В конце 1960 — начале 1970-х годов я имел честь входить в состав небольшой группы, которая сформулировала основные принципы трансперсональной психологии. Абрахам Маслоу назвал эту новую дисциплину Четвертой Силой в психологии, поскольку она появилась следом за бихевиоризмом, фрейдовским психоанализом и гуманистической психологией. Была предпринята попытка создать максимально расширенную модель человеческой психики, включив в нее как сведения, полученные в ходе современных исследований сознания, так и наиболее значительные духовные традиции мира. Признав духовную сферу одной из важных и заслуживающих должного внимания областей человеческой природы, новая психология устранила серьезные пробелы и ошибочные представления, укоренившиеся в научных кругах.
Трансперсональная психология восприимчива к культурному контексту, что проявляется в ее почтительном отношении к духовным и религиозным традициям древних и коренных культур, а также к различным эзотерическим философским системам и школам мистицизма. Пересмотр теории, вызванный ею, среди прочего отражал революционные данные наблюдений и те вызовы, которые психоделические исследования, антропология, экспериенциальная (эмпирическая) психотерапия, учения о медитации и другие области исследований, посвященные холотропным состояниям сознания, бросили самой парадигме науки.
Одной из самых сложных проблем на раннем периоде существования только что возникшей дисциплины был тот факт, что ее основные положения были несовместимы с традиционной научной мыслью, в которой преобладала декартово-ньютоновская парадигма и которая в философском смысле была прочно привязана к идеям монистического материализма. Ввиду этого новая наука была чрезвычайна уязвима для обвинений в ненаучности, иррациональности и даже «чокнутости». Первопроходцы трансперсональной психологии, будучи убеждены в оправданности своих усилий, с большим интересом следили за революционными изменениями в других научных дисциплинах, ища в них поддержку для своей точки зрения и разработок, которые могли бы помочь устранить эту пропасть между концепциями.
|
|
Ни одна из разработок в науке с новой парадигмой не привлекала большего внимания к ее потенциалу с точки зрения снабжения трансперсональной психологии мощным научным базисом, нежели открытие принципов оптической голографии и их применение в различных областях. Речь идет, конкретнее, о голографической модели мозга Карла Прибрама и теории холодвижения Дэвида Бома. Два эти научных подхода представили мистические переживания и многочисленные трансперсональные явления в совершенно новом свете, описав новые и дотоле неведомые и непостижимые парадоксальные взаимосвязи между частью и целым.
В период охватившего всех энтузиазма по поводу голографического мышления автор бестселлера «Заговор Водолея» («Тпе Aquarian Conspiracy») Мэрилин Фергюсон опубликовала в своем издании «Brain/Mind Bulletin» материал о новом сенсационном пополнении голографической системы понятий — изобретении аргентино-итальянским ученым Уго Дзукарелли технологии холофонического звука. Мэрилин, которая была восхищена работами Уго, пригласила его в США, в местечко Миллбрей под Сан-Франциско, где те из нас, кто проявил интерес, могли в течение недели встречаться с ученым. На этот семинар, который стал выдающимся событием, приехали многие известные специалисты, занимающиеся траснперсональной психологией.
|
|
Уго начал свой семинар с того, что рассказал нам об одном событии из своего детства, которое подтолкнуло его к открытию холофонического звука. Он связывает возникновение своего интереса к вопросам звукового восприятия с давней ситуацией, когда его, тогда маленького мальчика, чуть не сбил тяжелый грузовик. Произошло следующее: он сидел на обочине дороги, спиной к приближающейся машине. Водитель грузовика, избегая столкновения с другой машиной, выехал на обочину, и Уго удалось спастись от смерти лишь в самый последний момент, инстинктивно отскочив в сторону.
Чудом избежав гибели, он впоследствии часто думал об этом происшествии и не переставал удивляться тому, как ему удалось так точно определить источник звука от приближающегося грузовика и среагировать на него соответствующим движением, спасшим его жизнь. Уго увлекся изучением тех механизмов, которые помогают живым существам определять направление звука, и они в итоге привели его в восторг. Проведя тщательные исследования и анализ, он пришел к выводу, что существующие теории звуковосприятия не способны объяснить некоторые важные характеристики восприятия звука человеком и его способности точно устанавливать местонахождение источника звука.
