Утро выдалось ясным. Сидя на вершине Скалы, Зого любовался рассветом. Поднимающееся солнце окрашивало облака в оранжевый и розовый, заливая саванну розоватым светом. Красиво, подумал Зого. Странно только, что из-за бьющего в глаза света в Прайдленде чудится какое-то движение… Присмотревшись получше, птица-носорог охнула. Однако, вовсе не кажется, к Скале действительно приближаются какие-то львы.
«Нужно немедленно предупредить Короля», – решил Зого и, не откладывая ни секунды, скользнул вниз, несмотря на тревогу наслаждаясь свободным падением. До выступа Скалы внизу оставалось совсем немного, когда Зого резко расправил крылья и, развернувшись, влетел в пещеру. Кову уже проснулся и сидел возле спящей Кианги с задумчивым видом. На его лице застыла печаль.
Конечно, разговаривать с дочерью о Самавати они с Киарой не стали, боясь ранить её. Но осознание того, что их дочь скрыла от них свою сердечную рану, огорчило их. И как Кову ни старался отбросить мысль, что Кианга им не доверяет, она упорно лезла в голову.
«Она просто немного скрытная, – сказала Киара. – Ничего страшного в этом нет. Может, и хорошо, что она не кричит о своём душевном состоянии направо-налево». «Вся в меня», – вздохнул Кову, но было заметно, что эта мысль не слишком его радует. Киара в ответ лишь ласково коснулась носом его лица.
Зого аккуратно опустился на пол пещеры у лап Кову, выразительно показывая, что ему нужно сказать нечто важное. Кивнув, Кову двинулся к выходу из пещеры. Зого полетел за ним.
– Там чужаки, Ваше Величество! – возбуждённо заговорила птица, едва они вышли из-под каменных сводов. – Львы приближаются с востока!
– Опять с востока? – усмехнулся Кову, впрочем, сразу бросаясь к краю выступа. – Наверное, опять гости из прайда Мхиту!
Король не ошибся. Щурясь, лев вгляделся в лица приближавшихся.
– Шетани меня забери, – пробормотал он. – Это же Витани!
– Милый, я же просила тебя не употреблять таких выражений, – подходя к нему, поморщилась Киара. – Где Витани?
– Вон идут с востока! Витани! Моя сестрёнка вернулась!
Киара с улыбкой посмотрела на мужа. От счастья он готов был прыгать, как львёнок. Ещё бы, он так давно не видел сестру! С того дня, когда она вместе с Симбой и Налой ушла на восток, они с Матлаем больше не появлялись в Прайдленде, пустившись в какое-то дальнее странствие. Неудивительно, что Кову так истосковался по ней!
Киара с интересом попыталась рассмотреть спутников Витани. Рядом с ней гордо вышагивал Матлай. Он повзрослел, его грива стала куда гуще, но всё же это, без сомнения, был он. Вместе с ними приближались ещё один лев, крупный и черногривый, львица, ещё одна львица, поменьше, совсем ещё подросток, и львёнок. Львёнок весело путался в лапах у Витани и Матлая, и Киара улыбнулась, догадавшись, что это их сын. Но кто же остальные спутники?
– Надо разбудить прайд, – весело заметил Кову, подёргиваясь от нетерпения. – Нужно встретить гостей как подобает.
Улыбнувшись, Киара кивнула, и, развернувшись, королевская пара направилась обратно в пещеру.
Когда Витани и Матлай со спутниками поднялись на площадку перед пещерой, их уже ждал торжественный приём. Кову едва сдерживался, чтобы не броситься к Витани – как Королю, ему нужно было поприветствовать гостей. Но всю сцену испортила Марариби – едва следом за Витани и черногривым львом на площадку поднялась старшая из львиц, Мара, взвизгнув от радости, кинулась к ней.
– Кусини! О Айхею, Кусини, что ты здесь делаешь?!
– Ну, мы, в целом, в гости пришли, – хихикнул Матлай, поднявшись на площадку следом и опустив на землю львёнка, которого он нёс за шкирку. Кусини тепло улыбнулась и обняла сестру. Три года назад, когда Мара с остальными навещали её, они крепко подружились, чего совершенно не было в детстве. Оказалось, что уже со взрослой сестрой дружить намного проще, тем более имея ровесников-сыновей, и львицы с удовольствием болтали друг с другом.
– А это? Неужели это мой племянник?! Какой большой лев!
– Он самый, – рассмеялась Кусини. – Немного подрос за три года, правда?
Кову кашлянул. Ему тоже не терпелось кинуться на шею сестре.
