(10 июля 1893 — 4 октября 1973} — советский психолог, доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент АПН СССР. После окончания медицинского факультета Петроградского психоневрологического института (1919) работал в Ленинградском научно-исследовательском институте им. В. М. Бехтерева. Научные исследования В. Н. Мясищева охватывали широкий круг вопросов психоневрологии, психофизиологии, общей и педагогической психологии, но наибольшее значение для современной психологии имеют разработанная Мясищевым патогенетическая теория неврозов, а также его общепсихологическая теория личности, основу которой составляет оригинальная психология отношений человека. Соч.: Личность и неврозы. Л., 1960;
Психические особенности человека, т. 1—2. Л., 1957—1960 (совм. с А. Г. Ковалевым); Основные проблемы и современное состояние психологии отношений человека. — В кн.: Психологическая наука в СССР, т. 2. М., 1960; Введение в медицинскую психологию, Л., 1966, (соавт.).
В. Н. Мясищев
СТРУКТУРА ЛИЧНОСТИ И ОТНОШЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА К ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ'
В современной психологии все более осознается необходимость того, чтобы характеристика личности пронизывала все содержание системы психологии.
Личность как присущее только человеку психическое образование находится в особенно отчетливой зависимости от общественных условий развития человека.
Известное марксистское определение сущности личности имеет в виду прежде всего личность человека в его общественной обусловленности и общественной значимости его отношений. Это философское и общественно-историческое определение должно быть раскрыто в его психологическом значении.
Многообразие отношений, определяющее многосторонность и богатство личности как сложнейший синтетический продукт истории развития, требует выделения в структуре личности доминирующих отношений, характеризующих ее направленность. Процесс развития, обусловленный внешними и внутренними условиями, определяет
Доклады на совещании по психологии. М., 1954. общий уровень развития и различные уровни развития различных отношений человека. Согласованность человека в его реакциях выражающих отношения к действительности, позволяет говорить о структуре отношений личности. Важный компонент в характеристике личности представляет динамика ее отношений к действительности.
Говоря о направленности или доминирующем отношении, надо учесть: а) отношение человека к людям, б) отношение его к себе и в) отношение к предметам внешнего мира. Категория отношения к людям является решающей и определяющей и носит характер взаимоотношения.
Система взаимоотношений с окружающим определяет объективное положение ребенка и взрослого в окружающей социальной среде, их различную роль в ней, их отношение к социальному окружению.
Личность, формируясь во взаимодействии с людьми, не только удовлетворяет свои потребности, но и регулирует свое поведение. Существенные условия и психологические закономерности педагогического успеха заложены в связи потребностей личности и требований окружающих, в связи привязанности к окружающим с удовлетворением ими потребностей личности, в вытекающей отсюда внутренней готовности выполнять на основе привязанности неприятные внешние требования или отказываться от желаемого, но запретного.
Уже в раннем возрасте в связи с существованием общественных требований и запретов у ребенка возникает сознание обязательного и запрещенного. Наряду с формулой «хочу» отчетливее: сказываются формулы: «можно», «нельзя», «нужно», «должно». Возникает различное соотношение внешнего и внутреннего мира — поведения «для себя» и «для других» Из этих же взаимоотношений формируются такие черты характера, как инициативность, смелость, боязливость, откровенность, замкнутость, капризность, скрытность, прямота, лживость.
Особенности типа нервной деятельности в соотношении с систематичностью, последовательностью и объективной обоснованностью (или противоположными особенностями) воздействия также влекут за собой образование различных свойств характера как особенностей отношения и способов реакции на различные обстоятельства.
В зависимости главным образом от социально-экономического положения ребенок более или менее рано вовлекается в труд (бытовой, учебный, производственный). Осознание жизненной необходимости труда, любовь к нему, потребность в труде, так же как и противоположные свойства, вырастают с необходимостью из | истории развития ребенка. 1
Отсутствие требований и безотказное удовлетворение потребностей формируют ребенка, подростка и далее юношу с недоразвитием общественно обязательного характера отношений.
Решающим в генетическом понимании отношений ученика к труду, учебному труду, к общественным требованиям, к дисциплине и первичным в этом смысле отношением является отношение к руководителю, к тому, кто указывает правила. Рост личности заключается в превращении персонального отношения в принципиальное, при котором незаметно происходит переход от зависимого действия (ради руководителя) к самостоятельному действию (ради принципа).
