– Как же быстро летит время, – улыбнулась Нала, глядя, как удаляются к водопою шестеро юных львов. – Кажется, ещё вчера они были совсем детьми и бегали за бабочками в Прайдленде…
– За бабочками они и сейчас неплохо бегают, – усмехнулся Симба и посерьёзнел. – Меня беспокоит другое…
Нала посмотрела на него.
– Ты знаешь законы не хуже меня, Нала, – вздохнул лев и тряхнул пышной гривой. – Мальчики достигли совершеннолетия и успешно провели свою первую охоту. Им нужно будет покинуть прайд.
– Это несправедливо, – вздохнула Нала. – Наша богатая земля вполне в состоянии прокормить всех. Подумай сам, разве бы ты выгнал наших друзей? Чумви, Тоджо?
Симба печально покачал головой.
– Не думаю… Но… Наверняка для них будет лучше основать собственный прайд.
– А если они не хотят? – лукаво улыбнулась Нала. Симба засмеялся, глядя в её прозрачные светлые глаза.
– Я поговорю об этом с Кову. Мы подумаем над этим… А вообще, тут есть ещё одна проблема. Кто-то должен будет стать мужем Кианги и будущим Королём.
– Самавати?
– Самавати или Джуба, Нала. Фуруфу, как я заметил, подарил своё сердце другой. А вот эти двое… Их намерения мне совершенно не ясны.
– Джуба всё ещё хочет стать королём, – задумчиво проронила львица.
– Королём станет тот, кого выберет Кианга, – снова тряхнул гривой Симба. – А кого она выберет, сложно сказать.
– Нужно поговорить с ней об этом, – улыбнулась Нала. – Я попрошу Киару заняться этим.
Симба тихо рассмеялся.
– Каждый день я благодарю Айхею за то, что он подарил мне тебя, – ласково шепнул он и приобнял Налу лапой.
– Кстати, о Тоджо, – усмехнулась Нала, касаясь носиком подбородка мужа. – Ты подумал над его предложением?
– Переселиться в его прайд? – уточнил Симба. – Ну… Ты уверена, что хочешь этого? Бросить Киару и Кову одних?
– Симба, – улыбнулась львица. – Они прекрасно справляются, ты же видел. А мне так хочется к друзьям и Мхиту…
Почти три года назад Симба, Нала и Мхиту с остальными пустились в далёкое путешествие на восток, чтобы посетить прайд Тоджо. Сколько слёз радости было пролито при встрече старых друзей, особенно когда они обнаружили, что Тоджо женат на подруге детства Налы, Таме! А каково же было их удивление и счастье, когда они все вместе отправились в соседний прайд навестить старшую дочь Мхиту и обнаружили, что там живут и другие друзья их детства – Чумви, Кула и Малка! Дочь Мхиту, Кусини, оказалась замужем за сыном Малки и Кулы, принцем, и скоро должна была стать королевой, чем была очень горда. Нала усмехнулась, вспомнив, как долго сокрушался Мхиту, что ни разу до этого не посетил прайд дочери и не узнал, что там живут его друзья… Не меньше огорчён был и Тоджо, также этого не знавший. Но теперь два прайда жили совсем рядом и всерьёз подумывали об объединении. Тоджо и Мхиту были даже не против, что королём в этом случае станет сын Малки – единственный сын Тоджо и Тамы, как и сын Мхиту, Матлай, предпочёл странствия по свету короне.
«Малка заслужил эту честь, – говорил Тоджо. – Ведь он должен был продолжить королевский род в своём прайде… Но увы…». Да, вздохнула Нала. Во времена их ещё счастливого и беззаботного детства Малка жил в соседнем прайде. Но после воцарения Шрама обнаглевшие гиены убили его прайд и родителей… Сам Малка в это время гостил у Сараби и своих друзей и остался жив, после чего и поселился в прайде Шрама, пока не сбежал прочь вместе с Чумви, Тоджо и Мхиту… Так что именно род Малки был достоин стать королевским в новом большом прайде.
Не менее интересна была история юных львиц. Тама с матерью бежали из Прайдленда ещё сразу после воцарения Шрама. Перейдя горы, они наткнулись на прайд Матлая-старшего, да там и остались. Конечно, Мхиту не знал её как подругу детства своей сестры, Тоджо почему-то так и не сказал ему об этом. Кула же оставалась в прайде Шрама куда дольше. Лишь после того, как Шрам попытался домогаться её, уже почти взрослая львица бежала на юг. Довольно долго поблуждав по пустынным землям, она попала в прайд Малки и Чумви, и взаимному счастью не было конца…
Нагостившись вдоволь, Нала, Симба, Мара и Самавати вернулись домой. Матлай и Витани пустились в очередное странствие, а Мхиту остался с Кусини и друзьями…
Вздохнув, Нала отогнала воспоминания и заглянула в янтарные глаза задумавшегося Симбы.
– Ну? – улыбнулась она.
– Ладно, – сдался лев. – Признаться, мне и самому не хватает друзей. Но давай не будем торопиться. Мне хотелось бы увидеть свадьбу Кианги.
