ВВЕДЕНИЕ
Тема культуры - до относительно недавнего времени была новой для учебной литературы по философии. И это не случайно. В прошлом даже в исследовательских работах понятие культуры нередко трактовалось весьма упрощенно, что отражало положение и общий уровень философского анализа культуры в стране. Необходимость изменения такого подхода продиктовала сама жизнь. Перед философией встала задача осмыслить и должным образом оценить тот факт, что проблематика культуры самим объективным ходом общественного развития все больше стала выдвигаться на передний план при осуществлении социальных преобразований, приобретая небывалую остроту.[1]
Много связанных с культурой проблем имеют международный и даже глобальный аспект. Нынешний век насыщен угрозами культуре, которые несли с собой различные тиранические режимы от Гитлера до Пиночета. Остро стоят проблемы "массовой культуры", духовности и бездуховности. В то же время все большее значение приобретают взаимодействие, диалог, взаимопонимание различных культур, в том числе отношения современной западной культуры и традиционных культур развивающихся стран Азии, Африки, Латинской Америки. Таким образом, интерес к вопросам теории культуры имеет глубокие практические основания. Все это стимулировало разработку философских проблем культуры и привело к значительному прогрессу в этой области знания, вплоть до создании особой науки о культуре -культурологии. Иначе говоря, при изучении истории и прогнозировании будущего социальная философия уже не может обходиться без учета культурной составляющей общественно-исторического процесса. А это открывает широкое поле для разнообразных исследований культуры.
Явления культуры изучает множество конкретных наук: археология и этнография, история и социология, не говоря уже о науках, изучающая различные формы сознания - искусство, мораль, религию и т.д. Каждая из конкретных наук создает определенное представление о культуре как предмете своего исследования. Так, для археологии культура связана с изучением остатков дошедших до нашего времени предметов, в которых материализованы результаты деятельности людей прошлых эпох. Этнография интересуется проявлениями культуры того или иного народа во всем ее конкретном многообразии и целостности. Для истории искусства культура - это прежде всего художественная деятельность человека и ее результаты. Так что "образ культуры" в различных науках выглядит по-разному. Западные исследователи культуры насчитывают в мировой литературе от 150 до250 определений культуры. Это объясняется не только специфическими интересами конкретных наук, но и разнообразием мировоззренческих позиций и даже разных подходов в рамках одного мировоззрения, с которых рассматривается культура. Здесь уже начинается область философии.[2]
Культура интересует философию не в своих частных, эмпирических проявлениях, а как феномен общественной жизни в целом. Этот философский взгляд на культуру важен потому, что именно философия может, отвлекаясь от всевозможных деталей, поставить вопрос о том, что такое культура как таковая, что дает ее изучение для понимания истории, какую роль она играет в развитии человека и общества. Общие проблемы, имеющие мировоззренческое значение, и являются предметом философского анализа культуры.
Наряду с проблемой культуры не менее актуальной является тема "цивилизации".
Вокруг смысла слов "культура" и "цивилизация" ведутся споры, порой обретая острый характер, и редко кто путает эти слова, когда контекст однозначный, хотя порой вполне правомерно употребление их как синонимов: так тесно они переплетены. Но между ними имеется не только сходство, но и различие, в некоторых аспектах доходящее даже до враждебной противоположности.
Цель этой работы - выяснить, что скрывается под понятиями "культура" и "цивилизация", определить их сходство и различие.
1. Рождение понятия "цивилизация" в эпоху Просвещения
Наиболее развернутый теоретический анализ культуры, как уже говорилось, начинается в эпоху Просвещения. Но с самого начала он был проникнут европоцентризмом. А европоцентризм, если уточнять его методологическую основу, является разновидностью культурологического монизма. Там, где признают существование единой или единственный культуры на Земле, стоят на позициях культурологического монизма. Если же доказывают существование множества независимых и равноценных культур, то это культурологический плюрализм, о котором мы еще будем говорить детальнее.
