Глава первая
Наши рассуждения о соотношениях между телом, душой и духом начнем издалека. До конца XIX века система точных наук поражала ясностью и точностью всего, о чем они трактуют. До недавнего времени царила безусловная вера в основные догматы науки, и только немногие избранные умы видели трещины в величественном здании классического естествознания. И вот великие научные открытия в самом конце прошлого и в начале нынешнего столетия неожиданно расшатали самые устои этого здания и заставили пересмотреть основные идеи физики и механики. Принципы, которые казались имеющими самую достоверную математическую базу, оспариваются теперь учеными. Книги, подобные глубокому сочинению Анри Пуанкаре "Наука и гипотеза", дают доказательства этому на каждой странице. Этот знаменитый математик показал, что даже математика живет множеством гипотез и условностей. Один из наиболее выдающихся его коллег по институту математики Эмиль Пикер в одной из своих работ показывает, насколько бессвязны принципы классической механики этой основной науки, претендующей формулировать общие законы Вселенной.
Эрнст Мах в своей "Истории механики" высказывает аналогичное мнение" "Основы механики, по видимому, наиболее простые, на самом деле чрезвычайно сложны; они базируются на опытах неосуществленных или даже неосуществимых, и ни в коем случае не могут быть рассматриваемы как математические истины". Физик Люсьен Пуанкаре пишет: "Не осталось больше великих теорий, всеми признанных, относительно которых существовало бы еще единодушное согласие исследователей; известная анархия царит в области естественных наук, ни один закон не представляется подлинно необходимым. Мы присутствуем при ломке старых понятий, а не при завершении научного труда. Идеи, казавшиеся предшественникам наиболее солидно обоснованными, подвергаются пересмотру. Теперь отказываются от мысли, что все явления могут быть объяснены механически. Самые основы механики оспариваются; новые факты расшатывают веру в абсолютное значение законов, которые считались основными".
Но если 30 40 лет тому назад можно было говорить, что физика (и механика) поверглись в стояние анархии, то сейчас это уже не соответствует действительности. Революционная ломка основных физических принципов и представлений привела к созданию новых концепций, более глубоких и более точных, чем прежние Причем эти концепции не просто отвергают старую классическую механику, но рассматривают ее как приближенную теорию, имеющую свои вполне определенные границы применимости. Так, например, оказалось, что в мире мельчайших известных нам объектов молекул, атомов, электронов и т.д. классическая механика перестает быть справедливой и должна уступить место более точной, хотя в то же время более сложной и более отвлеченной теории - квантовой механике. При этом квантовая механика не есть нечто совершенно противоречащее классической механике она включает в себя последнюю как некоторое приближение, пригодное при рассмотрении объектов с достаточно большой массой. С другой стороны, для процессов, характеризующихся большими скоростями движения, приближающимися к скорости света, классическая механика также перестает быть справедливой и должна быть заменена более строгой теорией релятивистской механикой, опирающуюся на теории относительности Эйнштейна.
Законы неизменяемости элементов более не существуют, ибо непреложно доказано превращение одних элементов в другие.
Установлено, что существуют элементы с одинаковыми атомными весами, но неодинаковыми химическими свойствами. Подобное явление немного лет тому назад вызвало бы среди химиков насмешки Т. Сведберг).
Имеются надежды доказательства сложной природы атомов, поэтому не приходится более сомневаться в том, что тяжелые атомы построены из более легких. Вероятно даже, что все элементы в конечном счете построены из водорода. Атом гелия по этой гипотезе состоит из четырех очень близко расположенных атомов водорода. В свою очередь, атом водорода состоит из двух частиц электрона и протона.
Атом перестал быть первичной единицей материи, ибо установлено, что его строение весьма сложно. Мельчайшими известными в настоящее время частицами материи являются ЭЛЕКТРОНЫи ПОЗИТРОНЫ. И те, и другие имеют совершенно одинаковую массу, но различаются электрическими зарядами: электрон заряжен отрицательно, а позитрон положительно.
Кроме этих частиц, существуют более тяжелые частицы: ПРОТОНЫи НЕЙТРОНЫ, входящие в состав ядер. Их масса также примерно одинакова (в 1840 раз больше массы электрона), но в то время как протон заряжен положительным электричеством, нейтрон не несет в себе никакого заряда.
