Белый Бог не рассердился,
Да с Вышним вёл такой разговор:
«Ой, Боже ты, ой, братка,
Ты там, Боже, разгневался,
Да кару ты приготовил,
Чтоб землю сотрясать,
Чёрного слугу кликнул,
Крикнул слугу, позвал,
Да ему, братка, приказал,
Чтоб призвал лютый гром,
Лютый гром, лютую стрелу,
Да метнул бы лютый гром,
И землю бы он сотрясал,
Только я с тобой не согласен -
Ну-ка, пошлите слугу
И позовите Коледу Бога,
Да сядем под деревом,
Три нас Бога на небе,
Потом все трое поговорим,
Потом все трое подумаем,
Да Коледу мы попытаем,
Попытаем его и спросим,
Что он на земле сделал;
Как провёл он свой праздник,
Праздник свой, Коледов день,
Да клали ли ему требу.
Юнаки дичь ли ловили,
Мелкую дичь, белых птиц,
Белых птиц, рыжих овнов.
Как он вечером вечерял ли,
Да сидел он за трапезой,
Что ему мать накрыла»;
Говорил ему Белый Бог,
Долго ещё ему говорил,
Даже ему даже жаловался,
Жаловался, печалился.
Тогда они слугу послали,
Чтоб позвать Коледу Бога.
Три Бога все садились,
Три Бога под деревом,
Под деревом, под Вишней 24.
Да разговор они вели,
Подумали, поговорили,
Да Коледу они пытали,
Пытали Коледу, спрашивали,
Как его на земле проводили,
Тот им так отвечал:
«Все справляли праздник,
Праздник мой, Коледов день.
Там мне требу клали,
Требу клали из белых птиц,
Белых птиц, рыжих овнов,
Юнаки ловили мелкую дичь,
Да относили её матери.
Мать дичь эту готовила,
Готовила мать Баднюю вечерю,
Да трапезу накрывала,
Сам я за трапезу садился,
Баднюю вечерю вечерял.
Только взошло ясное Солнце,
Миновал уже мой праздник,
Мой праздник, Коледов день.
Да ушел я на Белый Дунай,
Где нашел младых девушек,
Что воду они наливали,
Студёную воду для матери,
Девушки с младыми юнаками,
|
|
Там с юнаками глумятся,
Там с юнаками насмехаются.
Меня ведь не почитали,
Студёной воды мне не дали,
Чтоб попить из кувшина.
Златую голову наклонил,
Да попил студёной воды,
И попил я прямо из реки.
Вдруг вышла Жива 25 Юда,
Жива Юда самувила,
Да налила мне студёной воды,
И оказала мне помощь,
Пока ты, братка, не гневайся» -
Вышний Бог ему отвечает:
«Как же, братка, не гневаться,
Я же сам, братка, по земле,
Сам, братка, путешествовал
И у меня есть праздник,
Праздник мой, Вышний день,
И меня юнаки не почитают,
Я этому уже сам не удивляюсь,
Потому я лютый гром метал,
С громом лютую стрелу,
Да сам я землю сотрясал,
И сам я юнаков погубил.
Юнак, чтоб на земле не устоял,
Только, чтоб до ума дошло,
Только, чтоб наставление дать,
Да потом им уже устоять».
Белый Бог так отвечал:
«Ой, братка, ой, Вышний,
Что ты, братка, гневаешься,
Почему ты намереваешься,
Чтобы землю сотрясать,
Да губить младых юнаков,
Юнаков и младых девушек,
Они немножко согрешили,
Много вреда не сделали.
И я с тобой не согласен,
Чтобы ты землю сотрясал».
Коледа Бог отвечал:
«Лишь я согласие вам дал,
Чтоб меня возродила Златая Мать,
Да я родился на земле,
На земле как малое дитя,
Малое дитя, младой Бог;
Да расту я и подрастаю,
Чтобы учить младых юнаков,
Младых юнаков и младых девушек,
Да учить их по Златой книге,
Только, чтобы до ума дошло,
Чтобы в меня уверовали».
Со словами Коледы Бога,
Вышний Бог согласился.
Тут позвал он Златую мать
И говорил такую речь:
«Ой, мама, Злата мама!
На землю ты ещё не сошла,
Да ты, мама, пройдись
И увидишь младых юнаков,
Юнаков и младых девушек,
|
|
Как они ходят на Дунай,
На Дунай, мама, с кувшином,
Где набирают студёной воды,
Студёной воды для матери,
Чтоб сготовить Баднюю вечерю,
Когда будет мой праздник,
Праздник мой, Вышний день».
Я сама, сын, не слетела,
Пока, сын, не спускаюсь;
Да меня Юда рассердила,
Рассердила и распалила
Жива Юда самувила,
Тут она ворота замкнула
И не выпустила из чертога.
Ничего ты Юда не сотворила -
Сейчас зря тянешь время.
Пусть придёт праздник,
Праздник наш, Коледов день.
