Я никогда не была в Зазен Лакшери Ризорт, но много раз слышала это название по MTV и развлекательному каналу. Я знала, что это была сеть шикарных отелей, которые обслуживали богатых и знаменитых. Блейк планировал какое-то грандиозное открытие одного из них, когда его вызвали обратно в Нью-Йорк, чтобы решить сложный вопрос с его дочерью.
Мама, посмотри на меня. Я в Нью-Йорке.
Она хотела, чтобы я двигалась дальше и была счастлива. Ну, я двинулась. Быстро. Даже волнение от того, что я нахожусь в переполненном городе, взволновало меня, оставляя мало места для грусти. Не сейчас, во всяком случае. Нам потребовалось почти полтора часа, чтобы пробраться через весь город в центр Манхэттена. Срань Господня. Я была в Нью-Йорке.
Это было слишком много для одного дня. Слово Зазен отделилось от слова Ризорт, когда средневековые ворота открылись, приглашая нас внутрь.
— Святое д-д-рыбные палочки, — воскликнула я, вовремя поправившись, потому что такой язык не нравился Блейку Коусту. – Это словно другой город. Город в городе. Вы живете в отеле?
— Типа того. Ты получаешь лучшее из обоих миров. За оградой. Не должно быть никаких причин, чтобы ты выводила Лондон за эти ворота. Я бы предпочел, чтобы ты с ней оставалась по эту сторону ограды.
— То есть, Вы не берете нас с собой в Чикаго?
— Нет, но к твоему сведению, все в этом отеле знают, кто моя дочь. Я скажу Ларри, чтобы он присматривал за тобой. Поняла?
— О Боже, правда? Я надеялась осмотреть достопримечательности.
— Сможешь сделать это, когда я вернусь. Позади отеля есть бассейн, современный тренажерный зал на первом этаже, теннисные корты и даже ресторан, но держись от него подальше. Ты на самом деле не тот тип, чтобы обедать там, — добавил Блейк, еще раз оглядев мой прикид. Я ничего не могла поделать. Если бы этот парень знал, что мне недавно пришлось пережить, он бы понял почему я не могу есть, почему мне плевать на пятно на моей рубашке, или почему мои волосы собраны в беспорядочный пучок на затылке.
— Что это значит? – Спросила я в свою защиту.
— Увидишь через пару минут. Ты почувствуешь себя не в своей тарелке.
Если и была хоть одна вещь, которой моя мама научила меня, так это никогда не чувствовать себя не в своей тарелке. Только потому что этот парень разгуливал в дорогом сшитом на заказ костюме и галстуке, не означает, что я хочу походить на него.
Водитель открыл мне дверь и кивнул, нахмурившись. Даже когда я улыбнулась ему, он продолжал хмуриться.
— Подожди здесь, — сказал Блейк, оставив меня на каменной подъездной дорожке. Ух ты, даже круговая подъездная дорожка была великолепна. Я закинула свой рюкзак на плечо, наблюдая как Блейк удалялся. Фонтан был изящным, и я гадала, кто бы это мог быть; возможно смесь херувима и пухлого ангела.
Мужчина, одетый в форму убийственно белого цвета, подошел ко мне с парадного входа,
— Здравствуйте, мисс Макайла. Я покажу Вам, где Вы будете жить, — я кивнула, задаваясь вопросом, куда ушел Блейк и почему бросил меня. Я поняла это, когда вошла в здание.
Вот черт!
Ого.
Это место было умопомрачительным, как пятизвездочный курорт. Ах, да. Это и был пятизвездочный гостиничный комплекс. Там была стойка обслуживания клиентов, красивый мягкий уголок и самая яркая люстра, какую я когда-либо видела. Свет от люстры плясал по бордовому роскошному ковру, и я очень сильно старалась сдержать изумление.
Стараясь не показывать, что я чувствовала себя не в своей тарелке, я заметила двух стильных высокомерных женщин, которые шептались о чем-то, а потом рассмеялись надо мной и моим внешним видом. Мило, не правда ли? Одна носила высоченные каблуки, а у второй были серьги, похожие на висевшую люстру.