Тесные связи с коллективом развивают единство с общественными требованиями. Наоборот, изоляция, одиночество, жестокость и грубость, так же как и чрезмерная -снисходительность и преклонение окружающих, влекут за собой гипертрофию индивидуальности и недоразвитие общественно положительных черт личности. Чрезмерные требования могут' повести за собой обезличенность, лицемерие или невротическое развитие.
Наряду с доминирующими отношениями общественной и индивидуалистической личности наблюдается и третий вариант этих отношений: неслаженность или компромисс сознания общественной необходимости и эгоистических личных тенденций. Это соотношение может быть различным, и, так же как и оба крайних полюса отношений личности, оно зависит от условий развития ребенка. Необходимо развенчать миф о закономерной неисправимости или стойкости дефектов характера, в ряде случаев возрождающийся при педагогических трудностях. Анализ положительного педагогического опыта, особенно блестящих результатов А. С. Макаренко, требует отказа от статической характерологии свойств и перехода к динамической характерологии отношений, которая показывает, что даже внешне устойчивые стереотипно-привычные, отношения, существующие длительное время, могут медленно или быстро изменяться, «взрываться» путем формирования новых отношений.
Переходя от характеристики роли направленности отношений в структуре личности к характеристике процесса развития, необходимо отметить, что в процессе развития повышается уровень личности, отношения интеллектуализируются, дифференцируются и обобщаются, усложняются и становятся все более опосредствованными всей сложностью прошлого опыта, переходят от внешних и случайных к внутренним, устойчивым, принципиальным.
Можно и должно, далее, говорить о структуре отношений человека. Должна быть установлена фактически существующая субординация отношений. Имеются основания говорить о привычных, эмотивных и принципиальных отношениях, о цельности, гармоничности или о противоречивости, раздвоенности, внутренней несогласованности тенденций личности. Можно говорить о профиле отношений в зависимости от большего или меньшего развития и роли тех или других из них в системе отношений личности. Структура отношений отражает систематичность, последовательность или противоречивость, объем и остроту формирующих влияний.
Динамика отношений личности обусловлена не только динамикой высшей нервной деятельности (в смысле темперамента). Характеризуя эмоциональность отношений, их устойчивость или неустойчивость, прочность, стереотипность и в известной мере глубину и богатство отношений человека, она отражает также объективную динамику условий жизни.
Представляя собой продукт общественных условий и воспитания, качество личности, очевидно, ставит перед педагогикой ряд задач и является предметом педагогических усилий. Как продукт -активного и инициативного взаимодействия с окружающей социальной средой, человек тем полнее реализует свои возможности развития, чем более среда требует от него инициативного действия и поощряет инициативу. Вопрос о развитии и воспитании личности является вопросом организации ее взаимоотношений с различными коллективами.
Наша задача в связи со сказанным заключается главным образом в формировании отношений человека. Воспитание личности представляет процесс организации и реорганизации личности, руководимой коллективом, осуществляемый при активном участии личности в форме самовоспитания.
Ананьев Борис Герасимович (14 августа 1907 — 18 мая 1972} — советский психолог, действительный член АПН СССР, доктор психологических наук, профессор. По окончании аспирантуры Ленинградского государственного института по изучению мозга им. В. М. Бехтерева с 1931 по 1942 г. работал в нем. В 1943—1944 гг. — профессор Института усовершенствования учителей и филиала Ленинградского педагогического института им. А. И. Герцена. С 1944 по 1951 г. — зав. кафедрой и отделением психологии Ленинградского университета. С 1951 по I960 г. — директор Ленинградского научно-исследовательского института педагогики АПН РСФСР. С 1960 по
1967 г. зав. кафедрой, а с 1967 г. — декан факультета психологии Ленинградского университета. Как ученый, Б. Г. Ананьев сформировался под влиянием идей И. М. Сеченова, И. П. Павлова и В. М. Бехтерева. Работы Б. Г. Ананьева охватывали широкий круг проблем истории психологии, педагогической психологии, психофизиологии, пространственного и осязательного восприятия, проблем общей картины психологического развития человека. Соч.: О проблемах современного человекознания, М., 1977; Избранные психологические труды, т. 1—2. М., 1980.
Лит.: Вопросы психологии, 1972, № 3. (Некролог).
