Актуализации темы (постановка проблемы). В настоящее время в юридической литературе идут споры относительно характера и правовой природы правоотношений,возникающих между судебным приставом-исполнителем и взыскателем. В частности, некоторые ученые придерживаются позиции, что судебный пристав-исполнитель фактически является представителем взыскателя. В качестве примера можно указать позицию А.А. Мамаева: «судебный пристав - исполнитель действует по поручению взыскателя, совершает действия, направленные на удовлетворение требований взыскателя, и защищает его права, т.е. действует в его интересах в силу указания закона, что позволяет считать его представителем взыскателя»[1]. С другой стороны, рядом ученых данная позиция критикуется, к примеруГ.Д. Улетова отмечает: «судебный пристав - исполнитель не должен становиться «представителем» одной из сторон исполнительного производства с собственным материальным интересом»[2].Таким образом, в настоящее время назрела необходимость в разрешении указанной проблемы в целях повышения эффективности взаимодействия между судебным приставом-исполнителем и взыскателем.
Анализ проблемы. В рамках исполнительного производства судебный пристав-исполнитель вступает в правоотношения с другими участниками данного производства. Достаточно справедливой выглядит точка зрения И.В. Решетниковой, которая, анализируя положения Федерального законаот 02.10.2007 №229-ФЗ «Об исполнительном производстве»[3], делает вывод, что все действия, совершающиеся судебным приставом-исполнителем в рамках исполнительного производства, должны совершаться в интересах взыскателя, но с учётом законных интересов должника[4]. В тоже время А.А. Максуров, В.М. Шерстюк, А.М. Насонов отмечают, что исполнительные действия в рамках исполнительного производства совершаются судебными приставами-исполнителями в пользу или в интересах взыскателя[5]. Данное обстоятельство позволило некоторым авторам считать такую форму взаимоотношений судебного пристава- исполнителя и взыскателя, как представительство. Например,А.А. Мамаев утверждает,что: «судебный пристав-исполнитель действует по поручению взыскателя, совершает действия, направленные на удовлетворение требований взыскателя, и защищает его права, т.е. действует в его интересах в силу указания закона, что позволяет считать его представителем взыскателя, но не в гражданско-правовом смысле»[6]. По мнению указанного автора, такое понимание взаимоотношений взыскателя и пристава-исполнителя позволит усилить защиту прав взыскателя, повысить оперативность работы судебных приставов-исполнителей, а также легализовать и концептуально обосновать активные действия взыскателя в рамках исполнительного производства. Аргументируя такое умозаключение, А.А. Мамаев ссылается на то, что традиционно под представительством в российской правовой доктрине понимается совершение одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого) действий в интересах последнего с целью создания, изменения, прекращения для последнего прав и обязанностей в рамках предоставленных полномочий. Кроме этого в качестве доказательств своей правоты А.А. Мамаев приводит пример -Постановление Конституционного Суда РФ от 12 июля 2007 г. №10-П по делу о проверке конституционности положения абзаца третьего части первой статьи 446 ГПК РФ в связи с жалобами граждан В.В. Безменова и Н.В. Калабуна, где Конституционный Суд обращает внимание на необходимость соблюдения в исполнительном производстве принципа преимущественной защиты интересов взыскателя[7].Более категоричную позицию по данному вопросу высказывает В.А.Гуреев: «положение судебного пристава-исполнителя в рамках исполнительного производства должно быть переосмыслено; при сохранении объёма властных полномочий, механизма контроля за их осуществлением со стороны незаинтересованных лиц он должен выступать в качестве своего рода представителя взыскателя, воля которого для судебного пристава должна носить определяющий характер»[8].
Позиция вышеназванных ученых многим представляется спорной. Так, к примеру по мнению Г.Д. Улетовой: «судебный пристав-исполнитель не должен становиться «представителем» одной из сторон исполнительного производства с собственным материальным интересом, поскольку нарушается принцип равенства сторон исполнительного производства и фактически взыскатель пользуется в исполнительном производстве преимуществом перед должником»[9].