— Девушкам здесь, должно быть, требуется больше времени, чтобы созреть, — сказала я с отвращением, улыбаясь обеим бесчувственным стервам. Да пошли они! Они были не лучше меня, и я не собиралась позволить им думать обратное.
Мой провожатый ухмыльнулся:
— Возможно, лучше ничего не говорить, — дал он мне ненужный совет. Я ничего не ответила. Пусть думает, что хочет, как и те две, которые были богаче, чем тысяча бродяг. Становилось еще безумнее. Полагаю, я не представляла, сколько денег необходимо иметь, чтобы владеть частным самолетом. Это место было нелепым.
— На какой этаж мы поднимаемся?
— Пятьдесят восемь — шестьдесят, северное крыло.
— Что Вы имеете в виду? Типа он занимает два этажа?
— Да, северный пентхаус. Мисс Лора Уилсон живет в восточном пентхаусе.
— Где он? Куда он ушел?
— У меня нет полномочий спрашивать мистера Коуста о его делах, — сообщил мне неприветливый пожилой мужчина. Высокомерный старикашка. Я очень надеялась, что не все в Нью-Йорке такие высокомерные.
Я опять перестала дышать, когда мы наконец остановились на пятьдесят восьмом этаже. Когда двери лифта открылись, нас ожидал обалденный вестибюль из белого мрамора. Я могла бы спать прямо тут. Без проблем. У кого есть свой собственный частный вестибюль? Ух ты…
Я закрыла рот и посмотрела налево, откуда доносился шуршащий звук. Если не брать в расчет вычурного платья с рюшами, малышка была чертовски красива. У этого парня будут большие проблемы лет через десять. Первое, что я заметила, это ее длинные ресницы и бирюзовые глаза
— Привет, — сказала я, опустившись на одно колено перед ней. Боже мой!!! Этот ребенок был прекрасен. Ее светло каштановые волосы были слишком длинными для девочки, которой еще не было и трех лет; почти по пояс. Она сжала губы и съежилась за папиными ногами.
Блейк уронил ее сумку, а затем свой телефон. Я поймала кружку непроливайку в воздухе.
— Как ты думаешь, может ты сможешь помочь? Забери ее, — приказал он, собирая свои вещи.
Я взяла ребенка на руки и уставилась на Блейка.
— Может быть, если Вы оставите свой телефон на пять секунд, Вы перестанете все ронять. – Блин. Я опять это сделала, но черт возьми. Этот парень ничего не понимает. Никогда раньше не видела таких широких шор на ком-нибудь.
— Ты ведь понимаешь, что должна помогать, так ведь? Я предлагаю тебе держать свое мнение при себе, если хочешь сохранить эту работу по истечении трехдневного испытательного срока.
Когда Блейк открыл широкие двойные двери, мой вздох был отчетливо слышен. Ни фига себе, ни фига себе и ни фига себе! Других слов у меня не было. Мой взгляд метнулся к массивной стене из стекла, но мои охи-вздохи вызвало то, что было выставлено на обозрение перед стеклянной стеной.
— Макайла, у тебя есть сотовый телефон? – Спросил Блейк, просматривая электронные письма и набирая ответы пальцами на своем телефоне со скоростью тысяча слов в секунду.
Я посмотрела на телефон, стоявший на изысканном столике сразу около парадного входа.
– Нет, а стационарный телефон не работает?
— Работает.
— Это что Аугуст Фёрстер? Моя мама с ума сходила от этого рояля. То есть она бы визжала до потери сознания над этой штукой. (August Förster — Аугуст Фёрстер, рояли, Германские инструменты известной марки мирового исполнительского класса премиум, уже более 150 лет выпускаются в Германии, неизменно на исторической родине в саксонском Лёбау. Стоимость варьируется от 2 мил. рублей до 6 млн. рублей и выше. Прим.пер.)
— Ты знаешь, что такое Аугуст Фёрстер? – Спросил Блейк, хмурясь.