В последнее время в составе космических лучей, попадающих в нашу атмосферу из межзвездного пространства, была обнаружена целая серия новых частиц, масса которых меняется в очень больших пределах (от 100 до 30 000 электронных масс). Эти частицы носят различные наименования: МЕЗОНЫ(или мезотроны), ВАРИТРОНЫи т.д. Установлено также, что все эти частицы не являются абсолютно неизменными. Протоны могут переходить в нейтроны, и обратно, электроны, соединяясь с позитронами, могут прекращать свое существование в виде частиц, превращаясь в электромагнитное излучение. С другой стороны, при известных условиях электромагнитное поле может "породить" пару электрон-позитрон. Обнаруженные в космических лучах частицы в процессе взаимодействия с атомами атмосферы могут сильно изменять свою массу.
В современной физической литературе превращение пары электрон-позитрон в излучение часто называют "аннигиляцией" (уничтожением) материи, обратный процесс называют "материализацией".
Последовательные материалисты считают такую терминологию лишь условно допустимой, по идеалистически искажающей действительное положение вещей. Они говорят, что нет никакого превращения энергии в массу и обратно, так как масса и энергия принадлежат НЕКОТОРОЙ РЕАЛЬНОСТИ - МАТЕРИИ, и появляющиеся частицы обладают энергией, а энергия массой.
Это последнее утверждение для нас, воспитанных на прежних физических понятиях, совершенно ново. Однако мы очень далеки от того, что бы торжествовать победу над материализмом.
Мы не имеем ни права, ни побуждения возражать против весьма важных достижений современной физики. Из того, что частицы могут менять свою массу, как это установлено в последнее врем относительно новых для науки частиц, обнаруженных в космических лучах, или просто прекращать свое существование в виде частиц, превращаясь в электромагнитное излучение ("аннигиляция" электронов и протонов), нельзя делать выводы об исчезновении материи, другой формой материи надо считать электромагнитное поле.
Обе эти формы могут переходить одна в другую подобно тому, как жидкое тело может переходить в твердое или газообразное. Такие превращения могут, однако, происходить лишь при условии соблюдения законов сохранения энергии. Энергия не может исчезать или создаваться из ничего. Она только может менять свою материальную оболочку, количественно оставаясь той же самой.
В настоящее время физики отказались от гипотезы о существовании некоего невесомого и в то же время абсолютно упругого вещества эфира, заменив его понятием электромагнитного поля. Электромагнитное поле не есть вещество в обычном механическом понимании этого слова. Оно не обладает весом, твердостью, упругостью, оно не состоит из частиц и т.д. Но оно обладает энергией и в этом смысле его следует рассматривать как одну из форм существования материи. Оно порождается движением и взаимодействием элементарных частиц электронов и других. С другой стороны, оно само воздействует на эти частицы и при известных условиях может даже порождать их.
Вместо веса, твердости и упругости и т. д.) электромагнитное поле обладает другими характеристиками, определяющими его свойства Этими характеристиками являются величина и направление электрических и магнитных сил в разных точках пространства. Законами, управляющими электромагнитным полем и его взаимодействием с электрическими зарядами, занимается особая область физики - электродинамика, законы же движения и взаимодействия материальных частиц составляют область механики.
В электромагнитное поле "уходят", в конце концов, все продукты диссоциации материи. Независимо от диссоциирующих тел и от способа диссоциации, продукты этой диссоциации всегда одинаковы. Идет ли дело о распаде ядер радиоактивных веществ, о выделении из любого металла под влиянием света, о выделении, произведенном химическими реакциями или горением и т.д., продукты этих выделений всегда одинаковы, хотя их качество, количество и скорость могут быть различными. Материал распадается на элементарные частицы нейтроны, протоны, мезоны, электроны, позитроны и другие. Движением и взаимодействием этих элементарных частиц порождается электромагнитное поле, магнитные и электрические колебания разной частоты радиоволны, инфракрасные лучи, видимые лучи, ультрафиолетовые и гамма-лучи. Электрические явления лежат в основе всех химических реакций, и к ним пытаются сводить все остальные силы Установлено, что свет также одна из форм электромагнитной энергии, а электричество имеет корпускулярное или, как некоторые неправильно говорят, атомное строение (конечно, нельзя называть атомами те корпускулы электроны, из которых состоит электричество). Осторожно и вполне приемлемо определяет электричество Милликен. Вот его слова "Я не пытался ответить на вопрос "Что такое электричество?" и удовольствовался установлением положения, что чем бы оно по существу ни было, оно всегда является перед нами точным кратным некоторой определенной электрической единицы... Электричество есть нечто более фундаментальное, чем материальные атомы, так как оно является существенной составной частью из этих ста различных атомов. Точно так же оно представляет собой нечто, подобно материи, построенное из отдельных особей, но отличается от материи тем, что все его слагающие единицы, насколько это пока поддается определению, совершенно одинаковы".
