Явление деревни Европе
ОПРЕДЕЛЕННАЯ оторванность Карлыгана от основных мест проживания удмуртов, а также расположение его в окружении марийских, татарских и русских селений, привело в будущем к образованию уникальной общности людей четырех национальностей. Своеобразное открытие Карлыгана европейскому научному миру было сделано финским ученым, магистром философии Юрье Вихманном, который бывал здесь и проживал продолжительное время дважды, в 1891 и 1894 годах. Во время этих поездок ученый практически выучил местный диалект и затем, судя по его отчетам, записал около 900 песен, 12 причитаний, 50 молитв - куриськонов, 57 заговоров, более 100 пословиц, более 600 загадок, 67 сказок и легенд.
Многое почерпнул он из бесед с основателем школы в деревне Кузьмой Андреевичем Андреевым. Сохранились сделанные финном фотографии здания школы и некоторых удмуртских семей. Вероятно, в 1903 году приезжает в Карлыган Софья Чичерина. Спустя два года, она издала книгу «У приволжских инородцев». В ней уделено немало места встречам и беседам все с тем же Кузьмой Андреевичем Андреевым. Вот одна выдержка из книги.
«По окончании беседы с К. А. мы сели снова в свои плетенки и вернулись в Карлыган. Здесь мы по дороге зашли в несколько домов, так как мне хотелось посмотреть внутренний быт того селения, где уже столько лет живет и работает К. А. Впечатление я вынесла самое отрадное: общий вид селения зажиточный и культурный, дома большие, обстановка хорошая. Все жители необыкновенно приветливы и гостеприимны, при появлении К. А. все лица сияют; моего спутника, который когда - то здесь учительствовал и которого здесь знают, встречали чрезвычайно дружелюбно, а меня как гостью Кузьмы Андреевича, приветствовали ласково, можно даже сказать любовно. Мы посетили избы семейств зажиточных, среднего достатка и бедных. У всех во дворах «куалы», где прежде люди молились, а теперь только летом готовят кушанье обедают. В закопченном углу куалы стоит пустой короб «ворщут», в котором в старину предполагалось присутствие духа, так что к этому коробу относились с благоговением и страхом, никто не смел его трогать. Теперь там берегутся какие - то тряпки и разные вещи. Каждое семейство, которое мы посещали, хотело нас чем - нибудь угостить. В одном доме нам предложили душистой малины, только что собранной влесу, в другом соленых грибов. Один бедняк повел нас в свою куалу и, озиpaясь по сторонам с некоторым тревожным смущением, схватил лежащий под полотенцем хлеб и начал отрезать для нас ломти. Из всех угощений—это более всего меня тронуло. Окружающие меня довольные, сияющие лица свидетельствовали о том, что жизнь этих людей настроена хорошо, и вместе с тем вызывали представление о состоянии того же селения лет 15 тому назад».
В 1904 году по поручению директора Казанской учительской семинарии направляется в командировку бывший ученик Карлыганской школы Михеев Иван Степанович для изучения говоров вотяков в Уржумском, Малмыжском и Уфимском уездах и проверки приготовленных в переводческую комиссию к печати вотских переводов, а также попутно посетить некоторые вотские училища в тех уездах и собрать сведения о религиозно - нравственном состоянии вотяков.
В частности, в отчете Михеёва о проделанной работе говорится:«Лет 15 тому назад вотяки карлыганского края в религиозном развитии стояли очень низко. Хотя многие из них считались уже христианами, но считались только по имени, в сущности же были скорее язычниками: ибо они усердно еще исполняли свои языческие обычаи и обрядности, приносили Богу кровавые жертвы и праздновали вместо воскресения пятницу. К христианским обрядам вотяки были совсем равнодушны, редкий из них исполнял тот или другой обряд церкви по своей воле, и только необходимость и страх заставляли исполнять христианские обряды.
Только с недавнего времени для вотяков «занялась заря новой духовной жизни, заря которая обещает много хорошего и в скором будущем и уже теперь, несмотря на короткое время, успела принести довольно ощутимую пользу в деле религиозного развития вотяков». Я говорю о вотяцких школах и книгах на вотяцком языке.
С появлением этих школ и книг вотяки карлыганского края, можно сказать, совсем переродились: из суеверных и невежественных язычников они сделались ревностными исполнителями обрядов православной церкви. Лишь только появились школы и книги вотяцкие и введено было богослужение на вотяцком языке, они бросили свои языческие обычаи и обряды, усердно стали посещать храм божий и вести себя с должным благоговением. Успех карлыганских школ в деле просвящения вотяков в христианскую веру обусловливается, главным образом, двумя причинами: с одной стороны, полным соответствием духа и направления с духовными нуждами вотяков, а с другой — любовью учителей к своему делу, их верою в святость своего служения и отношением их к своему долгу учителя веры, а не науки только. Следовательно, вотяцкие школы в карлыганском крае не служили и не служат местом преподавания только научных знаний, но и рассадником веры, равным образом и учителя их не являются просто передатчиками научных знаний, но и усердными распространителями веры христовой...
Г. ЛАПТЕВ, краевед.
Газета «Знамя» от 29 сентября 1995 года