Единого мнения в определении того, что представляет собой старообрядчество с чисто религиозной точки зрения, у историков-марксистов нет. В. Д. Бонч-Бруевич полагал, что старообрядчество следует решительно отмежевать от сектантства и что с чисто религиозной точки зрения старообрядцы согласны с православием по всем основным вопросам вероучения, догматики, по взглядам на предание и писание, расходясь с ними только в некоторых подробностях и тонкостях обрядовой стороны. Н. М. Никольский считал возможным некоторые течения старообрядцев относить к сектантству. Наконец, некоторые современные атеисты склонны включатьвсе старообрядчество в сектантство.
Вопрос о религиозной характеристике старообрядчества в настоящее время нельзя считать окончательно решенным. Несомненно, что старообрядчество представляет собой очень сложное по своему социальному составу религиозное общественное движение, объединенное в формальном отношении отрицанием церковных нововведений середины XVII века. Однако эти чисто внешние отличия от православия характерны главным образом для поповщины. Беспоповщина сохранила в своей богослужебной практике лишь часть церковных обрядов и притом в сильно упрощенном виде, а некоторые беспоповские течения вообще отказались от каких бы то ни было обрядов. Поэтому исходные позиции «старой веры» для беспоповщины представляли собой по сути дела лишь основные аргументы для обвинения официальной церкви в отступлении от «истинной» веры. По своему существу она родственна старому русскому сектантству, и применение по отношению к ней терминов «староверие» или «старообрядчество» чрезвычайно условно.
Разделение старообрядчества на два основных направления - поповщину и беспоповщину - произошло в середине 90-х годов XVII века, когда среди последователей «старой веры» необычайно остро возник вопрос о том, каким образом выйти из тупика, создавшегося в связи с тем, что священников дониконовского, старого ставления к этому времени почти не осталось в живых.
По учению беспоповцев церковь не является безусловно необходимой для спасения души. Основной довод беспоповцев в пользу этого утверждения заключался в том, что все истинное священство было истреблено антихристом и что попы нового ставления «не священи суть», ибо после Никона церковь отступила от истинной веры. Кроме того, было выдвинуто положение, что священство имеет не только таинственное значение, но и духовное, по которому «каждый христианин есть священник». Для подтверждения этого положения беспоповцы обычно ссылались на слова Иоанна Златоуста: «Сами себя освящайте, сами себе священники бывайте».
Антихристология занимала определяющее место в вероучении беспоповщины, но ее удельный вес в различных беспоповских толках был неодинаков: меньше - в соглашательских, умеренных и больше - в крайних, радикальных, наиболее решительно протестовавших (хотя и в религиозной форме) против самодержавно-крепостнического строя. За исключением нескольких беспоповских течений, проповедовавших воцарение антихриста личного (т. е. воплощенного в конкретных лицах), все остальные признавали воцарение антихриста духовного (т. е. совокупность ересей, содержавшихся по их мнению, в официальной церкви). Беспоповцы не отрицали монархию в принципе, их враждебное отношение к царской власти объяснялось главным образом тем, что она преследовала старообрядчество и покровительствовала господствующей церкви. В силу этого большинство беспоповцев долгое время исключало богомоление за царя.
Все церковные таинства беспоповцы делят на «нужно потребные» и «просто потребные». К числу первых они относят только крещение, покаяние (исповедь) и причащение; остальные же таинства, по их мнению, «для спасения души» не обязательны. Крещение и исповедь разрешается при необходимости совершать мирянину. Причащение беспоповцы толкуют в духовном смысле (как желание причаститься святых таинств). Что касается брака, то если для первоначальной беспоповщины было характерно его решительное отрицание и проповедь аскетизма, то позднее, во второй половине XVIII века, «брачники», или «новожены», имелись уже почти во всех основных толках беспоповщины. Управление общиной и богослужебная практика осуществлялись у беспоповцев выборными наставниками и начетчиками.