Это большое достижение теоретической физики - корпускулярная теория электричества. Но нельзя, конечно, говорить, что вследствие своего корпускулярного строения оно перестало быть энергией и стало чем то материальным. Этого не говорят и физики, а только утверждают, что энергия обладает массой, а масса принадлежит некоторой реальности - материи. Это, конечно, не отождествление энергии с материей, и электричество, как бы ни было оно близко по своей сущности к материи, остается для нас энергией и при этом важнейшей, основной частью атомной энергии.
А между тем эта основа физической жизни мира стала нам известной только лет 300 тому назад, со времени Вольта. Тысячи лет электричество оставалось неизвестным людям.
Только 50 лет назад наука обогатилась познанием новых, чрезвычайно важных форм энергии - радиоволн, инфракрасных лучей, катодных лучей, радиоактивности и внутриатомной энергии. Эта последняя энергия, непредставляемо грандиозная и могущественная, лежащая в основе всей мировой динамики, рождающая неисчерпаемую немеркнущую тепловую энергию солнца, стала известна еще на 300 лет позже, чем электричество.
Но дает ли это нам право предполагать и даже утверждать, что в мире существ ют еще другие, неведомые нам формы энергии, может быть, еще гораздо более важные для мира, чем внутриатомная энергия?
Невидимая глазом часть солнечного спектра составляет 34%. И только весьма незначительная часть из этих 34% ультракрасные, ультрафиолетовые, инфракрасные лучи исследована, и поняты те формы, которые лежат в их основе. Но что можно возразить против предположения, даже уверенности в том, что за многочисленными фраунгоферовыми линиями скрывается много тайн, неведомых нам форм энергии, может быть, еще более тонких, чем электрическая энергия?
С материальной точки зрения, и эти, пока еще неведомые, формы энергии должны быть особыми формами существования материи.
Пусть так, мы ничего не можем возразить против этого, ибо верим в могущество науки. Но если и электричество не может быть названо материей, а несомненно должно считаться энергией, в которою могут переходить и ею (электрическим полем) порождаться частицы материи, имеющие определенную массу и физические свойства, то имеем ли мы право предположить, что со временем будут открыты такие формы бытия материи (вернее, энергии), которые по своим свойствам еще с гораздо большим основанием, чем электричество, должны быть названы полуматериальными?
А самое понятие "полуматериального" содержит в себе признание существования и "нематериального".
Где же основание к тому, чтобы отрицать законность нашей веры и уверенности в существовании чисто духовной энергии, которую мы считаем первичной и первородительницей всех физических форм энергии, а через них и самой материи?
Как же мы представляем себе эту духовную энергию?
Для нас она есть всемогущественная любовь Божественная. Любовь не может заключаться в себе самой, ибо основное свойство ее - потребность изливаться на кого-нибудь и на что нибудь, и эта потребность привела к созданию Богом мира.
"Словом Божиим небеса утвердишися и духом уст Его вся сила их" (Пс. 32, 6)
Энергией любви, излившейся по всеблагой воле Божией, Словом Божиим, дано начало всем другим формам энергии, которые, в свою очередь, породили сперва частицы материи, а потом через них и весь материальный мир.
В другом направлении излившаяся любовь Божия создала и весь духовный мир, мир разумных ангельских существ, разум человеческий и весь мир духовных психических явлений (Пс 103, 4 и 32, 6).
Если мы не знаем многих, несомненно действующих форм энергии, то это зависит от явной недостаточности для познания мировой жизни наших бедных пяти чувств и от того, что не найдены еще научные методы и реактивы для обнаружения того, что недоступно нашим чувствам.
Но верно ли, что у нас только пять органов чувств и нет никаких других органов и способов непосредственного восприятия? Не возможно ли временное обострение способности этих органов к восприятию адекватных им форм энергии? Острота зрения орла, обоняние собаки в огромной мере превосходят силу этих чувств у человека. Голуби имеют неведомое нам чувство направления, руководящее безошибочностью их полета. Общеизвестно обострение слуха и осязания слепых.
