Летопись эта, озаглавленная *** т. е. «Сливки размышления по части летописания гиджры », и просто *** «Летопись Бейбарса », простирается от 1-го до 724-го года мусульманского летосчисления и состоит из 11 томов (см. Hadji Khalfa II, 121, и III, 537). Автор ее, эмир и девадар Рукнеддин Бейбарс Эльмансури Эльмысри, умерший в Каире, 25 рамазана 725 г. (= 4 сент. 1325 г.), 80-ти лет от роду (Orient. II, 341), был одним из самых приближенных лиц египетских султанов Калавуна и Эннасыра Мухаммеда (Weil, Gesch. der Chal. IV, 331). Вюстенфельд (Die Geschiclitschreiber der Araber, № 390) по недоразумению принял его за одно лицо с султаном Рукнеддином Бейбарсом, погибшим в 709 году. Нижеследующие отрывки под лит. А. взяты мною из рукописи, хранящейся в Британском музее и составляющей, кажется, предпоследнюю или 10-ую часть означенного сочинения, потому что обнимает 655-709 годы гиджры (см. Catal. cod. orient. Mus. Brit. II, pag. 560-562, № MCCXXXIII). К сожалению в ней находится несколько пробелов, как напр. между 661 и 669 (fol. 71-72), между 672-676 (fol. 91-92) и 688-690 (fol. 163-164) годами. Для проверки текста я пользовался летописями Эльайни и Ибнельфората (см. в примечаниях варианты под лит. А. и И.-Ф.), в которые целиком вошли многие статьи Бейбарсовой хроники. Что касается рукописи Бодлеянской Библиотеки № 704, содержащей 9-ую часть Бейбарсовой летописи, то заключающиеся в ней сведения о Золотой Орде не сообщают никаких новых данных. Существуют еще два рукописных извлечения из летописи Бейбарса: одно, под названием *** «Отборные известия », в Милане (см. Hammer, Catalogo dei codici arabi, persiani e turchi della Bibl. Ambrosiana, № 230, в Bibl. Ital. 1839, т. 94), другое, озаглавленное *** «Царский дар по части тюркского владычества », в Вене (Fluegel, Die arab., pers. u. tuerk. Hdschr. der k.k. Hofbibl. zu Wien, II, № 904), из которого мною сообщаются некоторые известия, значащиеся под лит. В. [77] *** [98]
А.
| стр. 77 | В 659 году (= 6 дек. 1260 — 25 нояб. 1261 г.) султан (Эльмелик-Эззахыр) написал к Берке, сыну Саинкана, письмо, возбуждая его против Хулаку, уведомляя его (Берке), что, вследствие непрерывно получаемых известий о принятии им ислама, для него (Берке) обязательна религиозная война (с Хулаку), так как он, вступив в религию ислама, должен воевать с неверными, и т. п. по части возбуждения и подстрекательства. Отправил он к нему это (послание) с одним из Алланских торговцев. Получен был впоследствии ответ его, о котором мы скажем ниже.
В 661 г. (= 16 нояб. 1262 -3 нояб. 1263 г.) прибыли (в Египет) послы Берке, царя Татарского, а именно эмир Джелаледдин, сын Элькади, и шейх Нуреддин Али, с известием, что он принял ислам. При них было письмо от него (Берке), которое содержало поименование тех, кто из татарских домов принял ислам и вышел из толпы неверных, с подробным перечислением их по племенам и родам, (с указанием) отдельных лиц и ратей, младших и старших. Вступили, говорил он (в письме), в [99] религию ислама наши старшие братья и наши младшие братья, с своими детьми, сыновья Будакура с своими чадами и домочадцами, Пулад-Кукаджасу (Кукаджур (?.)) Яншунука (Яншанука (?.)) и находящееся на землях их Кудагу, Караджар, Танушбуга (Танушукбуга (?.)), Ширамун, Бузбаку, Менгкадар с своими ратями и слугами, Беккадак-Байнал, Тукузогул, Кутлугтимур, Аджи с своими детьми, Дурбай и десятитысячный отряд, который двинулся для набега на Хорасан, да все те, которые отправились вместе с Байджу, как напр. Байнал-Ноион и Айкаку. Все они приняли ислам, без исключения, ввели у себя уставы и правила (ислама), плату зеката, обязанности участвовать в газавате и джихаде, по пути Аллахову, и произнесли (слова): хвала Аллаху, который наставил нас на этот (путь) и мы никак не попали бы (на этот путь), если бы нас не направил Аллах, и мы произнесли: «уверовал Посланник (Аллахов) в ниспосланное ему Господом его и т. д. (см. Коран II, 285)». И да узнает султан, что я сразился с Хулаку, который от плоти и крови моей, для вознесения превыше