– Всенепременно, – замурлыкала Нала и уткнулась в его гриву.
Вечером Джуба и Фуруфу сидели на любимом выступе, любуясь закатом. Оранжевые лучи ласково касались нацарапанных рисунков шести львят за их спинами. Они тоже обсуждали закон, по которому выросшие самцы могли покинуть прайд.
– Знаешь, Ват, похоже, всерьёз собрался уходить, – сообщил Фур. Джуба промолчал.
– Ты всё ещё хочешь стать королём? – спросил Фуруфу. Джуба медленно кивнул.
– Ты любишь Киангу?
Джуба молчал.
– Слушай, может, скажешь уже хоть слово? – взорвался черногривый лев. – Ты любишь её или нет?
– Я так не думаю, – медленно произнёс Джуба.
– Ты хочешь жениться на ней без любви? – опешил Фур.
– А что, у меня есть выбор? – разозлился, в свою очередь, синеглазый лев.
– Ты можешь основать собственный прайд. И ты станешь там королём. Я, пожалуй, так и сделаю, если… – лев смущённо хмыкнул. – Если Бариди согласится пойти со мной.
– Я хочу стать королём здесь, – упрямо бросил Джуба. – Мне нравится эта земля.
Фуруфу покачал головой.
– А если она тебя не выберет?
– Выбор у неё небогатый, – усмехнулся Джуба.
– Есть ещё Ват.
– Ты же сам сказал, что он собрался уходить.
– Он ещё может передумать. И вообще, вдруг Ки любит его?
– Не похоже, – задумчиво протянул лев. – И ещё больше не похоже, что он сам любит её.
– А вдруг? – не сдавался Фуруфу.
– Слушай, отвали, а? – буркнул Джуба.
Солнце медленно опускалось за горизонт.
Внизу, в саванне, медленно гуляли мать и дочь. Не теряя времени даром, Нала уже попросила Киару обсудить с Киангой щекотливый вопрос.
– Ну… кхм… – смущённо начала Королева. – Дочка… Кианга. Ты ведь помнишь о том, что каждой королеве нужен король?
– Ах вон оно что! – рассмеялась юная львица. – А я-то уж испугалась, чего это ты меня потащила в Прайдленд на ночь глядя!
– Э-э-э… Кианга. Мы с папой хотели бы узнать, кто будет нашим следующим королём.
– Боюсь, никто, – вздохнула львица, стараясь не смотреть на мать.
– То есть как это? – опешила Киара.
– Ну… Я хочу быть одинокой королевой. А может, вообще не хочу быть королевой. Я ещё не решила.
– Но ведь ты наша единственная…
– Знаю, – вздохнула Кианга. – Поэтому ещё и не решила.
– Ты ведь хотела стать королевой… – огорошенно пролепетала Киара. Только сейчас она задумалась о том, что может быть как-то иначе.
– Я ничего не имела против, – уточнила юная львица.
– Ты боишься ответственности?
Кианга покачала головой.
– А что тогда? Милая, ну я ведь тоже в детстве не хотела становиться королевой! Говорила, что это неинтересно! – Кианга прыснула. – Но… Ведь это у нас в крови. Наш род происходит от Великих Королей прошлого, ты же знаешь…
– Знаю, мам… – вздохнула львица. – Прости, наверное, я слишком инфантильна, но я всё ещё не нашла себя в жизни. Я не могу понять, чего я хочу от неё и чего жду. Не могу понять, кто я есть и зачем я здесь…
– Ты найдёшь ответы, – ласково улыбнулась Киара и, остановившись, потёрлась о спину дочери. – Но не ищи их за горами. Они будут в твоём сердце, – и, протянув лапу, она коснулась груди Кианги. – Оно подскажет тебе…
Кианга вздохнула.
– А знать твой выбор нам нужно, чтобы определить, кто из мальчиков останется в прайде. Ты ведь знаешь, что им полагается отправиться на поиски своего пути…
Кианга резко остановилась. Её глаза медленно расширялись.
– Я… Я совсем об этом забыла, – пролепетала она, уставившись в одну точку. – Но… Это же…
– Поэтому нам и нужно знать твой выбор, милая, – терпеливо повторила Киара. – Твой избранник останется.
– Видишь ли, мам, – медленно начала Кианга, постепенно отходя от охватившей её паники. – Я… Не хочу никого принуждать становиться моим мужем.
– А зачем же принуждать? – удивилась Киара.
– Ну… По-моему, никто из мальчиков не любит меня.
– Какая ерунда, – улыбнулась Киара. – Ну, Фуру, похоже, и вправду нравится Бариди. Но ведь и Джуба, и Ват относятся к тебе совсем неплохо!
– Мы просто друзья, – пробормотала львица.
– Но Джуба хочет стать королём. Значит, он испытывает к тебе какие-то чувства!
– Вовсе даже не значит, – горько усмехнулась Кианга. – Да, не спорю, Хиле удалось воспитать его достойным львом, куда лучшим, чем он был… Но, боюсь, любить он так и не сумел научиться…
Киара посмотрела на неё с тревогой.
