на него обращали внимание

(Нарушения поведения: гиперактивность, агрессивность и деструктивное поведение, вызванное нехваткой внимания)

ОльгаХухлаева

Далеко-далеко, за морями, за горами, за высокими лесами, в дремучей-дремучей чаще была маленькая уютная полянка. На этой полянке жили всякие разные звери: белки, зайцы, обезьяны, попугаи и даже маленький гиппопотам. Среди них был один ежик по имени Вася, который очень гордился своими колючками.

Был этот ежик Вася непохожий на других. Больше всего на свете любил он, когда на него обращали внимание. Настолько, что даже казалось, что все люди обращают на него внимания меньше, чем на других. Хотелось ежику, чтобы только на него всегда смотрели, только его все слушали.

Встанет он утром, снимет пижаму и зашвырнет подальше, а мама потом ищет и ругается: «Куда ты ее подевал». Хоть и кричит. А все-таки на него.

Приходит он на занятие с белкой-воспитательницей. Только начинает она что-нибудь рассказывать, ежик как захрюкает громко-громко. Все смеются, на него смотрят, а воспитательница его за шиворот и с поляны выгоняет.

Затем к детям идет. Там замок из песка строиться. Зайдет ежик с одной стороны, с другой — никто на него не смотрит. Как размахнется тогда он — и ногой прям по замку. Девочки в плач, а мальчики кулаки сжимают — бить его хотят.

И так каждый день. И все вроде бы хорошо, но стала такая жизнь ежику надоедать. Внимание-то конечно обращают — это приятно. Но ругаю много — от этого грустно. С такими печальными мыслями, однажды вечером, наш ежик лег спать.

И вот, приснился ежику сон. Будто громадный волшебник в плаще расшитом золотыми нитками прилетел к нему и говорит: «Слушай ежик! Я буду тебя превращать!»

Испугался ежик, запищал: «Нет, не надо меня, нет… нет…».

«Не бойся» — улыбнулся волшебник — «Лучше послушай, как я тебе хочу поколдовать. Я отправлю тебя в два мира, сначала в один, а потом в другой. В одном из них ты бываешь часто и сам, в другом — не был никогда. Когда вернешься,— скажешь мне, где тебе больше понравилось».

Взмахнул волшебник ярко-желтой палочкой, зашипело все вокруг и… Оказался ежик в невиданном царстве-государстве. И главное то, что сам он как-то себя по-странному ведет. Помогает он всем, поступки приятные совершает, слушает внимательно, что говорят ему, чужие игрушки не ломает, а, наоборот, чинить помогает. И внимания на него за это обращают — так, что даже стыдно немного. Приятно ежику, приятно и всем вокруг. Хвалят все ежика, умиляются им, разговаривают про него, а ему — как будто все время по головке гладят.

Тут вдруг все начало меняться, треск, шипение, промелькнул пред глазами волшебник в мантии, и вот… другой мир. Тут все наоборот. Как в жизни. Тоже все на ежика смотрят, однако, за то, что например, нахулиганил он или побил кого-то или хрюкает громко. И ругают его и ругают. А под конец все: мама, папа, воспитательница, соседка, родственники, дети из группы всей толпой как окружили его. Каждый о своем кричит, ничего ежику непонятно, однако знает он, что каждому из них что-то не так он сделал. Шаг назад. Еще шаг. Отступает ежик, звери на него. Еще шаг и как будто в черную яму падает ежик, только и слышен крик: «Не хочуууу здееееесь».

Проснулся ежик, соскочил с кровати и вспомнил свой сон. И только захотелось зашвырнуть ему подальше свою пижаму, так, чтоб мама потом искала и ругалась на него, как подумал ежик: «А что если я наоборот делаю. Как в первом мире во сне?»

Так и вышло. Сложил ежик ночную одежду на стульчик и маму ждет. Мама пришла, уже готовая ругаться и… только руками всплеснула: «Ах ты, мой хороший. Какой ты молодец!». Приятно стало ежику. Почесал он левую переднюю иголку и решил сегодня на этом не останавливаться.

Отправился он на поляну. А там воспитательница-белка зверят считать учила, к школе их готовила. Подкрался он тихонько и стал ждать. Задет белка вопрос: «Сколько будет два плюс три». А зверята все в это время ворон считали, так, что ежик первым успел. «Пять!» — радостно выкрикнул он. «Вот, смотрите»,— важно проговорила белка, — «Учитесь все, как внимательно надо слушать». Еще больше приятнее стало ежику. И вот, когда занятие кончилось, отправился он к песочной куче.

А там уже вовсю новый замок строится. Подошел он тихонько, дотронулся до плеча мишки и прошептал: «можно с вами поиграть». Глянул на него мишка и пробурчал недовольно: «Ну ладно уж, садись». Сел ежик и так вдруг у него красиво получилось башенки лепить, что скоро все звери свор работу бросили и только смотрели на него. «Ух ты, а мы и не знали, что ты так можешь!»— раздавалось по сторонам. «Я и сам не знал» — смущенно отвечал ежик.