всего слова Аллахова, из усердия к исповеданию ислама, ибо он (Хулаку) мятежник, а мятежник не верует в Аллаха и посланца его; я отправил, в сообществе послов султана, моих гонцов и послов, как то: Арбугу, Уртимура и Унамаса, да послал вместе с ними Ибншихабеддина Гази, присутствовавшего при побоище, чтобы он рассказал султану те чудеса сражения, которые он видел своими | стр. 78 | глазами; затем, чтобы изложить султану, что он (султан) споспешествует благодати и счастью, поставив в царстве правоверных имама из дома Аббасова, т. е. Эльхаким-биамриллаха. Я благодарил за его попечение и восхвалял Аллаха всевышнего за это, в особенности, когда до меня дошло известие о походе его (султана) с мусульманскими войсками в Багдад и освобождении этой области из рук неверных. Помечено было это послание 1-м числом реджеба 661 года (= 11 мая 1263 года), из местности Итиль, и было это послание длинное, содержавшее в себе подробное и обстоятельное изложение; это же (только) краткое извлечение из него. Вместе с ними (послами Берке) вернулись послы султана: эмир Сейфеддин Кушарбек Эттюрки, (бывший) гардеробмейстер Харезмшаха, и [100] правовед Медждеддин Эррудзравери. Султан обласкал послов Берке и послов Ласкариса, прибывших вместе с ними, и изготовил для Берке в подарок всяческие прекрасный вещи, как то: писание священное, писанное, как говорят, (халифом) Османом, сыном Аффана, разноцветные подушки и ковры для (совершения) молитвы; венецианские материи и левантские платья; ковры из кож с навесами и из шкур; мечи Калджурские с насечками; позолоченные булавы; франкские шлемы и позолоченные латы; крытые фонари; шандалы; механизмы (органы?) с футлярами, светильники двойные, с плакированными подставками; седла харезмские; коврики для совершения намаза; уздечки — все это с инкрустациею из золота и серебра; луки с кольцами, луки для метания ядер и луки для метания нефти; копья камышовые и дротики; стрелы в ящиках; котлы из змеевика; позолоченные лампады на серебряных позолоченных цепочках; черных служителей и прислужниц-поварих; быстроногих арабских коней и нубийских верблюдиц; ходких вьючных животных; обезьян, попугаев и разные другие предметы. Он облачил послов в одежду рыцарства и в месяце рамазане того же года (= 9 июля — 7 авг. 1263 г.) отпустить их восвояси.
Прибытие искавших убежища Татар из войска Хулаку. 6-го дзульхиддже 661 г. (= 11-го окт. 1263 г.) прибыл (в Египет) большой отряд Татар, искавших убежища и пожелавших принять ислам. То была толпа более чем в 1000 душ, в числе их старшины: Керемун, Амтагия, Нукия, Джабрак, Каян, Насагыя, Табшур, Набату, Санджи, Джуджулан, Уджкурка, Уркук, Кирай, Сулагыя, Менкадым и Сураган. Это были | стр. 79 | сторонники Берке, отправившего их на помощь к Хулаку; они находились при нем (Хулаку) некоторое время; когда же между ним и между Берке произошло столкновение и усилилась вражда, то Берке написал им, чтобы они покинули Хулаку и прибыли к нему (Берке), а если не могут направиться к нему, то присоединились бы к войскам Египетских владений. Прибыв (в Египет), они приняли ислам и подверглись обрезанию. Упомянутые старшины их выдвинулись вперед и были сделаны эмирами. Им были назначены наделы и хоры музыкантские, розданы деньги, одежды и подарки, да отведено помещение в Эльлуке. По этому поводу кади [101] Мухьиэддин, сын Абдеззахыра, сказал (следующие стихи): «О владыка мира, который даровал народам мир, который правосудием освободил нас от зла, губившего нас, ты, к которому Татары идут один за другим добычей как бараны; они боялись, что мечи твои будут гнаться за ними, как мщение, и пришли все ко двору твоему, чтобы укрыться в нем как в хареме. Они нашли в нем защиту от (всех) тех бед и невзгод, которых они боялись; они поставили тебя щитом (своим) и прах твоих коней предметом поклонения; они протянули для примирения руку, столь долго окрашивавшуюся кровью. Ты отвел им по части наделов то, что полагается тем, чьи сердца склоняются к исламу. Да не перестанет никогда само время служить тебе, о царь царей!»