– Ты не любишь его, да? – тихо спросила она.
Кианга молчала.
– Дочка?
– Я… не знаю, мам, – выдавила она. – Он красив, да, но… не знаю. Я боюсь, что если отвергну его, так и останусь одна, но я не готова стать его женой… Во всяком случае, сейчас…
– Тогда не торопись, милая, – вздохнула Киара. – Не стоит торопиться в этом. У тебя впереди ещё вся жизнь. Может, ты ещё встретишь другого льва и полюбишь его, а он – тебя. А мы пока предложим мальчикам на выбор уйти или остаться, никого не выгоняя насильно. Кто знает, может, тот, кто захочет остаться рядом с тобой, и есть тот, кто по-настоящему любит тебя?
– Спасибо, мам, – тихо улыбнулась Кианга, отворачиваясь и поднимая голову к загоравшимся звёздам, чтобы мать не заметила набежавших на её глаза слёз. – Спасибо…
Глава 33. Новая надежда.
Несколько дней спустя молодым львам было объявлено о решении Короля Кову. Им предоставлялся свободный выбор остаться в прайде либо же покинуть его в поисках своего счастья за пределами Прайдленда. Срок на раздумье был определён до начала сезона дождей. Новость на несколько дней стала главной для обсуждения среди львиц. Посмеиваясь, они гадали, кто же из юных самцов решится оставить прайд. Кианга прислушивалась к этим разговорам с тревогой.
– Ну, и что же вы надумали? – бесцеремонно поинтересовалась Екунда, когда шестеро друзей расположились на отдых у водопоя.
Джуба пожал плечами. Фуруфу хмыкнул и исподтишка покосился на Бариди. Самавати задумчиво оглядел горизонт.
– Я не хочу, чтобы вы уходили, – тихо сказала Кианга, разглядывая свои лапы. – Никто из вас. Нам так хорошо всем вместе… Что же будет с нашей дружбой?
– Мы в любом случае останемся друзьями, – улыбнулся Фуруфу. – Можно ведь навещать друг друга.
– Всё равно это будет уже не то, – вздохнула Бариди. Фуруфу задумчиво посмотрел на неё, а затем поднялся и подошёл к ней.
– Можно пригласить тебя на прогулку? – с улыбкой поинтересовался он. Бариди вскинула на него глаза и тут же скромно потупилась.
– У-у-у-у-у… – весело протянули хором Джуба и Ват. Кианга и Екунда захихикали.
– У-у-у! – передразнила Бариди, поднимаясь. – Ладно, увидимся вечером на Скале.
Кианга и Екунда поглядели вслед удаляющейся парочке и заговорщицки переглянулись.
– Счастливая, – вздохнула Екунда и, тряхнув чёлкой, добавила трагическим шёпотом: – Меня вот и пригласить-то некому. Один дурачок, да ещё и брат в придачу, а второй просто дурачок!
– Ах так! – засмеялись львы и, вскочив, бросились к воде. На юных львиц немедленно полетела куча брызг. Смеясь, они бросились спасаться от холодного душа.
– Ладно, – снова начала Екунда, когда все четверо, набегавшись и обрызгав друг друга с головы до ног, растянулись на солнышке обсыхать. – Ну и всё же?
– Давай не будем об этом, – поморщился Самавати.
– Почему же? Мне интересно узнать, когда я наконец-то избавлюсь от своего милого и доброго братика, – хмыкнула львица.
– Даже не мечтай, – пробурчал Джуба. – Теперь-то уж точно я от тебя не отлипну. Буду доставать тебя до конца твоих дней.
– Ну уж нет, – веселилась та. – Тогда из прайда придётся уходить мне!
– Хорошая идея, – ухмыльнулся Джуба. Екунда вскочила и плюхнулась на него сверху, делая вид, что собирается придушить наглого братца.
– Эй, эй, лежачего не бьют! – смеялся Джуба, отпихивая её от себя. Давно уже прошли те времена, когда ловкая и сильная львичка могла спокойно поколотить маленького хвастуна. Теперь, намного превосходя её по весу и размерам, Джуба отмахивался от неё шутя.
– Ну, дети малые, – хихикнул Ват и покосился на Киангу. Встретившись с ним глазами, львица быстро отвела взгляд.
– Ты останешься? – не глядя на него, тихо спросила она, пользуясь тем, что брат и сестра не слышат их.
– Не знаю, – вздохнул Самавати. – А надо?
– А почему же нет? – так же тихо отозвалась она.
– Ну… Мне кажется, моё место не здесь… Точнее, мне здесь не место… – стушевавшись, лев умолк.
– Это не так, – покачала головой львица. – Здесь твоя мать… твои друзья. Разве наш прайд не стал тебе семьёй?
– Пожалуй, стал, – задумчиво сказал лев. – Но…
Он умолк, увидев, что Джуба с Екундой возвращаются к ним.
– Так, поступило предложение, – весело сообщила львица, тряхнув чёлкой. – Время уже обеденное. Почему бы нам не поймать себе какое-нибудь вкусное блюдо? Ужасно есть хочется. Благо теперь мы не беспомощные детёныши, – хмыкнула она.