Проанализировав мнения авторов по рассматриваемой проблематике, мы можем отметить следующее. Так безусловно цивилистические начала не должны игнорироваться при характеристике отношений подобного рода, однако, как нам представляется, отношения взыскателя и судебного пристава-исполнителя не могут быть представительством в гражданско-правовом смысле, как это утверждает А.А. Мамаев и В.А. Гуреев, поскольку представительство предполагает, что представитель осуществляет права, которые принадлежат представляемому и могут осуществляться им самостоятельно. Поэтому большинство прав, которые предусмотреныФедеральнымзакономот 02.10.2007 №229-ФЗ «Об исполнительном производстве», Федеральным законом№118-ФЗот 21.07.1997 «О судебных приставах»[10], принадлежат судебному приставу-исполнителю, а не взыскателю. Но эти права принадлежат судебному приставу-исполнителю только после проявления взыскателем волеизъявления на принудительное исполнение требований исполнительного документа посредством действий судебного пристава- исполнителя. Таким образом, в конкретных правоотношениях по определённому исполнительному документу у судебного пристава-исполнителя нет никаких полномочий, пока нет обращения взыскателя и возбуждённого исполнительного производства. Исполнительное производство по общему правилу возможно лишь после волеизъявления взыскателя. Только по инициативе взыскателя может быть возбуждено исполнительное производство, а если быть точнее, лишь по его инициативе может быть начато принудительное исполнение требований исполнительного документа. Именно когда взыскатель обратится в службу судебных приставов- исполнителей и даст поручение на принудительное исполнение требований исполнительного документа, и будет возбуждено исполнительное производство, при наличии данного фактического состава у судебного пристава-исполнителя воз- никнет право на реализацию каких-либо прав судебного пристава-исполнителя, предусмотренных Законом об исполнительном производстве. Соответственно, имеется причинная связь между правами, которые принадлежат судебному приставу-исполнителю в рамках исполнительного производства, и правом взыскателя на принудительное исполнение. Поэтому именно в силу своего специального статуса судебный пристав-исполнитель обладает полномочиями, которыми не обладает взыскатель, однако эти правоотношения также следует отнести к отношениям представительства (но не в гражданско-правовом смысле), поскольку данные полномочия возникают у судебного пристава-исполнителя только после волеизъявления взыскателя.
Выводы по проблеме. Подводя итог всему вышеизложенному, мы можем отметить, что проведенное исследование показало необоснованность позиции авторов о том, что между судебным приставом-исполнителем и взыскателем возникают правоотношения представительства в гражданско-правовом понимании данной категории. Вместе с тем игнорировать отдельные цивилистические начала рассматриваемого вида правоотношения также представляется не корректным. В связи с этим оптимальная правовая модель статуса судебного пристава-исполнителя и организации его отношений со взыскателем – это отношения представителя и представляемого, но не в гражданско-правовом смысле, а с учётом особенностей правового положения судебного пристава-исполнителя и правового режима исполнительного производства, носящего публично-правовой характер.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Нормативные правовые акты
1. Об исполнительном производстве: Федеральный закон от 02.10.2007 N 229–ФЗ (ред. от 14.11.2017г.) // Собрание законодательства РФ. – 2007. – № 41. – Ст. 4849; Собрание законодательства РФ. – 2017. – № 47. – Ст. 6847.
2. О судебных приставах: Федеральный закон от 21.07.1997 N 118-ФЗ (ред. от 03.07.2016г.) // Собрание законодательства РФ. – 1997. - № 30. - Ст. 3590; Собрание законодательства РФ. – 2016. - № 27 (Часть I). -Ст. 4160.