В 669 (= 20 авг. 1270 — 8 авг. 1271 г.) году прибыло (в Египет) послание от Ису-Ногая, родственника царя Берке и главного предводителя войск его. Вот копия с него: «Отправлено это письмо Ису-Ногаем к Эльмелик-Эззахыру. Хвалю Аллаха всевышнего за то, что он включил меня в число правоверных и сделал меня (одним) из тех, которые следуют вере очевидной». За тем (следует): «это послание наше заключает в себе две цели: одна из них — привет и поздравление от нас тебе (Вместо последних двух строк у И.-Ф. сказано: «и я молюсь за печать посланничества, за удостоверение доказательству за главу ниспосланных и за предстоятеля благочестивых, Мухаммеда, да будут благословение и мир Аллаха над ним, над братьями его, пророками, над сторонниками его, избранниками (чит. ***), людьми истины и обладателями крепости».), другая та, что от Арбуги услышали мы, что для скрепления союза своего | стр. 80 | с отцом нашим, Беркеханом, он (султан) пожелал иметь сведения о сыновьях и родственниках его (Берке) и о том, кто из них принял ислам. Когда это было (нам) сообщено, то мы искренно полюбили Эльмелика-Эззахыра, который верен своему слову, и сказали: осведомление его о нас (происходит) только от усердия его к исламу и искренности стремления его к укреплению союзов. Мы написали это послание, при содействии Уртимура и Тукбуги, для оповещения (тебя), что мы вступили в ислам и уверовали в Аллаха, в то, что пришло от Аллаха, да в ниспосланного Аллахом. То, что мы сказали, заслуживает доверия; мы идем [102] по пути отца нашего Беркехана, следуем за истиной и уклоняемся от лжи. Да не прекратится пересылка писем (между нами). Мы с тобою, как кончики пальцев на руке: действуем за одно с тем, кто с тобою в согласии, и противимся тому, кто тебе противится». Написан был (такой) ответ от него (султана): «послано это письмо к высокостепенному, достопочтенному, родовитому, воинствующему во славу господа своего, озаренному светом сердца своего, сокровищнице мусульман и помощи верующих, Ису-Ногаю, да наполнит Аллах сердце его верою, да возьмет его под свое покровительство по части его дел земных и загробных, да окажет ему то, что оказал «последователям», по части благодеяний. Мы извещаем его о прибытии от него послания, которое радует слух и сердце и сулит успех победы, и мы нашли, что оно ограничивается разъяснением искренности его исповедования и следования по стопам Беркехана в защите им религии и войны его против неверных. Это в наших глазах такое с его стороны дело, которое не должно быть ни оставляемо, ни забываемо. И вот мы прочли изречение Аллаха всевышнего: «этого-то мы и желали» (Коран XVIII, 63.); мы воздали Аллаху славу за то, что он умножил им число верующих и поставил его по эту сторону для того, чтобы он всецело предался борьбе с неверными. Известно, что пророк воевал со своими родичами-родственниками и не одобрял тех, кто желал, чтобы он находился при оставшихся (дома). Цель (послания) — напоминание об этом и поднесение поздравления тому, кто на стороне хранимой, чье зрение озарил Аллах, так что он направился на путь истины и подражал царю Беркехану — да благоволит к нему Аллах — в священной войне его, и кто продолжает войну, за ведение которой — нами на Западе, ими (вновь обращенными) на Востоке — Аллах назначил нам и им награду, пока не будет сокрушено могущество неверных и познает неверный для кого (уготована) будущая жизнь, да будут покинуты соратники многобожников, — у злодеев нет истинных помощников!» Конец (письма) содержал подстрекание против Татар и натравливание на них.
| стр. 81 | В 670 г. (= 9 авг. 1271 — 28 июля 1272 г.) дошло до [103] султана известие, что Марсельские франки захватили на море корабль, на котором (находились) послы царя Менгутемира, государя Татарского в Северных странах, да толмач, отправившийся к нему от султана, и что они привезли их пленными в Акку. Тогда он (султан) послал к франкам потребовать их от них. Они (франки) отпустили их и прислали их да то, что у них (взятых в плен) было отнято.
О смерти султана Иззеддина Кейкауса, властителя Румского, в странах Северных, у Татар. Уже выше (Заметки, на которую ссылается автор, недостает в рукописи.) мы упомянули, что Берке, царь Татарский, перед смертью своею, снарядил войско для завоевания Стамбула. Оно вернулось (оттуда) и увело с собою султана Иззеддина из крепости, в которой были заключены он и сыновья его со своими детьми. Он оставался у них (Татар), до тех пор, пока приключилась смерть его в этом году (677 = 25 мая 1278-13 мая 1279 г.). Когда он умер, то Менгутемир старался женить сына его, султана Масуда, на жене отца его, Урбайхатуни, но Масуд отверг это неслыханное предложение, возмущаясь его безобразием, безнравственностью и уклонением от пути законности, и ему не было другого спасения от нее, как бегство от нее. Он (действительно) и бежал оттуда в сопровождении двух сыновей своих, из которых одного звали Меликом, другого Карамурадом... (Дальнейшая судьба Масуда и Урбайхатуни, указанная автором в той же главе, не входит в круг нашего исследования и потому здесь не сообщается.).
В 680 г. (= 22 апр. 1281 — 10 апр. 1282 г.) султан (Эльмелик - Эззахыр), вступив на престол да рассмотрев дела свои и начав с того, с чего цари должны начинать свои действия, разослал во все стороны послов с разными посланиями. Так он послал к Кайду, Татарскому царю Восточных областей, т. е. Кайду, сыну Каджи, сына Тули, сына Чингизхана, возбуждая его против его врагов и подстрекая его к нападениям (на Хулагуидов). Послал он также к Менгутемиру, царю Татарскому в Северных областях, уведомляя его о своем восшествии на царский престол и утверждении своем в [104] господстве над государствами мусульманскими, возобновляя с ним дружбу и подстрекая его к войне с неверными и с отступниками.
