Памятник в центре села
Памятник в центре села.
В скорбном молчании сельчане.
На плитах села имена,
Слышатся стороны, рыдания.
В скорбном молчании «солдат»
Каска в руках, автомат,
В военной шинели и сапогах
Четыре года в боях.
К плитам вдова подошла,
Взрослая дочь, сыновья.
Мужу строчку прочла,
Прошептала: «Здравствуй, Ванька, это я,
Детей вырастила, подняла,
Тебя все ждала и ждала».
В горле у нее запершило,
Слезы к глазам, пелена.
Женщина рядок кричала,
Сына в войну потеряла,
«Я вырастила тебя, сохранила»,
Плохо ей стало, рядом упала.
Памятник в центре села,
Памятник погибшем солдатам.
Папа умер от ран,
В апреле, в сорок девятом.
Трижды ударил салют,
Вздрогнули люди, переглянулись.
Будто из вне прикоснулись
К музыке страшной войны.
Не надо войны, не допустите,
Люди, мир сберегите,
Из репродуктора от памяти к сердцу стрелой, -
«Дымилась роща под горой»…
Война началась для всех мирных жителей неожиданно. Хотя гроза войны надвигалась, и в воздухе уже пахло дымом из покоренной Европы, все равно в сердцах жила надежда, что возможно все обойдется. Ведь сторона не успела жить нормальной мирной жизнью: сначала Гражданская война, Халхингол, война с белофиннами. Нет, не обошлось: 22 июня 1941 началось самое страшное испытание для нашего народа – Великая Отечественная война.
Этот день для крестьян был обыкновенным рабочим днем. О войне они узнали в самый его разгар. На полевые станы на взмыленных лошадях несли эту страшную весть мальчишки, учетчики, бежали из деревни женщины - все кто мог. По началу люди остолбенели, а потом спешно засобирались домой. В деревнях возникали стихийные митинги, где речь шла об одном: «Уничтожим, раздавим, разгромим и сметем с лица земли фашистскую гадину.» Вечером было непривычно тихо, но в всех домах горели керосиновые лампы, там готовили в дальнюю, долгую, а для многих – последнюю дорогу отцов, мужей, сыновей. Собирали солдатские котомки а матери вручали узелок с родной земли с произнесенной над ней молитвой и пытались любой ценой вручить нательный крест.
В Первые дни войны военкоматы атаковали добровольцы, а через несколько дней начался официальный призыв – по повесткам, которые приходили в сельские советы. Заиграли в деревнях гармошки, заголосили жены, матери, невесты, здесь же были выступления солдат прямо на телегах: «Мы их шапками закидаем. Через три месяца вернемся домой. Разобьем эту нечисть!» Они и думать не думали и предположить не могли какое тяжелое нечеловеческое испытание им уготовила судьба. Из Карлыковского сельского совета призывников уводила на лошадях секретарь Лигаева Ольга Афонасьевна. Ольга Афонасьевна вспоминала: «Было очень тяжело на сердце, разрывалась душа, ведь я понимала, что я последняя из женщин многих из них вижу в последний раз, вижу живыми не унывающими: как будто они едут в соседнюю деревню на гулянку». Такими они запомнились Ольге Афанасьевне – солдаты не пришедшие домой. И своего мужа Лигаева Ивана Федоровича она увозила в первые дни войны. А в Саянском РВК даже не успела с ним попрощаться, только увидела, как он машет ей рукой с увозящей Ивана Федоровича полуторки.
Из Арбая и Зеленино призывников везли короткой дорогой до Агинского через Хайдамжу (так называется гора близь деревни.) Когда заканчивался подъем обоз останавливался и все будущие солдаты выстраивались, как будто в строй и смотрели с верху на свою любимую деревню, которая была видна, как на ладони, во всей своей красе. Они как будто фотографировали в памяти свой любимый, родной уголок земли.
Так случилось – мужчины ушли,
побросали посевы до срока.
Вот их больше не видно из окон,
растворились в дорожной пыли.
Вытекают из колоса зерна –
эти слезы несжатых полей, -
и холодные ветры проворно
потекли из щелей…
Мы вас ждем – торопите коней!
В добрый час, в добрый час, в добрый час!..
Пусть попутные ветры не бьют,
а ласкают вам спины…
А потом возвращайтесь скорей:
ивы плачут по вас,
бледнеют и сохнут рябины.
Мы в высоких живем теремах –
входа нет никому в эти зданья:
одиночества и ожиданье
вместо вас поселились в домах.
Потеряла и свежесть и прелесть
белизна ненадетых рубах.
Да и старые песни приелись –
и навязли в зубах.
Все единою болью болит,
и звучит с каждым днем непрестанней
вековечный надрыв причитаний
отголоском старинных молитв.
Мы вас встретим и пеших, и конных,
утомленных, нецелых – любых…
Только б не пустота похоронных,
не предчувствия их!
Аброськин Павел Лавреньтьевич.
Родился 1906 году. Старо – Юрьевский район тамбовской области. Кадровый военный, политрук. Войну начал в звании капитана. Эта фотография сделана 17 апреля 1945г. Служил в отдельном 35 стрелковом батальоне 32-й мотострелковой дивизии 1941 – 1945г.
Имеет правительственные награды: Ордена «Красного звании», «Красной звезды», Орден отечественной войны II степени.
Медали: «За взятие вены»,
«За взятие Берлина»,
«За победу над Германией».
Павел Лавреньтьевич Аброськин служил политруком. О себе он ничего не рассказывал. Он говорил о рядовых бойцах, об их фронтовых подвигов, мужестве и выдержке, хладнокровию и уверенности в победе. А вот об одной истории он рассказывал просто, заметно волнуясь: «В воинском подразделении где служил Павел Лавреньтьевич был гармонист – самородок. Гармонь в его руках пела, плясала и плакала. В те минуты передышки, когда он брал гармонь в руки, все бойцы собирались вокруг него, потому – что веяло чем – то родным и очень мирным. Играл виртуоз все мелодии, какие просили бойцы, а те вспоминали прекрасные моменты своей не потревоженной военной жизни. В одном из боев гармонист погиб. Вернуть гармонь родственникам по понятным причинам не было возможности. И теперь уже без хозяина гармонь наступала, гнала фашистов с родной земли до тех пор, пока вместе с пополнением не прибыл настоящий гармонист. Ему – то и передает гвардию рядовую гармонь.»
Капитан Аброськин Павел Лавреньтьевич дошел до Берлина, где и закончил свою службу в армии, из – за ранений, полученных в боях. После войны Павел Лавретьевич 17 лет работал председателем сельского совета на родной Тамбовщине. 1964г. переехал в в Большой Арбай.
Запомнился односельчанам тем, что это был удивительно простой и, честный и справедливый человек, очень интересный собеседник, потому что он очень много читал. Павел Лавреньтьевич очень быстро стал своим человеком в фронтовом братстве односельчан.
