очень холодное прощание, и ссора все еще не была исчерпана. Так что я выехал с самым худшим настроением, которое только могло быть, и всю первую неделю чувствовал себя ужасно, потому что постоянно думал о доме. Что заставляло меня чувствовать себя особенно в плохо первые дни, так это то, что мы так плохо расстались. Мне действительно очень его не хватало, потому что он –часть моей жизни. Я знал, что он думает обо мне и пытался оставлять знаки в лагере и послания на песке. Я надеялся, что он их увидит и поймет, что я тоже о нем думаю. Проблема заключалась в том, что многие вещи, даже если из сняли на камеру, не входят в окончательный монтаж того, что попадает в ежедневные эфиры. В любом случае, мой парень потом сказал мне, что пару раз замечал эти сигналы и был очень счастлив.
С точки зрения телезрителя L’Isola dei famosi было шоу, которое меня очень интересовало, как и многие другие я смотрел его и задавался классическими вопросами: «Они действительно ничего там не едят? Всё, что происходит – это правда или герои следуют какому-то сценарию?»
Что ж, мне довелось испытать все на себе, на собственном опыте прочувствовать, что такое голод. Я и так довольно худой, но если вы посмотрите на меня во время нахождения на острове, то увидите, каким я стал тощим. Чтобы полностью вжиться в образ островитянина, я отпустил бороду, как Робинзон Крузо.
Опыт, полученный там, действительно тяжелый: голод, плохая гигиена, вынужденное соседство с другими участниками, которые вовсе не обязательно должны тебе нравиться. И еще песок, который покрывает тебя всего день за днем, ночь за ночью. Сон под открытым небом, даже под бурями…которые в тропиках не щадят никого. И потом пресловутые комары, настоящее проклятие, крошечная мошкара, которую ничем не остановить. Я помню солнце на коже, и постоянное ощущение соли, холод некоторых вечеро, желание быть поближе к огню. Одна из вещей, почему остров отчасти чудесный – то что ты вновь открываешь для себя ценность мелочей. Иметь разожженный костер, когда у тебя нет больше ничего бесценно. Коврик, на котором можно лежать, кажется люксом в пятизвездочном отеле. Вы даже не представляете, как сильно можно мечтать о матрасе или подушке.
И в тоже время ты в какой-то степени очищаешься: у тебя нет телефона, нет электонной почты, на которуюможно ответить, ты не можешь зависнуть в вотсапе и прочатиться весь день.
Все перезагружается.
И тогда ты сталкиваешься с отрывом от того, к чему ты привязан. Рядом с тобой нет никого из твоего окружения. Ты начинаешь игру с нуля, в новом мире, с новыми товарищами. Более того, ты находишься в соревновании, за тобой постоянно следуют телекамеры. С одной стороны ты продолжаешь быть самим собой, а с другой пытаешься всеми доступными способами разработать стратегию, которая позволит тебе не вылететь из игры и, быть может, даже победить.
Как я уже сказал, я люблю выигрывать.
L’Isola dei famosi научила меня проигрывать.
Признаюсь, я расчитывал хотябы попасть в финал, но этого не случилось. Я до сих пор помню, как я вылетел…я осознавал, что возможно против меня существует сговор и, вероятно, не ошибся. Я победил Паолу Карузо в телеголосовании и был очень доволен ипреисполнен надежды. Но потом Грация Торрес выиграла конкурс, который гарантировал ей место в финале, и я снова попал в голосование, уже против Джакобе Фрагомени. Я надеялся, что мне повезет и на этот раз, но нет. В итоге я попал на «Пляж одиночества», где все еще существовала надежда остаться на проекте. Но все прошло неудачно и я вернулся в Италию.
Даже на L’Isola dei famosi было место сплетням.
Были те, кто приписывал мне симпатию к Йонасу Берами и сейчас я могу в очередной раз это опровергнуть. К тому же, остров – не то место, которое располагает к любовным интрижкам: все слишком усталые, истощенные и грязные. Если бы между нами что-то было, это бы обязательно пустили в эфир, очевидно, что это глупые обвинения, беспочвенные сплетни и выдумки журналистов. И потом, я повторюсь, я был в отношениях и был влюблен в своего парня, он вел себя очень достойно и крайне спокойно в отношении этих сплетен и ни на секунду не поверил в эту фантастическую историю.
Несмотря на то, что я еще не сделал каминг аут, в интервью того времени я уже оставлял небольшие сообщения для моего парня, это были небольшие сигналы только для него, которые только он мог понять. После L’Isola dei famosi я давал несколько интервь по случаю выхода моего альбома Come il mondo. В интервью для Vanity Fair, среди прочего я сказал следующие слова: «Любовь –то, что не позволяет вам быть далеко от людей, которыми вы дорожите. Особенно после острова я понял, насколько трудным может быть расстояние и как важно проявлять благодарность. Это то, что мы осознаем только тогда, когда рядом с нами нет того, кого мы любим.»