— Вы играете? – Спросила я, подойдя к роялю и держа Лондон на руках. Мои пальцы скользили по глянцевым белым блестящим клавишам, и эмоции всколыхнули что-то в моей душе. Что-то, что оставила там моя мама.
— Немного. А ты?
— Немного, — беспечно ответила я, передвинув эту маленькую девочку к себе на бедро.
— Сколько тебе лет?
— А Вам сколько лет?
— Почему ты не можешь просто отвечать на мои вопросы?
— Я уже говорила Вам, что мне восемнадцать, — нервно ответила я. Я ненавидела вранье. Я погрязла в нем.
— Когда тебе будет девятнадцать?
— В сентябре. Когда Вам будет двадцать восемь?
— Следи за своими словами. Двадцать пять. Ладно, мне пора. Вот моя кредитная карта. Купи себе какую-нибудь одежду.
— Вы сказали не выходить за пределы территории.
— В моем кабинете есть компьютер, которым ты можешь пользоваться. С его помощью ты найдешь кучу одежды. Я скажу Ларри, чтобы он потом принес тебе сотовый телефон. Хочу, чтобы ты всегда была на связи. Ладно, увидимся позже, Лондон. Будь паинькой с Макайлой. Я позвоню, когда долечу. Уже почти шесть. Она должна поужинать и принять ванну.
И это все. Он ушел.
Когда дверь захлопнулась, в комнате повисла тишина. Я повернулась к Лондон, а она пристально смотрела на меня, никто из нас не произнес ни звука.
— Ты умеешь говорить?
Тишина. Боже. Эти глаза. Теперь, когда я посмотрела на них поближе, я поняла, что они были темнее. Интересный бирюзовый цвет сменился на темно изумрудный, как у ее отца.
Я поставила Лондон на пол, но она не отпускала меня. Ее липкие пальчики запутались в моих волосах вместе с вишневым леденцом – кольцом, одетым на пальчик. Я знала, что она пахла забавно. Я забила на это, поскольку богатые дети так пахнут, как вишня. Как только ее пальцы выпутались из моих волос, я отвела ее в ванную комнату с поднятыми вверх руками, ощущая, как липкая конфета дергала мои волосы, когда я шла.
— Святое ддд… — сдержалась я, не сказав вслух слово, которое я не хотела, чтобы она повторила перед своим отцом. Эта ванная комната была обалденной. Восхитительной. Сначала я вымыла липкие руки Лондон, потом стянула с нее через голову кружевное платье. Почему двухлетняя девочка должна ходить по дому в таком виде, было выше моего понимания.
— Подожди-ка. Ты носишь памперсы? Разве тебя не должны были научить пользоваться туалетом? – Спросила я. Я не так много знаю о детях, но я знаю, что этому ребенку через три месяца будет три года. Я полагала, что она умеет пользоваться унитазом. Набрав ванну, я посадила ее в воду. Она могла бы плавать в этой штуковине, но не плавала. Она просто сидела в ней и глазела на меня своими глазами, вновь ставшими бирюзового цвета.
— Как тебя зовут? Меня зовут Микки, — объяснила я ей, глядя на ее через зеркало, пока отчаянно пыталась вытащить из своих волос инородный липкий объект. Лондон до сих пор не ответила. Она сидела в ванне неподвижно, пока я в течение десяти минут боролась с конфетой, стараясь освободить от нее мои волосы. К сожалению, пришлось прибегнуть к помощи ножниц.
— Triste, (печально – с испанского. Прим.пер.) – тихо сказала Лондон. Мое сердце растаяло. Боже мой! Это был самый миленький голосок, какой я слышала за всю свою жизнь. Я понятия не имела, что она сказала, но это было восхитительно.
Я улыбнулась. Но она не улыбнулась в ответ. Она только глазела на меня этими глазами, которые еще не умели читать. Лондон позволила мне искупать ее, вымыть ей волосы и одеть в самую дурацкую ночную рубашку в мире. Кто захочет спать в таком количестве кружев?