Б. Г. Ананьев
НЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫЛИЧНОСТИ'
Рассмотрение статуса, социальных функций и ролей, целей деятельности и ценностных ориентации.личности позволяет понять как зависимость ее от конкретных социальных структур, так и активность самой личности в общем процессе функционирования тех или иных социальных (например, производственных) образований. Современная психология все более глубоко проникает в связь, существующую между интериндивидуальной структурой того социального целого, к которому принадлежит личность, и интраиндивидуальной структурой самой личности. Многообразие связей личности с обществом в целом, различными социальными группами и институциями определяет интраиндивидуальную структуру личности, организацию личностных свойств и ее внутренний мир. В свою очередь, сформировавшиеся и ставшие устойчивыми образованиями комплексы личностных свойств регулируют объем и меру активности социальных контактов личности, оказывают влияние на образование собственной среды развития.
Как и всякая структура, интраиндивидуальная структура есть целостное образование и определенная организация свойств. Функционирование такого образования возможно лишь посредством взаимодействия различных свойств, являющихся компонентами структуры личности. Исследование компонентов, относящихся к разным уровням и сторонам развития личности, при структурном изучении этого развития обязательно сочетается с исследованием различных видов взаимосвязей между этими компонентами. Известно, что далеко не все психофизиологические функции, психические процессы и состояния входят в структуру.личности. Из множества социальных ролей, установок, ценностных ориентации лишь некоторые входят в структуру личности. Вместе с тем в эту структуру могут войти свойства индивида, многократно опосредствованные социальными свойствами личности, но сами относящиеся к биофизиологическим характеристикам организма (например, подвижность или инертность нервной системы, тип метаболизма и т. д.). Структура личности включает, следовательно, структуру индивида в виде наиболее общих и актуальных для жизнедеятельности и поведения комплекса органических свойств. Эту связь нельзя, конечно, понимать упрощенно как прямую корреляционную зависимость структуры личности от соматической конституции, типа нервной системы и т. д.
Новейшие исследования показывают весьма сложные корреляционные плеяды, объединяющие разные социальные, социально-психологические и психофизиологические характеристики человека. Факторный анализ позволяет выявить вес, относительное значение групп или комплексов разнородных характеристик, в которые входят некоторые нейродинамические свойства (сила, динамичность, подвижность нервных процессов) и конституционально-биохимические особенности организма (обмен веществ, энергетический баланс, морфологическая структура тела). В коллективном комплексном исследовании нашей лаборатории дифференциальной психологии и антропологии получены серии корреляционных плеяд.
Следовательно, определенный комплекс коррелируемых свойств индивида (возрастно-половых, нейродинамических, конституционально-биохимических) входит в структуру личности.
Статус и социальные функции-роли, мотивация поведения и ценностные ориентации, структура и динамика отношений — все это характеристики личности, определяющие ее мировоззрение, жизненную направленность, общественное поведение, основные тенденции развития. Совокупность таких свойств и составляет характер как систему свойств личности, ее субъективных отношений к обществу, другим людям, деятельности, самому себе, постоянно реализующихся в общественном поведении, закрепленных в образе жизни. Переход отношений в черты характера — одна из основных закономерностей характерообразования. Впервые эта закономерность была обнаружена А. Ф. Лазурским, для которого отношения личности и генезис характерообразования оказались категориями одного порядка.
Личность в этом смысле есть субъект отношений. Вслед за А. Ф. Лазурским В. Н. Мясищев и его ученики развивают эту плодотворную концепцию, в которой единство и многообразие личности раскрываются через взаимосвязь и многообразие отношений. Структурной интеграцией отношений является именно характер личности.
Крупнейшим вкладом в теорию личности и характерологию является педагогическое учение А. С. Макаренко. Основанное на марксистско-ленинском понимании процесса становления человека и целей коммунистического воспитания, это учение необычайно глубоко показало формирование личности как члена микро- и макрогрупп (коллектива), через которые личность входит в более широкие системы общественных связей и взаимозависимостей. В процессе социального формирования человека складывается его нравственный опыт, постоянно практикуемый в общественном поведении, а вместе с ним комплекс ценностей и собственных свойств человека.
Социальный генезис характерологических свойств, включая эгоцентрические, аутистические и антисоциальные черты личности, оставался закрытой книгой до тех пор, пока исследование процесса формирования отношений личности не было совмещено с изучением взаимоотношений между людьми, начиная с раннего детства, в той или иной структуре социальной группы. Именно в этом плане педагогический опыт и учение А. С. Макаренко были своего рода психологическим открытием, поскольку раскрывался социогенез характера, прослеживался переход внешних коллективных взаимосвязей во внутренние отношения человека к окружающему миру.