О смерти Менгутемира, сына Тогана, сына Бату, сына (Душихана, сына) Чингизхана, царя Татарского в Северных областях. В 680 году (= 22 апр. 1281 — 10 апр. 1282 г.) пришли известия о смерти его в местности, известной под именем Аклукия. Причиною смерти его был нарыв, образовавшиеся в горле | стр. 82 | его; он проколол его и умер от него. Оставил он по себе девять детей мужеского пола, а именно: 1) Алгуя, мать которого Джиджекхатунь пользовалась почетом и уважением, потому что была из родовитого дома; 2) Бурлюка; З) Сарайбугу; 4) Тогрулджу; 5) Малагана; 6) Тудана; 7) Токту; 8) Кадана и 9) Кутугана. Из братьев же по отцу у него были: Туданменгу и Аукаджи. Старшим из них был Туданменгу. Он утвердился на царстве и удалил от себя сыновей брата своего, Царствование его продолжалось 16 лет. Говорят, что он (Менгутемир) умер в ребиэльэввеле 679 г. (= июле 1280 г.).
О воцарении Туданменгу (Тогана), сына Бату, сына (Душихана, сына) Чингизхана, в Северных областях, в 681 г. (= 11 апр. 1282 — 31 март. 1283 г.). В этом году Туданменгу вступил на престол царский в Сарае, после смерти брата своего, Менгутемира. Говорят (некоторые), что он вступил на престол в 680 году, в месяце джумадиэльахыре (= авг. 1281 года). Султан (Египетский) уже (ранее) отправил к Берковичам двух послов, Шемседдина Сонкора Эльгутми и Сейфеддина Балабана, тюркского окольничего, и послал с ними 16 тюков тонких материй, из которых часть (была назначена) для Менгутемира, часть для брата его Аукаджи, часть для Тутаменги, часть для Тулабуги, и часть для Ногая, который был у них (Татар) полководцем и пользовался между ними почетом. За тем из упомянутых материй часть была для жен (ханских), т. е. для Джиджекхатуни, Олджайхатуни, Туилунхатуни, Тудаюнхатуни, Султанхатуни и Хутлухатуни, часть для эмиров, как то: для эмира Маву, начальника левого крыла, для эмира Тайры, начальника правого крыла, часть для Кутлуки, жены Аукаджи, и часть для владетеля Румского, султана Гыяседдина Кейкобада, сына Иззеддина Кейхосру. Подарки эти [105] состояли из роскошных тканей, покрывал, драгоценностей, луков, панцирей и шлемов. Когда оба посла прибыли, то они застали Менгутемира умершим и на престол уже вступил Туданменгу. Они поднесли подарки ему. Он принял их и обрадовался им. Ко двору султанскому прибыли письма посланников с известием об этом.
В 682 г. (= 1 апр. 1283 — 19 март. 1284 г.) прибыли (в Египет) послы от Туданменгу, сидевшего на царском престоле Берковичей, с известием о принятии им ислама и с манифестом о воцарении его. Они были из Кипчацких правоведов; один из | стр. 83 | них назывался Медждеддин Ата, а другой Нуреддин. Представили они собственноручно письмо от него (Тудаменгу), писанное по-монгольски. Оно было переведено на арабский язык и содержало извещение о вступлении его в веру ислама, о восшествии его на престол и о том, что он ввел постановления религиозные и законы мусульманские, что он возложил поручение на прибывших правоведов, да (просьбу о том) чтобы им было оказано содействие для совершения священного паломничества (в Мекку), к которому они стремятся. Словесно они доложили, что он (Тудаменгу) просит султана дать ему титул из прозвищ мусульманских, знамя халифское и знамя султанское, с которыми он мог бы сражаться против врагов религии. Султан снарядил упомянутых правоведов в Хеджаз священный и, по возвращении их, отправил их наилучшим способом к месту назначения.
В (том же) 682 году султан послал Сейфеддина Балабана Большого Эльхалеби и Музаффареддина Мусу, сына Гарса, посланниками к Туданменгу, Ногаю и Кайду, и вместе с ними эмира Кутугана и Шемседдина, сына Абушевариба.
Об отречении Туданменгу, сына Тогана, сына Бату, сына Душихана, сына Чингизхана, от царства в Северных областях. В 686 году (= 16 февр. 1287 — 5 февр. 1288 г.) Туданменгу обнаружил помешательство и отвращение от занятий государственными делами, привязался к шейхам и факирам, посещал богомолов и благочестивцев, довольствуясь малым после большого. Ему сказали, что коли есть царство, то необходимо, чтобы им правил царь. Он указал на то, что он уже отрекся от него (царства) в пользу братнина сына своего Тулабуги, да что его душа [106] обрадовалась этому. И согласились с ним жены, братья, дяди, родственники и приближенные. Царствование его продолжалось около 5 лет. Были у него сыновья Узменги, Сарайтимур и Сукай.