***
Это было началом, нас соединили невидимые узы, и я представить себе не могла, чтобы их можно было когда-либо разорвать. Этот ребенок стал единственным значимым для меня существом. Я вытащила пробку из ванны, стряхивая с себя прошлое, когда поняла, что вода в ванне стала совсем холодной. Тесная ванна напомнила мне о том, что я была очень далеко от Нью-Йорка, и Пи спала в безопасности под своим уютным одеялом из ‘Холодного сердца’ и на простынях безумного розового цвета.
На следующее утро я проснулась раньше Пи и соскребла щеткой свою жизнь, наблюдая, как черный дождь вращался в раковине и смывался в водосток. Я старалась не показывать ей эту мою сторону, хотя иногда она видела. Я наблюдала, как символы моей жизни стирались с моей кожи, и чувство безнадежности вновь появилось во мне.
— Произошло что-то нехорошее, — сказала Пи, стоя в дверях.
— Что-то вроде чего? – Недоумевая, спросила я, вытерев полотенцем свою красную чисто вымытую руку.
— Это, — захихикала она, кружась вокруг себя. На ее пижамных штанах, на заднице была дырка в форме буквы L. Похоже она только что их разорвала.
Я тоже захихикала.
— Что ты сделала?
— Я соскользнула с подоконника. Моя попа зацепилась за скобу.
Слава Богу. Пи забыла о своей ностальгической просьбе вернуться домой прошлым вечером.
— Чем хочешь сегодня заняться? Я подумывала о том, чтобы прогуляться к реке. Рейнджер Рик говорил, что мы можем взять хлеб и понаблюдать за пескарями, кишащими в косяках.
— Ладно, мы можем представить, что они огромные белые акулы, но могут мутировать в наземных животных, поэтому нам придется построить стену, чтобы не дать им выбраться.
У меня голова кружилась от того, где она этого набралась, но я предпочитала болтать о побеге воображаемых трансформирующихся акул. Это гораздо лучше, чем продолжать разговор о конце нашего отпуска и возвращении домой.
Упаковав обед и рюкзак, полный амуниции для завоевания тварей-трансформеров, мы с Пи отправились на поиски новых приключений. Она бежала впереди меня, подпрыгивая вверх и вниз от нетерпения, желая найти речку. В руках Пи держала карту великого леса и направила нас к тропе, ведущей к мелкому ручью.
— Эй, смотри, собака! – Воскликнула она, побежав вперед.
— Пи, вернись. Нельзя подбегать к незнакомым собакам. Пи! Я серьезно, — закричала я, увеличивая свой темп.
— Все в порядке, мама. Она не кусается, — услышала я мужской голос.
Пи не обратила внимания на ремарку мама. Она была слишком занята этой очень большой собакой.
— Это достаточно близко, — сказала я, но она не обратила на меня внимания и погладила собаку по голове.
— А что он за собака? – спросила она, проигнорировав все, что я говорила.
— Это она. Ее зову Сэди, а меня зовут Квинтон, но друзья зовут меня Куинн. Ты тоже можешь звать меня Куинн, если хочешь.
Я настороженно наблюдала за общением Пи с незнакомцем. Позже нам предстоит серьезный разговор об этом.
— По настоящему меня зовут Лондон Джейн Коуст, но я притворяюсь Пенелопой, — я быстро пришла в себя, когда она продолжила, — Мы собирались бросать хлеб в воду и построить ловушку для акул, чтобы они не выбрались за нами на сушу.
Куинн засмеялся и пожелал ей удачи. Он не обратил ровным счетом никакого внимания на ее слова по поводу имени, под которым она притворяется. Он не придал этому значения, как и воображаемым акулам. Фух…
— Дженна, — я протянула свою руку, так как он первым протянул свою. Ладно, теперь двигаемся дальше.
Куинн болтал с Пи еще пятнадцать минут, отвечая на вопросы о собаке, а потом о рыбе.