Я полагаю, что несомненные факты психического порядка, о которых дальше будет идти речь, обязывают нас не только допустить возможность обострения наших пяти чувств, но и прибавить к ним сердце как специальный орган чувств, средоточие эмоций и орган нашего познания.
Глава вторая
СЕРДЦЕ КАК ОРГАН ВЫСШЕГО ПОЗНАНИЯ
Уже во времена древних греков слова (греческий алфавит) означали не только сердце в прямом значении, но также душу, настроение, взгляд, мысль, даже благоразумие, ум, убеждение и т. д. "Народное чутье" уже издавна верно оценило важную роль сердца в жизни человека. "Сердце перестает биться жизни пришел конец", поэтому некоторые называют сердце "мотором жизни". Мы хорошо теперь знаем, насколько физическое и духовное благополучие зависит от правильной функции сердца.
Нам приходится в повседневной жизни слышать о том, что сердце страдает болит и т.д. В художественной литературе, в беллетристике можно найти выражения: "Сердце тоскует", "радуется", "чувствует" и т. д. Таким образом, сердце сделалось как бы органом чувств и притом чрезвычайно тонким и универсальным. Остановиться на этом необходимо потому, что все указанные явления в своей основе имеют глубокий физиологический смысл, говорит И. П. Павлов. В отдаленную эпоху, когда наши предки находились в зоологической стадии развития, на все раздражения, получаемые ими, они реагировали почти исключительно мускульной деятельностью, преобладающей над всеми остальными рефлекторными актами. А мышечная деятельность теснейшим образом связана с деятельностью сердца и сосудов. У современного цивилизованного человека мускульные рефлексы почти уже сведены до минимума, связанные же с последними изменения сердечной деятельности сохранились хорошо...
Современный цивилизованный человек путем работы над собой приучается скрывать свои мышечные рефлексы, и только изменения сердечной деятельности все еще могут указать нам на его переживания. Таким образом, сердце и осталось для нас органом чувств, тонко указывающим наше субъективное состояние и всегда его изобличающим. Для врача надо отметить, что насколько хорошо происходит регуляция сердечной работы, обусловленной мышечной деятельностью, конечно, не чрезмерной, настолько же плохо происходит регуляция сердечной работы при различных волнениях, кои не ведут к мышечной работе. Оттого так легко поражается сердце у лиц свободных профессий, несущих легкий физический труд, но зато чрезмерно подверженных жизненным треволнениям.
Так судит о сердце патологоанатом ("О смерти человека") и великий физиолог академик И. П. Павлов ("Курс физиологии" под редакцией проф. Савича, 1924 г.).
Прибавим к этому еще некоторые замечания. Иннервация сердца поразительно богата и сложна. Оно все оплетено сетью волокон симпатической нервной системы и через нее теснейшим образом связано с головным и спинным мозгом. Целую систему церебральных волокон получает оно от блуждающего нерва, по которым передаются ему многосложные воздействия центральной нервной системы и, весьма вероятно, посылаются в мозг центростремительные чувственные импульсы сердца. Мало еще изучены и полны неизвестности функции симпатической и вегетативной нервной системы, но уже теперь вполне ясно, что они глубоко важны и многосторонни. И что особенно важно для нас, этим нервным узлам и волокнам несомненно принадлежит очень важная роль в физиологии чувствительности. Таким образом, наши анатомо-физиологические знания о сердце не только не мешают, а скорее даже побуждают нас считать сердце важнейшим органом чувств, а не только центральным мотором кровообращения.
Но Священное Писание говорит нам о сердце гораздо больше. О сердце речь чуть ли ни на каждой странице Библии, и впервые читающий ее не может не заметить, что сердцу придается значение не только центрального органа чувств, но и важнейшего органа познания, органа мысли и восприятия духовных воздействий. И больше того сердце по Священному Писанию есть орган общения человека с Богом, а следовательно, оно есть орган высшего познания.
