В коринфской церкви возник вопрос о идоложертвенном мясе. Сегодня мясо для нас не проблема, кто хочет ест, кто хочет не ест. Но все не так обстояло в древнем мире, в частности, в языческих городах. Купить мясо было не проблема, она же заключалась в другом. Всякое мяса считалось жертвенным мясом. Любая жизнь принадлежит богам, ведь речь идет о языческом городе. Жизнь любого животного принадлежит богам, и человек не волен распоряжаться этой жизнью по своему усмотрению, для себя. Если человек и отдает жизнь животного, закалывает животное, он приносит обязательно эту жизнь в дар тому или иному богу, потому что от богов эта жизнь. Всякое заклание животного происходило ради того или иного бога. Поэтому мясо, которое оставалось после заклания, приносилось в храм, скажем, Зевса или Афины, любого другого бога или богини языческой, и считалось, что это мясо принадлежит уже богу. Далее часть мяса оставлялась при храме для жрецов, для благотворительных целей, потому что при храмах очень часто были благотворительные столовые, в которых кормили неимущих, а основная часть мяса, если жертвователь желает, шла ему. Но если он и использовал это мясо, считалось, что теперь уже его угощает бог: Зевс, Афина, Посейдон. Всякое мясо считалось жертвой, приносимой тем или иным богам, угощением языческого бога. И это создавало проблему для христиан, потому что они не признавали языческих богов и вовсе не собирались общаться с этими богами. Если же они иногда это делали — как увидим, в Коринфе некоторые — они грешили против христианской веры. Возникла такая проблема, можно или нельзя вообще есть мясо. Если мясо все принадлежит богам, его и есть нельзя, поэтому вообще нельзя касаться мяса, надо есть одни только овощи.
В таком городе, как Коринф, вряд ли можно было избежать соприкосновения с языческими культами. На рынке мясо продавалось от жертв, потому что чисто мирского резания животных античность не знала, почти неизбежно человек вступал в контакт с жертвенными культами. Если он покупал, скажем, на рынке мясо или шел в гости к языческому другу, приятелю, и там его угощали мясом, он вступал в культовое отношение с языческими богами. Так или иначе, это могло происходит в самых разных ситуациях. Отсюда и проблема.
В первых стихах св. Павел говорит о знании и любви.
В Коринфе существовало две группы людей: одни, «сильные» говорили, что никаких богов не существует, и почему бы мне не есть это мясо. Если не существует богов, то и мясо они не могут осквернить, ведь несуществующее не может действовать.
Так называем «слабые» или немощные признавали существование богов и боялись касаться мяса и оставались все время голодными.
Вообще говоря мясо в античной Греции было проблемой. Это в Риме население было достаточно зажиточным и богатым, да и в Иудее, пожалуй, тоже не очень-то бедным. Греция же всегда отличалась скудостью в образе жизни и питании. Там не найдем такой роскоши, как в Риме, все греческие города маленькие, базары скудные. Пища какая была? Если читаем древнюю античную литературу, можем представить себе рацион древнего человека. Средний незажиточный грек чем питался, вот его дневной рацион: краюха хлеба, причем далеко не лучшего качества, в лучшем случае одна–две сушеных рыбехи каких-нибудь воблы. Свежая рыба была конечно, если человек жил возле моря или порта какого-нибудь, но если уже в провинции далекой от морского побережья, там и рыбы-то не было, а хранить было невозможно, ведь холодильников не было, поэтому сушили, вялили соленую рыбу. Рыба это в лучшем случае, а так хлеб, вино, если есть скот, может быть молоко или сыр, но это считалось роскошью и как правило луковицы или чеснок — вот и весь рацион. Поэтому поесть мяса очень хотелось. Где это возможно было сделать? Если пригласят в гости, если какой-нибудь религиозный праздник, посвященный тому или иному богу. Тогда уж богатые жертвовали в храм мясо, люди собирались и пировали в столовых возле храма или при храме. Поэтому одни отказывают себе во всем, в таком малом удовольствии хоть иногда, хоть изредка поесть мяса, другие не стесняясь делают это постоянно, скажем, переходят из храма в храм. Сегодня в одном храме престольный праздник, завтра в другом, и везде угощают.