– Иди к ней, – весело шепнула ему на ухо Киара. – Иди скорее. Я сама поприветствую всех. Я же всё-таки Королева.
Обернувшись, Кову благодарно улыбнулся жене и, подлетев к Витани, крепко обнял её.
– Придушишь ведь, – хихикнула Витани, но было видно, что она счастлива. Она так же крепко обняла брата в ответ.
– Но-но, – засмеялся, подходя к ним, Матлай, уже поздоровавшийся с сестрой. – Я ведь и начать ревновать могу!
– К родному брату? – рассмеялась Витани. – Не боись, Лай, к нему я точно от тебя не уйду! Он же термит!
Хихикнув, Кову сделал вид, что хочет дать Витани затрещину. В ответ она изобразила, что вот-вот вцепится ему в горло. Просмеявшись, шурин и зять важно приветствовали друг друга, по очереди коснувшись лапой гривы на груди другого.
Киара и севший рядом с ней Симба терпеливо ждали, улыбаясь. Они понимали, как рады встрече родственники спустя такое время… И не перебивали их. Наконец гам смолк, и шестеро пришедших выстроились перед Королевой и Королём-Отцом.
– Приветствую вас в Прайдленде, гости с востока, – приветливо улыбнулась Киара. – С возвращением, Витани и Матлай. Представьте нам, пожалуйста, ваших спутников.
Матлай почтительно склонил голову.
– Это Кусини, дочь Мхиту, моя сестра и сестра Марариби. Рядом, – он кивнул головой в сторону черногривого льва, – её сын, Аджуади. Ну, а это наши с Витани дети, – раздуваясь от гордости, сообщил он. – Бахари и Ашики.
Юная львица, которой при близком рассмотрении оказалось не больше двух лет, и львёнок вежливо поклонились, как и Кусини с сыном.
– А-ах, погляди, какой красавчик! – зашептала Екунда на ухо Кианге. – Какая у него грива, просто загляденье!
Кианга со скептицизмом покосилась на подругу. На её взгляд, красавчиков среди вновь прибывших не было. Неужели она про этого Аджи… Ажду… Чёрт, как-его-там-сына-Кусини? Львица окинула юного черногривого льва взглядом. Нет, не её. Слишком крепко сбит, да и черты грубоватые… Не то что…
«Так, стоп! – мысленно оборвала себя львица. – Ты поклялась не вспоминать о нём!».
– О-о-о… Правда же, Аджуади красивый, Ки? – продолжала шипеть на ухо Екунда. Надо же, сразу имя запомнила!
– Он тебе нравится? – повернувшись к ней, с улыбкой спросила принцесса.
– Ну… Он красивый. Но я же его совсем не знаю…
– Думаю, у тебя будет шанс, – хихикнула Кианга и замерла, уловив имя Самавати. Она резко обернулась. Похоже, Кусини и Матлай интересовалась у Мары, где же их племянник.
– Прости, – бросила Кианга подруге. – Я не могу это слушать.
Печально покачав головой, Екунда смотрела, как Кианга скрывается за поворотом тропинки, ведущей на вершину.
Добежав до верха, Кианга глубоко вдохнула, восстанавливая дыхание, и с тоской оглядела горизонт.
– Самавати… – тихо прошептала она, словно пробуя имя на вкус. Когда-то сладкое, словно нежное свежее мясо, теперь оно нестерпимо горчило. Вздохнув, львица печально опустила голову. Ветер нежно обдувал её. Здесь, на вершине, всегда было ветрено. Пахло свежестью от скопившихся на горизонте дождевых туч.
Львица с наслаждением подставила ветру лицо. Сильные порывы заставляли глаза слезиться, но тут же высушивали слезинки. Кианга обернулась, заслышав шорох лап по камням. Подойдя к ней, Екунда присела рядом.
– Ты не сможешь убегать всю жизнь, едва услышав его имя, – помолчав, качнула головой она.
– Я знаю, – тихо ответила Кианга. – Это… пройдёт. Когда-нибудь…
– Идём вниз, – позвала Екунда, поднимаясь. – Они ушли гулять по Прайдленду, и ты не услышишь ничего, что так не хочешь. Идём, послушаем Витани. Ты же любишь слушать о путешествиях.
Помедлив, Кианга кивнула.
– А ещё мы были на море! – восторженно продолжала Витани, когда две львицы вошли в пещеру. Почти весь прайд собрался возле неё, с интересом слушая. – Это много-много воды, очень много, до самого горизонта!
Львицы недоверчиво покачали головами.
– Оно синее-синее, как… как… – львица повертела головой, подыскивая сравнение. – Как глаза Джубы!