– Никаких буйволов в этот раз, – перевернувшись на спину, Ват лукаво покосился на неё одним глазом. – Или сама будешь заваливать.
– Я?! – деланно возмутилась та. – Вот ещё! Да мы с Ки вообще со стороны посмотрим, как вы поухаживаете за дамами и поймаете им обед! Вам всё равно надо тренировать одиночную охоту. За пределами Прайдленда готовое разделанное мясо без косточек вам никто подавать не будет!
– Не терпится же тебе нас выгнать, – усмехнулся Самавати.
– Я не знаю, что со мной, бабушка, – пожаловалась Кианга Нале, когда они вдвоём на закате неспешно гуляли по Прайдленду. Ветер волнами пробегал по мягкой траве, нежно касаясь шерсти львиц. – Я… совсем запуталась. Иногда я готова смеяться и подшучивать над всеми вокруг, а порой чувствую себя такой глупой и неловкой… Боюсь лишний раз рот открыть, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость… Иногда хочу нести всем только добро, а иногда – всех вокруг покусать. Может, у меня раздвоение личности?
Нала ласково улыбнулась.
– Это нормально, милая, – сказала она. – Ты взрослеешь и ищешь себя. Пожалуй, каждый проходит через это. Если отбросить банальные перепады настроения, – и львица лукаво покосилась на внучку, – можно считать, что идёт становление твоей личности. Твои родители такие разные, и в тебе сочетаются черты обоих. Это совсем не плохо… Ты очень добра, умеешь веселиться, но при этом умеешь и спокойно оставаться наедине с собой, не боишься одиночества. Это дано не каждому…
– Я… Да, я умею переносить одиночество… Но… только кратковременное. Я очень боюсь остаться одна, бабушка… Очень…
– И не останешься, милая. У тебя есть семья и замечательные друзья. Думать, что тебя никто не понимает и не поймёт – распространённое заблуждение. Те, кому ты дорога, сумеют поддержать и утешить тебя… Что бы ни случилось. Помни об этом.
– Буду, – улыбнулась принцесса. – А… Расскажи мне о детстве моей мамы. Как переживала взросление она?
– О, – усмехнулась Нала. – Твоя мать – истинная непоседа. Не думаю, что она любила увлекаться подобным самокопанием. Она всегда стремилась жить на всю катушку. Порой ей было одиноко, ведь, кроме неё, львят в нашем прайде на тот момент больше не было… Единственные её ровесники, Кову и Витани, были изгнаны вместе с их матерью. Неудивительно, что после встречи с Кову она всячески стремилась туда. Твоему деду пришлось потратить немало усилий, чтоб уберечь её от подобного безрассудства, – и львица снова усмехнулась. – Когда она уже немного подросла, родились ещё львята. Играя и нянчась с ними, Киара постепенно забывала об Аутленде… До своей первой охоты. Ну, а дальше ты знаешь, – улыбнулась Нала.
– Грустно, наверное, не иметь друзей-львят, – вздохнула Кианга.
– Пожалуй, – печально отозвалась Нала. – Но на тот момент из-за долгого голода львицы прайда не могли иметь детёнышей… Я сама забеременела чудом и каждый день благодарю Айхею, что Киара родилась здоровой…
– Ты молодец, бабушка, – и юная львица ласково потёрлась о шерсть Налы. – Настоящая героиня нашего прайда!
Нала ласково коснулась носом её лба.
– Кто мне это уже только ни говорил, – улыбнулась она. – Видимо, такова была моя судьба… Судьба направила меня… – вдруг Нала замерла, уставившись в одну точку.
– Рафики, – пробормотала она.
– Что? – удивилась Кианга.
– И почему я подумала об этом только сейчас? Рафики! Он направил меня!
– Как это? – ещё больше опешила юная львица.
– Когда я совсем уже собралась бежать из прайда на поиски помощи, он пришёл ко мне… Он был чем-то возбуждён, но я не обратила на это внимания… Я рассказала ему о своих планах, и он провёл меня тайной тропой мимо гиен, а потом указал направление. Он показал на пустыню, сказав, что там вероятнее всего будет найти помощь… Я удивилась, но пошла, куда он указал. А потом встретила Симбу. И Рафики был там… Это он убедил его вернуться. Сделал то, чего не удалось мне… Настоящий хранитель нашего прайда…
Кианга молчала. Она помнила слова Рафики, которые он сказал ей в их последнюю встречу. Она помнила и страшный сон, который приснился ей, когда она спала у него на коленях… Интересно, к чему же всё-таки она увидела его?
Наступала очередная Ночь равноденствия, уже четвёртая для юных львов. Теперь она уже не приносила такого восторга, как в первый и даже второй годы их жизни, и они относились к ней спокойно, как просто к возможности поболтать с кем-нибудь из прайда. И чем меньше времени оставалось до Ночи, тем острее Кианга понимала, что не хочет её больше, чем когда-либо. С кем бы она ни пошла, её, пользуясь случаем, обязательно начнут расспрашивать о кандидатуре будущего короля. Обсуждать же это ей категорически не хотелось. В конце концов, взвесив все варианты, Кианга попросила пойти с ней самую пожилую львицу, славившуюся своей деликатностью и молчаливостью. Узнав об этом, Екунда понимающе хмыкнула.