На формирование беспоповщины известное влияние оказали местные условия и религиозные традиции Севера и Северо-Запада России. В труднодоступном и малонаселенном Поморье церквей было мало, причем некоторые из них подолгу оставались без священников. Поэтому многие жители этого края умирали без исповеди и причастия, младенцы крестились мирянами, брачные пары сожительствовали без венчания. Изредка поморцы, собираясь на общественное богослужение без попа, довольствовались службой начетчика. Все это облегчило распространение в Поморье старообрядчества именно в форме беспоповщины.
Формирование беспоповщины происходило не без влияния религиозных традиций Новгородской и Псковской земель, которые были известны в XIV - XVI веках как центры реформационных движений стригольников и жидовствующих.
Для первоначальной истории беспоповщины характерно то, что основных своих последователей она нашла среди черносошного крестьянства Севера и Северо-Во-стока. Все основные толки беспоповщины сформировались в краях, расположенных севернее Москвы, и лишь позднее, со второй половины XVIII века, беспоповщина стала постепенно продвигаться к югу.
Беспоповщина никогда не представляла собой единого религиозного образования, распадаясь на следующие основные толки: поморский, федосеевский, филипповский, нетовский и страннический. Все они, за исключением страннического, сложились в конце XVII или в начале XVIII века. Отношение беспоповцев к православию и к поповщине, как правило, характеризовалось религиозной нетерпимостью, фанатизмом. Всех переходящих к ним православных, поповцев и даже беспоповцев-неперекрещенцев беспоповцы-перекрещенцы принимали только через повторное крещение, т. е. так же, как еретиков и иноверцев, «первым чином». Известную религиозную отчужденность (вплоть до запрета иметь между собой общение в еде, питье и молитве) проявляли по отношению друг к другу даже близкие по вероучению беспоповские толки и согласия.
Наибольшим влиянием в беспоповщине первой половины XVIII века пользовалась поморщина. Первая поморская община возникла в 1694 году (по другим сведениям - в 1695) среди дремучих повенецких лесов, по реке Выгу, близ озера Выг. Основателем ее был дьячок Данила Викулин, почему и сам толк иногда называют даниловским. Однако известность и влияние в старообрядческом мире Выговская община приобрела благодаря двум братьям - Андрею и Семену Денисовым, происходившим из захудалой ветви рода князей Мышецких.
Первое время Выговская община была почти исключительно крестьянской по своему составу, с небольшой примесью монашеского элемента. Условия жизни был» необычайно суровыми, членам общины приходилось своими силами расчищать непроходимые дебри под жилы и пашню. Первоначально была введена даже общность потребления. Во взглядах поморцев этого периода, наполненного борьбой за существование в условиях суровой природы, чувствовалось резкое противопоставление «мира» и общины «христиан евангельского проповедания». Поморцы отрицали царскую власть («за царя не молим»), не принимали они из «мира антихриста» и попов («священства не имеем и беглых попов не принимаем»). Перед лицом кончины мира - «она же не закоснит» - рекомендовалось вести добродетельную и девственную жизнь, чтобы попасть в число божьих избранников и обеспечить себе райскую жизнь. В связи с грядущим концом света брак объявлялся потерявшим всякий смысл.
Постепенно население Выговской общины увеличивалось за счет бежавших в нее в поисках спасения людей, росло число скитов и дворов, постепенно возникли всевозможные мастерские, кузницы, кирпичные заводы. Возросшая потребность в хлебе и других пищевых продуктах заставила общинников вступить в экономическую связь с центральной Россией, т. е. с «миром антихриста». Выговцы занялись рыбным и звериным промыслами, хлебопашеством на арендованной земле, охотой и торговлей пушниной. Очень скоро Выговская община выросла в крупное торгово-промышленное предприятие на артельных началах. Появились торговые конторы выговцев в Москве, Петербурге, Петрозаводске, Нижнем Новгороде, Стародубье и других местах. Прежнему равенству наступил конец, стало проводиться строгое разделение между «скитниками» и «работными людьми». Экономическая и социальная дифференциация скоро привела к отступлению в вопросах идеологии, в вопросах отношения к «миру». За свое согласие посылать рабочих на Повенецкий железный завод выговцы получили свободу жительства в скитах и поселениях и свободу богослужения. Руководство выговцев без сопротивления согласилось на введение двойного подушного оклада (который, кстати говоря, дошел до них только в 1722 году).