Когда наступил вечер, уставший но довольный ежик пришел домой. А дома… дома его ждал пирог. «Ты думаешь, я не заметила, что с сегодняшнего дня ты стал совсем другим» — ласково сказала мама.— «Я думаю, это надо отпраздновать». Ежик был не против. Засовывая в рот толстенный кусок маминого вкуснейшего пирога, он еще раз подумал: «Как все-таки хорошо, когда на тебя обращают внимание за что-нибудь хорошее».

Вопросы для обсуждения:

1. Чего хотелось ежику? Зачем?

2. Тебе хотелось бы того же?

3. Как ежик пытался привлечь внимание?

4. Как ты думаешь, в чем была его ошибка?

5. Каким теперь стал ежик?

6. Что изменилось в его жизни?

 

 

Сказка про дружбу

Наталья Трощенкова

На лугу вырос удивительной красоты Цветок. У этого Цветка было необыкновенное имя Нарцисс Великолепный. Многие обитатели луга восхищались его внешней привлекательностью и чудным ароматом, и хотели подружиться с ним. Однако Цветок был своенравный и очень капризный. Он кичился своей красотой перед обитателями луга, а в других видел только недостатки. Внешний вид других цветов ему совсем не нравился, а их запахи были и вовсе неприятны ему. Он не позволял к себе приблизится даже насекомым, боясь, что они испачкают его. А рядом с ним рос другой цветок Чертополох Поникший. По сравнению с Нарциссом он казался безобразным: ветвистый толстый ствол, осыпанный острыми шипами, а его розовые соцветия, были невзрачными по сравнению с изящными цветами Нарцисса. Соседство с таким цветком было неприятно Нарциссу. Он даже отворачивал свое прекрасное лицо, чтобы не смотреть в сторону безобразного, как ему казалось, цветка. Однако внешне не привлекательный Чертополох был очень добрым, отзывчивым, миролюбивым. У него было много друзей среди трав, цветов и даже насекомых. У Чертополоха была верная подруга, божья коровка, которую звали Пятнашка. Пятнашка жила в мягких розовых соцветиях Колючего цветка. Несколько раз Чертополох спасал ей жизнь, когда молодые, не опытные птицы хотели напасть на нее. Он закрывал божью коровку в бутоне, выставив наружу острые шипы, которые отпугивали птиц. С каждым днем дружба Пятнашки и Чертополоха становилась все крепче. Пятнашка же помогала Чертополоху справится с грозным вредителем цветущего луга – тлей.

И вот однажды, в яркий солнечный день, который не предвещал беды, смертоносные насекомые стали взбираться по нежному стройному стволу Нарцисса. Какой мукой это было для Нарцисса. Он пытался сбросить тлю с себя своими листьями, но у него ничего не получалось. Его сковал страх, великолепный цветок понимал, что он не в состоянии справится с надвигающейся бедой в одиночку. А кричать о помощи ему не позволяла гордыня. Нарцисс понимал, что помочь ему может только Пятнашка. Но как обратится к ней за помощью после того, как он когда-то прогнал ее со своего красивейшего бутона и даже запретил ей приближаться к себе? Только сейчас Нарцисс осознал, как ему необходима помощь друга, которого у него нет.

И в этот момент Нарцисс увидел Пятнашку, спешащую к нему на помощь. И услышал самые долгожданные слова: «Держись, друг!»

Это кричал ему Чертополох. Это Чертополох увидел надвигающуюся на Нарцисса тлю, это он уговорил божью коровку помочь Нарциссу.

И вскоре вся тля была побеждена. А Нарцисс приобрел двух верных друзей.

– Это ничего, что Чертополох не такой как я. – рассуждал Нарцисс.

– Он другой, но тоже очень красивый, а какие мужественные у него шипы, и сердце у него самое доброе! А какая отважная Пятнашка!

– Как здорово иметь настоящих друзей! Как приятно находиться рядом с ними!

 

СКАЗКА ПРО ежика

Ирина Семина (Эльфика)

 

Жил-был на свете Ежик. Ежик был маленький, шустрый, деятельный — и очень, очень одинокий.

Дело в том, что у Ежика был условный рефлекс: как заметит какой-нибудь непорядок – сразу бросается нарушителя порядка воспитывать. Для этого у него имелись колючки. И те, кто хотел с ним познакомиться поближе, часто на них натыкались. А кому понравится, если ты с лучшими намерениями — а тебе в ответ делают больно? Даже если нечаянно — все равно неприятно! Ну, все и держались на почтительном расстоянии — в целях сохранения собственной шкурки.

Ежику, конечно, это не очень нравилось. Иногда он грустил, потому что ему хотелось, чтобы в его уютной норке почаще бывали друзья, а еще лучше — чтобы кто-нибудь поселился вместе с ним. Но никто не мог долго выдерживать его колючек… И Ежик снова и снова оставался один. «Ну и ладно, ну и не больно-то хотелось, — обиженно пыхтел он, закатывая в норку очередное яблочко или развешивая по стенкам светлячков. — Подумаешь! И один проживу!».

