Вопрос о ницшеанстве раннего Горького.

Творчество М. Горького 1890-х - 1900-х годов: поиски творческого метода, основные эстетические идеи и их воплощение в прозе.

Максим Горький (Алексей Максимович Пешков, 1868—1936) родился 16 (28) марта в Н.-Новгороде. Детство будущего писателя, рано лишившегося родителей, про­шло в доме деда Василия Васильевича Каширина. Дед обучал мальчика по церковным книгам, бабушка, Акулина Ивановна, приобщила к народным песням и сказкам. Горький не получил настоящего образования, он принадлежал к классическому типу русских «самоучек». Жизнь «в людях», ранние лишения внушили мечты о переустройстве мира на разумных и справедливых основаниях. Объяснение несовершенства мира и человека молодой Горький искал в жизни и книгах. В молодом возрасте он испытал на себе различные философские влияния: от французского Просвещения и материализма И.-В.Гете до позити­визма Ж.-М.Гюйо, романтизма Д.Рескина и пессимизма А.Шо­пенгауэра.

Страсть Горького к философскому чтению объяснялась поиском бо­лее глубоких объяснений страданий человека. Жестокость, грубость, невежество и прочие «прелести» провинциального быта отравили душу писателя, но и — парадоксальным образом — породили великую веру в Чело­века и его возможности. «Сшибка» двух начал и создала тот осо­бый дух романтической философии молодого Горького, где Человек (идеальная сущность) не только не совпадал с человеком (реаль­ным существом), но и вступал с ним в трагический конфликт.

Гуманизм Горького — яростный бунт против всего, что искажает «идею» Человека, стесняя ее в узких бытовых, нацио­нальных, социальных и природных границах. Источник зла писа­тель находил не только во внешних социальных препятствиях, но прежде всего внутри человека. Гуманизм Горького имел глубокие и древние корни, исходящие из любимой им книги Иова. «Челове­ческое» вопрошало «божественное» и «сердилось» на него. Но он не был гуманистом в либеральном пони­ мании этого слова.

Романтическая манера раннего Горького была близка Короленко, это продолжение его поэтики: фигуры романтического типа на общем реалистическом фоне. Герой – преступник, преступление которого ответ на несовершенство мира. Исключительный характер отсылает к романтизму и тяготеет к исключительным обстоятельствам. Как он будет уживаться с обществом? Никак. Ларра и Данко – оба обречены на гибель.

Со временем его взгляд на литературу меняется. Она должна быть реалистичной, типичной, обобщённой, с упрощённым и схематичным характером. Герои либо деятели, либо мечтатели.

Поэтика.

Горький любил резкие контрасты и антитезы. Отсутствие психологизма, персонажи действия, ориентир на более раннюю литературу, искусственность пейзажей, своеобразная образность. Главный интерес – характер и тип.

Одна из любимых антитез: правда-ложь (На дне, Несвоевременные мысли – правда хорошо, На Руси: Бубен – правдоискательство – месть людям, не вся правда нужна).

Вопрос о ницшеанстве раннего Горького.

До 1898 г. в критике разговоров о «ницшеанстве» Горького не было. Говорили о пессимизме Горького и о том, что он хорошо изображает «лишнего человека».

Под ницшеанством Горького часто пони­мали просто неорганическую сторону его ранних рассказов, в кото­рых видели влияние «извне». Речь о ницшеанстве Горького захо­дила всякий раз, когда реальный образ писателя почему-либо не вписывался в априорные представления о народных источниках его творчества. Толстой, напри­мер, всерьез сердился и ревновал Горького, если тот не отвечал его априорным представлениям о «писателе из народа» и скоро, обнаружив в нем какую-то морально-эстетическую порчу, записал автора «Мальвы» и «На дне» в ницшеанцы.

В отличие от Ницше, Горький-проповедник четко различал добро и зло, призы­вал бороться со злом. В ранних своих рассказах он пытался найти светлое начало в «погибших созданиях», от себя и от своих героев взывал к сочувствию и резко выступал против попыток унизить и оскорбить «маленького человека», что особенно ярко проявилось в рассказе «Скуки ради». Но как художник, особенно в ранний период творчества, Горький не избежал ницшевского эстетизма, включающего в себя любова­ние силой как эстетическим, «внеморальным» феноменом. Это ясно видно в таких рассказах, как «Макар Чудра», «На плотах», «Мальва» и некоторых других. Например, Челкаш отдает Деньги Гавриле вовсе не потому, что жалеет несчастного деревенского парня. Ему отвратительно его унижение, он ему эстетически неприятен.