В 1722 году на Выг был послан иеромонах Неофит, которыйдолжен был провести «разглагольство о вере». Однако он оказался слишком слабым в публичном прении с поморскими начетчиками. Тогда Неофит дал выговцам 106 вопросов в письменном виде, потребовав на них письменного ответа. Эти ответы, составленные преимущественно Андреем Денисовым и получившие название «Поморских», явились идеологическим обоснованием не только поморскоготолка, но в какой-то мере и всей беспоповщины, главным образом ее умеренных направлений. «Поморские ответы», отражавшие интересы зажиточной верхушки Выговской общины, пронизаны одним стремлением - обособить, выделить беспоповские общины из окружающего их со всех сторон и чуждого им самодержавного крепостнического «мира», обезопасить их от возможных преследований со стороны этого «мира». «Поморские ответы» вполне удовлетворили Петра I, и он оставил Выговскую общину в покое. Проделав подобную эволюцию во взглядах, поморцы безропотно приняли в 1732 году и рекрутскую повинность с правом откупа за деньги.
При таких отношениях к самодержанию выговцы благополучно избежали многих преследований. Даже в 1739 году, когда явилась в Выг комиссия во главе с Квашниным-Самариным и среди рядовых членов общины началась паника, а в скитах даже приготовились к самосожжению, руководство Выга сумело договориться с комиссией и отвести от общины грозившую ей кару. Именно с этого времени поморцы вводят богомоление за царя (но не за императора; уступив в существе, не хотели уступить в форме). Так поморщина превратилась в умеренное беспоповское направление, отражавшее интересы купцов и промышленников Севера.
Примирение с «миром» не могло не привести к частичному отказу от эсхатологической идеологии. Поскольку «благодать» священства «взята» на небо, то лишними оказались и те таинства, совершение которых было связано с ней. Но это не означало прекращение богослужебного культа. Поморцы выработали сравнительно несложный ритуал, который заключался в общественной молитве, пении и чтении под руководством выборного наставника. Из всех церковных обрядов поморцы признали вначале только два - крещение и исповедь, но впоследствии в лице некоторыхсвоих наиболее умеренных направлений они признали и обряд бракосочетания, что вполне соответствовало интересам буржуазной прослойки.
В первой половине XVIII века поморщина была наиболее мощным и влиятельным направлением в беспоповщине. Ее конторы были рассеяныпо многим городам России, являясь не только торговыми пунктами, но и своего рода миссиями. В Выговской обители было прекрасное собрание старинных рукописей, иконописная школа, школы обучения грамоте и крюковому пению. Возвышение поморщины и усиление ее роли в беспоповщине были связаны с ростом влияния крупных купцов-скупщиков, заводчиков и лесопромышленников Севера, которые были заинтересованы в компромиссе с самодержавно-крепостническим строем, в полуфеодальных методах эксплуатации.
Другое направление беглопоповщины - федосеевщина возникла как религиозное течение несколько раньше поморщины. Основы ее вероучения были изложены в постановлении беспоповщинского старообрядческого собора 1692 - 1694 годов. Руководитель этого собора, бывший дьячок Крестецкого яма Феодосии Васильев, из рода бояр Урусовых, довольно скоро разошелся во мнениях с поморцами и ушел за польский рубеж, в Невельский уезд, где основал беспоповщинские общины нового направления, получившего название федосеевщины. Первое время он поддерживал довольно оживленные отношения с выговцами, но в 1706 году, после того как у них наметился переход к политике примирения с самодержавием, он полностью разорвал с ними всякие связи. При попытке организовать общины своего направления в России, в Великолукском и Дерптском уездах, он был схвачен и умер в новгородской тюрьме в 1711 году.