– Мда. На твоём месте я бы тоже выбрала кого-нибудь постарше. Есть шанс, что они уже ввиду особенностей возраста не помнят о том, что тебе надо выбирать себе короля.
Не удержавшись, Кианга улыбнулась.
– Рада, что ты не закатываешь мне сцен, что я иду не с тобой, – усмехнулась она.
– Да ладно уж, – снова хмыкнула та. – С тобой мы уже ходили. Поболтай теперь и с бабусей.
– Не такая уж она и бабуся, – засмеялась принцесса. – И она петь любит. Может, пропоёт всю ночь, и мне вообще говорить не придётся.
И, представив себе эту картину, подруги весело рассмеялись.
И вот Ночь равноденствия наступила. Спустившись со Скалы, Кианга со своей спутницей уселись почти у подножия. Совсем недалеко от них рассаживались другие пары. Ночь выдалась довольно холодная, и уходить далеко никому не хотелось.
Поудобнее расположившись на траве, Кианга помолчала. До её слуха доносились голоса и смех других львиц.
– Тесновато в этом году, – усмехнулась старая львица. – Ну, о чём ты желаешь поговорить, дитя моё?
– Если честно, говорить мне совсем не хочется, – вздохнула юная львица. – Во всяком случае, самой. Но я с удовольствием бы послушала Вас.
– О, можно на «ты», – улыбнулась львица. – А то уж совсем старухой себя чувствую. Конечно, тебя я, мягко скажем, постарше, и помню тебя совсем ещё крошкой, только-только открывшей глазки… Какая же ты была красавица…
Кианга хихикнула. Ну да, сейчас-то она определённо пострашней.
– Ну, то есть ты и сейчас красавица, – поправилась львица. – Настоящая принцесса…
«Ой-ёй-ёй», – подумала Кианга и поспешила перевести беседу на другое. Не хватало ещё с разговора о принцессах перейти к разговору о принцах.
Ночь уже подходила к концу, когда вконец обессилевшая Кианга закончила жаловаться пожилой львице на саму себя. Она и сама не уловила, когда её прорвало, и полились сомнения, страхи, тревоги… Темы любви она упорно избегала, но и без неё нашлось что высказать. Мудрая львица слушала, не перебивая, лишь иногда с улыбкой покачивая головой.
– Бедное дитя, – ласково сказала она, когда Кианга наконец умолкла. – Ты требуешь от себя слишком многого. Не стремись стать идеальной. Идеал потому и идеал, что недосягаем. Просто будь собой, и ты найдёшь своё счастье. А твоя семья поможет тебе… Каждого из нас посещали те же мысли и страхи. Мы все похожи… Мы все – едины…
Львица помолчала.
– Наверняка ты знаешь эту песню. Её часто поют в нашем прайде, и я очень люблю её. Не возражаешь?
Кианга помотала головой. И, прокашлявшись, львица тихо запела:
«As you go through life you'll see
There is so much that we
Don't understand...» [5]
Её голос, немного грубоватый, но очень красивый, постепенно набирал силу, становясь всё громче и звонче. Другие львицы, парами лежавшие неподалёку от них, услышали и умолкли. Одна за другой они подхватывали песню и вскоре пели её уже все вместе. Улыбаясь, Кианга слушала, чувствуя, как спокойно и тепло становится у неё на душе… А на востоке уже вовсю разгоралась утренняя заря, и вместе с новым днём спешила к сердцам всех живущих новая надежда…
Глава 34. Прощание.
– Ты что-то в последнее время сам не свой, сына, – заметила Марариби, когда поздно вечером они вдвоём любовались звёздным небом на вершине Скалы. – Что-то случилось?
– Случилось, мам, – вздохнул Самавати. – Похоже, я вырос.
Мара улыбнулась.
– И что же в этом плохого?
– Да, пожалуй, ничего… Но всё вокруг стало очень сложным.
– Или ты сам всё усложняешь? – понимающе подмигнула львица.
Ват молчал.
– Мы сами выбираем, как относиться к окружающему миру, сын, – произнесла она уже серьёзно. – Мир не хороший и не плохой. Он таков, каким мы сами предпочитаем его видеть. Если тебе нравится всё усложнять, так оно и будет. Если же ты полюбишь жизнь и откроешься ей, доверишься ей, всё у тебя будет хорошо…
– Так просто рассуждать об этом, – буркнул Ват. – А вот поди-ка объясни это другим!
– Ты не должен никому ничего объяснять, Самавати. Твоя задача – достойно пройти свой собственный путь. А у других – другие пути, которые они должны пройти самостоятельно. И вряд ли ты сможешь им в этом помочь.
– Ты же пытаешься сейчас помочь мне, – хмыкнул лев.