Это был мой способ загладить последствия той ссоры, которая заставила меня отправиться в Гондурас с болью в сердце.
Мои любимые собаки
Одна из вещей, которая расстраивала меня во время нахождения на острове – то, что я был далеко от своих собак. Собаки, возможно, мои самые любимые животные.
В 2014 году в моей жизни появилась Лара, которая сразу же стала звездой соц сетей с хэштегом #добропожаловатьлара.
Я написал: «Знакомьтесь, это Лара, щенок Кане-корсо. Я должен был бы назвать её ураганом, потому что она рушит все вокруг, куда бы ни попала. Это еще одна новая часть моей жизни. Ей всего 50 дней от роду, а в ее голубых глазах уже читается осмысленность».
Лара очень эмоциональная и очень-очень красивая. Когда она чего-то хочет, то дает тебе это понять одним только взглядом и еще она очень игривая. В ней есть, я бы сказал, человеческие черты, в ее взгляде просто невероятная нежность.
Именно потому, что я очень люблю собак, я всегда их поддерживаюи в социальных сетях пытаюсь объяснять, что, например, не существует агрессивных собак, есть неправильно воспитанные, чьи хозяева или дрессировщики применяли к ним насилие.
Иногда я злюсь.
Я придерживаюсь однозначной позиции относительно брошенных собак. «Тот, кто бросает собаку, не достоин жить!» написал я в твиттере, чтобы противостоять практике, которая, к сожалению, каждое лето снова входит в моду. Многие люди не хотят понимать, что животное – не игрушка. Животное страдает и любит наравне с людьми. «Не хочу думать о том, что существуют люди, которые ради путешествия бросают существо, которое уже их любит, без всяких путешествий. Существо, которое ради тебя стерпит холод, лед и палящее августовское солнце, только чтобы получить от тебя ласку. Уже не говоря о том, что оно отдало бы за тебя свою жизнь. Представьте его сердце, разбитое от осознания того, что его бросили. Подумайте об этой боли».
В 2017 я потерял Этторе, одного из двоих моих мопсов, вторая – моя любимейшая Афина. Я представлял их мужем и женой. Он отравился в парке. Жестокость людей порой не знает границ. Я очень страдал от потери Этторе. На этой волне я написал: «Твое отсутствие разрывает мою душу, горе съедает меня».
Мне нравится делить свои эмоции с фанатами, они меня поддерживают и дают советы в трудные минуты. Тогда я добавил: «Я так горд, что мне довелось быть твоим отцом. Знать тебя и растить было самой большой честью в моей жизни».
Я представляю себя отцом своих собак и Этторе я сказал: «Папа придет в себя, потому что таким ты хотел меня видеть, веселым», «Этторе, любимый, я прощаюсь с тобой, но не оставляю, я буду постоянно приходить и навещать тебя, никогда не оставлю тебя одного, будь спокоен, я не забуду тебя, черное пятнышко. Прощай, любовь моя. Я проведу жизнь, вспоминая, каким особенным ты был».
И возвращаясь к острову…я хочу рассказать вам одну вещь об Этторе, потому что он действительно был особенной собакой, с очень высоким уровнем интеллекта. Он понимал все, правда. Когда L’Isola dei famosi у меня брали маленькие интервью, он без чьих любо предупреждений и объяснений, слышал мой голос, слезал со своей подстилки, поднимал уши, бежал к телевизору и иногда плакал. Без сомнения он меня узнавал и был со мной рядом. Вы даже представить не можете, как радостно он меня встречал по возвращении из Гондураса.
Афина уже старушка. Но в ней есть своя особенная нежность. Я взял ее сразу после победы на Амичи и с тех пор она повсюду следует за мной. Вместе мы проехали пол Европы, она много путешествовала и везде чувствовала себя прекрасно. Она никогда ничего не ломала, вела себя очень воспитанно и спокойно. Я не мог без нее и поэтому зачастую пренебрегал более люксовыми отелями, где нельзя было проживать с животными, выбирая более простые, только бы быть с ней.
И знаете что? Я танцую со своими собаками. Часто я остаюсь дома один, включаю музыку и танцую с ними. Особенно с Ларой у которой отлично получается твист.