— А ты тут поймал хоть одну рыбку? – Оживленно спросила Пи, — Мы с Микки не умеем ловить рыбу, — объяснила она. Я посмотрела на Куинна, чтобы увидеть его реакцию на мое имя.
Он никак не отреагировал. Он не обращал внимания на вещи, о которых она подсознательно говорила правду, списывая это на ее буйную фантазию.
— Ты выдумщица. Я водила тебя сюда на рыбалку много раз.
— Но мы ничего не поймали. Мы только рыбачили.
— Да, да, к чему ты клонишь? – ну и что, если я не рыбак. Мы хорошо повеселились, пытаясь.
— А что вы использовали в качестве наживки? – Спросил Куинн, скорее меня, чем Пи. Она уже отошла, играя с собакой. Пи кидала палку на середину ручья, а Сэди бежала за ней.
— Мы использовали все, кроме живца. Мы обе пытались, но извивающиеся черви, это слишком. Мы громко визжали, а потом отпустили их, — рассказала я правду, — Нам достаточно и корочки пиццы. Маленькая рыбешка клюет ее, а Пи смотрит. Вот и все, что имеет значение.
— Вы должны есть ее.
— Ой, нет, не должны. Если мы захотим рыбу, мы найдем кого-нибудь другого, кто почистит ее.
— Это называется разделка на филе. В этом пресноводном ручье водится самая вкусная форель, какую вы когда-либо пробовали. Пи, иди сюда. Я тебе покажу, — предложил Куинн. Здорово…Мне не нужен рядом симпатичный парень, который будет нас учить чему-либо. Я здесь не для этого и абсолютно уверена, что мне это не нужно.
Конечно же, я ничего не сказала. Куинн открыл небольшой контейнер и скатал какую-то субстанцию, похожую на тесто, в маленький твердый шарик. Показав Пи, как насаживать наживку на крючок и не уколоться, он научил ее забрасывать удочку. Должна признаться, в этом он был намного лучше, чем я. Я сидела на песчаном берегу и наблюдала, как Пи радовалась жизни рядом с этим парнем, который нашел время, чтобы уделить ей внимание. Почему девушки всегда хотят внимания мужчины? Если этот парень был милым, чтобы подкатить ко мне, он жил в другом мире. Не в моем.
— Вы живете неподалеку? – Спросила я из любопытства, пока он вместе с Пи ждал, когда пятая рыбка попадется на крючок. Она была в рыбном раю.
— Вообще-то, нет. Я работаю егерем в Симарроне, а здесь я в отпуске, приехал порыбачить, — улыбнулся он мне. Здорово! Я только что стала свидетелем того, как он со мной флиртовал. Мои глаза быстро переметнулись к Пи, когда он пытался удержать мой взгляд. Нет, спасибо, приятель. Мне и одной хорошо. Хотя я знала о Симарроне. Я собрала кое-какую информацию о нем, когда решала, куда мы поедем.
— Как долго Вы здесь пробудете? – Спросила я, надеясь, что он не задержится тут надолго.
— Только вчера приехал. Я живу в коттедже в Мун Бэй. Три, четыре дня, этого должно хватить.
Я изучала его, чувствуя, что есть какое-то скрытое послание. Этого должно хватить? Что это значит? Моя паранойя немного ослабла, когда он объяснил по поводу коттеджа.
— Это коттеджи вдоль маршрута Дэндилеен Треилс. Вам уже доводилось ходить этим маршрутом?
— Мы ходили туда? – Спросила Пи, поворачиваясь ко мне.
— Не думаю.
— Ты можешь показать нам, если хочешь. Мы живем в Нью-Йорке, правда, Микки?
Давай, Пи. Так? Я улыбнулась ей и кивнула, не собираясь признаваться в этом. Особенно тому, кто носит значок. Я не знала, что входит в обязанности егеря, но была уверена, что он может сделать нужный звонок, чтобы меня арестовали.
Куинн научил ее не только тому, как использовать менее грубые наживки для ловли рыбы, но также научил ее чистить рыбу. Она вскрикнула пару раз, но сделала это. Мало того, что помогла ему почистить рыбу, так ей еще понадобилось взять и пригласить его пообедать этой рыбой. Я убью ее.