Он заметил, что крокодилам, у которых отсутствует гибкая и подвижная шея, чтобы установить, откуда доносится тот или иной звук, приходится поворачивать всю верхнюю часть тела. Птицы, чтобы справиться с аналогичной задачей, поворачивают голову. Млекопитающие для этих же целей пользуются своей способностью менять положение и форму ушных раковин. Однако человек может точно определить местоположение источника звука, не меняя положения головы и ушей (пошевелить ушами большинство из нас вообще не в состоянии). Более того, установить направление на источник звука способны даже люди, глухие на одно ухо.
|
|
Данные наблюдения привели Уго к мысли, что существующие теории, пытающиеся отнести способность стереофонического звуковосприятия и локализации источника звука на счет процесса сравнения сигналов, поступающих от правого и левого уха, неточны. Он заключил, что, для того чтобы объяснить все удивительные характеристики звуковосприятия, придется предположить, что человеческое ухо выполняет роль не только приемника, но и передатчика и что задачу по локализации источника звука оно выполняет в соответствии с принципами голографии. По его словам, люди, страдающие от звона или шума в ушах, на самом деле слышат звук, испускаемый самим ухом. Тщательно избегая каких-либо технических подробностей, которые могли бы раскрыть секрет его изобретения, Уго пояснил, что свою технологию холофонического звука он разработал, просто смоделировав этот механизм.
Самой важной частью таинственной технологии Уго была полноразмерная модель человеческой головы, которую изобретатель любовно называл «Ринго». Внутри нее размещались записывающие устройства, которые были встроены именно в тех местах, где находятся уши. Ринго постоянно находился в сумке из толстого темного материала, где он был скрыт от любопытных глаз слегка огорченных присутствующих. После короткой вводной части Уго перешел непосредственно к демонстрации. Он подсоединил магнитофон, воспроизводящий холофоническую запись, к устройству, оборудованному рядом разъемов для наушников. Устройство позволяло десяти слушателям одновременно надеть наушники и прослушать экспериментальную пленку Уго.
Мы не могли поверить в то, что сами переживали. Каким-то непостижимым образом запись Уго воспроизводила характерные акустические детали широкого спектра звуков с такой реалистичностью и точной локализацией, что без постоянного визуального контроля было практически невозможно на слух отличить записанный звук от реального события, происходящего в нашем трехмерном мире. Типичным примером такого события был звук приближающегося грузовика — словно эхо того, что в детстве пережил Уго. Когда мы прослушивали эту запись с закрытыми глазами, тело инстинктивно пыталось отскочить в сторону, чтобы избежать удара.
Но это было еще не все. К нашему удивлению, прослушивание холофонических записей Уго чаще всего воздействовало и на другие чувства, порождая многочисленные случаи синеетезии. Под синестезией понимают такое состояние, при котором стимуляция одних органов чувств вызывает реакцию восприятия со стороны других органов. Наиболее распространенным видом синестезии является так называемый цветовой слух, при котором у человека возникают зрительные образы, в то время как он только лишь слышит соответствующие звуки. Синестезия может распространяться и на все остальные органы чувств. Экспериментальные записи Уго не просто воздействовали на все сферы ощущений — они еще и передавали слушателю информацию о других параметрах ситуации, породившей данный звук.
Так, звук ножниц, щелкающих во время стрижки, вызывал реалистичное ощущение, что слушателю стригут волосы, шум парикмахерского фена порождал ощущение струи горячего воздуха, бьющей в волосы, а звук чиркающей о коробок спички создавал образ горящей спички и отчетливый запах сгоревшей спичечной головки. Точно так же чувственный голос женщины, шепчущей что-то вам на ухо, заставлял вас почувствовать ее теплое дыхание. Нет нужды говорить о том, насколько сильное впечатление произвел на нас этот эксперимент.
В ходе обсуждения, начавшегося после демонстрации, несколько участников семинара, которым уже приходилось иметь дело с холофоническим звуком, поделились с остальными еще более интересными примерами, раскрывающими потенциал этой технологии. Они утверждали, что холофонические записи способны не только воздействовать на другие органы чувств, но и вызывать эмоции, в том числе ощущения мистического характера. Они рассказали об эксперименте, в ходе которого группа участников приняла дозу энтеогена MDMA, производную психотропного амфетамина, известного более молодому поколению под названием «экстази». Собравшись в кружок, они хором произносили индийскую мантру «ОМ». По их свидетельству, люди, слушавшие потом холофоническую запись эксперимента, испытывали на себе такие энтеогенные эффекты этого препарата, как видение нуминозного света и чувство всеобъемлющего единения.