О воцарении Тулабуги, сына Менгутемира, сына Тогана, сына Бату, сына Душихана, сына Чингизхана, в Северных областях, на престоле Берке и поход его в землю Краковскую, для ограбления ее. В 686 году Тулабуга стал | стр. 84 | царствовать вместо дяди своего Туданменгу, снарядился в поход и отправился с войсками своими в землю Краковскую (Крулевскую?) для опустошения ее и войны с жителями ее. Он послал (также) к Ногаю, приказал ему двинуться с находящимися у него войсками, чтобы сообща напасть на землю Краковскую. Ногай отправился с теми десятками тысяч, которые были у него. Сошлись они оба в предположенном месте, разлили повсюду опустошение, грабили что хотели, убивали, кого хотели и (за тем) вернулись. Между тем уже настала зима, выпало множество снега и стали затруднительны пути. Ногай с бывшими при нем (войсками) отделился от него (Тулабуги), отправился в свои зимовья и невредимо добрался (до них) со всеми своими. Тулабуга же пошел по бесприютным пустыням и непроходимым степям и сбился с главной дороги. Его (самого) и войско его постигли чрезвычайное затруднение и бедствие; большая часть их погибла от сильной стужи и недостатка сил. Уцелели лишь немногие из них. Это крайне огорчило Тулабугу, и он заподозрил Ногая в том, что все это случилось по его козням и интригам, из-за того, чтобы погубить войско его и извести род его. В него закралась вражда и вселилась злоба за то, что его и войско его постигла сильнейшая беда, которая довела их до того, что они ели мясо животных, служивших им для верховой езды, и собак, которых они взяли с собой, да мясо тех из них, которые умирали от голода. Со сподвижниками его при преследовании Ногая случилось то, что мы расскажем в своем месте, когда дойдем до того момента.
Об умерщвлении Тулабуги, сына Менгутемира, сына Тогана, сына Бату, сына Душихана, сына Чингизхана, царя Татарского в Северных областях. В 690 году (= 4 янв. — 23 дек. 1291 г.) было избиение Тулабуги, царя Татарского, сидевшего на престоле Берке. Произошло это таким образом. Когда он [107] отправился в поход на страну Краковскую, как мы сказали, то к нему присоединился Ногай. Они удовлетворили свое желание относительно ее и каждый из них вернулся в свои места и свои зимовья. Ногай пошел путем удобным и прибыл (домой) с войском своим невредимо; Тулабуга же отправился дорогами затруднительными и большая часть бывших с ним умерла от голода, стужи и лишений, как мы это объяснили (выше). Утвердилась между тем и другим ненависть и ухудшились мысли его (Тулабуги) к нему (Ногаю). Он (Тулабуга) решился погубить его (Ногая) и | стр. 85 | согласил на это находившихся при нем (Тулабуге) друзей своих и сыновей Менгутемира, приставших к его отряду. Но Ногай был старик опытный и искусный в устройстве козней. Дошло до него то, что Тулабуга замыслил против него и что он собрал вокруг себя войска. Потом он (Тулабуга) стал звать его к себе под предлогом, что нуждается в его присутствии для советов и для испрошения его мнения. Ногай вошел в сношения с матерью Тулабуги и сказал ей: «сын твой еще царь молодой, я хочу наставить его и научить приемам, полезным для установлены порядков и определения внешних и внутренних дел его, но мне нельзя взяться за это иначе, как в уединенном месте, куда не забрался бы никто кроме него; я желаю встретить его с небольшим числом людей, и чтобы около него не было никого из тех войск, которые он собрал вокруг себя». Женщина эта поддалась его словам и обманулась его посланием: она посоветовала сыну своему войти с ним в соглашение и отклонила намерение его от враждебных действий против него. Тулабуга распустил войско, которое уже успел собрать и послал к Ногаю, пригласить его к себе. Тот снарядился в путь, собрал свое войско и послал к тем сыновьям Менгутемира, которые были расположены к нему, т. е. Токте, Бурдюку, Сарайбуге и Тудану, чтобы они присоединились к нему. Потом он ускорил путь, делая большие переходы (Буквально: свертывая станции и сближая привалы.), пока не приблизился к тому месту (пребывания) Тулабуги, в котором оба условились сойтись. Тогда он бывшее с ним войско и находившихся при нем сыновей Менгутемира, т. е. Токту и вышеупомянутых братьев его, оставил в [108] одном месте в засаде и, взяв с собою (лишь) небольшое количество людей, направился к Тулабуге. Тот выехал к нему на встречу спокойно и с полным доверием к нему, взяв с собою Алгуя, Тогрулджу, Малагана, Кадана и Кутугана, сыновей Менгутемира, бежавших к нему и приставших к Тулабуге. Сошлись Тулабуга и Ногай и принялись за беседу и совещания. Заметил Тулабуга (что замышлялось против него) только тогда, когда уже подъехали к нему всадники и окружили его. Он растерялся, и его поразило сплетение козней и интриг Ногая. Войско остановилось, выжидая, что ему прикажет делать Ногай, чтобы исполнить его (приказание). Он приказал им спешить с коней Тулабугу и бывших при нем сыновей Менгутемира и они спешили их; приказал он связать их и связали их. И сказал он Токте: «вот этот завладел царством отца твоего и твоим царством, а вот эти сыновья отца твоего согласились с ним схватить и убить тебя. Я отдал их в твои руки; умертви их, как хочешь». Им | стр. 86 | покрыли головы и переломили спины. Это были Тулабуга, Алгуй, Тогрулджа, Малаган, Кадан и Кутуган, сыновья Менгутемира.