Но на самом деле Ежик страстно мечтал о ком-то, кто будет рядом всегда. Как известно, если о чем-то долго-долго мечтать, рано или поздно это случится. Так произошло и с Ежиком. Однажды он увидел маленькое существо, которое с любопытством рассматривало лужайку перед входом в его жилище.

- Здравствуй, дружок! — высунул носик Ежик. — Ты кто?

- Здравствуйте, я Черепашка, — вежливо ответило существо. — Я еще совсем недавно вылупилась из яйца, и у меня пока нет ни друзей, ни дома. Вот, хожу, знакомлюсь с миром.

- И как тебе мир? — полюбопытствовал Ежик.

- Он прекрасен! — с восторгом воскликнула Черепашка. — Здесь так много интересного, и очень, очень красиво! Мне вот понравились эти цветочки у входа в ваш дом.

- Слышь, Черепашка! А не хочешь ли ты поселиться у меня? — предложил Ежик. — Вместе веселее! И норка у меня просторная. Кроме того, я уже знаю Мир и мог бы тебе многое о нем рассказать. И даже показать! Это называется «воспитывать».

- Да я с удовольствием! — обрадовалась Черепашка. — Если это удобно, конечно. А то вдруг я вас стесню?

- Ерунда! — фыркнул Ежик. — В тесноте, да не в обиде. Давай, заходи! И давай уже на «ты».

Так Ежик и Черепашка стали жить вместе. Ежик очень обрадовался: теперь у него появился друг, и одиночество отступило. Можно было вместе гулять, разговаривать и обсуждать разные мировые проблемы. Ежик тщательно прижимал к спинке свои колючки, чтобы ненароком не ранить Черепашку. Она ведь была совсем юной, и ее спинка была розовой и мягкой. Черепашка еще просто не успела нарастить себе панцирь.

- Черепашка, а тебе не страшно? — поинтересовался как-то Ежик. — Ты вся такая ранимая и беззащитная, а вдруг тебя кто-нибудь обидит, сделает тебе больно?

- Мне не страшно! Ведь Мир так добр! — с энтузиазмом отозвалась Черепашка. — И у меня есть ты. И наш дом. В случае чего я всегда смогу спрятаться в норку. Ведь, правда?

- Правда, — согласился Ежик. А сам подумал: «Я всегда буду защищать Черепашку и никому не дам ее в обиду! Ведь ее нежную кожицу так легко поранить!».

Как ни странно, первую рану Черепашке нанес именно Ежик. Дело в том, что они с Черепашкой оказались очень разными. Ежик бегал быстро — Черепашка передвигалась медленно. Ежик любил действовать — Черепашка любила мечтать. Ежик вставал ни свет, ни заря — Черепашка предпочитала поспать подольше. В общем, они были не похожи друг на друга. Разумеется, ничего страшного в этом нет, ведь природа не любит повторяться, и всех создает по индивидуальному образцу. Но вот какая штука оказалась: расторопный Ежик очень любил порядок, а медлительная Черепашка все время забывала, в чем этот порядок заключается. То забудет на ночь светлячков со стен собрать, то листья по полу разбросает, то лапы вытереть забудет. Ежик терпел-терпел, пыхтел-пыхтел, напоминал-напоминал, и однажды не выдержал.

- Да сколько раз тебе говорить нужно??? — раздраженно топотал лапками он. — Неужели так трудно все запомнить?

- Извини, пожалуйста… — растерянно прошептала Черепашка. — Я вовсе не хотела тебя обидеть… Я нечаянно, правда… Наверное, у меня просто память плохая.

Она искренне была огорчена, что так расстроила своего друга Ежика. У нее даже слезы на глазах показались.

- Давай так, — решительно сказал Ежик. — Если ты не можешь запомнить правила совместного проживания, я буду тебе напоминать. Нужно, чтобы любовь к порядку стала у тебя условным рефлексом.

- Конечно, конечно, давай! — с облегчением вздохнула Черепашка. — А что такое «условный рефлекс»?

- Ну, это когда у тебя есть стимул неукоснительно соблюдать правила.

- А откуда он возьмется, этот самый стимул? — робко спросила Черепашка.

- А вот откуда! Каждый раз, когда ты что-нибудь забудешь, я тебя уколю иголкой. Вот так! — и Ежик кольнул своей острой иголкой мягкую спинку Черепашки. Несильно кольнул, но все равно выступила капелька крови.

- Ой! Больно! — отпрянула Черепашка.

- Зато стимул мощный. Не хочешь, чтобы было больно — не забывай о правилах, — нравоучительно сказал Ежик.

- Хорошо, я постараюсь, — опасливо поежилась Черепашка, косясь на иголки. — Я и не знала, что ты ими колешься.

- Надеюсь, не придется, — обнадежил Ежик.

И впрямь, какое-то время Черепашка старалась, и Ежику не доводилось использовать иголки. Но потом она опять что-то забыла сделать, и Ежик применил свой стимул.