Глава пятая
Должна признать, что мы с Пи весело провели время с Куинном, и он оказался довольно хорошим поваром. Куинн был прав. Это была лучшая форель в округе, и я была вполне уверена, что он не знает обо мне. Он был милым парнем, и, если бы я не была так одержима кем-то другим, я, возможно, дала бы парню шанс. К тому времени, как я столько раз намекнула, что ему пора уходить, было уже девять вечера. О, Боже.
— Если хочешь, приходи завтра, — предложила Пи, погладив собаку в последний раз.
— Иди в ванну, — проворчала я. Она засмеялась и смылась, — Извини за это. Ее иногда заносит.
Куинн фыркнул и улыбнулся мне.
— Где ее отец?
— Он в Нью Йорке.
— Развелись?
— Никогда не были женаты.
— Он ее навещает?
— Отчасти. Прямо сейчас его задержали дела. Он довольно занятой человек.
— Вы останетесь здесь жить, или это только на лето?
— О, мы вернемся домой до начала учебного года, — солгала я, желая избавиться от симпатичного егеря. Я воздержалась от расспросов о его личной жизни, мне не нужно было ничего о нем знать.
Все пошло не так. Конечно же. С чего бы мне все давалось легко? Пи притащила нас на то же самое место на следующий же день. Она поймала нам ужин на наживку, похожую на тесто, как научил ее Куинн, и была полна решимости почистить эту скользкую рыбу самостоятельно. Ни при каких обстоятельствах я не дала бы ей ничего острее ножа для масла. Последнее, что нам нужно, так это поездка в травм пункт.
Хотя мне гарантировали, что наши удостоверения личности сработают везде, где мне необходимо, я не хотела рисковать. Дама с искаженным голосом заверила меня в подлинности наших удостоверений личности, и в тоже время посоветовала особо не высовываться в первые двенадцать месяцев. Не открывать счетов для кредитных карт, платить только наличкой, держаться, по возможности, подальше от общественных мест, всегда иметь наготове сумку с необходимыми вещами и не заводить друзей. Чем меньше будет людей рядом с нами, тем лучше для нас.
Именно поэтому я выбрала Ясную Долину, когда искала куда податься. Я знала, что это место является приманкой для туристов, и много людей приезжало и уезжало каждый день. Никто не обращал внимания на подозрительных маму и ребенка. У меня заняло девятнадцать дней, чтобы понять это. Девятнадцать дней, чтобы моя бдительность снизилась, и я сделала глупость из-за отвратительной интуиции на людей.
Куинн спас ситуацию, когда пришел как раз во время спора об остром ноже, который Пи не могла получить.
— Ты что-нибудь поймала? – крикнул он, Сэди бежала рядом с ним.
— Я всех их поймала. Сама, а моя мама не позволяет мне их разрезать, — объяснила Пи расстроенно. А-а-а-а-а, она сказала ее мама. Я бы дала ей пять острых ножей после этого. Это было так естественно. Так правильно. Это был тот самый момент, когда я поняла, что поступила правильно. Пи Брэдфорд была на своем месте. Со мной. И не имеет значения, назвала бы Пи когда-нибудь меня мамой или нет. Я совсем не сомневалась, что она смотрела на меня именно так, как я на свою маму.
— А что, если я помогу тебе? – предложил Куинн. Здорово. Мне нужно было, чтобы он уехал. Вернулся бы обратно в свой лес и оставил нас в покое. Квинтон был одним из тех парней, к которым ты не можешь плохо относиться. Как Лэрри, лифтер в гостинице. Он был добрейшим человеком на земле, всегда счастливым и всегда улыбался. Куинн был похож на Лэрри. Он был чертовски милым парнем.
Я старалась держаться от него подальше, пока он сидел за моим столиком для пикника и чистил рыбу с моим ребенком. Он так хорошо с ней обращался. Пи сидела у него на коленях, и он направлял ее руку, показывая ей, как нарезать идеальное филе его острым как бритва ножом.