Позиция культурологического монизма ярче всего проявилась у французов, которые, как все просветители, были очарованы идеей мирового единства и прогресса рода человеческого. Все различия между народами, считали они, являются чисто внешними и связаны с разной скоростью продвижения этих народов по дороге истории. Причем Европа, по их мнению, выступает в роли лидера этого общемирового движения, а ведущей среди европейских стран, конечно, является Франция.
"Но, скажут, Франция, - еще не Европа. Нет, Франция именно Европа, ее сокращенное, самое полное ее выражение". Так писал во второй половине XIX века русский ученый Н.Я. Данилевский, характеризуя французский образ жизни в качестве средоточия европейской истории и культуры. То же самое считали французские просветители. Но для обозначения достижений своего народа и всего человечества они пользовались словом "цивилизация", которое на протяжении долгого времени не имело во французском языке множественного числа.
Первоначально слово "civilite" означало способность открыто, мягко и вежливо держать себя, умение вести беседу, одним словом означало "благовоспитанность". В ХVIII веке появляется производное слово "civilisation", которое уже означает некоторый образ жизни и культуры. А в 1766 году, как утверждает французский историк Л. Февр, понятие "цивилизация" было введено бароном Гольбахом в научный обиход. С этого времени под "цивилизацией" понимают рациональный способ жизни со свойственной европейцам формой государственности и правопорядка.
Нам стоит оговорить тот факт, что истоки понятия "цивилизация", как и самого европоцентризма, следует искать в античности. Ведь недаром приведенный выше термин "цивилизация" произошел от "civilis", что переводится с латыни как "гражданский". Именно в Древнем Риме, в отличие от других древних обществ, стали развиваться частная собственность и гражданское общество, а вместе с ними появились представления о "частном праве" и "частном лице". Средневековье, как известно, пресекло эти тенденции. И только в Новое время, в частности во Франции, гражданское общество получает более полноценное развитие и соответствующее понятийное оформление, в том числе и понятие "цивилизация".
Но эпоха Просвещения не только воспевала гражданское общество и цивилизацию, демонстрируя беззаботный и бездумный исторический оптимизм. Просвещение - это преддверие Великой Французской революции и начало критики, а точнее самокритики европейской культуры. Самокритика просветительского идеала выразилась, в частности, в позиции Жан - Жака Руссо (1712-1778), который начал свою литературную карьеру с отрицательного ответа на вопрос Дижонской академии "Способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?". В своем знаменитом рассуждении 1750 года Руссо противопоставил цивилизованному обществу "естественное состояние" человечества, в котором у людей был более нравственный и справедливый образ жизни.
Руссо искренне считал, что развитие науки, техники и искусства сопряжено с ростом человеческого эгоизма, неравенства, несправедливости. В знак своего неприятия цивилизации, он не носил часов и не пользовался кружевными рубашками. Идеализируя жизнь дикарей, Руссо сочинил легенду о неком племени, в котором детям при рождении одевают на голову колодки, чтобы рост головы и развитие ума не нарушили гармонии их жизни. В радикализме Руссо была своя правда. Некоторые пороки цивилизации были явными и нетерпимыми. Но Вольтер и другие просветители считали возможным преодолеть эти пороки путем просвещения народа, то есть средствами самой же цивилизации. В отличие от них, Руссо не видел иного выхода, как противопоставить настоящему далекое прошлое, а цивилизации - идеализированную дикость.
Иначе оценивал ситуацию немецкий философ И.Кант, который видел в соперничестве и даже вражде между людьми исторический смысл. В погоне за выгодой, считал он, человек совершенствует свои таланты и изобретательность и в результате выходит из грубого животного состояния. Таланты человека, как уже говорилось, Кант называл "культурой умения", которая получает максимальное развитие на ступени цивилизации. Но от "культуры умения" нужно перейти к "культуре воспитания", когда люди научатся обуздывать страсти и ограничивать себя во имя подлинной нравственности. Таким образом, противоречия цивилизации, по мнению Канта, преодолеваются не на пути назад, как у Руссо, а на пути вперед - к новому высшему состоянию человечества, которое он иногда, в отличие от "цивилизации", именует "культурой".