О воцарении Токты, сына Менгутемира, сына Тогана, сына Бату (сына Душихана), сына Чингизхана. В 690 году в Северных областях вступил на престол, после Тулабуги, Токта. Когда Ногай вручил ему царство и утвердил его на нем, то он (в тоже время) пристроил у него и действовавших за одно с ним братьев его: Бурлюка, Сарайбугу и Тудана, и сказал: «эти братья твои будут к услугам твоим; благоволи к ним». Потом Ногай вернулся восвояси. Остались у него в памяти эмиры, соединившиеся с Тулабугой против него, когда тот послал пригласить его к себе, и распорядился он с ними, как будет рассказано ниже.
О казни Токтою упоминаемых эмиров. В 692-м году (= 12 дек. 1292 — 1 дек. 1293 г.) Ногай отправил жену свою Байлакхатун к царю Токте с посланием, которое она повезла к нему, и с указанием, которое он ей поручил передать ему. Когда она прибыла в орду, то он встретил ее с почетом и ублажал ее пирами и подарками. Так она попировала несколько дней. Потом он спросил ее о причине ее прибытия. Она ответила ему: «отец твой говорит тебе, что на пути твоем осталось еще несколько [109] терну; так ты очисть его». А что это за терн? спросил он. — Тогда она назвала ему эмиров, которых ей указал Ногай, как то: Кильтикая, Ютука, Каракуюка, Маджара, Баринтокту, Куби, Юку, Туратемира, Алтемира, Туку, Байтару, Баймеликтемира, Байтуктемира, Байгурактаджи, Баруха, Малджуку, Бурулги, Кунджука, Судука, Караджина, Хаджари, Ишку и Баянджи. Это те, которые соединились с Тулабугой против Ногая. Когда она передала ему это послание и сообщила ему это словесное поручение, то он (Токта) потребовал к себе этих эмиров одного за другим и умертвил их всех. Байлакхатун вернулась к Ногаю и сообщила ему об умерщвлении их. Тогда улеглось беспокойство его и прекратилось опасение его. Получили (тогда же) силу дети и внуки его, а было у него детей мужеского пола трое: Джека, Тека — оба сына были от одной матери — и Турай от другой жены, да дочь, по имени Тугулджа, и сын дочери, который назывался Актаджи. Дочь эта была замужем за неким Тазом, сыном Мунджука. Усилилось могущество их, и окрепли власть и значение их.
| стр. 87 | В 693 году (= 2 дек. 1293 — 20 нояб. 1294 г.) Ногай, сын Татара, сына Могола (sic), сына Душихана, сына Чингизхана, правитель в Северных областях, казнил множество Татар. Мы уже говорили о том, как он выдвинулся и усилился в этих странах, благодаря жене царя их Менгутемира, по имени Джиджекхатуни. Она правила (государством) во времена мужа своего и в царствование Туданменгу, севшего на престол после него. Стал им в тягость гнет ее, и они пожаловались на нее Ногаю, который приказал задушить ее. Она и была задушена; вместе с нею был убит эмир, который находился под ее защитою и выполнял приказания ее. Имя его Байтара.
О начале вражды между Токтой, царем Татарским в Северных областях, и между упомянутым выше Ногаем. В 697 году (= 19 окт. 1297 — 8 окт. 1298 г.) началась вражда между Токтой, сыном Менгутемира, царем из дома Берке, и между Ногаем по (разным) причинам, из которых одна та, что Байлак, жена Ногая, стала бояться двух сыновей его (Ногая), Джеки и Теки, которые выказывали ей непочтение и презрение; она настроила против них Токту и послала к нему подстрекать его против [110] них. Другая причина та, что некоторые эмиры Токты почувствовали страх вследствие одного дела, дошедшего до них о нем, покинули его и ушли к Ногаю, который принял их (у себя), обласкал их, отвел им места на своей земле и одного из них, Таза, сына Мунджука, женил на дочери своей. Токта послал (к Ногаю) требовать их от него, но тот не выдал их ему. Это разгневало его (Токту) и раздражило. Он отправил к нему (Ногаю) посла, и вместе с ним послал соху, пук стрел и горсть земли. Прибыв к нему (Ногаю) и представив ему то, что было с ним, посол сказал: «вот это послание (служит) уведомлением, а вот эти знаки — указкою и намеком». Собрал он (Ногай) старейшин своего народа и советников своих, и сказал: «что по-вашему означают эти указки и чего хочет Токта присылкою земли, стрел и сохи?» Каждый из них высказывал свое мнение и приискивал способ толкования сей (загадки). Тогда он (Ногай) сказал: «вы не угадали цели и не отыскали настоящего смысла. Я поведаю вам намерения его и объясню вам сокровенность его сердца. Что касается сохи, то он (ею) хочет сказать: если бы вы ушли в самую глубь земли, все-таки я выкопаю вас (оттуда) этою сохою; что касается стрелы, то он (ею) хочет сказать: «если бы вы поднялись до самого поднебесья, то я все-таки этою стрелою заставлю вас спуститься (оттуда); что же касается земли, то он говорит: выбирайте себе землю, на которой произойдет встреча (наша)». Они поняли, что он угадал значение этого (намека) и понял смысл послания Токты и посла его. Он отпустил посла и сказал (ему): «скажи Токте, что наши кони хотят пить и мы хотим напоить их водою из Дона». | стр. 88 | Это река близь Сарая и на ней находятся становища Токты. Вернулся посол с этим ответом и стал снаряжаться Токта, собрал рати свои, приготовил отряды свои (к бою), и двинулся навстречу ему (Ногаю).