В ходе оживленного обсуждения участники семинара становились все более взволнованными. Некоторые из них указали на то, что удивительное воздействие холофонической технологии, похоже, проливает свет на важную роль звуков в различных религиозных традициях и эзотерических направлениях. В этой связи они вспоминали о таинственных магических свойствах, приписываемых иудеями и древними египтянами звучанию букв своего алфавита, о взаимосвязи звуковых частот и изначальных (семенных) звуков с чакрами в кундалини-йоге и нада-йоге, о важнейшем значении звуков в тантрических учениях, искусстве и обрядах и о космогонической силе, которой наделяет звук «ОМ» индийская мифология.
Другие участники обсуждали важные теоретические и практические последствия, которые открытие холофонического звука, вероятно, будет иметь для виртуальной реальности, физиологии и патологии слуха, психиатрии, психологии и психотерапии, кино, телевидения и других сфер развлекательной индустрии. Все мы испытывали радость от этого открытия — еще одного, только что появившегося элемента расширяющейся мозаики новой научной парадигмы, обеспечивающей концептуальную поддержку трансперсональной психологии.
Однако вскоре стало очевидно, что жестко поставленные планы Уго на будущее холофонической технологии представляют собой серьезное препятствие на пути ее широкого использования. Он был полон решимости неукоснительно контролировать способы применения своей технологии, тех людей, кто будет ее использовать, и цели, которым она будет служить. Он хотел быть абсолютно уверен в том, что его технологию не станут использовать во зло. Было понятно, что эта в общем-то замечательная позиция не очень реалистична и что дело все равно закончится переговорами с компаниями, заинтересованными в том, чтобы сделать холофонический звук доступным для широких масс.
Озабоченность Уго возросла еще больше, когда Мэрилин Фергюсон взяла его с собой на студию «Метро-Голдвин-Майер» на предварительный закрытый просмотр нового научно-фантастического фильма «Мозговой штурм», в производстве которого Кристина и я участвовали в качестве консультантов по спецэффектам. «Мозговой штурм» — история о двух ученых, компьютерном гении и блестящем специалисте в области исследования мозга, которые изобрели устройство, имевшее вид шлема, с помощью которого можно записывать опыт и переживания человека и затем предоставлять их другим людям. Легко можно было представить, что этот шлем и является воплощением технологии Уго — точнее, ее гораздо более сложного и усовершенствованного со временем варианта.
По сюжету фильма, это выдающееся изобретение очень быстро попало в руки непорядочных людей, намеревавшихся использовать его в коммерческих и военных целях. Просмотр этой ленты только укрепил страх Уго перед неправедным использованием его принципиально нового устройства. Послужило ли тому основной причиной жесткое решение Уго или нечто иное, но его удивительное изобретение не встретило особого воодушевления в мире, хотя те из нас, кто принимал участие в семинаре в Лос-Гатосе, ждали и надеялись на обратное.
ОКНО В АБСОЛЮТ
Секрет светоносной жабы
В представлении большинства людей первоисточником психоделических веществ является растительное царство. С незапамятных времен туземные народы использовали растения, способные изменять состояние сознания, «плоть богов», для проведения своих ритуалов и духовной жизни. Многое было написано о соме, легендарном растении Вед, которое использовали мистики и провидцы, о разных разновидностях каннабиса, о доколумбовом священном пейоте и магических грибах (теонанакатле), о священных кустах ибоги, используемой в ритуалах африканских племен, а также о напитке обитателей джунглей Южной Америки яхе, или аяхуаска, и многих других.
Гораздо менее известно, что психоделические вещества могут быть найдены также в животном царстве. В 1960 году Джо Роберте, фоторепортер журнала «National Geographic Magazine», описал сильный психоделический опыт с элементами научной фантастики, который он пережил после того, как съел мясо kuphosusfuscus. Эта рыба, обитающая в районе острова Норфолк в южной части Тихого океана, известна среди местных обитателей тем, что вызывает яркие и часто кошмарные видения.