'Ананьев Б. Г. О проблемах современного человекознания. М., 1977.
Сев (Seve) Люсьен (род. в 1926) — французский философ-марксист и психолог. Окончил философский факультет Сорбоннского университета, специализировался в области психологии. Является членом Центрального Комитета Коммунистической партии Франции, директором издательства Editions Sociales. Основные работы относятся к области философских и методологических проблем теории личности.
Соч.: Марксизм и теория личности. М., 1972; Марксистская критика психоанализа. М., 1976 (соавт.).
ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ. АКТЫ, СПОСОБНОСТИ. ПРОБЛЕМА ПОТРЕБНОСТЕЙ'
Под актом мы понимаем всякий поступок индивида, на каком бы уровне он ни совершался, рассматриваемый не только в качестве поступка, т. е. как относящегося к психике, но и в качестве конкретной деятельности, т. е. как относящегося к биографии', иными словами, поступок рассматривается как дающий (возможно) определенное число результатов, но не только непосредственных результатов для самого индивида, а в результате для всего общества с учетом его конкретных условий, результатов, возвращающихся (возможно) к индивиду через более сложные объективные социальные опосредствования. Акты, являются существенными — и единственно существенными — элементами теоретического рассмотрения биографии.
Конкретно познать личность — значит прежде всего познать совокупность актов, составляющих ее биографию. Способность понятия акта играть роль основного понятия в теории личности сразу явствует из того факта, что он непосредственно нам открывает доступ к фундаментальным противоречиям личности. В самом деле, именно потому, что особенность акта в отличие от поступка или поведения заключается в том, что он совершает что-то, знание чего в высшей степени важно для его понимания, всякий акт есть, с одной стороны, акт индивида, аспект его биографии, его самовыражение, но, с другой стороны, он является актом детерминированного социального мира, аспектом общественных отношений, выражением объективных исторических условий. В этой основной двойственности заключается формальная возможность бесчисленных противоречий не, только между индивидом, в смысле чисто биологическом, предварительном по отношению ко всякой гоминизации, и обществом, но скорее между социально развитым индивидом и социальными условиями его развития, — противоречий, отражающих в психологическом плане противоречия общества с самим собой.
Понятие способностей — это второе основное понятие теории личности.
Я называю способностями совокупность «актуальных потенциальностей», врожденных или приобретенных, дающих возможность совершить какой бы то ни было акт на каком бы то ни было уровне. В таком значении данный термин получает неизмеримо более широкое применение, чем при своем обычном употреблении, когда он обозначает вообще невозможность совершать акты на определенном уровне психической сложности, даже на определенном уровне признанной социальной полезности. Напротив, в его употреблении в данном случае речь идет о тотальности актов индивида, пусть самых элементарных и наименее полезных в социальном отношении. Сразу видно, что между актами и способностями индивида существуют многочисленные диалектические отношения, анализ которых составляет важный раздел теории личности. Способность есть индивидуальное условие совершения акта, но огромное большинство само создается или развивается в индивиде благодаря совокупности тех актов, условием которых они, в свою очередь, являются. Эти две стороны диалектических отношений актов-способностей выражают не только факт их принадлежности к одному циклу деятельности, в котором они возникают как моменты; они ведут также к рассмотрению всей деятельности индивида как неизбежно раздваивающейся на два основных сектора, поддерживающих друг с другом четко определенные отношения. Я называю сектором № 1 индивидуальной деятельности совокупность актов, создающих, развивающих или уточняющих способности. Я называю сектором № 2 индивидуальной деятельности совокупность актов, которые, приводя в действие только уже существующие способности, создают тот или иной результат с помощью этих способностей. Само собой разумеется, что это теоретическое разделение может быть применено к конкретной биографии лишь в той мере, в какой предварительно разрешены многочисленные частные проблемы, например проблемы двойной принадлежности: многие виды деятельности являются одновременно тренировкой и применением способностей, и даже в определенном смысле это можно сказать о всякой деятельности.