- А можно без иголок обойтись? — жалобно спросила Черепашка. — А то мне как-то уж очень неприятно…

- Мне тоже неприятно, что ты нарушаешь порядок в норке, — строго сказал Ежик. — Так что уж постарайся, дружочек…

А сам подумал: «Нужно быть последовательным. Если попуститься принципами, в норке будет хаос. Да и в жизни тоже. А Черепашка так никогда и не научится соблюдать правила».

Но Черепашка, как ни старалась, все равно время от времени что-то забывала или не успевала. Только теперь она очень боялась, что ее опять будут колоть, а от этого думала не о том, что надо делать, а о том, что будет больно. У нее уже вся спинка была исколота! Черепашка чувствовала себя очень виноватой: ведь она своей забывчивостью так расстраивала Ежика! Он часто ей говорил: «Мне больно от того, что ты меня расстраиваешь!». А Черепашка вовсе не хотела, чтобы ему было больно… В ней поселился страх — опять расстроить Ежика.

Через какое-то время Черепашка с удивлением заметила, что спинка стала вовсе не такой чувствительной. Вроде бы Ежик колется — а она не реагирует, боль как-то притупилась. Она еще не знала, что существо становится бесчувственным, если постоянно делать ему больно… В целях защиты! Защита от боли — это тоже условный рефлекс.

Ежик чувствовал досаду, ведь условный рефлекс никак не вырабатывался. Он стал колоться сильнее — чтобы Черепашка замечала его усилия и исправлялась. Но результат был все тот же. Кроме того, Черепашка почему-то стала много спать, и это Ежика тоже раздражало. Ведь когда кто-то спит, очень трудно вырабатывать у него условные рефлексы!

Пока Черепашка спала, Ежик думал, что он ей скажет, когда та проснется. Это в нем копилось, копилось, а потом он выливал на нее сразу все, что не успел ей сказать. Поскольку Ежик сердился, то получалось грозно и громко. Черепашка только втягивала голову в плечи — ей хотелось казаться меньше, а лучше и вовсе спрятаться. И вскоре она научилась втягивать голову и лапки под панцирь. А панцирь Ежик мог колоть сколько угодно — он затвердел, стал толстым и совершенно потерял чувствительность.

И однажды Ежик заметил, что ему опять становится как-то одиноко. Нет уже между ним и Черепашкой той дружбы, они не разговаривают, не гуляют и не обсуждают мировые проблемы. И Черепашка стала вялая, сонная и апатичная. Вроде бы как спит на ходу. Откуда ему было знать, что очень много сил уходит на защиты, если все время ждешь какой-нибудь опасности? И Ежик с удвоенной силой принялся воспитывать Черепашку.

- Ты не должна быть такой замкнутой, — внушал он. — Ты ушла в себя, тебя ничего в жизни не интересует. Это неправильно!

- Ну и что, ну и ладно, — рассеянно отвечала Черепашка. — Не всем же быть правильными?

- Ты уже почти не шевелишься, уже похожа на сухой пенек! — недовольно указывал Ежик. — В своем уголке, когда последний раз убиралась? Почему яблоки не ела?

- Не помню… Я недавно убиралась… — вяло отмахивалась Черепашка. — И ну их, эти яблоки… Вдруг еще испорчу чего или перепутаю?

- Ну что такое??? Почему у тебя условные рефлексы какие-то неправильные? Вместо того, чтобы делать все как следует, ты замираешь и вообще ничего не делаешь? — недоуменно спрашивал Ежик. — Ты какая-то- необучаемая!

- Какая есть, — вздыхала Черепашка и снова уходила в себя — то есть под панцирь. — Ну что теперь, если я такая — умереть, что ли?

А потом наступила осень. И Черепашка совсем замерла. Она не шевелилась день, потом другой, потом третий. Ежик запаниковал.

- Эй, Черепашка! Ты спишь? Или заболела? Ну не молчи, отзовись! — стучал он по панцирю.

Но Черепашка не отзывалась и вообще никак не реагировала. Словно умерла. Ежику стало страшно: а вдруг и правда умерла? Он выскочил из норки и побежал к лесному доктору — старой Сове. Она жила в дупле огромной ели, и все, у кого были проблемы, обращались к ней за помощью. Вскоре Ежик уже торопливо рассказывал ей, что случилось с Черепашкой.

- Ничего непоправимого, — сообщила Сова, осмотрев пациента на месте. — Просто впала в спячку. Защитная реакция такая.

- А от кого ей защищаться? — недоуменно спросил Ежик. — Здесь, кроме меня, никого нет, я ее воспитываю и никому в обиду не даю.

- Так от тебя, воспитатель, она и защищается, — покачала головой Сова. — Ты ж ей личного пространства совсем не оставил. Вот и пришлось панцирь нарастить, чтобы хоть как-то от тебя отгородиться. Она потому и медлительная такая стала, что тяжело ей на себе такую защиту таскать, а по-другому нельзя.

- Как так «нельзя»? — удивился Ежик. — Я же вот живу без панциря, ни от кого не защищаюсь, и ничего!