«Об идоложертвенных яствах мы знаем, что мы все имеем знание» - ведь «все имеем знание» это был лозунг сильных, они говорили, что да, мы духовные люди, у нас есть это знание, что богов не существует, поэтому мы свободные люди и делаем, что хотим. Св. Павел отвечает, «но знание надмевает, а любовь назидает». Чувствуете остроумный ответ: глагол «надмевать» от славянского «дметь», «дыметь», значит, знание человека раздувает, как лягушка раздувалась перед волом, а потом и лопнула. Любовь она не раздувает, как пузырь, а назидает. «Назидает» — это правильный перевод, но неверно подобранное слово. Не «назидает» лучше по-русски сказать, а «созидает». Любовь строит и совершенствует: кирпичик за кирпичиком кладет, а знание надувает воздухом, как из насоса, как пузырь. Здесь идет противопоставление надувания и строительства. Везде, где в Новом Завете встречаем глагол «назидать», на самом деле, имеется в виду «созидание», строить, совершенствовать.
«Но кто любит Бога, того Бог знает». Дело в том, что глагол «знать», и вообще все глаголы, касающиеся интеллектуальной деятельности человека в Св. Писании, должны пониматься нами несколько не так, как в обыденной речи. Для нас «знать» означает интеллектуальную деятельность, также «помнить». В Библии «знать» — это всегда деятельность. У нас остался иногда такой же смысл в этом глаголе, когда говорим, «я тебя знать не знаю». Это не значит, что я его вычеркнул из памяти, а что перестал с ним общаться. «Знать» это всегда «общаться». В данном случае, «кто любит Бога, с тем имеет общение Бог». Св. Павел упрекает людей, лозунг которых был слишком горделивым, что они все знают. Он говорит, что важно не знание, а важна любовь к Богу прежде всего, тогда тебя будет любить, то есть знать Бог, ну и любовь к людям.
Эти самые «сильные» христиане, которые говорят, что любое мясо можно есть, потому что богов нет, они правы. А «слабые» христиане, — слабые в вере, которые еще продолжали верить в языческих богов — отказываясь от принятия в пищу мяса не правы в принципе. Тем не менее, св. Павел не поощряет сильных, которые едят мясо и не собирается слишком упрекать «слабых».
Далее речь идет о Боге едином и богах языческих. Как и прежде, следует обратить внимание на некоторые особенности перевода. В принципе эти три стиха переведены довольно хорошо, но только что 4-й стих стоит перевести так: «мы знаем, что идолов в мире не существует» — ведь «ничто» есть несуществование — «богов в мире не существует». И далее: «хотя и есть так называемые боги» — то есть мнимые боги, в которых верят люди, потому что люди верят в многочисленных богов, многочисленных господ — «но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы к Нему, и один Господь Иисус Христос, через Которого все и мы через Него».
Итак, те, кто отрицал существование богов, конечно были правы, но далее в 7–13-м стихах речь идет о слабых, о немощных, ведь они-то тоже христиане. Пусть они суеверны, пусть они пока еще продолжают верить в богов и отказываются поэтому есть мясо. Замечу кстати, что здесь речь идет не об аскезе и постах, а о принципиальном отказе от мясе, принципиальном вегетарианстве по причине веры в языческих богов.