Главное отличие ранней федосеевщины от поморщины заключалось в большей непримиримости к самодержавно-крепостническому строю и в проповеди крайнего аскетизма. Особенно строго боролись федосеевцы против заключения брака, объявляя его более тяжелым грехом, нежели открытый «блуд». Однако эта непримиримость и пуританство довольно быстро превратились в целую систему религиозных наказаний (длительные посты, поклоны и т. п.) за те или иные нарушения федосеевского учения, насквозь пропитанного ханжеством и лицемерием. Федосеевщина не получила широкого распространения ни в конце XVII, ни в первой половине XVIII века. Сравнительно небольшое число федосеевских общин существовало в этот период главным образом за пределами России, в Прибалтике и Польше. Федосеевщина отражала интересы части средних и низших слоев посадского населения - недавних выходцев из деревни.
Идеологическое перерождение поморщины, обусловленное экономическим развитием и социальным расслоением Выговской общины, и сосредоточение руководства общиной в руках зажиточной верхушки, ее скатывание на позиции компромисса и соглашательства не могли не вызвать протеста со стороны крестьянских старообрядческих поселений, расположенных в Поморье, главным образом в Архангельской и Олонецкой губерниях. Для крестьянской части поморщины примирение выговцев с «миром» было не чем иным, как поклонением «зверю» (т. е. антихристу) и признанием его власти. Крестьяне обвинили выговцев в том, что «Зверевы указы паче евангелия облобызали, помалу начали в миру проживати, и свое благочестие забывати; домы и фабрики созидали, а христиан, яко разбойников, суду предавали».
Отколовшаяся от поморщины часть беспоповцев образовала филипповский толк, соответствовавший интересам прежде всего патриархальной прослойки крестьянства (преимущественно черносошного крестьянства Севера), мало связанного с рынком и ведущего натуральное хозяйство. Основателем этого направления был Филипп (в «миру» Фотий), стрелец, бежавший в Выговскую пустынь из-под Нарвы. Довольно скоро начались разногласия между ним и Семеном Денисовым. Филипп был недоволен соглашательской политикой руководителей поморщины. После того как поморцы согласились на упоминание в молитвах имени царя, он вместе со своими единомышленниками порвал с Выговской общиной и основал собственный скит на Умбе. Когда в 1743 году скит был окружен воинской командой, Филипп и его последователи (около 70 человек) «подпустили огня» и сгорели. Подобным же образом нередко поступали и его последователи. Самосожжение считалось у филипповцев средством соблюдения веры. Однако нет оснований приписывать практику самосожжения исключительно одним филипповцам. Самосожжениявозниклигораздо раньше самой филипповщины и практиковались среди различных старообрядческих направлении.
Основные положения вероучения филипповщины мало отличались от федосеевщины, но соблюдались они гораздо строже. Для филипповцев было характерно решительное отрицание городской цивилизации и фанатическая нетерпимость к другим направлениям старообрядчества. Однако уже во второй половине XVIII века фанатизм филипповцев несколько ослаб. Характерной чертой филипповцев стало расхождение между вероучением и житейской практикой. Филипповцы платили подушную подать и исполняли все общественные обязанности, они записывались на двойной оклад, а если избегали записи, то лицемерно выдавали себя за православных. Среди филипповцев появились случаи «новоженства». Лицемерие и непоследовательность филипповцев привели к тому, что во второй половине XVIII века из них выделились более крайние течения, получившие названия аароновщины и пастуховщины.
