Итак, личностью Иисуса заинтересовался четвертовластник Ирод. Это Ирод Антипа. Слово «четвертовластник» – буквальный перевод с греческого «тетрарх». Напомню, что после смерти царя Ирода Великого, который умер в 4 году до РХ, римская провинция Иудея была разделена на четыре области, в которых под римским началом и правили так называемые «тетрархи» (буквально «четвертовластники»), сыновья царя Ирода. Один из них, Ирод Антипа, получил в наследство Галилею и Перею. Он правил с 4 г. до РХ до 39 г. по РХ. Матфей здесь правильно называет его четвертовластником, а Марк неправильно называет его царем. Нет, после смерти царя Ирода Великого Иудея больше никогда не имела царя. Почти вся земная жизнь Иисуса протекла в эпоху правления Ирода Антипы и большей частью в пределах границ его владения – Галилеи. Поэтому, когда мы читаем «Ирод», мы не должны путать этого тетрарха, Ирода Антипу, с его отцом – царем Иродом Великим, тем самым, с которым встречались волхвы с Востока и по приказу которого были избиты Вифлеемские младенцы.
Мы уже читали о том, что Иоанн Креститель находился в темнице (Мф 11:2). Теперь последует рассказ о его смерти. Он был казнен по приказу Ирода Антипы. Но правителя, по-видимому, мучила совесть и не покидала мысль об умершем пророке Иоанне, столь популярном в народе. Теперь он, услышав о новом пророке Иисусе и решил, что это пришел убитый им Иоанн Креститель, чтобы отомстить ему: «это Иоанн Креститель; он воскрес из мертвых».
Ориген, богослов и знаток Писания III века, в связи с этим высказал интересное предположение. Поскольку Мать Иисуса Дева Мария и мать Иоанна Крестителя Елизавета были близкими родственницами (Лк 1:36), сами Иисус и Иоанн тоже были в родстве. И вот Ориген рассказывает о предании, согласно которому Иисус и Иоанн внешне были очень похожи. Если дело действительно так обстояло, то подозрения Ирода имели для него основания. Иисус – воскресший Иоанн. Этими соображениями он делится со своими приближенными.
Если уж речь зашла об Ироде Антипе, то стоит упомянуть о том, что сам он плохо кончил. Его военные неудачи иудейский народ считал, как пишет Иосиф Флавий, «следствием вмешательства Бога и справедливым наказанием за то, что он причинил Иоанну, которого называли Крестителем»[1]. Умер он не у себя на родине, а в далекой Галлии, куда был сослан императором Калигулой, потеряв всё: и свое состояние и свою провинцию. Всё это подробно и красочно описывает Иосиф Флавий в своих «Иудейских древностях».
Далее в Евангелии от Матфея следует популярная версия о причине казни Иоанна Крестителя и о том, как она совершилась.
Здесь евангелист Матфей, сокращая несколько более подробный рассказ Марка (Мк 6:14-29), следует популярной версии истории, то есть тому, чтó говорили в народе. Мол, Ирод Антипа преследовал и, в конце концов, умертвил Иоанна за то, что тот обвинял его в нарушении Закона, то есть в прелюбодеянии. Правда глаза колола. Что касается не народной молвы, отраженной в Евангелиях, а историка Иосифа Флавия, то он пишет, что Креститель был казнен по политическим причинам, а не потому, что он обвинял Ирода Антипу и Иродиаду в прелюбодеянии. Вот слова Иосифа Флавия:
«Так как многие стекались к проповеднику, учение которого возвышало их души, Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на массу … не повело к каким-либо осложнениям. Поэтому тетрарх предпочел предупредить это, схватив Иоанна и казнив его раньше, чем пришлось бы раскаяться, когда будет уже поздно. Благодаря такой подозрительности Ирода Иоанн был в оковах послан в крепость Махерон и там казнен»[2]. Мрачная крепость Махерон была построена на скале, окруженной ущельями, и возвышавшейся над восточным берегом Мертвого моря.