Сильные верой люди обладают знанием, но не все им обладают, некоторые по своей религиозной совести признают существование идолов, то есть языческих богов. Поэтому если они едят это идоложертвенное мясо, едят мясо с жертвенника языческого храма, а значит, их совесть оскверняется, совесть их немощна. «Совесть», даже в русском языке можно проследить этимологию этого слова: «со-весть». В греческом это слово означает «сознание». Они слабы своим сознанием или своей сознательностью, их совесть оскверняется, то есть их внутреннее сознание становится, так сказать, нечистым. Что ж, если они поели мяса, после они начинают каяться в этом. В 8-м стихе лозунг так называемых «сильных» в Коринфе. Они как бы говорят: пища не имеет никакого отношения к нашему христианскому существованию, потому что мы с ней ничего не приобретаем и не теряем. Дело не в пище, дело в нашем внутреннем состоянии. Да, они тоже правы, но ведь не всегда. В жизни все имеет отношении к религии, и в жизни христианина все должно быть во Христе. Совершенно не правы те, кто думают, что пища абсолютно безразлична в моральном плане. Не потому что мясо плохо, а овощи это хорошо — это все вопросы диетологии и физиологии.
Итак, сильные свободны. Они хотят едят, хотят — не едят это самое идольское мясо. Но св. Павел предупреждает, что эта свобода, которая в принципе хороша, чтобы она не выглядела соблазном для слабых людей, для суеверных, которые до сих пор еще признают в своем сознании существование богов. Чтобы они не соблазнялись. Вспомним снова значение слова соблазн. Соблазн по-гречески «скандалон», «скандал» означает «силок, ловушка». Это слово из охотничьего лексикона, для нас сейчас это странно. Для нас «скандал» означает «ужасно» или «неприлично». Уже во времена ап. Павла это слово употреблялось и в нашем современном смысле, но в принципе это слово всегда означает «ловушка, мышеловка, силок, западня». Мысль ведь ап. Павла какая: если слабый совестью, своим сознанием человек увидит, что ты ешь мясо, ты — сильный, свободный человек, ты не признаешь существование языческих богов и совершенно свободно питаешься тем мясом из языческих храмов, ничего страшного не происходит. Но он-то смущается, и может быть и сам попробует мясо, скажет, что ж, мой сильный брат пробует мясо. Дай-ка и я попробую! Потом начинаются у него угрызения совести, то есть он попадает в ловушку, те сети, которые ты расставил ему своим поведением, а нечистая совесть это очень плохо, это состояние греховное. И об этом дальше св. Павел пишет.
Капище — это языческий храм. «Уязвлять совесть» - значить, ранить. В данном случае «соблазнять» означает вводить в искушение, вводить в грех. Не аскеза, не отказ от мяса как таковой, а любовь — вот, что должно двигать поведением христианина. Не стремление показать, какой я аскетичный человек, я отказываюсь от мяса, ем только овощи, или же наоборот: я не отказываюсь не от чего, ем все подряд. И та и другая позиция имеют под собой равные права на существование, но важно ведь не это, а важно, как на тебя посмотрят окружающие. Эти слова «не соблазнять брата своего» имеют самое широкое применение. Очень часто наше поведение бывает таким, что мы вводим своих братьев в искушение и грех. В этом случае именно это наше поведение, хотя оно и свободное, вполне оправдано во Христе, но если оно соблазняет братьев моих, то оно ставится мне в упрек как грех.
Далее в 9-й главе св. Павел говорит о возможности и необходимости уметь отказываться от своих прав и сдерживать себя. Здесь уже речь пойдет о некоторой нравственной и может быть физической аскезе. Апостол рассуждает об апостольских правах и об отказе от прав. Вся глава посвящена вопросу об апостольской свободе, св. Павел приводит себя в качестве примера такого аскетического отказа от своих прав.
Здесь тон ап. Павла становится риторическим и полемичным. Св. Павел задает целый ряд вопросов, на которые ответ конечно будет «да». Конечно апостол свободен во Христе. Видел Господа на пути в Дамаск, все мы об этом знаем, и коринфяне конечно тоже. Что значит, «дело»? Это «мое творение», св. Павел проповедовал Христа в Коринфе, крестил там первых христиан, то есть церковь коринфская это его дело. «Печать апостольства», то есть гарантия его апостольства есть результат его апостольства. Апостольство означает посланничество, миссия по поручению Бога. Само существование коринфской церкви есть гарантия того, что ап. Павел действительно апостол, потому что «они в Господе», то есть существуют в Иисусе Христе.