Наиболее знаменательный вклад животного царства в ассортимент любителей психоделиков и духовных ищущих внесли представители рода буфо. Кожа этих жаб, которая содержит психоактивное вещество буфотенин, являлась обязательным компонентом отваров, которые средневековые ведьмы использовали для того, чтобы вызывать видение шабаша. В конце 1960-х годов в «психоделических кругах» распространились слухи о новом необычном способе достигать психоделического опыта — слизывая секреты кожи гигантской жабы аризонских пустынь, bufoalvarius. Этот вид обитает только в Сонорской пустыне, которая занимает южную часть Аризоны и простирается далее на юг, охватывая запад мексиканского штата Сонора.
Поскольку эта жаба является полуводной, для своего выживания она должна постоянно оставаться в окрестностях постоянных водных источников. Поэтому ее основным местом обитания являются русла непересыхающих рек и ручьев Сонорской пустыни. Их образ жизни также обусловлен тем обстоятельством, что более тысячи лет тому назад индейцы племени хохо-кам начали отводить воду из реки Хила для орошения своих засушливых земель и создали целую сеть каналов. Но даже всего этого было бы недостаточно. Природа наделилаbufo alvarius специальными железами, которые расположены главным образом на ее шее и конечностях животного. Эти железы вырабатывают вязкий, белый как молоко секрет, который защищает жабу от жары аризонской пустыни, а также от врагов.
Этот секрет содержит высококонцентрированный 5-метоксидиметилтриптамин (5-МеО-ДМТ), вещество с ярко выраженными психоделическими свойствами. В химической лаборатории это вещество было впервые синтезировано в 1936 году, более чем за двадцать лет до того, как современные американцы открыли его психоделический эффект. Однако коренные жители Американского континента знали об изменяющих сознание свойствах секрета пустынной жабы на протяжении столетий и использовали его в своих шаманских практиках. Как оказалось, тотже самый активный компонент ответствен за психоделическое действие таких нюхательных порошков растительного происхождения, как вирола и эпена, используемых индейцами племен тукано, уайка и арарайбо, живущих в Бразилии и Венесуэле.
Сухой продукт, получаемый путем выпаривания при нагревании секрета кожи bufo alvarius, содержит не меньше 15 % активного вещества. Курение высушенного секрета в течение нескольких секунд вызывает психоделическое состояние, которое может представлять серьезное испытание в психологическом плане из-за быстроты его наступления и сокрушительной интенсивности. Курение или вдыхание от 5 до 15 мг чистого 5-МеО-ДМТ оказывает сходное действие. Открытие психоделического эффекта секрета bufo aivarius психоделическое поколение восприняло как сенсацию. Была даже основана церковь «светоносной жабы», члены которой курили этот продукт в своих церемониях.
Я с большим интересом следил за сообщениями о bufo aivarius, а также о другом психоделическом виде, bufo marinus, который обитает во Флориде. Последний фигурирует в новеллах Карла Хайесена, в которых он повествует об одном бывшем губернаторе, который сошел с ума и поселился в болотах Эверглейдс, где стал гоняться за этими жабами и облизывать их. Поскольку я считал, что сравнение воздействия разных психоделиков имеет большое теоретическое значение, я искал возможности попробовать это новое дополнение к арсеналу фармакопеи. Раньше у меня уже был опыт с некоторыми родственными производными траптамина — с диметилтриптамином (ДМТ) и диэтилтриптамином (ДЭТ) из наших ранних экспериментов в Праге, а также с дипропилтриптамином (ДПТ) из исследований в Мэрилендском центре психиатрических исследований.
К своему великому огорчению, я осознал, что упустил замечательную возможность поэкспериментировать с bufo aivarius во время одного из моих прошлых посещений Аризоны. Я оказался там, в пустыне недалеко от Тусона, в середине июля, в период проливных муссонных дождей, которые временно превратили выжженную солнцем пустынную местность у подножия горной цепи Каталина в районе горы Леммой в полноводную реку двадцати пяти футов шириной и четырех футов глубиной. В течение считанных минут земля покрылась тысячами огромных жаб, которые вылезли из своих подземных укрытий, и тут же начали спариваться. Слушая их громкое, звучное кваканье, я был весьма впечатлен таким экстатическим празднованием жизни. Но поскольку я не был хорошо осведомлен относительно таксономии земноводных, я не знал, что стал свидетелем групповой оргии bufo alvarius, и не воспользовался возможностью попробовать их таинственный эликсир.
Возможность проникнуть в секрет светоносной жабы представилась мне, когда мой друг Пол появился на пороге нашего дома с внушительной порцией 5-МеО-ДМТ. Это вещество не было внесено в список веществ, вызывающих сильное привыкание и не имеющих терапевтической ценности, и для химика достать его не составляло труда, поскольку оно использовалось как исходное звено в синтезе многих других соединений. Мой друг уже имел опыт употребления 5-МеО-ДМТ и вызвался предоставить необходимые инструкции и компетентное руководство.
Под присмотром Пола я поместил небольшое количество белого порошка на поверхность стекла и с помощью бритвенного лезвия постарался еще больше измельчить его. Затем я разделил порошок на две одинаковые кучки, а остаток ссыпал в трубку, набитую сушеной петрушкой. Пока Пол раскуривал трубку, я свернул бумажную долларовую банкноту в тоненькую трубочку и втянул носом обе кучки порошка, каждую отдельной ноздрей. Затем я взял у Пола трубку и сделал две или три глубоких затяжки. Впоследствии я оценил, что общая доза 5-МеО-ДМТ, которую я принял, была весьма немалой — она составляла около 25 мг.
Начало опыта было внезапным и впечатляющим. В меня вдруг ударила космическая молния невероятной силы, которая в мгновение ока потрясла и разрушила всю мою обычную реальность. Я полностью потерял контакт с окружающим миром, который исчез как по волшебству. Раньше, когда я принимал высокие дозы психоделиков, я предпочитал лечь и устроиться поудобней. Но на этот раз подобных проблем даже не возникало, поскольку я полностью утратил осознание своего тела, так же как и окружающей обстановки. После сеанса мне рассказали, что, когда я сделал две затяжки, я несколько минут оставался сидеть неподвижно, как статуя, держа трубку у рта. Кристине и Полу пришлось взять трубку из моей руки и уложить мое тело на кушетку.
Во время предыдущих психоделических сеансов я всегда в основном сохранял ориентацию. Я осознавал, кто я, где нахожусь и почему переживаю необычный опыт. На этот раз все это улетучилось за несколько секунд. Мои повседневные заботы, мое имя, мое местонахождение и моя жизнь исчезли, как по мановению волшебной палочки. Стен Гроф… Кристина… Соединенные Штаты… планета Земля… Эти концепции еще несколько мгновений слабо маячили, подобно сновидческим образам, на периферии моего сознания, а затем окончательно рассеялись. Я усиленно пытался напоминать себе о существовании реальности, которую я знал, но она вдруг потеряла всякий смысл.
Все мои предыдущие психоделические сеансы всегда были наполнены неким богатым специфическим содержанием. Переживаемый мною опыт был связан либо с моей настоящей жизнью — с историей детства, младенчества, рождения и эмбрионального периода, либо с различными темами из трансперсональных сфер — с моими прошлыми жизнями, сценами из истории человечества, архетипическими образами богов и демонов или посещениями различных мифологических сфер. Теперь моей единственной реальностью была масса лучистой пульсирующей энергии необыкновенной интенсивности, которая, казалось, заключала в себе все существование в сжатой и абстрактной форме. Я стал Сознанием, взирающим на Абсолют.
Эта энергия обладала яркостью миллиарда солнц, и все же ее нельзя было сравнить ни с каким светом, который я знал в обычной жизни. Она казалась чистым сознанием, разумом, творческой энергией, выходящей за пределы всех полярностей. Она была одновременно бесконечной и конечной, божественной и демонической, пугающей и экстатической, творческой и разрушительной — все это и гораздо больше. Я не мог подобрать никаких концепций, никаких категорий в отношении того, что я видел. Перед лицом такой силы я не мог сохранить чувство собственного отдельного существования. Моя обычная идентичность была разрушена; я стал единым с Источником. Оглядываясь назад, я почти уверен, что мне довелось ощутить Дхармакаю, Изначальный Чистый Свет, который, согласно тибетской «Книге мертвых», появляется в момент нашей смерти. Хотя все это носило некоторое сходство с тем, что я переживал в моих первых сеансах ЛСД, этот опыт был гораздо более ошеломляющим и сокрушительным, с полной утратой чувства отдельной идентичности.