Несколько пар глаз сразу устремились на молодого льва. Немного смутившись, он тряхнул гривой и встретился взглядом с Киангой. Львица внимательно посмотрела ему в глаза и опустила взгляд.
– Там родилась наша Бахари, – похвасталась Витани. – Мы назвали её в честь моря[6].
– Как же вы путешествовали с маленьким львёнком? – ахнула Киара.
– Ну, – гордо улыбнулась Вит. – Это было сложновато. Мы по очереди несли её и часто останавливались. Но зато наша девочка родилась в прекрасном краю, в нашем лучшем путешествии…
Сидевшая тут же юная львица скромно потупилась.
– Ой, да ладно тебе, ма, – хмыкнула она. – Лучше расскажи, где родился Ашики!
– Гхм… – кашлянула Витани, хитро усмехнувшись. – Лучше как-нибудь в другой раз.
– Ну расскажи, расскажи! – посыпалось со всех сторон.
– Ладно, ладно, – хихикнула Витани. – Ну, я же не виновата, что роды настигли меня, когда мы шли через огромное пастбище слонов… Мало того, что пришлось тщательно прятаться от них, так и ещё и запах там стоял, скажу я вам! А чтобы они не учуяли нас и не растоптали, бедному Матлаю пришлось… гхм… немного изваляться в м-м-м… плодах их жизнедеятельности.
Грянувший дружный смех потряс пещеру. Даже Кианга улыбнулась, живо нарисовав себе в воображении эту картину.
– Ну, а как поживаете вы? – спросила у Кову Витани, когда смех стих. – Кианга уже совсем взрослая! Нашли уже себе будущего короля?
Вскочив, Кианга пулей вылетела из пещеры. Кову горько вздохнул, глядя ей вслед.
– Чего это она? – удивилась Витани.
– Долгая история, – вздохнула Киара.
Глава 37. Любовь и боль.
– А знаешь, ты очень похожа на Бахари, – улыбнулся Аджуади Екунде, когда все пятеро друзей на следующий день прогуливались вместе с ним по мокрой после дождя траве Прайдленда. – Ты случайно Витани не родственница?
– Да вроде нет, – засмеялась Екунда. – Всякое бывает. Кианга вон наша, по словам старых львиц, больше похожа на дочь Симбы и Налы, а не внучку, однако она их внучка. Наследственность странная штука!
– Да уж, – рассмеялся лев. – Это точно! Вот мне грива от деда досталась, у моего отца она совсем другая… Да и на братца своего двоюродного я ни капли не похож, а ведь близкие родственники…
Екунда тактично кашлянула и покосилась на Киангу. Но она никак не отреагировала, по своей привычке разглядывая горизонт. Может, она даже и не слышала. Тем лучше…
– У тебя такое красивое имя, – поспешила Екунда перевести разговор на другое.
– О, – улыбнулся Аджуади. – Мама выбирала. Кстати, не ломайте язык, зовите меня просто Адж.
– Да уж, это проще, – лукаво засмеялось Бариди. Фуруфу покосился на неё с неким чувством, весьма напоминающим ревность.
– А ты будешь королём у себя там, дома? – поинтересовался Джуба.
– Ну, когда-нибудь буду, – хмыкнул Адж. – Но пока ещё даже мой батя не стал королём. Хотя я и не тороплюсь. Надо пожить для себя, а то на короле столько обязанностей… Этим и в старости можно позаниматься.
– Это большая честь, – заметил Джуба.
– Честь… Ну да, пожалуй, приятно, когда тебе кланяются все животные. Но ведь это не столько честь, сколько ответственность. Быть королём сложно. И по мне, куда дороже признание своей семьи.
Джуба состроил гримасу, явно демонстрирующую, что он не согласен. Фуруфу хмыкнул.
– А у вас тут интересный обычай передавать трон, – продолжал Адж. – У нас корону не передают Королевам. Только львам.
– А если у короля и королевы только наследница, как у нас в прайде? – заинтересовалась Бариди.
– Ну… Тогда, пожалуй, король может взять себе вторую жену, чтобы она родила ему наследника…
– Пожалуй? То есть ты в этом не уверен?
– Ну… – замялся лев. – У нас в прайде такого пока не было. Рождаются принцы.
– Может, поэтому королевам и не передают? – лукаво улыбнулась Екунда.
– Не знаю, – рассмеялся Адж. – Но насколько я знаю законы, трон наследуется по мужской линии.
– Сурово, – хмыкнул Джуба. – Но разумно.