Одним из наиболее крайних беспоповских толков была нетовщина, зародившаяся в конце XVII века в Нижегородском крае. Она представляла собой довольно сложное по своему социальному составу направление, получившее известное распространение среди некоторых групп крестьянства, а впоследствии мещанства. Исходным пунктом вероучения нетовцев явилось убеждение в том, что с воцарением в мире антихриста не может быть ни церковных обрядов, ни общественного богослужения. Они не соглашались с другими беспоповскими толками в том, что за отсутствием священников возможно совершать богослужение и обряды мирянину. Всю надежду последователи нетовщины возлагали на Спаса (один только Спас знает, «необходимо уповать на его милость и молиться»). По этому признаку нетовцев именуют ещеи и спасовцами.
Нетовщина не представляла собой сколько-нибудь цельного религиозного направления. Вследствие неодногодности социального состава нетовщина довольно скоро разделилась на ряд мелких течении. Одно изнихсочло даже возможным обращаться за крещением и совершением брака в православную церковь (так называемая глухая нетовщина - наиболее умеренная часть беспоповщины). Представители другого течения стали крестить сами себя («самокрещенцы», «рябиновщина»). Были, наконец, нетовские течения, отрицавшие какие бы то ни было обряды и даже поклонение иконам (например, «дырники»). Эти наиболее крайние течения нетовщины чрезвычайно близки к сектантству даже по чисто-формальным признакам.
В целом для беспоповщины конец XVII и первая половина XVIII века были временем усиленных религиозных поисков и формирования вероучения почти всех основных толков, острых религиозных споров, за которыми нередко чувствовались разногласия политического или социального характера, имевшие место среди различных социальных групп беспоповцев. Сторонники беспоповщины в этот период численно уступали сторонникам поповщины, а районы их распространения ограничивались Поморьем, Прибалтикой и отчасти Нижегородским краем.
Иную картину представляла собой в этот период поповщина. Первоначально поповщина оформилась в виде беглопоповщины, потомучто последователи ее решили принимать попов, перебегавших к ним от официальной церкви.
Поповщина с чисто формальной точки зрения представляла собой буквообрядоверие, старообрядчество в подлинном смысле этого слова. Не только в конце XVII - первой половине XVIII века, но ив течение всей дальнейшей своей истории она не смогла выработать сколько-нибудь самостоятельного и оригинального вероучения, оставаясь на крайне шаткой (с точки зрения церковной догматики) позиции, заключавшейся в том, что можно брать для совершения богослужения беглых попов из господствующей православной церкви, несмотря на воцарение в ней, как и во всем «мире», антихриста.
С течением времени антихристология в беглопоповщине все больше и больше отступала на задний план. Первоначально всех попов перекрещивали, как еретиков. С течением времени крещение было заменено миропомазанием - «вторым чином», а еще позднее у части беглопоповцев «исправа» попов стала осуществляться через простое проклятие ересей, т. е. «третьим чином». Споры о чиноприятии беглых попов привели к разделению беглопоповцев на две части: «перемазанцев», составлявших огромное большинство, и дьяконовцев, отстаивавших прием попов «третьим чином». Споры вокруг того, каким чином принимать беглых попов, занимали центральное место во внутренней жизни беглопоповщины XVIII века.
Беглопоповщина получила преимущественное распространение в областях, расположенных к югу, юго-востоку и юго-западу от Москвы. Основными ее центрами были в конце XVII - первой половине XVIII века Нижегородский край (где они сосуществовали при общем численном перевесе с беспоповщиной). Донская область, Черниговщина, Стародубье, Польша и Ветка. Беглопоповщина привлекла к себе главным образом симпатии посадского населения и крепостного барщинного крестьянства.