Евангелисты же воспроизводят широко распространенный в народе рассказ. Мы читаем о самом Ироде Антипе, его жене Иродиаде, его брате Филиппе и о дочери Иродиады, имя которой не названо, но сохранилось в предании. Ее звали Саломия (или Саломея). Вообще говоря, брачные связи большой семьи Ирода Великого очень запутаны, и мы не станем в них разбираться, оставив эту заботу историкам. Ясно одно: его сын Ирод Антипа женился на своей невестке Иродиаде, которая была, во-первых, его племянницей, а во-вторых женой его брата Филиппа. Тем самым Ирод Антипа нарушил иудейский закон («Наготы жены брата твоего не открывай, это нагота брата твоего» (Лев 18:16)) и преступил все нормы приличия и морали. Из-за этого прелюбодейного брака, за то, что Ирод Антипа сознательно соблазнил жену своего брата, Иоанн Креститель укорял его.
Как сообщает Матфей, Ирод «хотел убить Иоанна, но боялся народа». Марк пишет, что Ирод, несмотря на обличения Иоанна Крестителя, все же боялся и уважал его. Но не такой была злая Иродиада: она была непримиримо враждебна к Иоанну и твердо решила убрать его с дороги. Она воспользовалась моментом на пиру в честь дня рождения Ирода, на котором присутствовали придворные и военачальники. На этом пиру «дочь Иродиады плясала перед собранием и угодила Ироду». Ирод был очень доволен и предложил Саломии, дочери Иродиады, любое вознаграждение. Вполне возможно, что он сделал это, будучи прилично пьяным. «Она же, по наущению матери своей, сказала: дай мне здесь на блюде голову Иоанна Крестителя». То есть Иродиада воспользовалась возможностью, которую она так долго искала и ждала, и, потворствуя ее злобе, Ирод «опечалился, но, ради клятвы и возлежащих с ним, повелел дать ей, и послал отсечь Иоанну голову в темнице. И принесли голову его на блюде и дали девице, а она отнесла матери своей».
Евангелисты Матфей и Марк изобразили то, чтó говорили о своем правителе народные массы. Вероятно, просто пересказывали народное предание. Недаром Матфей, только что назвавший Ирода по-ученому «четвертовластником», здесь называет его по-простонародному «царем»: «опечалился царь». Вообще говоря, принцесса танцующая перед выпившими мужчинами, пьяная клятва Ирода Антипы, отрубленная голова на блюде – всё это находится где-то на пределе реальности, и, с исторической точки зрения, с трудом представимо. Но…, как говорится, из песни слова не выкинешь. Таково уж красочное предание. Красочное и зловещее. Чуть ли не пляска разнузданной девицы с отрезанной головой праведника. – В истории припоминается еще один случай надругательства мстительной женщины над отрубленной головой врага: По устойчивой римской легенде, голова убитого в 43 году до РХ великого оратора Марка Туллия Цицерона была доставлена Фульвии, жене Марка Антония, и она из мести Цицерону за его обвинительные речи против ее мужа проткнула его язык своей золотой шпилькой. Более красочное предание говорит о том, что Марк Антоний поставил голову Цицерона на свой обеденный стол, дабы насладиться этим зрелищем. А его жена Фульвия исступленно колола язык мертвого оратора булавками.
В долгой истории толкования этого отрывка Евангелия от Матфея основное внимание уделялось Ироду и злобной Иродиаде. Упоминалось и непотребное поведение ее дочери, которая плясала на пиру пьяных мужчин. Вот, например, как морализирует по этому поводу святой Иоанн Златоуст: «Подлинно, где пляска, там и дьявол. Не для того Бог дал нам ноги, чтобы бесчинствовать, но для того, чтобы ходить чинно; не для того, чтобы прыгать, подобно верблюдам (и они, а не только женщины, отвратительны, когда пляшут), но для того, чтобы ликовать с ангелами»[3]. Да, сравнение женщин с верблюдами, пожалуй, несколько смелое. Но у Златоуста и не такое встречается.
Так – в Древней Церкви. В Новое же время эмансипированная от Церкви светская культура начинает романтизировать и поведение Иродиады, и пляску Саломеи. Примеров можно приводить много. Вот один из самых ярких – поэтическое сочинение Генриха Гейне «Атта Тролль» (1841), опирающееся на фольклорное предание, чтó характерно для романтизма. Здесь Иродиада, приговоренная к вечному проклятию, каждую ночь Иоанна Купалы появляется как дух:
«В сонме призраков ей мчаться
Вплоть до Страшного суда.
И в руках она доныне
Держит блюдо с головою
Иоанна и безумно
Эту голову целует.
Ведь она его любила.
Библия молчит об этом,