Екунда покосилась на него. И что бы это значило, что передавать трон женщинам – верх неразумности?
– Слушайте, наверняка у вас тут где-то водопой недалеко, – сказал Адж. – Давайте сходим туда? Очень уж пить хочется. А потом можно и поохотиться, если вы не против.
– Мы не против, – весело решила за всех Екунда, и шестеро юных львов повернули к водопою. Адж улыбнулся Екунде. Она немного смущённо улыбнулась в ответ, и, увидев, что он отвернулся, покосилась на Киангу. Та многозначительно беззвучно хихикнула.
Вечером Кианга лежала на излюбленном друзьями выступе, любуясь закатом и стараясь ни о чём не думать. Но мысли не оставляли её в покое, настырно возвращаясь. Ват где-то далеко, совсем один… Жив ли он ещё? Вернётся ли? Почему он ушёл, ведь его никто не гнал? И как же теперь жить дальше?
Тихие шаги за спиной отвлекли львицу. Она обернулась и встретилась взглядом с синими глазами Джубы. Лев молча сел рядом с ней.
– Послушай, Ки… – помолчав, начал он. – Нам давно уже нужно поговорить и расставить все точки над i. Я не трогал тебя какое-то время. Я понимаю, что у тебя горе, – Кианга едва заметно поморщилась. – Но… Нужно подумать о будущем прайда, Кианга. Он не вернётся. А тебе нужен король.
Юная львица вздохнула. Она знала, что рано или поздно этот разговор состоится. Но так и не сумела подготовиться к нему…
– Я готов жениться на тебе, Кианга.
– Прости, Джуба, – вздохнула принцесса. – Кажется, я не готова выйти за тебя…
Джуба помолчал.
– Я недостоин тебя, да? – зло усмехнулся он. – Только этот придурок Ват достоин?
– Не говори так о нём! – крикнула львица и села, сверля взглядом глаза Джубы. Он смотрел на неё. Кианга вздохнула и, первой отведя взгляд, тихо сказала:
– Пойми, Джу… Дело не только в нём…
– А в чём, Ки? В чём? Ты понимаешь, что речь идёт не о наших с тобой отношениях, а о чём-то большем? О прайде?
– Послушай, Джуба, – осторожно, но твёрдо начала Кианга. – Я, конечно, слышала, что в давние времена принцесс ради долга насильно выдавали замуж за принцев соседних королевств. Но эта традиция уже отменена, и я не думаю…
– О, так значит, я не достоин, потому что не принц?! Так, что ли?
– Ты вообще слушаешь, что я говорю? – разозлилась львица. – При чём здесь это?
– Да при том, что нашей дорогой Кианги, похоже, никто не достоин!
– Хватит нести эту чушь! – рявкнула львица. – Я не хочу выходить замуж без любви, Джуба, понимаешь? Не хочу! А тебя я не люблю, извини!
– А если я тебя люблю?
– Извини, Джуба, – твёрдо сказала львица. – Но я в это не верю. Я не вижу, что ты вообще можешь любить кого-либо, кроме себя. Ты прикрываешься долгом перед прайдом, чтобы стать королём? Разве не так?
– Это Екунда тебе мозги прочистила? – рыкнул лев. – Слушай её больше! Она тебе и не такого ещё наговорит!
– Откуда в тебе всё это, Джуба? – печально покачала головой Кианга. – Ведь тебя воспитывала одна из лучших львиц этого прайда… Я верила, что ты изменишься. Станешь лучше… И ты стал лучше, чем был в детстве, да, но… недостаточно. Я не могу стать твоей женой, Джуба, прости.
– Дурная наследственность, наверное, – зло оскалился лев. – А ты всё больше становишься похожа на принцессу Тавасали, идеальная наша!
– Что? – охнула львица.
– Что слышала! Ты эгоистка, ты ставишь своё горе превыше интересов прайда!
– Хватит прикрываться прайдом!
– А с чего ты взяла, что я им прикрываюсь?! Может, я правда забочусь о нём? Зря, что ли, думаешь, моя мать так упорно хотела, чтобы я стал королём?! Я – лучшая кандидатура, что бы ты ни думала!
Кианга ошалело смотрела на него. В её глазах жалость смешивалась с ужасом и недоверием.
– И между прочим, в детстве мы были обручены!
– Мои родители разрешили мне самой выбирать! – крикнула Кианга. – И позволь, я выберу сама, без твоих подсказок и давления!
Джуба молча посмотрел на неё.
