Репортаж на тему «Они ковали Победу» Свешниковой Елизаветы Алексеевны.
Отрез ткани парашюта, лишний кусочек мыла и землянка вместо отеля – все это было радостью.
"Тяжело было, очень тяжело. И плакали. Кого-то хоронили – плакали. Вспоминали родителей, дом вспоминали", – рассказывала о войне моя прабабушка Ольга Яковлевна. Сейчас ей было бы девяносто пять лет, когда началась война, было всего шестнадцать. И спустя столько лет война все еще ей снилась.
"Иногда просыпаюсь и думаю: слава Богу, я дома", – говорила мне мою прабабушка. Когда я просила её показать медали и рассказать о них, она всегда смущалась и говорила: "Что я могу рассказать? Я ведь простой солдат".
Но все же, когда было хорошее настроение, рассказывала о том, как шестнадцатилетней девчонкой выносила с поля раненых, как ребята построили для девушек землянку – почти отель – и пытались раздобыть лишний кусочек мыла. Как прорывались к своим через болото, спасая рацию и шифры, четыре дня ничего не ели и молились. Очень хотелось жить.
Плакали, скучали по дому
В спецгруппе были подрывник, разведчик и радистка – Ольга Яковлевна Завгородняя. Как она впервые в жизни прыгнула с парашютом, не могла вспомнить и до сих пор. Говорила, что очнулась, уже когда срезали стропы, так боялась прыжка. И говорила смеясь: сейчас уже ни за что не прыгнула бы, а тогда сумела себя заставить.
О войне говорила всегда просто, но с ужасом: было тяжело, плакали, кого-то хоронили – снова плакали, скучали по дому. Когда началась война, Ольге Яковлевне было шестнадцать лет. Из четырех детей в семье двое ушли на фронт. Родители жили в деревне Верховье, близ города Орёл, Липецкой области.
Ольга Яковлевна вспоминала и письма, которые писала родителям, но в них она старалась о бедах не рассказывать – говорила, папа сам две войны прошел, он знал, что это такое.
Дочка, брось меня, я старенький, а ты молодая"
"Конечно, страшно было, не дай бог", – говорила в своих воспоминаниях Ольга Яковлевна.
Первое время было тяжело. Стажировка была только одна. Когда Ольга Яковлевна училась в спецшколе, радистов повезли стажироваться под город «Г». Но продлилась учеба недолго – только подготовили рации к работе, как окружила милиция, решили, что ребята – диверсанты, забрали в отделение. Руководитель их вызволил, но стажировок больше не было.
"Первое время сложно было. Очень сложно. Потому что не знаешь, как антенну повернуть, в какую сторону. Да все было. И плакала. Надо передать что-то, а у меня не ладится", – вспоминала Ольга Яковлевна.
Более опытные товарищи помогали, у радистки начало все получаться. Едва ли можно сказать, что со временем стало легко – просто немного проще, потому что первый бой – трудный самый, говорила прабабушка.
"Бой – это очень тяжело. Мы были в первом бою с другой радисткой. Нам же шестнадцать и семнадцать лет, там стреляют, а у нас рации, шифры, это все надо сохранять. Первый бой самый тяжелый был", – рассказывала Ольга Яковлевна.
Приходилось выносить раненых. Это тяжело и физически – даже для молодой шестнадцатилетней Ольги, которая занималась когда-то гимнастикой. Но еще тяжелее – морально.
"Я помню, одного старичка ранили. Я его выносила, а он и говорит: дочка, брось меня, я старенький, а ты молодая, тебе надо жить. А я плачу да тащу, плачу да тащу. Ну как бросишь, это же человек. Вот это мне запомнилось", – рассказывала Ольга Яковлевна.
Прабабушку забросили в брянские леса в тыл к немцам, оттуда нужно было передавать шифровки в Центральный штаб партизанского движения в Москву. Ольга Яковлевна участвовала в подрыве железной дороги через Десну – сидела в засаде, передавала разведсведения командиру группы.