- У тебя колючки, — возразила Сова. — Лучшая защита — нападение, да? Ты зачем вот Черепашке всю душу исколол?

- Мы условные рефлексы вырабатывали, — стал рассказывать Ежик. — Я ее так к порядку приучал, чтобы ей в жизни потом легче было приспособиться.

- Ну вот и приспособил, — безжалостно оборвала его Сова. — Выработал у нее условный рефлекс — чуть что — сразу прятаться и замирать. Ты иголку в спину — она панцирь. Все по науке!

- А как же тогда? — возмутился Ежик. — Она же такая рассеянная! То светлячков не соберет — так и горят всю ночь. То в норке намусорит. То яблоко откусит, а огрызок оставит. И еще медленно все делает.

- Знаешь, Ежик! Ты вот позвал ее жить к себе — так должен понимать, что ты и она — не одно и то же, — рассудила Сова. — Никогда Черепашке Ежиком не стать, и не надейся. У нее свои особенности, у тебя свои. Так может, лучше вам и не жить вместе?

- Как это «не жить»??? — опешил Ежик. — А где же ей жить? А кто ее воспитывать будет? Она ведь еще такая юная, беззащитная.

- Ну, благодаря тебе не такая уж и беззащитная, — не согласилась Сова. — Вон, панцирь-то какой нарастила, ужас просто. Видать, хорошо ты ее шпынял, от души. Может, если уйдет от тебя — оживится, повеселеет. Поймет, что кроме условных рефлексов, есть еще и безусловные.

- Это, какие такие безусловные? — не понял Ежик.

- Это когда условий не ставишь, а принимаешь другого таким, какой он есть, — объяснила Сова. — Пусть он не такой быстрый, не такой сообразительный, не такой умный, как ты. Но если ты хочешь делить с ним одно пространство, просто люби его. Любовь — это и есть самый безусловный рефлекс. Потому что если любишь, так какие могут быть условия??? Это же и ежу понятно!

- Говорите, ежу понятно? — озадачился Ежик. — А почему тогда я этого не понимал?

- У каждого свои недостатки, — заметила Сова. — Ты тоже не можешь знать всего на свете. Но теперь-то знаешь.

- А как его вырабатывают, этот безусловный рефлекс? – спросил Ежик. – Мне очень, очень нужно!

- Его не надо вырабатывать, ведь он безусловный! – ответила Сова. – Его надо просто вспомнить и освободить. Только Любовь с колючками несовместима, ты учти, Ежик. Любовь не колется. Она гладит!

- Скажите, а Черепашка проснется? — с отчаянием спросил Ежик. — Она же не навсегда ушла в эту… защитную реакцию? Я ведь на самом деле, когда ее иголками колол, думал, что ей же лучше делаю… Я ведь ее очень, очень люблю! Она — мой самый лучший друг! А вдруг она больше никогда, никогда не захочет проснуться?

- Будем надеяться, что нет, — утешила Сова. — Если ты окружишь ее любовью и не будешь тревожить, рано или поздно она снова поверит тебе. Поверит в то, что мир — добр и безопасен. И что никто никогда больше не будет ранить ее нежную кожицу за то, что она что-то забыла или не успела.

И Сова полетела по своим делам. А Ежик устроился рядом с Черепашкой.

- Слышишь, Черепашка! — тихонько сказал он. — Ты спи, сколько захочешь. А я подожду. А когда ты проснешься, мы украсим норку самыми большими светлячками, разбросаем повсюду листья, и будем есть яблоки столько, сколько захотим, и даже огрызки пусть валяются, не страшно! Я просто хочу, чтобы ты была! Я снова хочу разговаривать с тобой, и гулять, и показывать тебе мир. И больше никогда, никогда не буду пытаться тебя изменить. Я лучше сам изменюсь! Я сделаю свои колючки мягкими. Они станут как шерстка, и меня даже можно будет погладить. Может, тогда и тебе захочется скинуть свой панцирь? Ты отдыхай, отдыхай. А я буду сидеть и вырабатывать у себя безусловный рефлекс любви, вот! А потом обязательно расскажу тебе, что это такое.

И ему уже казалось, что его колючки правда становятся мягкими и шелковистыми, потому что все мы — и Ежики, и Черепашки, и другие существа — по сути своей одинаковые: с любопытными носиками и мягкой, розовой, беззащитной кожицей, очень нуждающейся в Любви.

 

Сказка про Енота

(Трудности общения со сверстниками. Страх общения. Неумение устанавливать контакты. Зажатость. Скованность)

Ольга Хухлаева

Жил-был маленький полосатый Енот. Он боялся всего-всего на свете, и поэтому у него не было друзей. Ему было очень тяжело с кем-нибудь познакомиться. Каждое утро он ходил через ручей за деревянными палками. Это была его работа. Но с палками он не мог разговаривать, и поэтому ему было очень скучно.