Моя встреча с Абсолютом продолжалась примерно двадцать минут по обычному времени, как отметили наблюдатели. Что касается меня, в продолжение всего опыта время перестало существовать и утратило для меня всякий смысл. Мне казалось, что прошла вечность, когда в моем поле опыта начали формироваться конкретные призрачные образы и концепции. Я начал воспринимать мимолетные образы космоса с галактиками, звездами и планетами, и затем, наконец, увидел Солнечную систему и в ней Землю с континентами.
Сначала эти образы были очень смутными и нереальными, но постепенно у меня начало возникать ощущение, что, возможно, эти реальности существуют в объективном мире. Постепенно в моем видении сформировались образы Соединенных Штатов и Калифорнии. И наконец, ко мне вернулось ощущение моей обычной идентичности и осознание моей настоящей жизни: Сначала контакт с обычной реальностью был очень слабым. Я осознавал, где я нахожусь и при каких обстоятельствах. Но при этом я был уверен, что доза, которую я принял, была чрезмерной, и теперь я умираю. Какое-то время я думал, что я нахожусь в бардо — промежуточном состоянии между настоящей жизнью и моим рождением в следующем воплощении, как это описано в тибетских текстах.
Постепенно мой контакт с обычной реальностью становился все более плотным, и в конце концов я осознал, что возвращаюсь из психоделического опыта и что я остался жив. Я лежал, все еще ощущая, как будто умираю, но при этом осознавая, что моей настоящей жизни ничего не угрожает. Казалось, что мой опыт умирания относится к сценам из моих прошлых воплощений. Я видел себя в разных драматичных ситуациях, всегда опасных и болезненных, в разных частях света и в разные исторические периоды. В то время как мое тело страдало и умирало в разных контекстах, различные группы мышц в моем теле подергивались и дрожали. Однако, переживая всю свою кармическую историю в своем физическом теле, я пребывал в состоянии глубокого блаженства, совершенно отстраненный от этих драматических проявлений, которые продолжались даже после того, как все специфические содержания исчезли.
Когда я работал в Мэрилендском центре психиатрических исследований, у нас был особый термин для описания состояния, которое наше клиенты переживали в течение многих дней, а иногда и недель, после успешного и хорошо интегрированного психоделического сеанса. Мы называли это «психоделическое последействие». Последействие после этого моего опыта было необычно интенсивным, глубоким и продолжительным. Я мог работать над моей книгой с необыкновенной точностью и сосредоточенностью. Тем не менее, когда я решал сделать перерыв и закрывал глаза, я тут же оказывался в состоянии экстатического восторга и переживал чувство единства со всем существованием. Мои медитации были необычайно глубокими, и они казались мне самым естественным состоянием, какое только можно себе представить.
Со временем повседневная, трезвая реальность все больше отвоевывала свои прежние позиции, а окно в Абсолют становилось все более туманным и непроницаемым. Однако после этого сеанса у меня осталось чувство глубокого уважения и признания моши тех средств, которыми пользуются шаманы. Я часто смеялся над высокомерием традиционных психиатров, которые относились к шаманским техникам как к продукту примитивных суеверий, и считали свои собственные методы, типа свободных ассоциаций на кушетке или поведенческой дезадаптации, истинно научными подходами к изучению психики человека.
После этого опыта я также по-новому оценил принцип, который встречается во многих эзотерических системах, — что самая благородная истина часто обнаруживается в самом низком. По убеждению алхимиков, например, «философский камень зарыт в грязи и навозе». Лично мне самый короткий и быстрый путь к абсолюту показала жаба, животное, которое часто считается символом безобразия. Я вспоминаю об этом каждый раз, когда слышу или читаю известный отрывок из пьесы Шекспира «Как вам это понравится»:
Оно подобно ядовитой жабе,
Что ценный камень в голове таит.
Находит наша жизнь вдали от света
В деревьях — речь, в ручье текучем — книгу,
И проповедь — в камнях, и всюду — благо.
Я б не сменил ее!
МАТЕРИЯ И СОЗНАНИЕ