Поистине всеобъемлюща, по Священному Писанию, роль сердца в области чувства. Оно "веселится" (Иер. 15,16; Есф. 1,10; Пс. 103,15; Пр. 15, 13,15; 17,22; Суд. 16,25), "радуется" (Плач Иер. 5,15; Пр. 27,9; Пр. 15,30; Ис. 66,14; Пс. 12,6; Пс. 15,9; Пр. 23,15; Екл. 2,10), "скорбит" (Пс. 12,3; Иер. 4,19; Пс. 24,17), "терзается" до того, что псалмопевец кричит (Иер. 4,19; 4 Цар. 6,11; Пс. 72,21), "рвется от злобы" (Деян. 7,54) и "горит трепетным предчувствием у Клеопы" (Лк. 24,32). Оно "негодует на Господа" (Пр. 19,3), "в нем гнездится гнев" (Еккл. 9,3), "прелюбодейная страсть" (Мф. 5,28), "зависть" (Иак. 3,14), "надменность" (Пр. 16,5), "смелость" и "страх" (Пс. 26,3; Лев 26,36), "нечистота похотей" (Рим. 1,24), его "сокрушают поношенья" (Пс. 68, 21). Но оно воспринимает и утешения (Филим. 7), способно к великому чувству упования на Бога (Пс. 27, 7; Пр. 3,5) и "сокрушению о грехах своих" (По. 33,19), может быть вместилищем "кротости и смирения" (Мф. 11,29).
Помимо этой полноты чувствований, сердце обладает высшей способностью ощущать Бога, о которой говорит апостол Павел в Афинском Ареопаге "... дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли." (Деян 17,27)
Об ощущении Бога или, вернее, благодатных воздействий Духа Божия на сердце говорят многие подвижники благочестия, многие преподобные. Все они более или менее ярко ощущали то же, что и ев. пророк Иеремия "было в сердце моем, как бы горящий огонь" (Иер 20,9).
Откуда этот огонь? Нам отвечает святой Ефрем Сирин, великий тайник Божией благости: "Недоступный для всякого ума входит в сердце и обитает в нем, Сокровенный от огнезрачных обретается в сердце. Земля же возносит стопы Его, а чистое сердце носит Его в себе" и, прибавим мы, созерцает Его без очей по слову Христову "блаженны чистии сердцем, яко тии Бога узрят". Подобное же читаем и у Иоанна Лествичника "Огонь духовный пришедший в сердце воскрешает молитву по воскресении же и вознесении ее на небо бывает сошествие огня небесного в горницу души".
А вот слова Макария Великого: "Сердце правит всеми органами, и когда благодать займет все отделения сердца, господствует над всеми помыслами и членами, ибо там ум и все помыслы душевные... Там ибо должно смотреть, написана ли благодать закона духа".
Где там? В главном органе, где престол благодати и где ум и все помыслы душевные, т.е. сердце.
Не будем множать подобных же высказываний живших глубочайшей духовной жизнью. Их немало можно найти в "Добротолюбии". Все они, по собственному опыту, говорят о том, что при добром и благодатном устроении души ощущается в сердце тихая радость, глубокий покой и теплота, всегда возрастающие при неуклонной и пламенной молитве и после добрых дел. Напротив, воздействие на сердце духа сатаны и слуг его рождает в нем смутную тревогу, какое-то жжение и холод и безотчетное беспокойство. Именно по этим ощущениям сердца советуют подвижники оценивать свое духовное состояние и различать Дух света от духа тьмы.
Но не только такими, более или менее смутными ощущениями ограничивается способность сердца к общению с Богом. Как это ни сомнительно для неверующих, мы утверждаем, что сердцем можно воспринимать вполне определенные внушения прямо как глаголы Божии. Но это не только удел святых. И я, подобно многим, не раз испытывал это с огромной силой и глубоким душевным волнением. Читая или слушая слова Священного Писания, я вдруг получал потрясающее ощущение, что это слова Божии, обращенные непосредственно ко мне. Они звучали для меня как гром, точно молния пронизывали мой мозг и сердце. Отдельные фразы совершенно неожиданно точно вырывались для меня из контекста Писания, озарялись ярким ослепительным светом и неизгладимо отпечатывались в моем сознании. И всегда эти молниеносные фразы. Божии глаголы были важнейшими, необходимейшими для меня в тот момент внушениями, наставлениями или даже пророчествами, неизменно сбывавшимися впоследствии. Их сила была иногда колоссальна, потрясающа, несравнима с силой каких бы то ни было обычных психических воздействий.
После того, как я, отчасти по независящим от меня обстоятельствам, оставил на несколько лет свое архиерейское служение, однажды во время воскресной всенощной, когда было должно начаться чтение Евангелия, я неожиданно почувствовал волнение от смутного предчувствия, что сейчас произойдет нечто страшное. Раздались слова, которые я сам часто спокойно читал: "Симоне Ионин, любишь ли ты Мя паче сих? Паси агнцы Моя". Этот Божий укор, призыв к возобновлению оставленного служения внезапно потряс меня так могуче, что я до конца всенощной дрожал всем телом, потом всю ночь не сомкнул глаз, и около 1,5 месяца позже при каждом воспоминании об этом необычайном событии меня потрясали рыдания и слезы.