"Когда хорошая погода – ничего. Надо место такое выбрать, чтобы ты все видел, а тебя никто. Это не один день, по два месяца разведку проводили. Нужно было узнать, сколько постов, сколько человек, есть ли служебные собаки, когда они меняются, на каком расстоянии они стоят, есть ли подсобные силы, где подход. А потом нам дают шифр-телеграмму, и мы передаем эти данные", – рассказывала Ольга Яковлевна.
Работа радистки безопасной не была. С собой – пистолет и граната, чтобы в случае опасности уничтожить шифр – и себя.
Сапоги сорок первого размера, да кирзовые
С другой радисткой – Асей – незадолго до того, как пришла с освобождением Красная армия, прабабушка попала в окружение.
"Командир сказал, что надо прорвать коридор и проскочить. Ребята проскочили быстренько, а мы прозевали и остались с ней вдвоем. Карт у нас не было, да мы и не очень-то разбирались в них. Шли через минное поле, там шло и население со скотом. Коровы подрывались, люди – тоже. А мы прошли благополучно", – вспоминала Ольга Яковлевна.
Идти в лес было нельзя, точно знали, что в лес немец заходит. А в болото – не заходит, если и обстреливает, то в шахматном порядке.
"Сапоги у нас – сорок первого размера, да кирзовые. А мы носили тридцать шестой", – вспоминала Ольга Яковлевна.
Четыре дня они шли по болоту. Иногда выбирались, но слышали немецкую речь и опять уходили в болото. Выбирали место, где побольше кустов, чтобы прятаться за ними. Пили воду, выжимая ее из болота. Ничего не ели – и нечего, и не хотелось от страха.
"Представляете, что кругом немец, и мы стоим – две девчонки. У нас рация, шифр – все! А умирать тоже не хочется. Что могли, старались делать, молились Богу и так хотели жить. Пили только воду: выжимаешь от песка в руку, немножко попил, да и хорошо. Я бы сейчас уже не пила эту воду", – рассказывала прабабушка. Наконец они пошли в разведку у деревни Воловня, которая уже была занята Красной армией.
"Наверное, дня два мы так путешествовали. И потом смотрим, ребята идут. Ой, девчонки, вы живы! И мы обрадовались, и они обрадовались. Привели нас к командиру. Командир нас обнял, сказал: ну, молодцы! Рацию спасли, шифр спасли и живые вернулись", – вспоминала Ольга Яковлевна и даже улыбалась, когда говорила о том моменте.
А потом девушек представили к награде – медали за отвагу, а ребят – к орденам. Прабабушка смеясь говорила, что сначала даже были обижены.
"Мы с Асей: как так! Ребятам так ордена, а нам – медаль за отвагу. А Ковпак, герой Советского Союза, говорит: девчонки, да что вы приуныли! Медаль за отвагу – это как орден! Вот я ношу теперь Ковпакский орден", – говорила Ольга Яковлевна и показывала орден.
"Кусочек мыла достанут – девчонки, нате вам мыло!"
"А ребята помогали. Где-нибудь кусочек мыла достанут и говорят – девчонки, нате вам мыло, постираете! Иногда, бывало, спали на снегу. С елочки ветки оборвешь, плащ-палатку поставишь – так и спали. А как-то ребята сделали землянку и говорят: девчонки, идите, принимайте гостиницу", – с улыбкой говорила Ольга Яковлевна.
В землянке – стол, скамеечки. Потом устроили новоселье – повар дал суп, а на второе – котлеты. Ну и сто грамм на новоселье…
"И мы ребят этих пригласили, отметили новоселье", – рассказывала Ольга Алексеевна.
Рассказывала, что парашют, с которым прабабушка впервые в жизни выпрыгнула из самолета, тоже отдали, чтобы мы могли сшить для себя что-нибудь.
Праздников на войне не было, говорит Ольга Яковлевна. Праздничным считался любой спокойный день, когда можно было поспать и привести себя в порядок.
"Когда-то голодные были, когда-то холодные. День прошел – ничего, а потом нас обнаружит немец и с миномета бьет и бьет. Нужно переходить с места на место, десять килограммов на плечах", - вспоминала Ольга Яковлевна.
Мая День Победы.
Я помню! Я горжусь!