Ну…
По крайней мере, мы не умрем с голоду. Я вздохнула и улыбнулась Пи. Она высунула свой язычок на бок, полностью сосредоточившись на рыбе, лежащей перед ней.
— Я собирался съездить в Бойсе и поужинать в Эпплбис (Applebee’s – сеть американских ресторанов гриль-баров, ориентированных на основные американские блюда, такие как салаты, креветки, курица, паста и «риблеты» — считаются фирменным блюдом этих ресторанов. Во всех ресторанах Эпплбис есть барная зона, и посетителям подаются спиртные напитки. Прим. пер.). Кто со мной? – спросил Куинн, ополаскивая руки водой из шланга.
— Я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я! – запела Пи одно длинное слово.
— У нас уже есть планы на ужин, — напомнила я ей, сердито посмотрев на нее, чтобы она заткнулась.
— Пожалуйста! Я хочу поесть мороженого.
— У нас есть мороженое.
— Не такое. Пожалуйста, мам. Пожалуйста.
О, конечно. Впутывай маму в это. Петля на моем пальце перекрыла кровообращение, пока я не сдалась, уступая самой сообразительной малышке во Вселенной.
— Пенелопа… — взмолилась я взглядом.
— Пожалуйста, — заныла она снова.
— Итак, договорились. Я приведу себя в порядок и заберу вас, дамы, в шесть. И, юная леди, я знаю лучший магазин мороженого в мире. Ты можешь сама его собрать, и у них есть мишки Гамми (желейные конфеты с разными вкусами в виде мишек, производство Харибо. Прим. пер.), шоколадные пирожные Брауни, шоколадный сироп и M&M’s.
— А кондитерская обсыпка?
— Да, множество разной обсыпки, — Куинн выпрямился и дотронулся до моего локтя, — Увидимся в шесть.
Скрепя сердце, я согласилась. Девятнадцати дней слишком мало, чтобы перестать делать глупости. Прочитав довольно длинную лекцию Пи, что вряд ли пойдет впрок для ее болтливого рта, мы приняли душ перед нашим свиданием.
Мои волосы с естественно осветленными прядями, ниспадали до середины спины, завиваясь на концах крупными локонами. Я выглядела сексуально и привлекательно с макияжем, красной помадой на губах и серебряными кольцами серьгами. Я повернулась и улыбнулась, мне нравилась моя задница в джинсах и на каблуках.
— Ты собираешься поцеловать Куинна? – ухмыльнулась Пи, стоя в дверном проеме.
— Нет. Я не собираюсь целоваться с Куинном. Иди сюда. Давай я причешу тебя.
— Ну, ты хорошо выглядишь.
Я поцеловала ее в щеку из-за спины.
— Спасибо. Ты тоже.
У меня снова закрались сомнения, когда Куинн заехал за нами ровно во столько, во сколько обещал. Он был за рулем черного грузовика со словом Герц на номерных знаках. Почему он приехал на машине, взятой напрокат? После того как он закрыл мою дверь и обходил машину, чтобы забраться внутрь, я решила заманить его в ловушку.
— Как думаешь, Пи, он приехал на этом грузовике из дома? – спросила я, закинув удочку.
— Ты приехал на этом грузовике из дома? – спросила Пи с заднего сиденья.
Куинн клюнул на наживку, но не заглотил ее. Нахмурившись, он заколебался на секунду.
— Нет, мой грузовик сломался по дороге сюда. Мне пришлось взять машину напрокат. Я заберу свою машину по дороге домой. А почему ты спрашиваешь? – поинтересовался Куинн.
— Ну, просто на всякий случай, вдруг твой грузовик может летать, мы могли бы отправиться на Луну.
Я понятия не имела, о чем она говорит, но как бы там ни было, мое сердцебиение замедлилось. Я убеждала себя успокоиться. Никто нас не искал. История Куинна вполне может быть правдой. Я была смешной. Мы находились почти в двух с половиной тысячах миль от Нью Йорка. С нами все в порядке.