– Посмотрим, – зло бросил он, вставая и разворачиваясь. – Посмотрим, что скажет Король спустя год или два. Делай что хочешь. Можешь выйти за этого Аджуади и топать в его прайд! Можешь бежать разыскивать Вата! Можешь вообще старой девой сидеть! Посмотрим, как прайд отблагодарит тебя, когда останется без сильной лапы короля!
– Ты ненормальный, – тихо прошептала Кианга.
– Я-то как раз нормальный! А ты сиди и страдай дальше, раз тебе так нравится! Мечтай о своём Самавати, который сбежал от тебя, едва лишь представилась такая возможность!
– Хватит! – крикнула львица, едва сдерживая рыдания. – Уходи! Я никогда не выйду за тебя! Уйди!
– Глупая львица, – буркнул Джуба, уходя.
Прижавшись щекой к тёплой скале, Кианга горько плакала.
– Вот кретин! – взвизгнула Екунда, когда ночью на вершине еле успокоившаяся Кианга передала ей часть разговора. – У него совсем крыша съехала? Прийти вот так и требовать от тебя, чтоб ты вышла за него, когда ты так страдаешь?! Да я ему гриву повыдеру!
– Не надо, Ку, – покачала головой львица. – Лучше ему вообще не знать, что я рассказала тебе об этом.
– Почему? Ты боишься его?
– Нет, но… Я не хочу, чтобы вы ссорились. Мы же все друзья навеки, помнишь? А он ещё и твой брат…
– Никакой он мне не брат! Да мама столько сил потратила, пытаясь вырастить его порядочным львом, а он такое вытворяет! Дебил!
– А может, я не права… – вздохнула Кианга. – Знаешь, как он меня назвал? Он сказал, что я стала похожей на принцессу Тавасали… Помнишь, Рафики рассказывал нам про неё?
– Помню, – кивнула Екунда. – А ты-то тут при чём? Знаешь, Ки, ты как раз меньше всех моих знакомых львиц на неё похожа! Слушай больше этого дурака.
– Может, я и правда поступаю слишком по-ханжески? – пробормотала принцесса. – Может, и правда ради блага прайда стоит выйти за него? Может, я зря сопротивляюсь судьбе, и всё давно уже решено за нас?
Екунда помолчала.
– Я не одобряю этого, – наконец тряхнула она чёлкой. – Наш прайд славится тем, что в нём выбирают супругов только по любви… Помнишь Ахади и Уру? Мохату ведь не заставил её выйти за принца! Он разрешил ей самой выбрать себе короля, того, кого она любила.
– Но у Уру был возлюбленный…
– И у тебя он есть.
– И Ахади сам любил Уру, – закончила Кианга и отвернулась. Екунда вздохнула.
– Ладно, хватит, – поморщилась Кианга, чуть помолчав. – Давай о другом. Что ты делала вечером?
– Ну… Я… – Екунда смущённо хихикнула. – Я гуляла с Аджем.
– Ого! – слабо улыбнулась принцесса.
– Да, Бариди и Фур ушли гулять вдвоём, и он попросил меня показать ему Прайдленд. Можно подумать, мы днём мало по нему пошатались, – хмыкнула львица. – И… В целом, он мне нравится.
– А ты ему?
– Вот этого не знаю, – хихикнула Екунда.
– Ох, Ку, это было бы здорово, – улыбнулась Кианга.
– Ты думаешь? – смущённо улыбнулась та.
– Конечно… Разве ты сама так не думаешь?
– Ещё как думаю, – хихикнула Екунда. – Интересно, а они надолго к нам в гости?
– Ох… Я совсем забыла, что он вернётся домой, представляешь… Ох… А… как же тогда ты? Ну… Если у вас… что-то получится?
– Вот я и не знаю, – вздохнула Екунда. – Но мне так уже хочется, чтобы меня кто-нибудь полюбил…
– Я понимаю, – ласково улыбнулась Кианга. – Что ж… Слушай своё сердце. Не бойся рисковать… Лучше сделать и потом жалеть, чем жалеть, что не сделала… Я вот жалею до сих пор…
Екунда с тревогой покосилась на неё.
– Жалею, что не сказала. Хоть и вряд ли бы это что-то изменило… Но, по крайней мере, я знала бы, как он ко мне относится. Не терзала бы себя напрасными надеждами… Это невыносимо, Ку. Я пытаюсь убедить себя, что он не ушёл бы, если бы… я ему нравилась. Но… Он так иногда смотрел на меня… Я не знаю, что и думать. И я не могу прогнать его из сердца из-за этих глупых надежд…
Екунда вздохнула.
– Идём спать, – тихо сказала она. Кианга в последний раз оглядела горизонт и кивнула.