Если верно, что «важнейшая прогрессивная функция общества» — «накопление»2, развитие производительных сил, то точно так же — не в смысле простого сравнения, а в смежно-структурной связи — наиболее важной прогрессивной функцией личности является развитие способностей. Можно даже, строго следуя марксистской теории, сравнить способности индивида с основным капиталом данной экономической формации. Итак, перед нами возникает возможность материалистического ритмического анализа личности. Мы видим, например, как в противоположность инертным и чуждым содержанию реальной деятельности структурам, являющимся объектом традиционных концепций характера, становится возможным подойти с научных позиций к движению основного фонда активной личности, который непосредственно согласуется с ритмами, развитием и переломными моментами биографии, который подвергается опасностям социального обесценивания, подчиняется разнородным требованиям обновления, но который также способен к расширенному воспроизводству; короче говоря, проясняется основной аспект конкретной логики процессов индивидуальной жизни. Речь пойдет, в частности, о подходе вплотную к изучению проблем пропорциональности между сектором № 1 и сектором № 2, ибо всякое возрастание способностей (сектор № 1) требует определенных изменений в непосредственной деятельности (сектор № 2) также с целью высвобождения времени для обучения, как и с целью применения новых способностей в соответствующей сфере деятельности — другими словами, речь пойдет о выработке теории простого и расширенного воспроизводства личности.
Но в этом пункте исследования мы неизбежно сталкиваемся с проблемой движущей силы простого или расширенного воспроизводства личной деятельности, т. е. прежде всего с проблемой потребностей. Еще в первой главе мы говорили о том, почему понятие «потребность», хотя оно и является, несомненно, важным научным понятием, не может претендовать на то, чтобы самому играть роль основного понятия в теории развития личности. И тем не менее существует не одна причина, позволяющая судить об этом иначе. Во-первых, разве на самом деле потребности в своей первичной биологической форме не являются как у людей, так и у животных реальной отправной точкой деятельности? Что-то не видно, как можно помешать удовлетворению объективных потребностей организма быть отправной точкой психологической деятельности. Во-вторых, если бесспорно, что у человека потребности получают формы и содержания, все более и более специализированные, а следовательно, все менее и менее первичные по отношению к индивидуальной деятельности, не основной, а скорее продуктом которой они в этом смысле являются, то их производный характер не мешает им с более ограниченной точки зрения каждой конкретной деятельности быть еще и относительными отправными точками: не соответствует ли каждое поведение потребностям, пусть даже потребностям, которые можно объяснить только исходя из предшествующих поведений? Короче говоря, потребности, будучи абсолютными отправными точками в своем начальном биологическом аспекте, сохранили благодаря сложным взаимодействиям развитой личности относительную роль движущих сил. В-третьих, даже если предыдущие аргументы будут отвергнуты во имя фундаментального приоритета деятельности по отношению к потребности, не придем ли мы к убеждению, как это показывает пример исследователей-марксистов, что у человека деятельность, труд составляют именно первую потребность: разве не писал Маркс, что для человека в коммунистическом обществе «труд перестанет быть только средством для жизни, а станет самой первой потребностью жизни»3, так что не приведет ли нас само оспаривание первичности потребностей к его новому подтверждению?
Невозможно, следовательно, рассматривать основные понятия теории личности, не попытавшись разобраться в проблеме потребностей.
На первый аргумент, согласно которому объективные потребности организма, взятого в его первичной форме, находятся у истоков всякой психологической деятельности, нечего возразить, кроме того, что во всяком реальном развитии, в процессе которого, следовательно, возникают качественно новые реальности, то, что вначале играло первичную роль, роль основы, в высших фазах уже не играет этой роли, так как свойство основных трансформаций состоит именно в перемещении главных противоречий, т. е. движущих сил развития. Не видеть этого — значит оставаться в зависимости от слишком простой концепции развития, отождествляемого с развертыванием абстрактной сущности в неизменном времени, как это можно было часто наблюдать в концепции «прогресса» XVIII века или в концепции «эволюции» XIX века. Мы не хотим этим сказать, что вся человеческая деятельность, даже самая сложная, не основывается в известном смысле на перманентной необходимости удовлетворения элементарных органических потребностей, как это подтверждается, например, всякий раз, когда люди в силу обстоятельств оказываются в более или менее «естественных» условиях жизни: в таких случаях примат органических потребностей в их самой непосредственной форме с особенной силой привлекает к себе внимание; речь идет о том, что его нужно подчеркивать не как «проявление» воображаемой «человеческой природы», которая якобы дремлет, погребенная под социальностью, а как исключительное обнаружение минимальных условий возможности для человека жить или вообще уцелеть. Но особенно важно не путать крайнюю необходимость, которую человеческая деятельность, пусть даже самая сложная, удовлетворяет в этих минимальных условиях, и реальную объяснительную основу этой сложной деятельности, взятой сама по себе, ибо способ, при помощи которого первичные потребности завладевают личностью, сам по себе первичен так мало, насколько это возможно, и если вначале первичные потребности могут играть роль основы, то именно в силу того, что не проявились еще все последствия социальной гоминизации.