Важно, однако, отметить, что, безотносительно к тому, порицают или восхваляют цивилизацию, основой ее понимания в эпоху Просвещения является отношение к истории как линейному процессу. Недаром как раз в русле просветительского понимания цивилизации возникла еще одна ее трактовка, принадлежавшая шотландцу А. Фергюссону. Именно этот просветитель разделил историю человечества на три сменяющие друг друга стадии: дикость-варварство-цивилизация. В трактовке Фергюссона цивилизация как высшая стадия общественного развития связана с возникновением государства. Причем, подобно французам, он считал, что подлинная цивилизация возможна только там, где в обществе господствует разум и веротерпимость. И это понимание цивилизации существенным образом повлияло на социально-историческую мысль XIX века, в частности на воззрения этнографов-эволюционистов.
До сих пор нет однозначного мнения насчет того, кто заложил основу просветительского понимания цивилизации - англичане или французы. Но это проблема, которая должна интересовать историков философии.
Соотношение культуры и цивилизации в учении О.Шпенглера
Сильное впечатление на читающую публику произвело уже название книги немецкого историка культуры Освальда Шпенглера (1880-1936), которое в более точном переводе на русский язык звучит как "Закат Запада". У большинства этот закат ассоциировался с трагической гибелью "Титаника", что расстроило самого Шпенглера, который надеялся на более глубокое прочтение книги. Смысл своей работы он видел в создании "сравнительной морфологии" культур. "Морфэ" в переводе с греческого значит "форма". Но в данном случае не так важно, каким словом называет Шпенглер те уникальные культурные образования, которые, по его мнению, нужно не исследовать, а переживать и чувствовать.
Каждая из культур, живущих независимой жизнью, по мнению Шпенглера, имеет свою "душу", ключом к которой является то, что Шпенглер называет "прасимволом". Вот как он характеризует "душевную противоположность" древнегреческой и современной европейской цивилизации. Прасимвол греческой культуры - это "тело", ее стилеобразующим принципом является пластика, и это дает нам право, считает Шпенглер, называть такую культуру "аполлоновской". Европейская культура противостоит ей в качестве динамичной "фаустовской" культуры, прасимвол которой "бесконечное пространство", а также "сила", "действие" и "воля", посредством которых европейский человек расширяет и осваивает свою культурную реальность.
Несмотря на то, что каждая культура, по Шпенглеру, обладает своеобразной "душой" и "биографией", все они проходят три стадии в своем развитии. Как и у Данилевского, этапы развития любой культуры в "сравнительной морфологии" Шпенглера оказываются производными органического цикла "созревание-расцвет-увядание". На множестве примеров Шпенглер стремится доказать, что на ранней ступени в любой культуре преобладает мифологическое отношение к миру, на ступени расцвета каждая культура переживает подъем религиозного духа, а на ступени упадка все культуры окостеневают и превращаются в цивилизацию.
Сам Шпенглер подчеркивает, что у него понятие цивилизации, помимо этической окраски, обретает более строгий смысл.[3] Представляя цивилизацию в качестве крайнего состояния, которое переживает любая культура, Шпенглер выделяет ряд его признаков, такие как агрессивное отношение человека к природе, урбанизация, т.е. рост городов и городского населения, подавление духовной жизни в пользу материальной выгоды и потребительства. Жизнь людей, считает Шпенглер, в это время становится формальной и искусственной во всех сферах усиливается влияние бюрократии, культура обретает механические черты. Характеризуя соотношение культуры и цивилизации, Шпенглер использует следующий образ: если культура - это "живое тело души", то цивилизация - "ее мумия".
Все это, по мнению Шпенглера, произошло с греческой культурой в Древнем Риме, который он, в отличие от Данилевского, считал не самостоятельным культурным типом, а стадией разложения и умирания греческой культурной формы. И те же признаки окостенения и умирания Шпенглер видит в современной европейской жизни, утверждая, что европейская культура также приближается к своему концу. В этом вопросе Шпенглер - антипод французских просветителей, по мнению которых Европа в XVIII веке переживала свой расцвет. Прошло не более двухсот лет, и Шпенглер говорит о гибели Европы, имея в виду подчас именно то, чем гордились французы.