Ожидая в очереди свободного столика, мы были заняты пустой болтовней, и я шикнула на Куинна и Пи, чтобы они вели себя тише. Пи стояла на его ботинках, и он прохаживался туда-сюда, в то время как она все время теряла равновесие. Я покачала головой и подняла глаза, когда очередь немного продвинулась. Вот тогда-то я ее и увидела. Фарра Брайтон была перед камерой, держа белый носовой платок и фотографию, где было написано Пропала и имя Лондон Джейн Коуст. Я не могла разобрать, что она говорила, но могла сказать, что она умоляла вернуть Пи.
На большом телевизионном экране появилась фотография Пи, а затем моя. Неосознанно я запаниковала. Я схватила ее на руки и вышла из ресторана. Черт. Дерьмо. Черт. Дерьмо. Как я могла быть такой глупой? Я обернулась и увидела Куинна, идущего следом за мной. Он тоже это видел? Он знает, что происходит? Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Что я сделала?
— Я хочу поесть тут, — заныла Пи.
— Тссс, Пи, нам нужно убраться отсюда, — прошептала я, чтобы только она смогла услышать.
— Дженна? – позвал Куинн, догоняя нас.
— Просто отвези нас домой, Куинн.
— Нет, я есть хочу, — снова заныла Пи.
— Мы купим по дороге пиццу.
— Что происходит? – спросил Куинн. Он выглядел так, словно что-то знал, а потом, словно не знал. Я не знаю. Думаю, я параноик, но я имела на это полное право. Наши фотографии только что промелькнули прямо у него перед глазами. Прямо перед всей толпой. Иисус. Что не так с моей головой?
— Просто отвези нас домой, — повторила я.
Куинн открыл заднюю дверь, и я пристегнула Пи в ее кресле. Мне пришлось остановиться, когда я закрыла ее дверь. Он не позволил мне открыть мою.
— Что произошло? – Спросил он. Он выглядел искренним. Действительно ли он беспокоился или что-то выуживал?
— Ничего, там кое-кто был, с кем бы я не хотела повстречаться.
— Там? – задал вопрос Куинн чуть более удивленно, прежде, чем пришел в себя. Я попалась. Я думаю. – Типа, бывшего? – Спросил он. Ладно, возможно и пронесло. Ох! Зачем я на это согласилась?
— Да, бывший, — солгала я, соглашаясь с его предположением. Я не могла сказать, то ли я ему лапшу на уши вешала, то ли он меня обманывал. Я не была уверена, что хочу околачиваться поблизости, чтобы увидеть, уедет ли он, и комментарий о том, что нескольких дней будет достаточно, все еще вертелся в моих мыслях. Что он имел в виду? И эта история об арендованной машине? Это у меня чрезмерно разыгралось воображение, или все было правдой?
Куинн болтал с Пи, словно понятия не имел, что я украла ее и сбежала с ней. Мысленно я пыталась унять свое скачущее сердце, но безуспешно. Я едва понимала, о чем он с ней разговаривал. В голове у меня проносились мысли о том, что произошло бы, если бы кто-то нас узнал.
— Хочешь остановимся и купим пиццу? – предложил он с улыбкой.
— Нет, не хочу. Я сама приготовлю ее для нас дома. – Ладно, возможно он был просто хорошим парнем. А может и нет. Я не знала, но я ненавидела все эти переживания. С тех пор, как Куинн приехал сюда, мне было неспокойно.
К тому времени, как Куинн наконец-то ушел, я умудрилась наврать обо всем, включая мою семью, которая жила во Флориде. Не знаю, зачем я это сказала. Просто сорвалось. Если он и подозревал что-либо, то он этого не показывал. Может быть он купился на историю с моим бывшим. Блейк когда-то купился. Я нахмурилась, наблюдая, как его грузовик удалялся по длинному переулку и повернул направо. Огни фар неожиданно исчезли, и он пропал. Это заставило мой пульс биться быстрее. Он, что следил за моим домом?