Перейдем к обсуждению второго аргумента... Если специфические человеческие потребности — это нечто совсем иное, чем непосредственные органические потребности, делает ли это невозможным утверждение, что в постоянном цикле деятельностей и потребностей момент потребности сохраняет в относительном смысле роль первого момента, которую мы отказываемся дать, в абсолютном смысле, первичной органической потребности? Конечно, если рассматривать как уже данное непрекращающееся циклическое повторение деятельности удовлетворения развитых потребностей постоянное проявление потребностей, которые частично являются следствием самой этой деятельности, то ясно, что каждый момент может быть взят за отправной по отношению к другому, и тогда схема потребность — деятельность — потребность (П—Д— П) не менее законна, чем обратная схема деятельность — потребность—деятельность (Д—П—Д), так как одна из них непрерывно соединяется с другой. Взятый в этом смысле вопрос о том, являются ли потребности относительно первичными элементами или нет, т. е. вопрос о том, является ли какая-то одна точка окружности ее «началом», по сути своей лишен смысла. Единственная реальная проблема заключается в понимании того, каким образом общий цикл деятельностей и потребностей стал тем, что он есть в развитой личности, в понимании способа, при помощи которого потребности проявляются в личности, способа, который является аспектом цикла, рассматриваемого в его совокупности. Социальная гоминизация выражается не в простых переустройствах или добавлениях к модели потребностей, по существу неизменной, а в создании радикально новой структуры мотивации. Слишком часто мы ограничиваемся подчеркиванием чрезвычайного разнообразия и социально-исторической изменяемости человеческих потребностей. Это, с общей точки зрения, соответствует только историзованному психологическому натурализму. Действительно, это еще не самое важное. Самое важное заключается в том, что если элементарная органическая потребность является настоятельной, внутренней и гомеостатичной, то развитая человеческая потребность, напротив, характеризуется, более или менее широко, мерой своей терпимости даже к длительному неудовлетворению, своей эксцентрацией и своим расширенным воспроизводством, не имеющим внутренних ограничений.
Мера терпимости проявляется, например, в классических поступках отказа, иногда на всю жизнь, от удовлетворения настоятельных, подчас существенных потребностей. Эксцентрация выражается в особенности в способности брать на себя, пусть даже в ущерб своим собственным потребностям, но тем не менее с чрезвычайной настойчивостью, потребности другого индивида или социальной группы. Разумеется, в этом случае можно считать, что, если человек действует в зависимости от объективно внешних по отношению к нему потребностей, значит он их интериоризует до такой степени, что они становятся его личными потребностями, или, другими словами, даже в этом случае потребность коренится внутри индивида, что бесспорно. Но не будем играть словами и согласимся, что между первоначальной внутренней потребностью и потребностью, внутренний аспект которой понятен только как результат интериоризации требований внешней сущности, есть качественное различие. Так, например, совокупность усилий, из которых состоит жизнь борца, остается непонятой, если в его жизни видеть только совокупность жертв и недооценивать тот факт, что она многими своими сторонами (и часто самыми глубокими) соответствует его личной потребности; но свести его жизнь к чему-то вроде огромного корыстного расчета — значило бы еще меньше понять ее. В действительности все усилия реальной жизни-борьбы основаны именно на осознании того факта, что общее удовлетворение личных потребностей проходит через совершение определенного числа социальных преобразований — совершение, объективная логика которого подчиняет себе, более или менее полно, непосредственное предельное удовлетворение личных потребностей, взятых отдельно. Личная потребность бороться не есть, следовательно, удовлетворение простой внутренней потребности принесения себя в жертву простому внешнему социальному требованию, она является до определенного момента предопределением противопоставления между внутренней потребностью и внешним социальным требованием, причем преодолением не на основе отказа от внутренней потребности, а на осознании существенно важной эксцентрации ее основы, что, по существу, модифицирует всю деятельность. Что касается расширенного воспроизводства потребностей, то оно настолько ярко проявляется в чрезвычайном историческом разнообразии мотиваций человеческой деятельности и в их безграничном заострении, например в области художественного наслаждения, что здесь всякое развитие было бы излишним.