Специальная юридическая литература
3. Гуреев В.А. Проблемы идентификации концептуальной модели развития Федеральной службы судебных приставов в Российской Федерации: Монография. – М.: Статут, 2013. – 408 с.
4. МаксуровА.А.Гражданскоеисполнительноеправоотношениекаксамостоятельныйтипправоотношений//Исполнительноеправо. – 2009. – №3. – С. 9–13.
5. МамаевА.А.Содержаниеправовойосновывзаимоотношенийсудебногопристава–исполнителяивзыскателя//Арбитражный игражданский процесс. – 2016. – №11.С. 50– 54.
6. Решетникова И.В. КомментарийкФедеральному закону«Обисполнительномпроизводстве» ипрактикеегоприменения (постатейный) [Электронный ресурс] // Консультант Плюс: справочные и правовые системы: юридическая литература. – Режим доступа: www.consultant.ru (дата обращения: 09.11.2017г.).
7. Улетова Г.Д. К вопросу о некоторых концептуальных положениях Исполнительного кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] // Консультант Плюс: справочные и правовые системы: научная литература. – Режим доступа: www.consultant.ru. – Дата обращения: 06.12.2017г.
Материалы судебной практики
8. Постановление Конституционного Суда РФ от 12 июля 2007 г. №10–П [Электронный ресурс] // Консультант Плюс: справочные и правовые системы: материалы судебной практики. – Режим доступа: www.consultant.ru. – Дата обращения: 06.12.2017г.
[1] Мамаев А.А. Содержание правовой основы взаимоотношений судебного пристава–исполнителя и взыскателя // Арбитражный и гражданский процесс. – 2016. – №11. – С. 50 –54.
[2] Улетова Г.Д. К вопросу о некоторых концептуальных положениях Исполнительного кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] // Консультант Плюс: справочные и правовые системы: научная литература. – Режим доступа: www.consultant.ru. – Дата обращения: 06.12.2017г.
[3]Об исполнительном производстве: Федеральный закон от 02.10.2007 N 229–ФЗ (ред. от 14.11.2017г.) // Собрание законодательства РФ. – 2007. – № 41. – Ст. 4849; Собрание законодательства РФ. – 2017. – № 47. – Ст. 6847.
[4]Решетникова И.В. КомментарийкФедеральному закону«Обисполнительномпроизводстве» ипрактикеегоприменения (постатейный) [Электронный ресурс] // Консультант Плюс: справочные и правовые системы: юридическая литература. – Режим доступа: www.consultant.ru (дата обращения: 09.11.2017г.).
[5]МаксуровА.А.Гражданскоеисполнительноеправоотношениекаксамостоятельныйтипправоотношений//Исполнительноеправо.– 2009.–№3. – С. 9–13.
[6]МамаевА.А.Содержаниеправовойосновывзаимоотношенийсудебногопристава–исполнителяивзыскателя//Арбитражный игражданский процесс.– 2016.– №11.С. 50– 54.
[7]Постановление Конституционного Суда РФ от 12 июля 2007 г. №10–П [Электронный ресурс] // Консультант Плюс: справочные и правовые системы: материалы судебной практики. – Режим доступа: www.consultant.ru. – Дата обращения: 06.12.2017г.
[8] Гуреев В.А. Проблемы идентификации концептуальной модели развития Федеральной службы судебных приставов в Российской Федерации: Монография. – М.: Статут, 2013. – С. 83.
[9] Улетова Г.Д. К вопросу о некоторых концептуальных положениях Исполнительного кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] // Консультант Плюс: справочные и правовые системы: научная литература. – Режим доступа: www.consultant.ru. – Дата обращения: 06.12.2017г.
[10]О судебных приставах: Федеральный закон от 21.07.1997 N 118-ФЗ (ред. от 03.07.2016г.) // Собрание законодательства РФ. – 1997. - № 30. - Ст. 3590; Собрание законодательства РФ. – 2016. - № 27 (Часть I). -Ст. 4160.