Флешбэк
Когда я начинал Амичи, то держал все свое прошлое в себе, я был слишком бордым и не хотел ни с кем делиться своей историей. Потом постепенно я начал открываться и больше не скрывал свои травмы и свою боль. Я детства я бесконечно любил свою маму, рано ушедшую из жизни из-за неизлечимой болезни, когда ей было 28, а мне всего 10. В тоже время я преследовал отца, которого никогда не знал и который исчез незадолго до моей мамы. Я был очень жизнерадостным ребенком, настоящим проказником и горе сделало меня только более обозленным и непослушным. Меня вырастили в бесконечной любви мои тёти Сабрина и Кристина и мои бабушка и дедушка по материнской линии, они были очень терпеливы со мной. У меня прекрасная очень дружная семья, которая по сегодняшний день является центром моих эмоций. Добиться этого в мире музыки – двойная победа, против моих соперников, но прежде всего против моих собственных призраков. И я всегда хотел сохранить в себе воспоминание о моей маме, которую я обожал, маме, с которой маленький я пел песни Васко Росси, маме, такой красивой и нежной, которая была для меня примером и опорой.
Мои первые годы были такими насыщенными, что я думал, что сначала Амичи, а потом Санремо закроют эту главу в моей жизни, чтобы подарить мне заслуженное спокойствие. Я даже представить не мог, что следующие годы после Санремо станут едва ли не более интенсивными, чем предыдущие. Цитируя Баттисти, «резкие спуски и подъемы» стали частью моего пути. Даже то, что я казалось бы уже преодолел, никогда не остается по-настоящему позади, а постоянно возвращается, словно морские волны. Особенно история с моим отцом, кажется, не имеет конца, словно тайна из скандинавских триллеров.
Санремо был хорошим поводом, чтобы снова собраться вместе, я расценивал его как точку перехода, в которой можно сказать: «Окей, давай начнем отсюда».
La forza mia – песня, принесшая мне успех, казалась толчком, необходимым, чтобы взглянуть вперед и помстроить что-то новое на обломках прошлого. Это была дань моей маме, и в тоже время проекцией будущего, настоящим взрывом надежды.
Но потом все смешалось и многое всплыло.
Если быть честным, я никогда не перестану искать своего отца.
Даже когда я этого не делаю намеренно, жизненные обстоятельства будто диктуют мне это.
У меня пятеро братьев и сестер, помимо Федерико, сына моей мамы, который на год старше меня, у меня есть сестра и брат, которые родились у отца в предыдущих отношениях и еще есть Алессио, младший, которого родила моему отцу его поседняя девушка, которая впоследствии стала его женой. У отца была обеспеченная семья, они держали несколько парикмахерских в Кальяри. Однако благополучие не равняется желанию отдавать.
Вмоих бабушке и дедушке по отцовской линии я всегда видел что-то отталкивающее, их неспособность любить. Казалось, что для них существует только работа и, возможно, именно от этой нехватки эмоций страдал и мой отец.
Особенно сложно у них складывались отношения с самыми обычными вещами, им всегда нужно было выдумывать какие-то завесы.
Приведу один пример: первый раз, когда я познакомился со своим братом Алессио, мне было около 12-13 лет. Так как он на 5 лет младше, ему было лет 7-8.
Это был один из тех немногочисленных случаев, когда мы с Федерико были в гостях у бабушки и дедушки со стороны отца. Они представили нам Алессио как нашего кузена. Вернувшись домой, я рассказал об этом своей тете и бабушке…тогда они сказали правду: «Это не ваш кузен, это ваш брат».
Я снова увидел Алессио спустя несколько месяцев, все также в гостях у бабушки с дедушкой, и хотел поделиться с ним этим, я дождался когда никогдо не будет рядом, отвел на кухню и сказал: «Алессио, я знаю один секрет…мы братья».
«Правда?» - спросил он с недоверием.
Мы оба были очень счастливы, он испытывалч своего рода обожание к нам с Федерико и это казалось чем-то волшебным: «Да, правда», продолжал я, «Мы не кузены, мы родные братья!». В этот момент я услышал шум у себя за спиной.
Это была бабушка, которая подошла к нам со словами: «Это ложь!».
Она прогнала Алессио и начала ругать меня, крича о том, что я не должен был ему это говорить.
A sentir lei era la madre di Alessio a non volere che lo sapesse, ma io poi con sua mamma ho parlato e lei mi ha garantito che non era così.
Fatto sta che da quel giorno i miei nonni hanno fatto in modo che noi e il nostro fratellino più piccolo non ci incontrassimo più, almeno non a casa loro.
Quando avevo circa diciotto anni un giorno suona il campanello di casa.
Vado a rispondere e vedo Alessio. Era cresciuto, ma l’ho riconosciuto.
«Ciao sono tuo fratello, ti ricordi di me?» «Certo che mi ricordo.»
L’ho fatto entrare e abbiamo parlato un sacco.