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 323.
Маркс К.. Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 20.
Фромм (Fromm) Эрих (23 марта 1900—1980) — немецко-американский психолог, философ и социолог. Один из главных теоретиков неофрейдизма. Родился в Германии. Изучал философию в Гейдельбергском университете, психоаналитическое образование получил в Мюнхенском университете, а затем в Берлинском психоаналитическом институте. С 1929 по 1932 г. работал в Институте социальных исследований во Франкфурте-на-Майне, в котором сложилась и получила широкую известность так называемая франкфуртская социологическая школа. После прихода Гитлера к власти Э. Фромм эмигрировал в США. Преподавал в различных университетах США, вел широкие теоретические исследования в области психоаналитической теории личности. Э. Фромм, так же как и некоторые другие неофрейдисты, испытал заметное влияние марксизма. В противовес ортодоксальному фрейдизму Э. Фромм подчеркивает известную автономию по отношению к органическим потребностям, социальный и исторический характер собственно человеческих потребностей и мотивов, рассматривая их как продукт «исторического процесса, который творит людей». Однако в трактовке самого «исторического процесса», Э. Фромм склоняется к психологистической позиции, нередко пытаясь. объяснять те или иные исторические и социальные события через апелляцию к собственно психологическим механизмам («бегство от свободы»). Соч.: Escape from Freedom (1941);
Man for himself (1947); Psychoanaly-sis and Religion (1950); The Sane Society (1955); Marx's Concept of Man (1961); May Man Prevail? (1961);
Beyond the Chains of Illusion (1962);
The revolution of Hope (1968); The nature of Man (1969); The Crisis of Psychoanalysis (1970). Лит.: Современная психология в капиталистических странах. М., 1963:
Уэллс Г. Крах психоанализа. От Фрейда к Фромму. М., 1968; Добреньков В. И. Неофрейдизм в поисках «истины» (иллюзии и заблуждения Эриха Фромма). М., 1974;. Ковалев С. М. Разумный гуманизм и его противники. М., 1975.
Э. Фромм
ХАРАКТЕР И СОЦИАЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС'
При изучении психологических реакций социальной группы мы имеем дело со структурой характера отдельных членов группы, т. е. индивидуальных лиц; однако нас интересуют не те особенности, которыми эти лица отличаются друг от друга, а та часть структур их характеров, которая является общей для большинства
Фрагмент из приложения к книге: F r о m m Е. Escape from Freedom. N. Y„ 1941. членов группы. Эту общую для них часть мы можем назвать социальным характером. Социальный характер, естественно, менее специфичен, чем индивидуальный характер. При описании последнего мы рассматриваем всю совокупность черт, которые в своей особой конфигурации образуют структуру личности того или иного индивида. Социальный же характер содержит лишь выборку черт, существенное ядро структуры характера большинства членов группы, которое сложилось в результате основного опыта и способа жизни, общего для этой группы. Хотя здесь всегда будут «отклоняющиеся» индивиды с совершенно иной структурой характера, структура характера большинства членов группы представляет вариации этого ядра, возникающие благодаря случайным факторам рождения и жизненного опыта, различных у каждого отдельного индивида. Если мы хотим наиболее полно понять отдельного индивида, эти различающиеся элементы имеют важнейшее значение. Однако, если мы хотим понять, как энергия человека распределяется и действует в качестве продуктивной силы в данном социальном устройстве, тогда нас главным образом должен интересовать социальный характер.
Понятие социального характера является ключевым для анализа социального процесса. Характер в динамическом смысле аналитической психологии — это специфическая форма, которую придает энергии человека динамическая адаптация его потребностей к определенному способу существования данного общества. Характер, в свою очередь, определяет мышление, эмоции и действия индивидов. Увидеть это довольно трудно, ибо мы обычно убеждены, что мышление является исключительно интеллектуальным актом и не зависит от психологической структуры личности. Это, однако, не так, и тем меньше соответствует действительности, чем больше наше мышление сталкивается с этическими, философскими, политическими, психологическими или социальными проблемами, а не просто с эмпирическими манипуляциями конкретными объектами. Такое мышление, помимо чисто логических элементов, вовлеченных в акт мышления, в значительной мере детерминировано личностной структурой того человека, который мыслит. В равной мере это относится как ко всякой доктрине и теоретической системе, так и к отдельным понятиям: любовь, справедлив<