О первом столкновении между Токтой и Ногаем. В этом же (697) году царь Токта, сын Менгутемира, царь Татарский, отправился на войну против Ногая и сыновей его, когда они выказали ему сопротивление и выступили против него врагами, а это (произошло) оттого, что Ногай долгое время был правителем царства, неограниченно распоряжавшимся Берковичами, смещал тех из [111] царей их, кто ему не нравился и ставил (тех), кого сам выбирал, как мы уже сказали выше, да хотел, чтобы это так продолжалось (и впредь) и чтобы он (Ногай) оставался правителем этих стран. Но Токте не понравилось быть подвластным ему; он старался сразиться с ним и хлопотал о войне с ним. Дошло до Ногая и сыновей его известие о приближении его (Токты) к нему и о намерении его воевать с ним (Ногаем) и собрал он войска, бывшие при нем, да тьмы, находившаяся под его начальством, и предводителей, присоединившихся к нему и подчинившихся ему, как то: Таза, сына Мунджука, которого он женил на своей дочери, Тунгуза, сына Каджана, Абаджи, сына Курмыши, и двух братьев его Караджина и Янджи, Маджи, Судуна, Аладжа, Сангая, Кушуба, Салгая, Ашика, Кунджука, Шубуткая, Теркерия, Кутлубугу, Могултая и с ними более 200,000 всадников. Каждый из этих двух двинулся, чтобы устремиться на своего противника. Они сразились при реке Яса (Аксай?), лежащей между владениями Токты и владениями Ногая. Токта и войска его потерпели поражение и обратились в бегство. Добежали они до реки Дона; часть из них переправилась через нее и спаслась, а часть бросилась в нее и утонула. Ногай приказал своим войскам не преследовать бегущих и не бросаться на раненных, захватил добычу, пленных и багаж (неприятельский) и вернулся восвояси.
Об умерщвлении Актаджи, сына дочери Ногая, в Кафе. В 698 году (= 9 окт. 1298 — 27 сент. 1299 г.) было убито в городе Кафе упомянутое лицо, вследствие того, что дед его Ногай, поразив царя Токту, овладел областями (его) и послал сына дочери своей в земли Крымские, чтобы собрать подати, наложенные на жителей его (В приписке на поле сказано еще: «потому что он (Токта) подарил ему (Ногаю?) его (Крым); тот (Таз) отправился туда, и вместе с тем эмир по имени Эльтабрас, сын Касра (?), да войско приблизительно в 4000 всадников».). Тот пришел в Кафу, а это город (принадлежащий) Генуэзским франкам, между Стамбулом и между | стр. 89 | Крымом, и потребовал от ее жителей денег. Они угостили его, поднесли ему кое-что для еды и вино для питья. Он поел, да выпил вино и одолело его опьянение. Тогда они (жители) напали на него и [112]
убили его. Известие об умерщвлении его дошло до Ногая, деда его, который отправил в Крым огромное войско (В приписке сказано: «в сообществе Маджи, одного из эмиров».). Оно ограбило его (город Кафу), сожгло его, убило множество Крымцев, взяло в плен находившихся в нем купцов мусульманских, алланских и франкских, захватило имущество их, ограбило Сарукерман, Кырк-Иери (= Чуфуткале), Керчь и др.