Nel corso degli anni con lui ho sviluppato un bel rapporto e ancora oggi ci sentiamo, lui spesso va a trovare mia nonna e mia zia e magari si ferma a pranzo da loro che lo trattano come un altro nipote. Qualche mese fa è anche venuto in tv a farmi una sorpresa. Avevo da poco fatto coming out ed ero stato invitato da Caterina Balivo su Rai Uno a Vieni da me.
Mi ha molto colpito come Caterina sia scoppiata a piangere quando ho raccontato la storia della mia infanzia e a un certo punto in maniera del tutto inattesa è entrato in studio Alessio.
Sono rimasto piacevolmente sorpreso, non avrei mai pensato che avrebbe accettato di farsi vedere in tv e sono stato contento abbia voluto dimostrarmi il suo affetto anche in una maniera così evidente…
Nel videomessaggio che anticipava il suo ingresso Alessio ha detto queste parole: «So che non ti aspettavi un videomessaggio proprio adesso, ma l’ho voluto fare fortemente per dirti quanto ti voglio bene e quanto sei importante per me. La vita ha tolto tanto a tutti e due: a te entrambi i genitori, a me solo papà ma in compenso ci ha fatto il regalo grandissimo di farci conoscere e unire. Sei un esempio per me».
Non poteva dire parole più belle e il tema dell’esempio mi ha colpito al cuore. In qualche modo mi dà la chance di essere suo fratello maggiore e allo stesso tempo mi ricorda come chi ha la mia visibilità ha una responsabilità verso il pubblico, non solo il suo pubblico, ma anche il pubblico in generale.
E il mio coming out nasce proprio dalla voglia di portare un esempio positivo e questa è forse la cosa più importante.
Con i miei due fratellastri più grandi non sono mai riuscito a costruire qualcosa, li ho cercati da bambino, ma c’è sempre stata molta chiusura.
Dopo la vittoria di Amici mi hanno cercato loro, ma per me ormai era tardi.
È comunque anche grazie alla famiglia di mio padre che nel corso degli anni ho raccolto notizie su di lui. Dicono tutti che fosse una persona molto brillante, molto scherzosa, una vera sagoma, che la gente doveva trattenere la pipì dal ridere per quanto fosse comico.
Per le donne doveva avere un grande carisma e un grande sex appeal… effettivamente cinque figli da tre donne diverse sembrano confermare questa ipotesi.
Come dicevo, anche quando non sono io a fare ricerche in qualche modo il fantasma di mio padre mi rincorre.
Qualche mese fa ero in un centro commerciale di Cagliari, per me sono situazioni sempre deliranti tra autografi e affetto.
Nella confusione sono stato avvicinato da un signore che si è presentato e mi ha detto che conosceva mio padre: «Tu sei il figlio di Paperino».
Lo chiamavano così.
Carta in sardo si dice paperi un po’ come paper in inglese. E quindi da Carta si passa a «paperi» e da lì a «Paperino»…
Abbiamo parlato un po’ e non so perché questo signore ci ha tenuto a farmi una rivelazione: «Certo che tuo padre con le droghe…»
La notizia mi ha colpito e mi ha lasciato interdetto. Non sapevo cosa dire e nemmeno cosa rispondere. Mio padre drogato? Questa ancora non l’avevo sentita.
Tornato a casa ne ho voluto subito parlare a zia Sabrina che ha timidamente ammesso la cosa: «Non te lo abbiamo mai detto perché non ci sembrava importante».
Insomma ancora oggi il puzzle di mio padre è ben lungi dall’essere ricomposto.
Da quel giorno ho svolto ulteriori indagini e ho capito che mio padre aveva problemi seri. Paradossalmente questa cosa mi ha fatto perdere un po’ della rabbia che nutrivo nei suoi confronti. Forse non l’ho mai conosciuto anche perché lui non stava bene, forse anche quel pomeriggio in cui l’ho aspettato invano lui non è venuto a conoscermi non perché non gli importasse nulla di me e nemmeno perché non mi volesse bene, ma perché semplicemente non era in sé. Fosse così sarebbe triste, ma in un certo modo anche liberatorio.
E non è finita qui.
Come accennavo non ho mai avuto un bel rapporto con la mia famiglia paterna. C’è sempre stata molta chiusura affettiva nei confronti miei e di mio fratello e non ho amato che mi abbiano cercato solo dopo che sono diventato famoso.
Tempo fa mi ha contattato Federico per alcune deleghe da firmare.
I parenti volevano vendere delle proprietà ereditate ma, rientrando nell’asse testamentario anche noi, era necessario il nostro assenso.
Mi sono fatto mandare le carte e le ho lasciate sul tavolo del salotto.
|
| Поделиться: |
Поиск по сайту
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2023-01-02 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных