1. Статические ССЦ, как правило, присущи описанию. Для них характерно употребление составных именных сказуемых, различных глагольных форм со значением одновременности длительных действий. Связь между предложениями параллельная, например: Волосы прямые, в скобку. Лицо небольшое, незначительное, старинно-русское, суздальское. Глаза под большими сонными веками – ястребиные (И.А.Бунин).
2. Динамические ССЦ свойственны повествованию. Для них характерно употребление глагольных сказуемых чаще в форме совершенного вила со значением сменяющих друг друга действий. Связь между предложениями цепная, осуществляется с помощью местоимений, синонимической замены, повторов, например: Я сказал мальчикам, что заблудился, и подсел к ним. Они спросили меня, откуда я, помолчали, посторонились. Мы немного поговорили (И.С.Тургенев).
3. Смешанные ССЦ широко употребляются и при повествовании, и при описании, и при рассуждении. Для них характерно объединение форм строения статического и динамического ССЦ.
Выделение ССЦ как синтаксической единицы остается дискуссионным вопросом, но изучение особенностей функционирования предложений в зависимости от их позиции в ССЦ и от выявляемых связей с окружающими предложениями позволило по-новому посмотреть, во-первых, на вопросы неполноты предложения и возможностей его сегментации и парцелляции; во-вторых, на вопрос актуального членения предложения (особенно инверсии); в-третьих, на место межфразовых связей среди других синтаксических связей. Кроме того, описание сложного синтаксического целого стимулировало поиски иных способов членения текста на составляющие его единицы.
2. Абзац, в отличие от ССЦ, является не структурно-семантической единицей, а стилистико-композиционной единицей. При помощи абзацного отступа или красной строки выделяются наиболее важные в композиции текста группы предложений или отдельные предложения, содержащие описание нового этапа в развитии действия, характеристику нового героя, авторское отступление и т. д. – в художественном произведении; описание нового предмета мысли, нового этапа в ее развитии, отдельные логические посылки и выводы и т. д. – в научном труде.
Абзац может состоять из одного или из нескольких самостоятельных предложений. Абзацы, состоящие из нескольких предложений, часто совпадают по своим границам со ССЦ. Такие абзацы стилистически нейтральны. Если абзац состоит из одного предложения, то он выполняет экспрессивную функцию выделения, дает событие крупным планом. Если абзац включает два – три ССЦ, то он, наоборот, служит для объединения разных событий в одной картине.
3. Период (от греч. рeriodos – ‘круг’) – особая синтаксическая фигура, представляющая собой весьма распространенное предложение (чаще всего многочленное).
Для периода характерно четкое ритмико-интонационное и смысловое членение на две части: 1 часть – ‘повышение’ произносится с постепенно нарастающим повышением голоса и с ускорением темпа до явно выраженной паузы, отделяющей ее от второй части; 2 часть – ‘понижение’, причем обычно меняется и тембр голоса, и темп произнесения (замедляется).
Как правило, первая часть состоит из однотипных предикативных единиц, которые имеют одинаковое строение и называются членами периода, например: 1) Как ни ярок был день, 2) как ни золотило солнце те места на снегу ли, на деревьях ли, 3) куда оно попадало прямыми лучами, 4) какни густа была синева там, 5) куда не достигало солнце, 6) как ни розовели вверху безлистные купы берез, 7) как ни ослепительно сверкали иногда крупные кристаллики снега, 8) когда глаза мои попадали как раз на зайчика, отбрасываемого этими кристалликами, – 9)все же ничего не было ярче красных грудочек снегирей (В.Солоухин).
В зависимости от смысловых отношений между частями периода выделяются разные виды: временной, причинный, сравнительный, условный, уступительный и др. Период как риторическая (поэтическая) фигура речи обладает особой торжественностью, выражает взволнованность, эмоциональную приподнятость. Благодаря емкости и изяществу формы, легкости восприятия содержания, период получил распространение в художественной прозе, поэзии, ораторских выступлениях, публицистической речи.
1)Мне вас не жаль, года весны моей,
Протекшие в мечтах любви напрасной, –
2)Мне вас не жаль, о таинства ночей,
Воспетые цевницей сладострастной;
3)Мне вас не жаль, неверные друзья,
Венки пиров и чаши круговые, –
4)Мне вас не жаль, изменницы младые, –
5)Задумчивый, забав чуждаюсь я.
А.С. Пушкин (причинный период)
1) Как плавающий в небе ястреб, давши много кругов сильными крылами, вдруг останавливается, распластанный среди воздуха на одном месте, и бьет оттуда стрелой на раскричавшегося у самой дороги самца-перепела, – 2) так Тарасов сын Остап налетел вдруг на хорунжего и сразу накинул ему на шею веревку. Н.В. Гоголь (сравнительный период)
1) Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, 2) на которой они жались, 3) как ни забивали камнями землю, 4) чтобы ничего не росло на ней, 5) как ни счищали всякую пробивающуюся травку, 6) как ни дымили каменным углем и нефтью, 7) как ни обрезывали деревья и 8) ни выгоняливсех животных и птиц, – 9)весна была весною даже и в городе. Л.Н. Толстой (уступительный период)
4. Вопрос о месте текста в синтаксическом описании возник уже в 70 – 80-е гг. XX в. Владимир Григорьевич Адмони подчеркивал, что, с одной стороны, сфера грамматики и сфера текста принципиально раздельны, так как «в тексте отсутствует то предикативное отношение, которое составляет основу структуры предложения»; с другой – он определял грамматику текста как раздел грамматики, изучающий поведение таких грамматических единств, как сверхфразовое единство (СФЕ) и абзацы [Адмони В.Г. Грамматика и текст // Вопросы языкознания. – 1985. – № 1. – С. 63-69]. Многие положения его этой научной статьи не утратили своей актуальности и по сей день.
Наталия Анатольевна Николина, напротив, определяет текст как единицу языка и речи, включенную в систему синтаксических единиц наряду со словосочетанием, простым и сложным предложением и ССЦ [Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц. – Ч. 2 / под ред. Е.И. Дибровой. – М., 2001. Фактически же далее в этом учебнике описание текста заменяется характеристикой ССЦ].
При всей дискуссионности статуса текста в уровневой системе языка большинство лингвистов характеризует его как единицу речи. Г.А. Золотова во всех своих работах отмечает, что текст принадлежит не языковой системе, а механизмам реализации этой системы, и определяет его как речевое произведение, коммуникативно-смысловую единицу речи разного объема, обращенную к слушателю (читателю) и характеризующуюся линейной связанностью и грамматически-коммуникативной целостностью, называет его единицей коммуникативного смысла [Золотова Г.А.,Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю.Коммуникативная грамматика русского языка. – М., 1998; 2-е. изд. – М., 2004].
В последнее десятилетие принципиально изменилось представление о структуре и семантике текста во многом благодаря достижениям коммуникативного синтаксиса, когнитивной лингвистики и антропоцентрической направленности логического анализа языка.
Каждый аспект изучения текста: структурный, семантический, коммуникативный – сосредоточен на своем круге задач. Например, при структурно-семантическом подходе к описанию текста ведется поиск конституирующих текст единиц, больших, чем предложение (ССЦ). При этом синтаксисты стремятся к четкому разграничению двух способов членения текста: 1) структурно-смыслового, на основании которого выделяются ССЦ (Людмила Григорьевна Бабенко, Наталия Анатольевна Николина), или межфразовое единство (в терминологии Нины Сергеевны Валгиной), и 2) объемно-прагматического – абзацное членение.
Описание текста через составляющие его ССЦ оказывается возможным и при функционально-коммуникативном подходе к тексту, что продемонстрировано АзойФеодосиевнойПапиной, которая описывает его с позиций теории речевых актов: «...высказывание, ССЦ, текст – это коммуникативный вербальный акт письменной или устной речи с внешней (формальной) и внутренней (семантической, прагматической) устроенностью, организованной путем создания целостности, логической последовательности и связности его частей» [Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории. – М., 2002. С. 8].
Коммуникативный подход Г.А.Золотовой к анализу текста дает принципиально иное выделение текстовой единицы –композитива, композиционно-речевой единицы на основе выделенных исследователем коммуникативно-речевых регистров. Г.А.Золотова формулирует 4 признака содержательной структуры текста, которые формируют коммуникативные регистры, выстраивающие композицию текста: синтаксические модели предложений с их типовым значением; соотношение динамики и статики (видо-временные функции предикатов и таксисные связи); пространственно-временная позиция говорящего по отношению к происходящему, смена точек зрения, способа восприятия; коммуникативные намерения говорящего и тактические речевые приемы [Золотова Г.А.Текст как главный объект лингвистики и обучения языку // Русское слово в мировой культуре. Материалы X конгресса МАПРЯЛ. – СПб., 2003. С 101-109].Композитивы, таким образом, являются единицами структуры текста.
С точки зрения смысловой организации выявлялись значимые для текста характеристики, такие, как субъект автора, стоящего за текстом, диктумная составляющая (т.е. способы отражения мира в тексте: событие и факт как объекты отражения, средства обозначения пространства и времени) и модусная составляющая (т.е. выражение позиции автора в тексте – модальность, субъективность). Полученные результаты исследования различных сторон текста приводят к поиску соотношения и различных текстовых категорий.
Все это свидетельствует об активном поиске механизма интерпретации текста и упорядочения извлекаемой из текста информации, а главное – конститутивных признаков текста.
Илья Романович Гальперин в 1981 г. едва ли не первым определил 9 признаков текста: 1) информативность; 2) членимость; 3) когезию (внутритекстовые связи); 4) континуум; 5) автосемантию отрезков текста; 6) ретроспекцию и проспекцию; 7) модальность; 8) интеграцию и 9) завершенность текста [Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистических исследований. – 3-е изд. – М., 2005.С. 22-23]. Но данный набор признаков не является бесспорным. Так, Елена Самуиловна Кубрякова, оценивая перечисленные признаки текста, поставила под сомнение такие, как завершенность и автосемантия отрезков текста, а также выделенные И.Р. Гальпериным позднее письменную форму и наличие заголовка, и отметила, что «текст всегда должен рассматриваться как итог речемыслительной деятельности его создателя (говорящего, автора, источника), выполняющего особый замысел в его направленности на определенного слушателя (читателя) и т.п. Однозадает интенциональность текста, – он всегда создается для реализации какого-либо замысла, а другое – его информативность: информация вводится в текст и фиксируется в нем не сама по себе, а для чего-то, для достижения определенной цели, и с точки зрения отправителя она всегда существенна, релевантна, должна изменить поведение воспринимающего и в известном смысле рассчитана на определенный эффект и воздействие на адресата» [Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке. Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. – М., 2004. С. 513-514].
В то же время в ЛЭС, как и позднее в работе Е.С.Кубряковой, связность и цельность определяются как два основных свойства текста, что определено подходом к тексту как к продукту, к результату речетворческой деятельности, эти параметры характеризуют собственно синтаксические особенности текста. Именно они позволяют выделять такие текстовые единицы, как ССЦ. Людмила Григорьевна Бабенко отнесла этот аспект характеристики к структурной организации текста.
Интересной представляется интерпретация текста Татьяной Викторовной Шмелевой через метафору тканья: «...если текст соткан, то в нем должны быть основа, уток и узор», «устройство текста определяется соединением двух обязательных составляющих – тематической основы и рематического утка, а также факультативного в плане выражения авторского узора» [Шмелева Т.В. Текст как объект изучения в школе: учебно-метод. пособие. – В. Новгород, 2005. С. 7-12]. Тематическая основа текста определена автором как особая нить, которую составляют темы высказываний, рематический уток составляют последовательности рем высказываний, из которых состоит текст, а авторский узор – это словесные проявления авторского присутствия в тексте (экспликация фигур автора и адресата, метатекст, авторские оценки).
Попытки определить понятие «текст» и описать его признаки поставили вопрос о текстовых категориях, который можно считать едва ли не самым дискуссионным. В настоящее время понятие «текстовая категория» трактуется по-разному. При описании практически одних и тех же языковых явлений используются термины: «глобальная категория», «текстовая универсалия», «свойство текста», «пространство текста», «доминанта». Дефиниция текстовой категории Татьяной Владимировной Романовой представляется одной из убедительных: категория текста – это совокупность языковых средств для выражения определенных инвариантных семантико-функциональных значений, коррелирующихся отношениями объективной действительности (или денотативной ситуацией) [Романова Т.В.Модальность как текстообразуюшая категория в современной мемуарной литературе. – СПб., 2004. С. 14].
Параметры, характеризующие текст, И.Р.Гальперин назвал текстообразующими грамматическими категориями и разделил их на содержательные и формально-структурные [Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистических исследований. – 3-е изд. – М., 2005.С. 22-23].Все эти категории получают свои конкретные формы реализации: категория информативности реализуется в повествовании, рассуждении, описании (обстановки, ситуации, действия, природы, личности); категория интеграции выражается а) в формах подчинения одних частей текста другим, б) в стилистических приемах, в) в синонимических повторах и др.; категория ретроспекции выявляется как композиционными, так и лексическими средствами. Этот путь во многом продолжен Людмилой Григорьевной Бабенко, которая, кроме двух универсальных категорий – целостности и связности, дает список из 9 категорий, обеспечивающих целостность текста: информативность, интегративность, завершенность, хронотоп, категории образа автора и персонажа, модальность, эмотивность и экспрессивность; из двух категорий, определяющих связность текста, – ретроспекцию/проспекцию, членимость.
По отношению к описанию структурной организации текста целесообразно говорить о свойствах связности и целостности. Елена ИннокетьевнаДиброва выделила в качестве фундаментальной текстовой категории связность: она обеспечивает принцип последовательности повествования, а человеческое сознание, по мнению автора, выработало стандарты текстообразования как в области развития мысли, так и в области ее формы [Диброва Е.И. Категория связности художественного текста // Традиционное и новое в русской грамматике: сб. статей памяти В.А.Белошапковой. – М., 2001. С. 300-311]. С этим перекликаются и идеи Л.Г.Бабенко, выделившей в качестве универсальных категорий текста целостность (план содержания) и связность (план выражения).
Наряду с текстовыми категориями, определяющими структурную организацию текста, выделяют категории, формирующие смысл текста. Любопытно, что во всех описаниях, при выделении разного количества текстовых категорий, лингвисты из всех семантических компонентов вершиной иерархии признают индивидуально-авторскую концепцию мира [Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке.– М., 1988. С. 25], а репрезентанты категории персональности (автор и персонаж) называют антропоцентрами. Пространство и время выполняют координирующую и моделирующую функции, сопрягаемые с категорией образа автора. Итак, при анализе текстообразующих составляющих лингвисты практически едины в выделении понятий человек – время – пространство [Болотнова Н.С. Филологический анализ текста: учеб.пособие. – М., 2007].
Можно ли их определить как текстообразующие категории? С каким свойством текста они соотносятся? Ответ на этот вопрос можно дать, условно проводя параллель между категориями предложения и текста (ход не бесспорный, так как на единицу более высокого уровня накладываются признаки единиц, составляющих текст) [Вяткина С.В. О соотношении текстовых категорий // Материалы XXXV междунар. филол. конференции. – Вып. 18. – СПб., 2006. С. 9-16].
Аналогичное предикативности свойство текста можно было бы определить как дискурсивность, т.е. соотнесенность текста с жизненной ситуацией. Дискурс же в этом случае аспект характеристики самой познаваемой человеком действительности, поэтому говорят о политическом дискурсе, дискурсе спора и т. д. На основе этого общего свойства фактически и давалась функциональная классификация различных текстов: соотнесенность с виртуальной реальностью – художественный текст, соотнесенность с социальной деятельностью человека – публицистический текст, с правовой регуляцией общественной жизни – текст официально-деловой, с научной деятельностью – научный текст, соотнесенность сситуацией непосредственного общения – разговорные тексты. Это и есть погруженность текста в жизнь, т. е. дискурс, по Юрию Сергеевичу Степанову [Степанов Ю.С. Язык и метод: К современной философии языка. – М.,1998. С. 671].
Какие категории «работают» на дискурсивность? Если отталкиваться от категории лица для предложения, то она в полной мере проявляется именно на уровне текста. Для текста позиция автора, авторская концепция мира основополагающая, и это можно отнести к разным текстам: 1) различная степень явленности повествователя в художественном тексте; 2) проявления автора публицистического текста; 3) обезличенность, связанная с директивной направленностью официально-делового текста; 4) объективированность носителя научного знания в научном тексте; 5) индивидуальность коммуникантов в разговорном тексте (отсюда возможность исследования речевого портрета личности). От субъекта сознания автора текста выстраивается субъектная перспектива текста Г.А.Золотовой.
Модальность, определяемая некоторыми лингвистами как интегративная текстообразующая категория, скорее отражает отношение субъекта сознания к действительности, ее можно определить как субъективность, модель отношения к миру. Такое отношение будет проявляться на рациональном уровне, т.е. в оценке, и на эмоциональном уровне. Разные типы текста отличаются разной степенью субъективности субъекта сознания: от, во-первых, максимального ее проявления в разговорном тексте;во-вторых, открытой или завуалированной субъективности в художественном и публицистическом текстах до, в-третьих, минимизации субъективного начала в научном и официально-деловом тексте.
Темпоральность (категория времени) – достаточная характеристика для предложения, но соотнесенность текста с ситуацией предполагает двойную систему координат – место и время. Пространственно-временная характеристика как координаты модели мира также проявляется в разных текстах в разной степени: максимально в разговорных, художественных и публицистических; опосредованно в официально-деловых текстах, в основном как способ указания на условия гипотетической ситуации; достаточно абстрактно в научных текстах. Объекты отражения, не являющиеся определяющими для структуры предложения в целом, для текста, даже для его функциональной типологии, являются важными: духовный мир человека, сам человек – в центре разговорного, художественного и публицистического текста; факты, события, ситуации значимы для этих же трех типов текста; для официально-делового – ситуации, а для научного – факты.
Итак, предметом изучения синтаксиса можно считать механизмы текстовых связей, характеристику структуры текстовых единиц, в первую очередь ССЦ. В данной области синтаксис сближается с лингвистикой текста, уже сформировавшейся самостоятельной дисциплиной, объектом исследования которой является текст как многоаспектная единица значения со своими категориальными свойствами.