В Нижегородском крае поповщина появилась с самого начала раскола. Старообрядцы селились здесь преимущественно по рекам Керженец и Бельбаш, в дремучих лесах, где были разбросаны их скиты и починки. В конце XVII века эта территория приобретает значение важного старообрядческого центра. Керженец простирал свое влияние и на соседние земли - Ярославскую, Костромскую, Владимирскую, Казанскую. В начале XVIII века в Нижегородском крае насчитывались десятки тысяч старообрядцев. Церковные власти, не ограничиваясь мерами миссионерского характера, нередко посылали воинские отряды для разорения старообрядческих скитов. Особенно прославился подобной деятельностью епископ нижегородский Питирим, сам выходец из старообрядцев. Однако ни миссионерство, ни репрессивные меры к ощутимым результатам не привели.
Очень рано проникло старообрядчество и на вольный Дон - первые известия о нем относятся к 70 годам XVII века. Оно было занесено туда монахом Иовом, дело которого после его смерти продолжал Досифеи. Первые донские старообрядцы искали только прибежища от преследований. Центром старообрядчества на Дону стала в то время Чирская пустынь. Одновременно с проникновением старообрядческой идеологии возникает и чисто политический протест. Защищавшая права вольницы антимосковская партия стала заступницей «старой веры».
Вожаки антимосковскои партии особенно выставляли на первый план религиозную сторону, рассчитывая привлечь к себе массу казачества и людей «низшего слоя». Однако они добились поддержки одной лишь голытьбы, а сами старообрядцы во главе с Досифеем, предвидя волнения и опасаясь карающей руки Москвы, удалились с Дона, предпочитая отправиться на поиски нового убежища. В результате этого нового переселения старообрядчество утвердилось помимо Дона на Яике, Куме и Кубани.
В 1688 году донской атаман Осип Михайлов приводил казаков к присяге на верность Москве и «новой вере», а зачинщики волнения были выданы царскому правительству. Для укрепления позиции православной церкви царское правительство решило построить новые церкви в Донской области и послать туда надежных поповдля усиления миссионерской деятельности. Однако влияние старообрядчества на Дону в результате этих мер не ослабло.
Когда вспыхнуло антифеодальное по своему характеру крестьянско-казацкое восстание под руководством К. Ф. Булавина (1707 - 1708), многие сторонники «старой веры» на Дону примкнули к нему. После трагической гибели Булавина и поражения основных сил восставших 2000 донских казаков во главе с атаманом Игнатием Некрасовым бежали на Кубань к ногайским гатарам, а вслед за этим перешли в Турцию, где и обосновались. Впоследствии их переселили на Балканский полуостров,в район Добруджи. В своем подавляющем большинстве некрасовцы (или, как их называли, «липо-ване») были половцами.
После Булавинского восстания область Войска Донского окончательно утратила свою самостоятельность и в делах церковных - в 1718 году она была включена в состав епархии митрополита Воронежского и Елецкого.
Основание старообрядческой, колонизации Черниговщины было положено в конце 60 - начале 70-х годов XVII века. На первых порах старообрядческое население было здесь крайне немногочисленно и быстро увеличиваться стало главным образом после подавления стрелецких восстаний, особенно в эпоху преобразований Петра I. Большинство слобод Стародубья возникло именно в этот период. В это же время часть старообрядцев переселилась из Черниговщины за польский рубеж, основав колонию на острове Ветка, образованном рукавом реки Сожа. Ветковская община быстро возвысилась и сделалась главным центром беглопоповщины. Вокруг нее возникло 14 слобод с населением более 30 тысяч человек.
В 1735 году царские войска осуществили так называемую первую «выгонку» Ветки. Ветковцы, в своем, большинстве беглые крестьяне, были возвращены в Россию и разосланы по прежним местам жительства. Однако очень скоро Ветка поднялась вновь. Только при Екатерине II в результате второй «выгонки» ветковцев в 1764 году Ветка была окончательно разорена и не смогла восстановить свое значение.
После этого виднейшим центром беглопоповщины становится Стародубье, превратившееся в крупный промышленный и торговый центр.