Однажды утром, переходя ручей, он заметил Белочку, которая мыла грибы и складывала их в корзину. Он испугался и тихо перешел ручей, чтобы она его не заметила. Енот шел по лесу и думал о том, что Белочка ему очень понравилась. Но как с ней познакомиться, он не знал.

Каждое утро по дороге в лес Енот видел Белочку, но подойти к ней и заговорить он не решался. Енот потерял аппетит и почти не мог спать, потому что всё время думал о Белочке. Он исхудал, ослабел и работал еле-еле.

Однажды, переходя ручей по мелкому месту, он остановился и стал издалека наблюдать за ней. В это время Белочка нечаянно уронила корзину с грибами в ручей, и она стала медленно уплывать по течению в сторону Енота. Белочка пыталась поймать ее палкой, но корзина была уже далеко от берега. Эти грибы Белочка собирала целый год, ей было очень горько и обидно, она села на берег и стала плакать. Енот стоял в оцепенении и ничего не мог поделать с собой. Это был его единственный случай, когда он мог бы помочь Белочке. Но очень боялся это сделать, сам не понимая почему. Корзина медленно приближалась к Еноту и уже стала проплывать мимо него, а он все никак не мог ничего сделать. Колени его дрожали, к горлу подступала тошнота, на лбу выступил пот, а самому ему стало очень, очень холодно. И когда корзина начала отплывать от Енота, он все же решился. Шагнув вперед, и утонув по пояс в воде, он схватил корзину за ручку и вытащил на берег.

От холодной воды все его страхи исчезли. Енот смело подошел к Белочке, поставил корзину и сказал: «Вот ваша корзина, не расстраивайтесь». Белочка очень обрадовалась, благодарно посмотрела на Енота и сказала: «Большое спасибо. Ты настоящий друг». Маленький Енот весь засветился от счастья, ему еще никто не говорил таких добрых слов. «Но ты весь мокрый,— сказала Белочка,— пойдем ко мне, ты должен обсохнуть». Они пошли к Белочке, пили чай с вкусным вареньем и долго разговаривали.

С тех пор Енот и Белочка стали дружить и всегда друг другу помогали. Тот день стал самым счастливым в жизни Енота, потому что у него появился друг.

Вопросы для обсуждения

1. Из-за чего грустил Енот?

2. Ты когда-нибудь грустил из-за того же?

3. Что мешало Еноту подружиться?

4. Как бы ты поступил на месте Енота, когда мимо него проплывала корзина?

5. Что помогло Еноту подружиться с Белочкой?

 

СКАЗКА ПРО КОШКУ МУРКУ

(когда ребенок обижает животных)

Ирина Маниченко

Жили-были в доме хозяин, хозяйка и маленький маль­чик. У них была маленькая кошечка Мурка. Хозяева её очень любили и никогда не били, а только гладили. Жили они, жили, и вот, однажды, хозяева ушли из дома по сво­им делам, а окошко закрыть забыли. Дома осталась только Мурка. Она долго сидела у открытого окна и смотрела на улицу. Ей было очень интересно, что же там происходит.

И вдруг Мурка увидела воробья и выпрыгнула за ним из окна. Но воробей улетел, а Мурка осталась одна. Раньше она не была на улице никогда и теперь не знала, куда ей идти. Она села под деревом около дома и стала ждать, когда же придут за ней хозяева.

Скоро стемнело и стало холодно, Мурка совсем замерз­ла, но хозяева не возвращались. Мимо проходила какая-то тетя, она увидела Мурку, нагнулась и сказала: «Ой, ты чья, Киса? Ты совсем замерзла и дрожишь. Пойдем со мной, я дам тебе покушать». И забрала Мурку к себе жить.

У тети дома была дочка - маленькая девочка Оля. Она никогда раньше не видела кошек и очень обрадовалась, ког­да её мама принесла Мурку домой. Оля не знала, как надо дружить с кошками, и стала её хлопать по голове и таскать за хвост. Оля думала, что кошке так будет интересно играть. А Мурка только жалобно мяукала.

- «Ой, — думала Мурка. - Почему эта девочка меня так обижает? Раньше меня никогда не обижали, а сейчас у меня так болит хвостик, когда меня Оля таскает. И по голове меня бьёт, а мне это очень не нравится». И стала Мурка жалобно мяукать и убегать от девочки, как только Оля хотела с ней поиграть.

- «И почему она со мной играть не хочет? Чего ей не нра­вится?» — не понимала Оля.

И вот, однажды ночью, Оле приснился сон. Она увидела, как к ним домой пришла Кошачья Фея и превратила Олю в кошку Мурку, а Мурку сделала Олей. Сначала Оле было очень интересно, и ей даже понравилось быть кошкой, но потом пришла её новая хозяйка и стала с ней играть: тянуть за хвост, бить по голове, дёргать за усы и лапы. Кошка-Оля испугалась, забилась в самый дальний угол комнаты под кровать и заплакала: «Не хочу быть больше кошкой — это так больно! Хочу снова стать девочкой!»

Оля проснулась вся в слезах. Но потом она поняла, что это был всего лишь сон, и очень обрадовалась — она была по-прежнему девочка, а кошка Мурка спала рядом с ней на кровати, свернувшись калачиком.