– Потому что я твоя мать, – рассмеялась Мара. – Кто ещё, кроме меня, подскажет тебе путь? Разве что твоя любовь и твои друзья… Если ты захочешь их слушать.
Юный лев вздохнул.
– Прости, мама… Я, наверное, уйду.
– Куда? – всполошилась Марариби.
– Искать своё место в Круге Жизни. Прочь из Прайдленда.
– Но… Как же так, сынок? – печально спросила львица. – Мы ведь остались в этом прайде, потому что нам обоим было здесь хорошо… Ты нашёл друзей…
– Мои друзья выросли, как и я.
– И поэтому они перестали быть твоими друзьями?!
Ват обернулся и долго-долго смотрел ей в глаза.
– Это сложно, мам, – наконец вздохнул он, опуская голову.
– Ты сам всё усложняешь, – отрезала Мара.
– Да пойми… Это их земля… Их родина…
– Ты тоже не чужак здесь. Это родина и твоих предков, забыл?
– Всё равно… Кианга станет королевой. Джуба – королём…
– Разве она уже выбрала его? – удивилась львица.
– Пока нет, но… Это вопрос времени.
– Почему ты так в этом уверен?
– Я знаю Джубу, мам. Он не отступится.
– И что? Ты боишься соперничать с ним?
– С чего ты взяла, что я собираюсь соперничать с ним? – рявкнул Самавати.
– Во-первых, не рычи на мать. А во-вторых, прекрати вести себя как капризный львёнок. Сам только что сказал, что вырос. Вот и веди себя как лев.
Ват вздохнул.
– Я пытаюсь. Вот и заявляю тебе ответственно, как взрослый лев, что ухожу.
Теперь вздохнула Марариби.
– Может, всё-таки объяснишь причину?
– Мне нечего добавить.
Они довольно долго посидели в тишине.
– Если хочешь, мы можем вернуться в прайд твоего деда, – тихо сказала Мара. – Или в прайд твоей тёти… Там у тебя будет друг, её сын.
– Не хочу… Прости, мам, я хочу самостоятельно испытать, способен ли я на что-то в этой жизни. Достоин ли я называть себя львом. Достоин ли получить от жизни что-то большее…
– Конечно, достоин, – тихо уронила львица. Самавати промолчал.
Сезон дождей приближался неумолимо. Фуруфу сделал-таки Бариди предложение уйти вместе с ним. Не ожидавшая такого поворота львица была растеряна. Она привыкла к этому прайду, здесь была её мать… Но и ничего против она не имела. Ей давно уже нравился Фуруфу, всегда такой ласковый с ней, готовый защитить её от всего мира… В конце концов юная пара решила не торопиться и ещё какое-то время пожить в Прайдленде, на что и получила милостивое разрешение Кову. Начало самостоятельной жизни было решено отложить до их свадьбы, назначенной на конец приближающегося сезона дождей.
Назначенному бракосочетанию Бариди радовалась, как львёнок. Подруги тоже были рады за неё, и частенько их можно было застать втроём, с хихиканьем обсуждавших грядущую семейную жизнь молодой пары. Фуруфу был страшно горд и хвастливо задирал нос перед всё больше мрачневшим Джубой. Самавати лишь посмеивался, глядя, как, словно в далёком детстве, задирают друг друга два льва. Один раз дело дошло даже до потасовки. Намяв друг другу бока, юные львы успокоились и ограничились тем, что перестали разговаривать, лишь пофыркивая друг на друга при встрече. А Ват всё так же готовился к уходу…
– Не валяй дурака, Ват, – разозлилась Екунда, как-то раз заставшая его за исследованием границ Прайдленда и выпытавшая у него его планы. – Куда ты пойдёшь? В лапы к другим львам-одиночкам, которым вряд ли понравится твоя конкуренция? Навстречу голоду и холоду?
– Я уже всё решил, Ку, – покачал головой лев. – Только прошу тебя, не говори никому. Потом всё равно все узнают…
– Ты подумал, как расстроится Кианга? Она же считает тебя лучшим другом!
Самавати вздохнул.
– Дурак! – в сердцах бросила львица, уходя прочь. – Прости, Ват, но ты – кретин!
Лев печально поглядел ей вслед.
– Ты даже не представляешь, насколько права, – горько вздохнул он.
За одну ночь пришёл сезон дождей. Ещё вечером сиявшее звёздами небо к утру от края до края затянули серые низкие тучи. Полил дождь.
Кову собрал прайд, чтобы выслушать решение юных львов. Всю ночь Марариби не смыкала глаз, пытаясь уговорить сына остаться, но он был непреклонен.
Кианги не было. Несмотря на дождь, ранним утром она в одиночестве ушла на прогулку. Надувшаяся Екунда зло поглядывала на Самавати.
– Итак, что вы решили, юные львы? – спросил Кову, по очереди оглядывая сидевшую перед ним троицу.
– Моё решение Вы знаете, Ваше Величество, – склонил голову Фуруфу. Кову кивнул и перевёл взгляд на Джубу.
– Я остаюсь, – пожал плечами он. – Я привязан к этому прайду.