Пусть не думают скептики, что я настроил себя к этому переживанию тоскливыми воспоминаниями об оставленном священном служении и укорами совести. Совсем напротив, я был тогда сосредоточен на своей болезни и предстоящей мне операции, был в самом нормальном душевном состоянии, очень далеком от всякой экзальтации.
Для святых пророков возможно были и непосредственное слышание слов Божиих и восприятие их сердцем. "И сказал мне: сын человеческий! все слова Мои, которые буду говорить тебе, прими сердцем твоим и выслушай ушами твоими" (Иезек. 3,10).
"Сердце мое говорит от Тебя: "Ищите лица Моего"; и я буду искать лица Твоего, Господи" (Пс. 26,8).
Пророк Иеремия повествует о своем призвании, как о прямом разговоре с ним Бога.
Пророк Иезекииль, описав свое необыкновенное видение славы Божией, продолжает: "Увидев это, я пал на лице свое и слышал глас Глаголющего, и Он сказал: "сын человеческий, стань на ноги твои, и Я буду говорить с тобою". И когда Он говорил мне, вошел в меня дух и поставил на ноги мои и я слышал Говорящего мне" (Иезек. 2, 2).
Все пророки говорят именем Божиим: "И сказал мне Господь", "Так говорит Господь", "И было слово Господне ко мне". Они получали откровение от Бога наяву и во сне через видения (Иезек. гл. 40 - 48; сон Даниила гл. 7, его видения гл. 8 - 10; видения Амоса гл. 8 - 9; видения Захарии гл. 1 - 6).
Вот что говорят святые отцы об этих различных способах получении откровений от Бога.
"Если кто предполагает, что пророческие видения, образы и откровения были делом фантазии и происходили естественным порядком, да ведает таковой, что носится далеко от правой цели и истины. Ибо пророки, и в нынешнее время бывающие у нас священнотаинники, не по естественному таковому порядку и чину видели и вообразили, что видели божественно не како и паче естества было то в уме их впечатляемо и представляемо неизреченною силою и благодатию Святого Духа, как говорит Василий Великий: "Не нареченною некою силою пророки принимали воображение в уме, имея его неразвлеченным и чистым, и слово Божие слышали как бы возглашающимся в них". И еще пророки видали видения действием Духа, Который печатлел образы во владычественном их уме. И Григорий Богослов: "Сый (т. е. Дух Святый) действовал первое в ангельских и небесных силах, потом в отцах и пророках из которых одни видели Бога или познавали, другие будущее предузнавали, когда владычественный их ум от Духа принимал такие образы, по коим они соприсутствовали будущему, как настоящему" (иноки Каллист и Игнатий).
В этой выдержке из писания Каллиста и Игнатия нет речи о восприятии пророками Божиих откровений сердцем, а о восприятии умом, но в дальнейшем мы укажем, что Священное Писание приписывает сердцу те функции, которые в психологической науке считают принадлежащими уму, и именно сердце называют органом высшего познания.
Не только о способности сердца воспринимать воздействия Духа Божьего говорит Писание, но представляет его органом, который совершенствует и исправляет Бог, как центр нашей духовной жизни и Богопознания.
Вот ряд текстов, свидетельствующих об этом с большей ясностью.
"И дам им сердце единое, и дух новый вложу в них, и возьму из плоти их сердце каменное и дам им сердце плотяное" (Иезек. 11,19).
"Ты для того вселил страх Твой в сердце наше, чтобы мы призывали имя Твое; и мы будем прославлять Тебя в переселении нашем ибо мы отринули от сердца нашего всякую неправду отцов наших, согрешивших перед Тобою" (Варух. 3,7).
"Дело закона у них написано в сердцах" (Рим. 2,15).
"Отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешали вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух" (Иезек. 18,31).
"Дал вам духа премудрости и откровения к познанию Его и просветил очи сердца нашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания Его" (Ефес. 1,17,18).
"Огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат и очи свои сомкнули, да не узрят очами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их" (Ис. 6, 10).
"Бог послал в сердца ваши Духа" (Гал. 4, 6).
"Вселиться Христу в сердца ваши" (Ефес. 3,17).