И тут Оля вспомнила, как плохо ей жилось в роли кош­ки, как ей было больно и обидно. Она взяла Мурку на руки, ласково погладила и сказала: «Прости меня, Мурочка! Я поняла, как с тобой нужно играть, а обижать тебя я больше никогда не буду и другим не позволю. Ты теперь под моей защитой!»

И стали Оля и Мурка лучшими друзьями. Оля гладила Мурку по голове, чесала за ушком, поила вкусным моло­ком. А когда Мурка хотела поиграть, привязывала бумажку на ниточку и убегала, а Мурка с радостью гналась за ней.

 

 

СКАЗКА ПРО СОРОКУ ДУСЮ

(когда ребенок дразнит других детей)

Людмила Цвирко

 

Жила-была сорока Дуся в красивом зелёном лесу. У неё был красивый беретик с бомбошкой, красивая белая коф­точка и синяя юбочка. Она летала целыми днями с ветки на ветку, с дерева на дерево. И, как только кого увидит, сразу начинает дразниться.

Увидела она однажды зайку и застрекотала:

— Зайка - зазнайка, зайка-зазнайка!

— И совсем я не зазнайка, - обиделся зайка. — Я зайка Андрейка, мягкая шубейка.

А Дуся полетела дальше. Увидела Мишку и стала его дразнить:

— Мишка-шишка, мишка-шишка!

— Я не шишка, а медвежонок Топтыжка, — сказал Топтыжка.

Дуся же тем временем полетела дальше и видит — идет лисичка. Стала Дуся опять дразниться:

— Лисичка-спичка, лисичка-спичка!

— И никакая я не спичка, - сказала лиса. — Я лисичка Верочка, красивая девочка!

Так сорока весь день летала по лесу и дразнила всех зверей.

Обидно стало зверятам, собрались они и решили, что не будут разговаривать с сорокой. Ведь у них есть имена, а она дразнится.

Утром Дуся, как всегда, принарядилась и полетела по лесу. Увидела зайку и снова закричала:

— Зайка-зазнайка!

А зайка Андрейка, мягкая шубейка, повернулся и уска­кал. «Куда это он?» -подумала сорока и полетела дальше. Увидела медвежонка и закричала:

— Привет, мишка-шишка!

А медвежонок Топтыжка тоже повернулся и ушел.

- «Странные они сегодня какие-то. Никто со мной не раз­говаривает», — подумала Дуся и полетела дальше.

Увидела лисичку, но только собралась крикнуть «лисичка-спичка», как лисичка Верочка вильнула хвости­ком и убежала.

Скучно стало Сороке. Весь день она пролетала и ни с кем не поболтала.

Подумаешь, не разговаривают, — Дуся спустилась под дерево, на землю, ходит важно туда-сюда в своей синей юбочке и разговаривает сама с собой:

Уж и подразнить нельзя. Подумаешь, обиделись. Вот я, например, никогда не обижаюсь!

Вдруг она услышала, как кто-то тихонечко смеется. Смотрит — за деревом стоят два маленьких хорошеньких грибочка, в коричневых шляпках, на толстых ножках. Один — совсем маленький — прямо ухахатывается:

- Ха-ха-ха! Дуська-длазнилка плилетела. С ней никто не иглает! Ха-ха-ха! Длазнилка, длазнилка, — он был такой маленький, что ещё не научился выговаривать букву «р».

- Я не «длазнилка»! Я Дуся! У меня имя есть! — обиде­лась сорока.

Заплакала она от обиды и одиночества и полетела к себе домой.

На следующий день Дуся снова летала по лесу. Но толь­ко теперь она уже не дразнилась, а, наоборот, со всеми здо­ровалась. Всех называла по именам, и все отзывались ей радостным приветствием. А потом звери собрались на по­лянке и вместе с Дусей играли в прятки. Сорока спряталась за дерево и увидела два большущих гриба.

- Дуся! Дуся! Прости нас, что мы вчера смеялись над тобой, — услышала Дуся.

- Так это были вы? Как вы выросли! — удивилась Дуся и позвала всех зверят. Первым прибежал зайчик и закричал:

- Идите все сюда! Дуся грибы нашла!

Зверята прибежали и обрадовались, что в их лесу вырос­ли такие большие грибы. Конечно, ведь ночью был грибной дождь! Все плохое смыл, а хорошее принёс.

 

Вопросы для обсуждения:

1. Про кого и про что эта сказка?

2. Что сделала сорока?

3. Это хороший поступок? Почему?

4. Что решили сделать зверята?

5. Что почувствовала Дуся, когда ее стали дразнить?

6. Чем закончилась сказка?