Среди львиц пробежал шёпоток. Не обращая на них внимания, Король повернулся к Самавати.
– А я ухожу, – тихо сказал он. Львицы ахнули. Екунда чуть оскалила зубы.
– Да, я ухожу, – уже громче произнёс лев. – Я хочу испытать, на что я способен, и найти своё место в Круге Жизни.
Нала тихо вздохнула. Она всё ещё надеялась, кто Кианга полюбит именно этого тихого и доброго мальчика.
– Ну что ж… – произнёс Кову. – Это твоё решение. Удачи тебе, Самавати.
Кивнув, лев подошёл попрощаться с матерью. Львицы перешёптывались. И только Екунда заметила, как самодовольная усмешка скривила рот Джубы.
Кианга сидела на водопое по щиколотку в воде, печально глядя на своё отражение. От капель дождя по воде расходились круги, и она даже не замечала, как падают из её глаз крупные слёзы. Ват уходит… Она, Кианга, не сумела удержать его. Ему нет до неё никакого дела. Он не хочет остаться с ней рядом. Может быть, больше она никогда его не увидит…
– Ки! – услышала она вопль Екунды. Конечно, подруга, рассказавшая ей о намерениях упрямого льва, знала, где «гуляет» принцесса. Через мгновение из-за камней показалась и сама львица. Намокшая чёлка съехала набок и свисала с её головы слипшимися прядями. – Скорее! Он уходит!! Теперь только ты можешь его остановить!
– О нет, – прошептала Кианга, мгновенно вскакивая на ноги. – Где он?!
– Пошёл в сторону северных гор! Скорее!!
Через мгновение силуэт золотистой львицы скрылся за пеленой дождя.
Самавати медленно шёл к границе. Только теперь он засомневался, правильно ли поступает. Но отступать было уже поздно… Ещё раз оглянувшись, он вздохнул. Величественная Скала уже еле угадывалась среди льющихся с неба потоков воды.
Уже на подступах к границе он услышал позади крик, приглушённый дождём. Навострив уши, лев обернулся.
– Ва-а-ат!! Самава-а-а-ати-и-и-и! – о Айхею, неужели это Кианга?!
– Я здесь! – крикнул он раньше, чем успел подумать, и тут же пожалел. Уйти, не прощаясь с ней, было куда проще. Но запыхавшаяся львица уже подбежала к нему.
– Ват, – срывающимся голосом заговорила она. – Я прошу тебя, Ват… Останься…
Она что, плачет? Или это капли дождя?
– Прости, Ки, – тихо ответил он, качнув головой. – Я не могу…
– Но почему? – всхлипнула она. Да, похоже, действительно плачет.
– Не плачь, Ки, – мягко, но решительно сказал он. – Таков мой путь. Я должен.
– Нет, не должен… Останься… – едва слышно прошептала львица. – Ты… Ты нужен мне… Останься со мной…
Острая жалость к этой маленькой, доброй, такой знакомой львице захлестнула сердце Самавати. Он поднял глаза к небу, чувствуя, как у него самого пощипывает в носу.
– Я… Я вернусь, Ки… – пробормотал он. – Я однажды обязательно вернусь к тебе, обещаю. Будь счастлива… И… Прости меня. Прощай… – и, коснувшись её лба носом, он развернулся и бросился бежать.
– Ват! – вскрикнула она. Но он не обернулся, мгновенно растворившись в пелене дождя.
Кианга долго-долго смотрела туда, где в последний раз мелькнул его силуэт.
– И ты будь счастлив, Самавати… Прощай, – тихо прошептала она, уже не сдерживая слёз. – Я люблю тебя…
Нервно подёргивая спиной, Екунда сидела на камне у водопоя, поджидая Киангу. Увидев, как она, опустив голову почти до земли, медленно плетётся по тропинке, львица сразу всё поняла. Соскочив с камня, она стрелой подлетела к подруге.
– Ты отпустила его?! О Айхею, Ки, но почему?!
– Он… он не захотел остаться, – всхлипнула львица. – Я просила его, но… Но… – И не в силах больше сдерживаться, она разрыдалась.
– Чёртов упрямый самец гиппопотама, – прорычала Екунда, обернувшись на север. – Что он сказал?
– Он… обещал… вернуться… – выдавила львица сквозь слёзы.
– Носорог трёхлапый… Брюхатая самка гиены!
– Не говори так, Ку! – крикнула Кианга, резко поднимая голову и всхлипывая. – Не… называй его так! Он не зас… лужил этого!
Екунда молча посмотрела на неё.
– Ты слишком многое всем прощаешь, Ки, – тихо произнесла она, качая головой. – В этом твоя проблема. Слишком многое…
Развернувшись, Екунда медленно побрела к Скале. На душе у неё было крайне паршиво. Отойдя немного, она обернулась. Кианга по-прежнему сидела на том же месте, опустив голову.