"Мир Божий соблюдает сердца ваши" (Фил. 4,7).
"Страх Мой вложу в сердца их" (Иер. 32, 40).
"Вложу законы Мои в сердца их" (Евр 10,16).
"Любовь Божия излилась в сердца наши" (Рим. 5,5).
"Бог озарил наши сердца" (2 Кор. 4, 6).
В притче о Сеятеле Сам Господь говорит, что семя Слова Божия сеется в сердце человеческое и хранится им, если оно чисто, или похищается из него дьяволом, если оно не умеет и не достойно хранить его.
Сердцем осуществляются высшие функции духа человеческого вера в Бога и любовь к Нему.
"Сердцем веруют в праведность, а устами проповедуют во спасение" (Рим. 10,10).
"Если будешь сердцем твоим веровать" (Рим. 10, 9).
"Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим" (Мф. 22, 37).
"Любите ли вы Господа, Бога вашего, всем сердцем вашим"? (Втор. 13, 3).
"Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим" (Втор. 6, 5).
"Господа Бога святите в сердцах ваших" (1 Петр. 3, 15).
Сердцем мы молимся, и одна из великих форм молитвы есть безмолвный вопль к Богу. Так молилась Анна мать пророка Самуила о даровании ей этого великого сына. На горе Синае Бог сказал Моисею: "Что ты вопиешь ко мне?", - а он молился без слов, не шевеля губами.
"Сердце их вопиет к Богу", - говорит пророк Иеремия (Плач 2,18).
Хорошо это выразил Ландрие в своей книге "Молитва": "Однажды ангел сказал одной из пламенных душ: "Что в самом деле ты делаешь? Ты колеблешь дворец небесный, и там ничего не слышно, кроме твоих криков". Однако эта душа не произнесла ни слова только ее сердце волновалось, и этого невидимого движения было достаточно, чтобы поколебать высоту небесную".
"Сердце есть хранилище добра и зла", - как оказал нам Господь Иисус Христос "Порождения ехиднины, как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит зло" (Мф. 12, 34,35).
И еще "Исходящее из уст - из сердца исходит, сие оскверняет человека. Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления" (Мф. 15, 1819).
В сердце седалище совести нашей, этого ангела-хранителя. Если сердце наше осуждает нас... (1 Ин. 3, 1920).
Об удивительной способности сердца сказал пророк Елисей своему слуге Гиезию "Разве сердце мое не сопутствовало тебе, когда обратился навстречу тебе человек тот с колесницей своей" (4 Цар. 5, 26). Так и сердце любящих матерей сопутствует во всем детям их, но, конечно, не с таким пророческим ясновидением, как сердце Елисея сопутствовало Гиезию.
Сердце предназначено не только для чувствования и для общения с Богом. Священное Писание свидетельствует, что оно есть и орган желания, источник воли, добрых и злых намерений.
"Придет Господь... и обнаружит сердечные намерения" (1 Кор. 4, 5).
"Излилось из сердца моего слово благое" (Пс. 44, 2).
"Желание моего сердца... об Израиле" (Рим. 10, 1).
"Он действовал от всего сердца своего" (2 Парал. 31, 21).
"Он пошел по пути своего сердца" (Ис.57, 17).
"Живет по уставу сердца своего" (Иер.13,10).
"Доколе не выполнит намерений сердца своего" (Иер. 23, 20).
"Он исполнит желания сердца твоего" (Пс. 36, 4).
"Сердце, кующее злые замыслы" (Пр. 6, 18).
"Сердце нечестивых жестоко" (Пр. 12, 10).
"У народа сего сердце буйное" (Иер. 5, 23).
"... чего желало сердце его" (Пс. 20, 3).
"Народ, заблуждающийся сердцем" (Пс.94, 10).
"В сердце у них зло" (Пс. 27, 3).
"Много замыслов в сердце у человека" (Притч. 19, 21).
С полной ясностью видно из этих текстов, что именно желаниями и стремлениями сердца определяется все поведение человека, выбор жизненного пути. А как мы увидим ниже, чувствами и желаниями определяется и направление пути мышления. Но сердце не только определяет наше мышление; как это ни странно покажется всем, считающим непреложным учение психологии об уме как органе мышления и познания, - именно сердце, по Священному Писанию, мыслит, размышляет и познает. Да не спешит читатель закрыть книгу, дойдя до этого, неприемлемого для многих утверждения. И философ Бергсон, которого по справедливости следует считать одним из величайших мыслителей, отводит сердцу очень видное место в деле познания. Но начнем опять с текстом Библии:
"Но дал вам Господь сердца, чтобы разуметь" (Втор. 29, 4).