И еще один момент, касающийся разногласий между Шпенглером и Данилевским. Последний, как мы помним, выделил десять культурно-исторических типов, отмечая при этом самобытность русской культуры, стоящей особняком в мировом культурном пространстве. У Шпенглера состоявшихся культурно-исторических форм оказывается восемь: египетская, индийская, вавилонская, китайская, "аполлоновская" или греко-римская, "магическая" или византийско-арабская, "фаустовская" или западноевропейская и культура майя. При этом он только упоминает о возможности образования новой русско-сибирской культуры. Таким образом, самобытная русская культура, которая для Данилевского была аксиомой, у Шпенглера превращается в гипотезу. И нужно сказать, что не только Россия, но и Соединенные Штаты Америки игнорируются Шпенглером в качестве самостоятельной и влиятельной силы в мире культуры. Только после критики он объединил Северную Америку и Западную Европу в рамках одной культурно-исторической формы.
Не нужно большого труда, чтобы увидеть, каким причудливым образом в учении Шпенглера сочетаются верность научным принципам и иррационализм, которого не было в теории Данилевского. Ведь, с одной стороны, Шпенглер говорит об универсальном законе в развитии любой культуры, а с другой стороны настаивает на неповторимости каждой культуры, в которую можно лишь вжиться изнутри, будучи ее деятелем и участником. На это противоречие обратили внимание многие критики Шпенглера. Они говорили о том, что, утверждая непроницаемость культур для изучения со стороны, Шпенглер проникает в них сам и не испытывает по данному поводу никакого беспокойства. "Если бы души культур, - писал один из исследователей его творчества, - были столь абсолютно отделены друг от друга и столь различны по структуре, как это утверждает Шпенглер, то ему не удалось бы написать своей книги".
Последователей у Шпенглера было немало. Среди них следует выделить английского историка А. Дж. Тойнби (1889-1975) который в своем многотомном труде "Постижение истории" описал 23 локальных образования, называя их "цивилизациями". "Цивилизация" в учении Тойнби аналогична "культуре" в трактовке Шпенглера. Стремясь к доскональности в изучении взлетов и падений цивилизаций, этот английский ученый выделил целую систему факторов и закономерностей и не раз пересматривал на ее основе свою классификацию локальных цивилизаций. Но анализ этих моментов увел бы нас в сторону от главной темы. А потому подведем некоторый итог в анализе соотношения культуры и цивилизации.
Итак, уже до Великой Французской революции начался сдвиг в сторону пессимистических оценок цивилизации, которая просветителями понималась как высшая ступень единого общественного прогресса. Более радикальным отрицанием просветительского понимания цивилизации стали учения Н. Данилевского, а затем О.Шпенглера, в которых подрывалась сама основа просветительского идеала - европоцентризм и уверенность в едином и линейном развитии общества. Если у просветителей цивилизация - это высшая ступень, сопровождающаяся расцветом культуры, то у Шпенглера цивилизация - низшая ступень умирания культуры. Если у просветителей цивилизация едина для всей народов, то у Шпенглера каждая культура идет к цивилизации, т.е. к гибели своим путем.
В такой радикальной переоценке ценностей и переосмыслении понятий, безусловно, выразилось кризисное сознание и соответствующее понимание культуры. Те процессы, которые в эпоху Просвещения демонстрировали свои достоинства, через двести лет обнажили свои противоречия и пороки. По большому счету в просветительском понимании цивилизации выразился идеал гражданского общества с его опорой на технический прогресс, частную инициативу, развитое правосознание и толерантное (терпимое) отношение к себе подобным. Но к ХХ веку гражданское общество оказывается в кризисе. Поэтому переосмысление понятия "цивилизация" в ХХ веке есть результат и теоретическое выражение кризиса гражданского общества, а вместе с ним всей классической европейской культуры. [4]