«Ей нужно побыть одной», – подумала львица и двинулась дальше. Мысли о несчастной глупой Кианге текли рядом с мыслями об упрямце Самавати. Конечно, ей не хватило духу признаться ему в любви! Иначе вряд ли бы он ушёл. Если только ему действительно нет до неё никакого дела… Вдруг в памяти всплыла хитрая усмешка Джубы. А братец-то, похоже, нарадоваться не может, что конкурент устранён…
– Но ведь ты не любишь её, Джуба, правда? – процедила львица сквозь зубы. Ответом ей был мерный шум дождя.
Глава 35. Снова сон.
К ночи на Скалу Кианга не вернулась. Киара и Кову разрывались между панической тревогой за дочь и осознанием, что их девочка уже не маленькая и не пропадёт. Симба и Нала, сами встревоженные не меньше, успокаивали их, как могли.
Екунда молча лежала в углу пещеры рядом с матерью. В её светлых водянистых глазах, следивших за Кову, метавшимся по пещере, стояло сомнение, стоит ли выдать тайну подруги, известную лишь ей одной. Наконец, заметив, как Кову тайком от Симбы начинает собирать поисковый отряд, Екунда не выдержала и, вскочив и подойдя к Королю, изложила ему на ухо причину отсутствия принцессы.
Сердечная рана Кианги тут же стала известна всему прайду. Львицы тихо перешёптывались, сочувственно покачивая головами. Джуба надулся и отвернулся в угол, медленно переваривая информацию. Марариби горько вздохнула.
– По крайней мере, теперь известно, что её не затоптали слоны, – буркнул Кову. – Спасибо, Екунда.
При слове «слоны» начала бегать кругами по пещере уже Киара. Кое-как успокоив дочь, Симба сообщил, что до наступления утра идти на поиски всё равно бессмысленно, тем более под давно смывшим все следы дождём. Постепенно успокоившись, прайд начал укладываться спать. Тихо всхлипывая, прилегла рядом с мужем и Киара.
– Почему же она не сказала нам? – прошептала она. – Мы бы ни за что не отпустили его…
Кову вздохнул. Он и сам этого не понимал.
Проснувшись, как всегда, за несколько минут до рассвета, мандрил Мванга выглянул наружу сквозь мокрую листву баобаба. Хотя было пасмурно и довольно прохладно, дождь прекратился. Значит, можно было идти на прогулку. Каково же было изумление молодого шамана, когда, спускаясь с дерева, он чуть не наступил на голову свернувшейся клубочком на земле юной львицы! Тихо охнув, Мванга оглядел спящую принцессу. Похоже, она проспала тут всю ночь. Земля под ней была совсем сухая – она легла с подветренной стороны дерева, куда дождь не попадал. Убедившись, что львица не ранена, недоумевающий мандрил тихо кашлянул. Подождав немного и обнаружив, что реакции не следует, он кашлянул громче. Тишина. Вздохнув, Мванга осторожно протянул руку и коснулся головы Кианги. Это сработало – львица мгновенно вскочила.
– Тише, тише, Кианга! – вскрикнул мандрил, испугавшись, как бы она не зашибла его, приняв за опасность. – Это я.
– Мванга, – прошептала львица и снова опустилась на землю. Выглядела она плохо. Набухшие веки нависали над глазами, блестящая золотистая шерсть местами свалялась. Кое-где виднелись пятна грязи. Мванга присел рядом.
– Айхею с тобой, Кианга, что ты здесь делаешь? – встревоженно поинтересовался мандрил, оглядываясь на Скалу. – Почему ты не в пещере?
– Самавати ушёл, – бесцветным голосом сообщила она, даже не поднимая на него глаз.
– Как это ушёл?! – вскричал шаман, вскакивая на ноги. – Куда?
– Не знаю, – так же безэмоционально отозвалась она. – Во всяком случае, в Прайдленде его больше нет.
– Но… Это ужасно! – забормотал мандрил. – Как же так? Он не должен был уходить!
– Вот и я так думаю, – ни одного оттенка голоса, ни одной эмоции, будто за ночь принцесса резко разучилась говорить.
– Послушай, Ки… Мне не нравится, как ты выглядишь. Пойдём, я провожу тебя домой.
– Не хочу домой, – впервые в голосе появилось что-то новое – лёгкая нота раздражения. – Я не смогу быть там, где был он.
– Ты любишь его, да? – тихо спросил шаман, и так уже, впрочем, зная ответ. Помолчав, Кианга подняла и опустила веки, что, очевидно, означало согласие.
– Ну и что же мне с тобой делать? – растерянно произнёс он.
– Расскажи мне о Рафики, – произнесла она.
– Кианга, – ласково погладив её по голове, Мванга покачал головой. – Ты, похоже, не ночевала дома. Твои родители волнуются, а я буду сидеть тут и рассказывать тебе об учителе? Не думаю, что он одобрил бы это!
Львица тяжело вздохнула.
– Тогда расскажи мне только одну вещь. В тот день, когда, – она запнулась, – мы в последний раз сидели здесь с Рафики, мне приснился странный сон. Будто идёт война на Скале между львами и гиенами, – в её голосе зазвучала тревога, опухшие глаза приоткрылись шире. – И сегодня… Этот сон приснился мне снова. Что он означает?
Мван