 

СКАЗКА ПРО ЩЕДРУЮ АНЮ

(сказка про жадность)

Ирина Гурина

В далёкой волшебной стране жила-была злая волшебни­ца Злогулья. Целыми днями устраивала она людям всякие беды и неприятности. И радовалась, когда видела чьи-то слезы или расстроенное лицо. Чужие горести только при­бавляли ей сил и могущества. Конечно, она не могла все гадости делать одна, ей нужны были помощники. Их она искала среди нехороших людей. По вечерам она варила в огромном черном котле волшебное зелье. Когда зелье осты­вало, оно превращалось в прозрачное желе. В нем Злогулья, как в зеркале, видела своих новых помощников.

И вот однажды, поздним летним вечером, увидела она в своем волшебном котле девочку Аню. Вообще-то, это была хорошая девочка, только очень жадная. Она никогда нико­му ничего не давала.

Если Аня выходила во двор с мячиком, то всегда прятала его за спиной.

Аня, Аня, — кричали ребята. — Как здорово, что ты вы­несла мячик! Давай играть вместе!

- Нет, — отвечала Аня. — Не дам. Нет у меня никакого мячика!

Если Аня выходила с велосипедом, то никому не давала покататься.

- Аня, Аня! - кричали ребята. — Какой у тебя красивый велосипед! Дай прокатиться!

- Не дам, — отвечала Аня и быстро уезжала.

Как только Злогулья увидела жадную Аню, то сразу об­радовалась и принялась колдовать.

Из волшебного котла поднялся черный столб пыли, рассы­пался на мелкие частички и превратился в огромную страш­ную ворону, которая с жутким карканьем вылетела в окно.

Утром Аня, как всегда, позавтракала и вышла во двор гулять. Сегодня она взяла с собой новенький самокат.

— Вот все обзавидуются, — подумала она. — Ни за что никому не дам кататься!

Она каталась по дорожкам и показывала язык детям, бе­жавшим вслед за ней.

Наконец, она устала и присела отдохнуть. К ней сразу подошли ребята:

- Аня, ты же все равно сейчас не катаешься. Дай, пожа­луйста, на минуточку самокат. Мы только попробуем!

- Не-а, — ответила Аня. — Это мой самокат. Никому не дам!

Черная ворона, сидевшая на высокой берёзе, громко каркнула и махнула крылом. И вдруг на площадке началось что-то ужасное! Дети, которые всегда играли вместе, стали отнимать друг у друга свои игрушки.

- Это моя машинка, отдай! — кричал маленький мальчик в желтых штанишках.

- А ты отдавай мой трактор! — отвечал ему другой ма­ленький мальчик в синей кепочке.

На краю площадки мальчишки играли в футбол. Только что там было весело. И вдруг высокий рыженький мальчик сердито сдвинул брови:

— Это мой мяч! Отдайте его немедленно и не пинайте мой мяч ногами!

Он забрал мячик и побежал домой. А следом за ним все дети перессорились, передрались, собрали свои игрушки и тоже ушли. Каждый сидел дома, играл своими игрушками один и думал:

— Это только мое, никому не дам!

Аня удивленно оглянулась. На площадке стало тихо, пу­сто и скучно. Она тоже взяла самокат и вернулась домой. А дома бабуля пекла пирожки.

- Ты почему так рано, Анюта? — спросила бабушка.

- Все ушли, — сказала девочка. — Никто не хочет играть.

- Наверное, ты опять никому не давала покататься, - покачала головой бабушка.

- Не давала, — подтвердила Аня. — Это же мой самокат! Почему я должна делиться?

- Кар! — крикнула черная ворона, сидевшая за стеклом на карнизе.

- И правильно, — вдруг сказала бабушка. — Ни с кем ни­чем делиться не надо!

- Да, — обрадовалась Аня. Ей понравилось, что бабушка с ней согласилась и не стала, как всегда, ругаться. — Бабуль, можно мне пирожок?

- Ещё чего! — возмутилась бабушка. — Это мои пирожки. Я их пекла, я их и съем! Не хочу делиться!

- Ого, — испугалась Аня. — Бабуля, ты же всегда меня угощала.

- Ну и что? — удивилась бабушка. — А я передумала с тобой делиться.

- Вечером с работы вернулась мама. Она купила для Ани новую куклу, но не захотела отдавать.

- Это же я её купила, — сказала мама, разворачивая кра­сивую коробку и вынимая куклу. — Значит, она моя. Вот я и буду с ней играть!

- Что же это творится? — расстроилась Аня. С горя по­шла она смотреть «Спокойной ночи, малыши!».

Но перед телевизором сидел папа и смотрел футбол.

- Это мой телевизор! — сказал он Ане. — Только я могу его смотреть.

Аня совсем перепугалась. Она села на свою кроватку и заплакала. Вдруг кто-то мурлыкнул и потерся об её ногу.

- А, это ты, Мурка! Видела, что творится?

- Видела! — ответила Мурка.

- Ты умеешь разговаривать? — не поверила своим ушам Аня.

- Вообще-то, нет, — сказала Мурка. — Но нас всех кто-то заколдовал, поэтому я стала говорящей.

- А кто нас мог заколдовать? — заволновалась Аня.

- Не знаю, пойду у знакомых поспрашиваю, — ответила Мурка и ушла.

Когда начало темнеть, она вернулась: