Еще один приступ кашля разорвал пересохшее горло. Тело дрожало, приступ заставил ослабить хватку на стволе водоросли. Когда он подумал, что легкие не выдержат, приступ прошел. Том лежал в грязи, обессиленный, с закрытыми глазами.
Считаешь радости движения?
Первое из преимуществ:
Отсутствие скуки У него не хватает дыхания, чтобы просвистеть эту хайку на тринари; он насвистывал ее про себя и даже слегка улыбнулся испачканными губами.
Каким-то образом ему удалось найти силы для нового движения. Он сжал зубы и подтянулся. Правая рука чуть не подломилась, но выдержала, и он наконец поднял голову над небольшим холмом.
Том, мигая, очистил глаза от пепла и осмотрелся. Водоросли. Всюду, насколько хватает глаз, водоросли. Из вершины небольшого холма торчит прочная петля. Том подтащил сани и привязал их к этому стеблю.
Кровь прилила в онемевшую левую руку, у Тома перехватило дыхание от боли и он упал.
Вернулись судороги, тело его скорчилось. Он хотел бы вырвать тысячи клыков, рвущих его ноги и руки, но руки превратились в неподвижные клешни.
И Том лежал согнувшись.
Но независимо от боли, часть мозга оставалась мыслящей. Она по-прежнему строила планы, рассуждала, рассчитывала время. В конце концов он появился здесь с определенной целью. И не стоило проходить через все…
Если бы только он мог вспомнить, зачем он здесь, почему лежит, измученный, в пыли и грязи.
Спокойствие, которого он искал, не приходило. Том чувствовал, что теряет сознание.
И тут, с закрытыми от боли глазами, он увиден лицо Джиллиан.
На ветру за ней колышется листва. Серые глаза смотрят в его сторону, словно она что-то ищет. Они смотрят мимо него… Он задрожал, не в силах шевельнуться. И вот наконец она встретилась с ним взглядом и улыбнулась!
|
|
Ноющая боль грозила заглушить сон-слова:
Я шлю… добро…
хоть ты… скептичен, любовь моя.
…все могут… слышать.
Он старался сосредоточиться на сообщении – скорее на галлюцинации. Но ему все равно, что это. Это якорь. Он цеплялся за него, пока судороги превращали сухожилия в гудящие тетивы.
В ее улыбке сострадание.
Что за дело!.. Любовь
…и беззаботный! Я
…не лучше?
Мета-Орли не одобрил послание. Если это действительно послание от Джиллиан, она очень рискует.
«Я тоже люблю тебя, – послал он. – Но замолчи, иначе все ити тебя услышат».
Пси-послание – или галлюцинация – дрогнуло от охватившего Тома приступа кашля. Он кашлял, пока легкие не превратились, судя по ощущениям, в сухую шелуху. И наконец со вздохом лег. Мета-Том отказался от своей гордости.
Да!
Он погрузился лицом в грязь, зовя ее исчезающий образ.
Да, любимая! Вернись,
Чтоб мне стало лучше…
Лицо Джиллиан, казалось, растекается во всех направлениях, как пучок лунных лучей, присоединяется к блеску металлической пыли в небе. Настоящее послание или галлюцинация, порожденная бредом, – изображение рассеялось, как дым.
Но Тому показалось, что он слышит затихающий голос Джиллиан:
…есть …есть
исцеление придет во сне…
Он слушал, не сознавая, сколько времени прошло, и судороги медленно прекращались.
Вулкан гремел и освещал небо. «Земля» под Томом мягко разворачивалась, укачивала, навевала сон.
Глава 42
ТОШИО
– Нет, доктор Дарт. Относительно этих включений я не уверен. Были очень сильные помехи, когда я принимал данные. Если хотите, я прямо сейчас проверю вторично.
|
|
Веки Тошио отяжелели от скуки. Он уже забыл, сколько времени нажимает кнопки и считывает данные по приказу Чарлза Дарта. Планетолога-шимпа ничто не удовлетворяет! Как бы хорошо и быстро Тошио ни отвечал, все равно недостаточно.
– Нет, нет, у нас нет времени, – ворчливо ответил Чарли с голоэкрана на краю ствола дерева-сверла. – Попробуйте сделать сами, когда мы закончим.
– Это хороший побочный проект для вас, Тошио. Некоторые из этих камней действительно уникальны. Если вы тщательно проделаете минералогическое обследование ствола, я с радостью помогу вам оформить результаты. Представьте себе, какое перо в вашей шляпе! Большая статья не помешает вашей карьере.
Тошио хорошо мог себе это представить. Он многому научился, работая с доктором Дартом. Но если ему когда-либо придется учиться в школе высшего типа, он с большими предосторожностями будет выбирать себе научного руководителя.
Впрочем, сейчас, когда над головой чужаки, которые хотят захватить их, думать об этом не время. В тысячный раз Тошио заставил себя забыть о битве в космосе. Эти мысли только угнетают его.
– Спасибо, доктор Дарт, но…
– Никаких проблем! – снисходительно рявкнул Чарли. – Если не возражаете, подробней обсудим ваш проект позднее. А теперь нужны последние данные с робота.
Тошио покачал головой, изумленный упорной односторонностью этого парня. Он опасался за себя, если так пойдет дальше, он может сорваться, хоть этот шимпанзе и старший научный сотрудник.
|
|
– Гм… – Тошио проверил приборы. – Робот спустился почти на километр, доктор Дарт. Ствол здесь уже и ровнее, здесь бурили недавно; и мне все удобнее прикреплять робота к стене.
Тошио посмотрел через плечо на северо-восток. Хоть бы показались Дэнни или Джиллиан! Но Дэнни со своими кикви, а Джиллиан в последний раз он видел сидящей на берегу в позе лотоса. Она смотрела в океан, забыв обо всем мире.
Джиллиан очень встревожилась, когда Такката-Джим сказал ей, что на корабле все слишком заняты подготовкой «Стремительного» к перемещению, чтобы разговаривать с ней. Даже ее вопросы о Томе Орли были вежливо отклонены. Позвонят, когда что-нибудь узнают, сказал Такката-Джим.
Тошио видел, как она хмурилась, когда ей не удавалось вызвать корабль. Место Акки занял новый офицер-связист. Он говорил ей, что все, кого она просит вызвать, заняты. Можно поговорить только с Чарлзом Дартом, очевидно потому, что его помощь сейчас не нужна. А шимп мог говорить только о своей работе.
Джиллиан сразу начала готовиться к отъезду. И тут поступил приказ с корабля – лично от Такката-Джима. Она должна оставаться на острове и помогать Дэнни Судман подготовить отчет о кикви.
На этот раз Джиллиан приняла новость безразлично. Ни слова не говоря, она в одиночку ушла в джунгли.
– …побольше бы этих щупалец, – говорил Чарлз Дарт, в то время как мысли Тошио были далеко. Тошио заставил себя сесть и прислушаться к словам ученого-шимпа.
– …Самое интересное – распределение изотопов калия и йода. Они подтверждают мою гипотезу о том, что в недавнее геологическое время какая-то раса разумных прятала свои отходы в подкорковом слое! Это чрезвычайно важно, Тошио. Внизу свидетельства, что в течение многих поколений отходы спускались сверху вниз и проходили рециклирование в близлежащих вулканах. Как будто все совершалось в определенном ритме подъема и упадка. Что-то очень подозрительное происходило здесь долгое время! Китруп считается невозделанным с тех пор, как тут жила древняя раса карранков. Но совсем недавно кто-то скрывал в коре высокоочищенные вещества.
Тошио чуть не ответил грубостью. «Действительно, очень недавно!» Дарт мыслит геологическим временем. Каждый день на них могут обрушиться ити, а он носится с древними отбросами, словно это последняя тайна Скотланд Ярда!
– Да, сэр. Сейчас займусь. – Тошио даже не представлял, о чем сейчас попросил его Дарт, но решил не показывать этого.
– И не тревожьтесь, сэр. Робот будет под контролем день и ночь.
Кипиру и Сахоту приказано заменять меня. Они позовут меня или разбудят, если состояние изменится.
Неужели это не удовлетворит шимпа? Фины не очень хорошо отнеслись к приказу исполняющего обязанности капитана, но подчинятся ему, даже если работа Сахота с кикви замедлится.
Чудо из чудес, Чарли как будто согласился.
– Да, это хорошо с их стороны, – сказал он. – Поблагодарите их от меня.
– И еще. Пока Кипиру подключен, может, он сумеет проследить, что это за помехи, которые мы постоянно получаем от робота. Мне это не нравится. И они становятся все сильнее.
– Да, сэр. Я попрошу его.
Шимпанзе потер правый глаз тыльной стороной мохнатой ладони и зевнул.
– Послушайте, Тошио, – сказал он. – Мне очень жаль, но я должен отдохнуть. Не возражаете, если продолжим чуть позже? Позвоню вам после ужина и отвечу на все ваши вопросы, ладно? Ну, хорошо, тогда пока! – Чарли наклонился, и изображение исчезло.
Тошио, слегка ошеломленный, смотрел на пустой экран. Не возражаю? Не возражаю ли я? О, нет, сэр, абсолютно! Просто буду терпеливо ждать: либо вы позвоните, либо небо упадет мне на голову!
Он фыркнул. «Стал бы я возражать».
Тошио встал, суставы его трещали от долгого сидения в одной позе – скрестив ноги.
«Мне казалось, что для такого я слишком молод. Ладно. Гардемарин должен испытать все».
Он посмотрел в сторону леса. Дэнни много работает с кикви. Попытаться обратиться к Джиллиан? Она, вероятно, беспокоится о Томе, и кто стал бы ее винить? Мы ведь еще вчера должны были получить его сообщение.
Возможно, ей нужно общество.
У него иногда возникали фантазии насчет Джиллиан. Естественно, конечно: красивая женщина, к тому же постарше. По многим стандартам она гораздо соблазнительнее Дэнни Судман.
Дэнни, естественно, тоже по-своему привлекательна, но Тошио не хотел больше думать о Дэнни. Его обижало ее невысказанное отвержение: она не замечает его, а ведь они были одни на острове, у них много общего.
Правда, Дэнни не сказала и не сделала ничего оскорбительного, но в последнее время стала угрюмой. Тошио подозревал, что она догадывается, что небезразлична ему, и потому старается быть слишком холодной. Он убеждал себя, что такое поведение – признак незрелости, но все равно обижался.
Мысли о Джиллиан – совсем другое. Ему было стыдно, но он продолжал мечтать о том, что окажется рядом, когда ей понадобится мужчина, поможет ей перенести утрату…
Она, вероятно, тоже понимает его чувства, но ведет себя по отношению к нему, как ни в чем не бывало. Прощает, и он продолжает втайне ею восхищаться.
«Я, похоже, совсем запутался, – подумал Тошио. – Пытаюсь анализировать то, в чем совсем неопытен».
«Хотел бы я быть не неуклюжим юнцом, а больше походить на мистера Орли».
Неровный электронный звук прервал его размышления – ожил коммуникатор.
– О, нет! – простонал Тошио. – Еще нет!
Из приемника доносились помехи, тюнер пытался настроиться на несущую волну. Тошио захотелось пнуть прибор, столкнуть его в бездонное дупло дерева-сверла.
Неожиданно треск сменился свистом.
Если (треск) гардемарин
Держись поближе
Кто может остановить нас?
И кто из гардемаринов
Может летать
Как калафианец?
– Акки! – Тошио торопливо склонился к коммуникатору.
Я здесь,
Мой смелый партнер –
Помнишь, как вместе
Мы охотились на омара?
– Помню ли я? Ифни! Как бы я хотел сейчас оказаться дома! Что происходит? У вас неполадки с оборудованием на мостике? Я не получаю картинки, очень много помех. Мне казалось, что ты сейчас не на вахте. И почему тринари?
Необходимость –
Это (треск) мать –
Я шлю это
Через нервное гнездо –
Я встревожен и ищу
Высокого нежного патрона –
Нужно срочно
Передать (треск) предупреждение…
Тошио поджал губы, повторяя про себя это сообщение. «…Высокий нежный патрон». Мало кого фин так бы назвал. На острове только одна подходящая кандидатура.
– Хочешь поговорить с Джиллиан?
Срочно
Предупредить…
Тошио моргнул, потом сказал:
– Сейчас позову ее, Акки! Подожди!
Повернулся и побежал в лес, изо всех сил зовя Джиллиан.
Глава 43
АККИ
Моноволоконный кабель почти невидим на фоне камней и ила океанского дна. Даже при свете фонаря Акки лишь изредка видел его блеск среди скал и осадков на вершине неровного подводного хребта.
Кабель специально сделан так, чтобы его трудно было обнаружить; только через него «Стремительный» может связываться с двумя рабочими группами, не выдавая своего местоположения. Акки искал целый час, используя инструменты и зная точно, что кабель здесь, прежде чем обнаружил линию на остров. К тому времени, когда он подключился нервным гнездом к линии, половина кислорода в его дыхателе была израсходована.
Очень много времени потребовалось только на то, чтобы уйти с корабля.
И Акки совсем не был уверен, что его уход остался незамеченным. Молчаливый электрик, который дежурил в шлюзе, не должен был спрашивать о приказе, когда Акки попросил дыхатель. Другой фин, из машинного отделения, но свободный от вахты, пошел за ним, когда он получил снаряжение, и Акки пришлось нырять через шлюз, чтобы сбить стеноса со своего следа.
Меньше чем за два дня экипаж «Стремительного» заметно изменился.
Власть распределилась по-новому. Члены экипажа, которые раньше не имели влияния, теперь, расталкивая других, первыми подходили к пищевым линиям и принимали начальственные позы, а остальные выполняли свои обязанности, опустив глаза и плавники.
Ранг и официальное положение почти не имели к этому отношения. Да и вообще на «Стремительном» никогда строго не соблюдались формальности. Но умению доминировать, подчинять себе других фины придают гораздо большее значение, чем официальному рангу.
Казалось, что теперь даже проявился расизм. Большое число тех, кто получил власть, принадлежало к подвиду стеносов. Похоже на переворот. До созыва совета корабля Такката-Джим официально действовал от имени заболевшего Крайдайки. Но в воде «Стремительного» появились элементы стадности с новым самцом во главе. Те, что были близки к прежнему самцу, отходили на второй план, а приятели нового выплывали вперед.
Акки находил это нелогичным и отталкивающим. Ему пришло в голову, что даже особо отобранные члены экипажа «Стремительного» под давлением могут забыть о цивилизованном поведении. Теперь он понимал, что имел в виду Крайдайки, говоря, что триста лет возвышения – недостаточное время подготовки к космическим полетам.
Неприятное осознание. Никогда в своей смешанной, с равными для всех правами колонии Калафия Акки не чувствовал себя клиентом, а здесь почувствовал.
Но это открытие отчасти помогло ему. Он испытал примитивное удовлетворения от непослушания. По закону, он совершает серьезное преступление, покинув корабль, чтобы связаться с Джиллиан Баскин. Он нарушает прямой приказ исполняющего обязанности капитана.
Но Акки знал, что поступает правильно; он член экипажа, только имитирующего готовность выйти в космос. И если Крайдайки не придет в себя, им не выпутаться из этих неприятностей без патронов. И здесь не годится ни Игнасио Метц, ни Эмерсон Д'Анит. Даже Тошио.
Акки согласен с Маканай, что их единственная надежда – возвращение на корабль доктора Баскин или мистера Орли.
А теперь приходится признать гибель Орли, в которую верят все остальные в экипаже. И это еще одна из причин того, что моральное состояние экипажа после несчастного случая с Крайдайки покатилось к дьяволу.
Коммуникационная линия посылала направленную волну непосредственно в его стато-акустический нерв, и Акки нетерпеливо ждал, когда Тошио верная с Джиллиан. Теперь, когда доктор Дарт отправился отдыхать, линия не используется, но с каждой секундой возрастает риск, что дежурный связист заметит резонанс. Акки устроил так, что подслушать его разговор с Тошио невозможно, но даже самый тупой техник заметит побочные эффекты.
«Где же они? – думал он. – Ведь знают, что у меня мало воздуха. А от этой насыщенной металлом воды зудит кожа».
Чтобы успокоиться, Акки дышал медленно. В сознании вспыхнул обучающий ритм кининка.
Прошлое – это то, что было когда-то –
Остатки, называемые памятью…
В нем заключены «причины»
Того, что сейчас.
Будущее – то, что будет –
Представляемое, но редко видимое…
В нем заключены «результаты» –
Того, что сейчас.
Настоящее – это узость –
Оно проходит, мерцая…
Доказательство того, что «шутка» –
То, что сейчас.
Настоящее, прошлое и будущее – самые трудные для тринари концепции.
Стихотворение предназначено для того, чтобы фины поняли причинно-следственное восприятие мира патронами и большинством других разумных, но в то же время сохранили мировоззрение китообразных.
Все это кажется Акки таким простым. Иногда он удивляется, почему у дельфинов Земли возникают трудности с такими идеями. Мысль, ее воображаемый результат, его последствия – все это имеет свой вкус и свое ощущение, когда действуешь. Если будущее неясно, стараешься действовать как лучше и надеешься.
Так люди пробирались через века своего ужасного невежества. Акки не понимал, почему и его народу это должно даваться трудно, если показывают дорогу.
– Акки? Говорит Тошио. Джиллиан идет. Ей пришлось прервать что-то очень важное, и я побежал вперед. Как ты?
Акки вздохнул.
В глубине –
С гудящим дыхалом
Пытаюсь ждать –
Как обязывает долг
Все движется…
– Подожди, – сказал Тошио, прерывая его стих. Акки поморщился. У Тошио никогда не было чувства стиля.
– Здесь Джиллиан, – продолжал Тошио. – Береги себя, Акки!
На линии трещали помехи.
И ты тоже –
Ныряющий/летающий партнер
– Акки?
Голос Джиллиан Баскин, еле слышный из-за плохого соединения. Но слышать его – бесконечное облегчение.
– В чем дело, дорогой? Скажи, что происходит на корабле? Почему Крайдайки не разговаривает со мной?
Акки не ожидал, что она сразу спросит об этом. Почему-то он думал, что ее главная забота – Томас Орли. Ну, он не станет поднимать эту тему, если она не хочет.
Маканай –
Излечивающая пациентов
Послала меня –
Предупредить об опасности
Тихий, неподвижный
Лежит Крайдайки
Судьба «Стремительного»
В опасности
И привкус –
Атавизма
Отравил воду –
На другом конце наступила тишина. Несомненно, Джиллиан формулировала свой следующий вопрос так, чтобы на него можно было ответить на тринари недвусмысленно. Этого искусства Тошио часто недоставало.
Акки быстро поднял голову. Был звук? Не от коммуникационной линии, а из темной воды вокруг. – Акки, – начала Джиллиан. – Я задам вопрос, сформулированный так, чтобы получить ответ на трех уровнях. Пожалуйста, пожертвуй в ответе поэтичностью ради краткости.
«С радостью, если смогу», – подумал Акки. Он часто думал, как трудно поддерживать разговор на тринари, не отвлекаясь на поэтические аллюзии.
Для него это такой же родной язык, как англик, но и его раздражает неспособность выразить на нем мысль кратко.
– Акки, как Крайдайки относится к рыбьему сну: игнорирует его, гонится за ним или кормится им?
Джиллиан спрашивала, может ли Крайдайки пользоваться орудиями, или он ранен серьезно и плывет в бессознательном сне-охоте. Или, что еще хуже, мертв. Каким-то образом Джиллиан умудрилась сразу перейти к сути дела. И Акки смог ответить с благословенной краткостью.
Преследует головоногих –
В глубоких водах.
Опять этот звук! Быстрое щелканье уже поблизости. Будь проклята необходимость подсоединять нервное гнездо к линии! Звуки так близко, что никаких сомнений не остается: на него кто-то охотится.
– Хорошо, Акки. Следующий вопрос. Хикахи успокоилась на эхе кининка, или она повинуется эху стада, или хранит отсутствующее молчание?
Дельфиний сонар всегда направлен на что-нибудь. Акки ощутил, как прошел над ним звуковой луч, не коснувшись его. Прижался как можно теснее к океанскому дну и постарался направить собственное нервное щелканье в песок. Он хотел протянуть искусственную руку и ухватиться за край скалы для устойчивости, но опасался, что негромкое жужжание моторов будет услышано.
Отсутствующее молчание –
Тающая память –
Хикахи
Отсутствующее молчание –
Тшут
И Свесси.
Он тоже хотел бы отсутствовать здесь, оказаться в своей спокойной каюте на борту «Стремительного».
– Хорошо, каково качество их молчания? Пойманных в сети? В страхе ждущих кашалота? Или молчание кормящейся рыбы?
Акки уже собрался ответить, когда погрузился в громкий луч пульсирующего звука, словно человек, которого ослепили ярким светом. Луч был нацеленный и шел слева и сверху. Не было сомнений, что дельфин наверху знает о его присутствии.
Такката-Джим
Перекусывает кабель
Моя работа –
Больше не моя
Его сообщения –
Лживые песни.
Акки был так возбужден, что кое-что произнес просто вслух, а не передал импульсом по волокну. Нет смысла прятаться. Он приготовился отсоединиться от линии и повернул свою «дыню» к пришельцу. Послал сильный сонарный луч, которым он надеялся на мгновение ошеломить дельфина.
Вернувшееся эхо нарисовало ему четкую картину. Наверху, совсем близко, из его луча выходит очень большой дельфин.
Кта-Джон! Акки мгновенно узнал это эхо.
– Акки? Что случилось? Ты в боевом состоянии? Прерви связь, если необходимо. Я вернусь быстро, как…
Выполнив долг, Акки отсоединил нервное гнездо и откатился в сторону.
И вовремя. Сине-зеленый лазерный луч ударил в то место, где он только что находился.
Так вот как, подумал он, ныряя в каньон рядом с хребтом. Он собрался меня прикончить без всяких изменений.
Он повернул направо и постарался скрыться в тени.
Дельфины не любят убивать то, что дышит воздухом, но бывают исключения. Еще до возвышения людям доводилось видеть, как дельфины убивают друг друга. Чтобы сделать китообразных способными к космическим полетам, люди развили их способность убивать в случае необходимости.
Яркий луч лазера прошипел всего в метре от него. Акки сжал челюсти и поднырнул под пузыри собственного следа. Еще один луч пролетел между его спинными плавниками. Акки повернулся и нырнул в глубокую звуковую тень скалы.
Лазер Кта-Джона может убить на большом расстоянии, а вот факел для сварки и плавки, который установлен на доспехах Акки, как и всякое ручное орудие, действует только на близком расстоянии. Очевидно, его единственный шанс – обман и бегство.
Внизу оказалось очень темно. Все красные оттенки исчезли. Из всего спектра дневного света сюда проникают только синие и зеленые цвета. Акки воспользовался неровностью дна и скользнул в щель между двумя скалами. Тут он остановился и прислушался.
Эхо, которое он уловил, сообщило ему, что Кта-Джон все еще вверху, продолжает поиски. Акки надеялся, что он дышит не так громко, как ему кажется.
Он послал по нервной сети запрос в доспехи. Микрокомпьютер сообщил, что в дыхателе воздуха меньше чем на полчаса. Это предел его ожидания.
Акки крепче сжал челюсти. Он хотел бы схватить длинные плавники Кта-Джона зубами, хотя понимал, что силы слишком не равны.
Акки не знал, выполняет ли Кта-Джон приказ Такката-Джима или охотится по своей инициативе. Но понимал: если на «Стремительном» какой-то заговор, заговорщики не остановятся перед тем, чтобы убить беспомощного Крайдайки, дабы он не помешал их планам. Как ни невероятно, но они могут даже расправиться с Джиллиан, если она будет неосторожна, возвращаясь на корабль. Сама мысль о том, что фины могут участвовать в таком преступлении, вызывала у Акки отвращение.
«Нужно вернуться на борт и помочь Маканай защищать Крайдайки, пока не вернулась Джиллиан! Это сейчас самое важное».
Он выскользнул из расселины и зигзагами поплыл над самым дном от «Стремительного», а также от острова Тошио и теннанинского корабля.
Вероятней всего, Кта-Джон не будет сторожить его в этом направлении.
Он слышал, как гигант ищет его. Но мощный луч звука теперь проходил далеко. У него неплохие шансы уйти незамеченным.
Хотя гораздо приятнее было бы подстеречь Кта-Джона и вцепиться зубами в его гениталии.
Джиллиан отвернулась от коммуникатора и увидела встревоженное лицо Тошио. Он кажется таким юным. Забыта роль сурового жесткого мужчины. Тошио – юноша-гардемарин, только что узнавший, что его капитан искалечен. А теперь и его лучший друг, возможно, борется за свою жизнь. Он смотрел на нее, надеясь почерпнуть уверенность, что все кончится благополучно.
Джиллиан привлекла юношу к себе. Подержала, пока плечи его не расслабились, и он прижался к ней лицом.
Отстранившись наконец, Тошио не смотрел на Джиллиан, он отвернулся и вытер глаза рукой.
– Я хочу, чтобы со мной пошел Кипиру, сказала Джиллиан. – Как ты считаешь, Дэнни и Сахот обойдутся без него?
Тошио кивнул. Голос его звучал хрипло, но он взял себя в руки.
– Да, сэр. Сахот может изобразить проблему, когда я начну передавать ему обязанности Кипиру, но я видел, как вы управляетесь с ним. Думаю, что справлюсь.
– Хорошо. И последи, чтобы он не очень приставал к Дэнни. Ты теперь командир. Уверена, ты справишься.
Джиллиан прошла в маленький лагерь и начала собирать свои вещи. Тошио подошел к кромке води и включил подводный гидрофон: дельфины получат сигнал, что они нужны. Сахот и Кипиру уплыли час назад, чтобы участвовать в вечерней охоте аборигенов. – Я вернусь с вами, если хотите, Джиллиан.
Она покачала головой, собирая свои записи и инструменты.
– Нет, Тошио. Работа Дэнни с кикви очень важна. Только ты можешь помешать ей спалить лес непогашенной спичкой, когда она занята чем-то. К тому же нужно делать вид, что я рядом. Сделаешь это ради меня? – Джиллиан плотно закрыла свою водонепроницаемую сумку и начала раздеваться. Тошио сначала отвернулся, потом покраснел.
Но заметил, что Джиллиан не возражает против того, чтобы он смотрел.
«Возможно, я больше никогда ее не увижу, – подумал он. – Знает ли она, что делает для меня?»
– Да, сэр, – сказал он. Во рту у Тошио пересохло. – Я буду вести себя с доктором Дартом так же нетерпеливо, как всегда. А если Такката-Джим спросит о вас, я… скажу, что вы где-то… грустите.
Джиллиан держала перед собой обтягивающий купальный костюм, собираясь надеть его. Посмотрела на Тошио, пораженная сухостью его тона. Потом рассмеялась.
Двумя длинными шагами подошла и снова обняла его. Не задумываясь, Тошио положил руки ей на талию.
– Ты хороший человек, Тош, – сказала она и поцеловала его в щеку. – И знаешь, ты немного перерос меня. Солги ради меня Такката-Джиму, и я обещаю, что сделаю из тебя настоящего мятежника.
Тошио кивнул и закрыл глаза.
– Да, мэм, – сказал он, прижимая ее к себе.
Глава 44
КРАЙДАЙКИ
Кожа зудела. Она зудела еще с тех смутных времен, когда он плыл рядом с матерью в потоке сна, когда она кормила его или мягко толкала носом, напоминая, что пора подняться на поверхность за воздухом.
Скоро он узнал, что существуют и другие виды прикосновений. Стены, растения, углы зданий поселка Подводная Каталина; удары, укусы – да! – и игривые прикосновения сверстников. Мягкие, безгранично приятные прикосновения мужчин и женщин – людей, плавающих рядом, как ластоногие, как морские львы, играющие в воде и под водой.
Ощущение воды. И разнообразные ощущения.
Всплеск и удар о воду! Спокойный гладкий поток, вдоль которого плывешь быстрее, чем когда-либо раньше! Мягкие всплески сразу под дыхалом, когда отдыхаешь, напевая сам себе колыбельную.
О, как зудит кожа!
Он давно научился тереться о предметы и узнал, что это дает ему. С тех пор он начинал мастурбировать, когда испытывал потребность, как и любой здоровый дельфин…
Крайдайки хотелось почесаться. Хотелось мастурбировать.
Но поблизости нет никакой стены, о которую можно потереться. Он как будто не способен двигаться, даже не может открыть глаза, чтобы увидеть окружающее.
Он плывет в воздухе, легкий, как перышко… знакомое волшебство…
«антигравитация»… Это слово – как и многочисленные воспоминания… почему-то кажется чужим, бессмысленным.
Он удивляется своей вялости. Почему бы не открыть глаза и не посмотреть? Почему бы не прощелкать звуковой луч и не ощупать формы окружающих предметов?
Временами он чувствует, как его кожу смачивают водой, чтобы она оставалась влажной. Влага приходит словно отовсюду.
Он задумывается и понимает, что с ним что-то неладно. Должно быть, он заболел.
Невольный вздох помогает понять, что он не утратил способность издавать звуки. Он ищет нужный механизм, экспериментирует, потом умудряется повторить звук.
«Должно быть, меня лечат, – думает он. – Я, наверное, ранен. Хотя никакой боли не чувствую, чувствую только какую-то пустоту. Что-то у меня отобрали. Мяч? Инструмент? Умение? Ну, люди, наверное, вернут его».
«Я верю людям», – счастливо думает он. И рот его растягивает молчаливая улыбка.