Из письма Васильева – 2 категории произведений:

- гуманитарная мораль, мораль христианско-демократическая, в ней люди ценятся именно постольку, поскольку они делают для благополучия других и способствуют уменьшению "зла", по их терминологии, т. е. страдания на земле. ("Песнь о Соколе", "О чиже", Ошибка, Тоска, Коновалов, В степи и т. д.)

- мораль иного сорта, по которой человек оценивается не по его поступкам или мотивам их, а по его внутренней ценности, красо­те, силе, благородству и проч., а также и по тому, насколько он влияет на усиление высоты пульса жизни в себе и других (Месть, "Челкаш", "Мальва", "Бывшие люди", "Варенька Олесова").

Категории героев:

- Экспансивные герои, не мыслящие иной формы жизни, кроме борьбы, кроме самоутверждения за счет врага, к которому они, впрочем, питают не только ненависть, но и странное чувство любви. Наличие врага необходимо им, как воздух, в иной атмосфере они задыхаются. В наиболее символическом виде это качество выражает Сокол. Любовь и вражда — две стороны одной медали, и чем сильнее любовь, тем сильнее и вражда. Радда и Зобар не могут любить иначе, как пытаясь победить один другого, подчинить себе волю любовника («Макар Чудра»). Но возможное поражение одного означало бы немедленное охлаждение другого. С исчезновением вражды пропал бы главный стимул любви. Единственное примире­ние состоит в радости взаимного уничтожения.

- «бывшие люди»: Орлов («Супруги Орловы»), Кувалда («Бывшие люди»), Коновалов («Коновалов»), Промтов («Проходимец»), Фома Гор­деев («Фома Гордеев»), Илья Лунев («Трое»), Сатин («На дне») и др. В их лице человек начинает осознавать себя в качестве проблемы, требующей своего решения. «Бывшие» получают возможность смотреть на человека как бы со стороны. Это, как правило, безнадежно больные люди: избыток жизненных сил неожиданно принимает ха­рактер патологии, ведет к своеобразному декадансу: психическому надрыву, сумасшествию и даже самоубийству. Лишенный идеала, над ним стоящего, человек либо гибнет, как Коновалов, либо сходит с ума, как Фома Гордеев. Илья Лунев в «Трое» разбивает голову о стену — символический поступок, в котором выражено отчаяние этих героев найти смысл бытия.

Из лекций: герои

- угнетаемые

-угнетённые

Горький поднимает героев ночлежки до герое античной трагедии – спор о судьбе и месте человека, но реалистичные описания.

Мировоззрение Горького пронизано эстетикой борьбы, нало­жившей неизгладимый отпечаток и на поэтику писателя («сопря­женные персонажи», «кричащие» метафоры, афоризмы и максимы, переходящие в лозунги, увлечение ритмизованной прозой и даже такая очевидная деталь, как частое использование тире для повышения энергетики визуального и звучащего текста).

Тема преступления.

В рассказах «Челкаш», «Бывшие люди» и других преступник возвышен над человеком труда. Горький ценит свободного вора и лентяя Челкаша больше, чем привязанного к земле крестьянина Гаврилу, также карточный шулер Сатин в пьесе «На дне» (1902), очевидно, полагает себя выше ремесленника Клеща.

Тема труда.

Труд может доставлять удовольствие, может быть красивым, и тогда он эстетически оправдан. О таком труде мечтает Сатин, о нем же говорит Нил в пьесе «Мещане» (1901): «Всякое дело надо любить, чтобы хорошо его делать». Такое понимание труда тесно связано с эстетикой борьбы (сопротивление косного материала), с которой связан далеко не всякий труд, и следовательно — тоже отличается своеобразным эстетизмом.

«Несвоевременные мысли»: главное воспитать в человеке любовь к труду.

НО! Ненависть Горького к крестьянскому труду. Крестьянин в моральном отношении проигрывает даже преступнику. Антитеза: если человек трудится лучше, то почему о нём неинтересно писать.