"Помышления сердца их были зло" (Быт. 6, 5).
"Рассеял надменных помышлениями сердца их" (Лк. 1, 51).
"Видя помышления сердца их" (Лк. 9, 47).
"Чтобы ты узнал помышления сердца твоего" (Дан. 2, 30).
"Изрекут... размышления сердца моего знание" (Пс. 48, 4).
"Человеку (принадлежит) помышление сердца" (Пр. 16, 1).
"Слово Божие... судит помышления и намерения сердечные" (Евр. 4, 12).
"Размыслите в сердцах ваших" (Пс. 4, 5).
"Для чего вы мыслите худое в сердцах ваших?" (Мф. 9, 4).
"Что вы помышляете в сердцах ваших?" (Лк. 5, 22).
"Помышляли в сердцах своих" (Мк. 2,6; Лк. 3, 15).
"В сердце всякого мудрого вложу мудрость" (Исх. 31, 6).
"Даруй же рабу твоему сердце разумное" (3 Пар. 3, 9).
"Мудрость войдет в сердце твое" (Пр. 2, 10).
"Не уразумели этого сердцем" (Ис. 42, 25).
"Вы знаете всем сердцем вашим" (И. Нав. 23, 14).
"Бродят мысли в сердце" (Пс. 72, 7).
"Мудрость почиет в сердце разумного" (Пр. 14, 33).
"Безумие в сердце их" (Еккл. 9, 3).
"Сердце легкомысленных будет уметь рассуждать" (Ис. 32, 4).
"Сердце глупого подобно разбитому сосуду и не удержит в себе никакого знания. Речей разумного будет искать в собрании и о словах его будут рассуждать в сердце" (Прем. Сир. 21, 17, 20).
"Он дал им (людям) язык и смысл, глаза и уши, и сердце для рассуждения" (Прем. Сир. 17, 5).
"Да откроются помышления многих сердец" (Лк. 2, 35).
"Для чего такие мысли входят в сердца ваши?" (Лк. 24, 38).
Остановимся на последнем тексте. Как эти мысли входят в сердца ваши? Откуда входят? Если входят в сердце, то, значит, не рождаются в нем. Конечно, Писание не противоречит несомненным физиологическим фактам и не отрицает роли мозга в мышлении, и не только в мышлении, но и во всех психических процессах. В приведенных выше словах иноков Каллиста и Игнатия, святителей Василия Великого и Григория Богослова пророчества и видения объясняются благодатным воздействием Духа Святого на ум пророков, а умственные процессы происходят в мозгу. Да, конечно, но только деятельностью мозговой коры мышление не ограничивается и в ней не заканчивается. Нам известны в мозгу двигательные и сенсорные центры, вазомоторные и дыхательные, тепловые и другие центры, но нет в нем центров чувств. Никому не известны центры радости и печали, гнева и страха, эстетического и религиозного чувства. Хотя от всех органов чувств и всех вообще органов тела направляются в мозг и оканчиваются в клетках его сенсорных центров все чувствительные нервные волокна, но они несут только ощущения зрительные и слуховые, обонятельные и вкусовые, тактильные и термические, локомоторные и многие другие. Но это только ощущения. А не делать различий между ощущениями и чувствами значит впадать в самую глубокую психологическую ошибку.
Если бы мы могли, что, конечно, немыслимо, остановить стремительную и сложнейшую динамику психических процессов и рассмотреть отдельные элементы в статическом состоянии, то ощущения представились бы нам только как импульсы к возникновению мыслей, чувств, желаний и волевых движений. А мысли, выхваченные из мозга, оказались бы только незаконченным, сырым материалом, подлежащим глубокой и окончательной обработке в сердце - горниле чувств и воли.
Каким образом возникшие в мозгу мысли передаются в сердце, мы не знаем, но мысль, как акт чисто психологический, в отличие от ощущений, как актов физиологических, не нуждается в анатомических путях проведения. Не нуждаются в этих путях и чувства, возникающие в сердце в зависимости от тех или других мыслей и в значительной мере формирующие их.
Но не только из мозга сердце получает эти обработанные мысли, сенсорные восприятия, но и само обладает удивительной, важнейшей способностью получать из мира духовного экзогенные, нисколько не адекватные органам чувств, ощущения самого высшего по