Об умерщвлении Абаджи, сына Курмыши, и братьев его. В 698 году были убиты Абаджи, сын Курмыши, и брат его Караджин. Это были сыновья Курмыши. Их было всего три брата, принадлежавшие к числу старших военачальников и командовавшие тьмами в Северных областях. Они были равны Ногаю по могуществу, значению и численности войска, согласились с ним воевать против Токты, тревожили (?) его вместе с ним (Ногаем) и помогали ему против него (Токты). Когда дело Ногая уладилось, то получили власть и сыновья его, т. е. Джека, Тека и Турай, а на долю сыновей Курмыши не выпало то, чего они ожидали от них. Произошел между ними раздор и они, т. е. Абаджи, Караджин и Янджи, решились отделиться от них, и перешли на сторону Токты. Дошло это до Ногая и сыновей его. Тогда он (Ногай) отрядил сыновей своих: Джеку, Теку и Турая, чтобы вернуть их и удержать их от перехода к Токте. Сошлись оба отряда, бились целый день, пока их разделила ночь, и улеглись в полном вооружении. Когда настала ночь, то из войска сыновей Курмыши убежал эмир, по имени Кутугу, начальник тысячи всадников, и отправился к сыновьям Ногая. Встали утром и заметили отсутствие его и отряда его, но ни одна из обеих сторон не выступила вперед для боя с другой. Когда настал вечер, сыновья Курмыши развели огонь и решились вернуться. Сыновья Ногая подослали к ним (людей), обратились к ним с ласковыми речами, обманули их и сказали: «нет надобности враждовать и воевать; мы родственники и близкие друг другу люди. Лучше всего прекратить ненависть и заключить мир, как было (прежде)». Они успели уговорить Янджи, младшего (из братьев), и он перешел на их сторону. Тогда они стали просить его, чтобы он уговорил братьев своих и склонил их к [113] примирению и соглашению. Он (Янджи) вернулся к брату своему Абаджи, передал ему слова их и просил его соединиться с ними. Тот поверил словам его и лично отправился к ним. Караджин же, брат их, который внушал им быть осторожными (?) и управлял войском их, остался на месте и не отправился с братом своим. Тогда они вступили в переговоры с матерью его относительно отправки его; она посоветовала ему отправиться и заключить | стр. 90 | мир. Он и отправился, но когда два брата, Абаджи и Караджин, собрались у сыновей Ногая, то они (последние) убили обоих. Узнав об этом, Янджи не вернулся к ним, а спасся сам. Сыновья Ногая, ограбив тьмы Абаджи и брата его, большую часть их перебили и увели в плен и неволю. Могущество их усилилось, войска их умножились, и власть их расширилась. Они превзошли даже отца своего.
О втором столкновении между царем Токтой, сыном Менгутемира, и между Ногаем и сыновьями его; умерщвление Ногая в упомянутом (699-м) году. В этом году (= 28 сент. 1299 -15 сент. 1300 г.) царь Токта, сын Менгутемира, решился пойти войною на Ногая, чтобы отомстить ему и затушить огонь гнева своего. Случилось так, что несколько эмиров Ногаевых, на которых он вполне полагался и которые полагались на него, покинули его, и ушли к Токте. Благодаря им, укрепилась его решимость и усилилось желание отомстить. Это были Маджи, Судун, Утрадж, Акбуга и Тайта, и с ними 30,000 всадников. Он решился идти на них (т. е. Ногая и его сыновей) и дошло до них (известие), что он направляется к ним, собрав известное количество войск и пригласив к себе вспомогательный полчища. При нем находились ханы и начальники десяти тысяч: отступник (?) Токта, Мунджук, Джехеркес, Янджи, Салджудай, Яблак, Толоктемир, Акбуга, Алтабуга, Качмаз, братья царя: Бурлюк, Сарайбуга и Тудан, и перешедшие к нему из войска Ногая эмиры, о которых мы говорили уже выше. Отправились Ногай и сыновья его, Джека, Тека и Турай, эмиры его и войско его, и приготовились к встрече. Когда оба войска находились друг от друга на расстоянии одного дня, то он (Ногай) отправил человека, но имени Буга, с сотнею всадников, разведать ему и узнать, где находится Токта, и какое с [114] ним войско. Тот отправился на разведку их, но когда он выследил их, то они окружили его и перебили всех, бывших с ним. Успел спастись только он сам и, вернувшись, сообщил Ногаю, что они настигли его. Двинулись Ногай, сыновья его и те, которые находились при нем. Оба войска сошлись в местности, называемой Куканлык, и сразились. Поражение постигло Ногая во время заката солнца. Сыновья и войска его обратились в бегство и разбрелись в разные стороны. Он же оставался на коне; но он уже был в преклонных летах и глаза его были покрыты волосами бровей его (мешавшими ему видеть); старость его одолела и ослабила его силу. Настиг его Русский из войска Токты; он (Ногай) сообщил ему, кто он такой и сказал ему: «не убивай меня, я Ногай, а отведи меня к Токте; мне нужно с ним сойтись | стр. 91 | и переговорить с ним». Но Русский не поддался его словам, а тот час тут же отрубил ему голову, принес ее к царю Токте и сказал ему: «вот голова Ногая». Тот спросил его: «что же надоумило тебя, что это Ногай?» Тот ответил: «он сам мне поведал об этом и просил меня не убивать его, но я не послушался его и кинулся на него». Токта вознегодовал на это сильным гневом и отдал приказание на счет (казни) Русского. Он был убит за то, что умертвил такого великого по сану человека, а не представил его султану. Он (Токта) сказал: «правосудие требует смерти его, чтобы не явился снова кто-нибудь, который сделал б