Коледа Бог уже полетел,
Да садился он в лесу том,
В лесу том под деревом,
Под деревом, под Вишней,
«И ты, мама, тоже сойдёшь,
Да Бога ты там зачнёшь,
Понесла бы, мама, забеременела,
Забеременела бы Коледой Богом;
Ты спустись на поле то,
На поле в харапской земле,
Да родишь малого дитя,
Малого дитя, младого Бога;
Потом прилетишь на небо,
Да сядешь во чертоге,
Как младая Богородица:
На земле тебе почести окажут,
На небе тебе поклоны воздадут,
Поклонятся тебе ясные эвёзды».
Так говорил Вышний Бог.
Златая мать согласилась
Да спускалась на эемлю -
Чтобы родить Коледу Бога,
И подождала годовщину,
Когда придёт праздник,
Праздник этот, Коледов день.
Коледа Бог во чертоге,
Да сидел ни много ни мало,,
Ни много,ни мало, девять месяцев.
Взошло ясное Солнце,
Да нет уже лютой зимы,
Лютой зимы снежной,
С Солнцем ясная Заря,
Ясная заря, ясная Звезда,
С Зарёй пришел праздник,
Праздник наш, Коледов день.
Прилетела Юда самувила,
Да прокричала, позвала:
«Царя, царя и везиря,
Попросите царя на балкон,
Он увидит ясное Солнце,
Ясное Солнце, ясную Зарю.
Пришел наш праздник,
Праздник наш, Коледов день,
|
|
Для Бога требу воздашь».
Посылали младого воеводу
Чтоб наловил мелкую дичь,
Мелкую дичь, белых птиц,
Да относил их старой матери,
А та готовила Баднюю вечерю;
Потому что придут во дворец,
Чтобы сесть всем за трапезу,
Да вечерю повечерять.
Жива Юда мать позвала,
Позвала и прокричала,
Услышала её Златая мать,
Нарядилась, прибралась,
Да спустилась она в лес,
Садилась она под деревом,
Под деревом, под Вишней,
Где сидел Коледа Бог,
Да там она Бога зачала,
Понесла мать, забеременела,
Сама сидела под деревом,
Ей помощь оказывала Жива Юда,
Жива Юда самувила.
Подала ей студёной воды,
Студёной воды и живой воды,
Мать даже хлеба не ела;
Там же в лесу сидела,
Ни много, ни мало, девять месяцев.
Юда ей так говорила:
«Ой, мама, Злата, мама!
Довольно ты, мама, сидела,
Сидела ты, мама, в лесу,
Ну-ка выходи ты на поле,
На поле, мама, в харапскую землю,
Да там родишь малое дитя,
Малое дитя, младого Бога.
Златая мать сходит,
Сходит мать на поле,
Но в град не заходит,
Так как в град не зашла,
Харапский король разозлился,
Разозлился, разгневался,
Хочет посечь малого дитя,
Малого дитя, младого Бога;
Услышала мать на поле,
Куда идти, да что делать,
Где родить малое дитя,
Заплакала она, запричитала,
Про тоску Богу печалилась.
Появилась Жива Юда,
Жива Юда самувила,
И ей велит, говорит:
«Ступай, милая, уходи,
Тут внизу есть пещера,
Там и родишь малое дитя,
Малое дитя, младого Бога».
Злата мать ушла в пещеру,
Там уже мать замучилась,
Замучилась, с родами запоздала,
Одна-одинёшинька, как кукушка,
Тут завопила она, заплакала,
Что её роды так мучительны
И так сами продолжительны.
Сама себя она обслуживает;
Тут прилетела Жива Юда,
Жива Юда самувила,
Да в пещеру влезла
И стала за ней ухаживать,
Но роды ещё затянулись,
Затянулись роды ни мало ни много, Ни мало, ни много на три недели.
Полетела Юда тогда в лес
И принесла родовую травку,
Травку родовспоможенную,
Да матери её отдаёт,
Лишь ей траву положила,
Лишь она траву вкусила
И малого дитя родила,
Малого дитя, младого Бога,
Чудесного дитя знаменитого.
Взошло у него ясное олнце,
Ясное солнце у него на лике,
В руках его Звёздная книга,
Звёздная книга позлаченная,
Да он по книге пел -
Прилетели Юды с леса,
Девять Юд самувил,
Да ему уход обеспечили,
Пока он больше вырастал.
Златая мать его оставила,
Да надо пройтись по земле
И учить младых юнаков,
Юнаков, младых девушек,
Чтобы не ходили на Дунай
И не глумились с девушками,
Не глумились, не насмехались,
На что Бог дозволения не дал,
Так как будет его праздник,
Его праздник, Вышний день.
Путешествовал Бог по земле,
Ни мало ни много три года -
Потом вспорхнул на небо,
Да его песня осталась,
Песню девушки пропели,
Да песню ему ещё споем.
ДРУГАЯ ПЕСНЯ 14
Жива Юда уже в граде,
Но во дворец не заходила,
Да крикнула она, позвала:
«Ступайте вы малые дети,
Малые дети до девяти лет,
Вы на Дунай не ходите,
С девушками не глумитесь,
И ещё не насмехайтесь,
Лишь при матери сидите,
Как пречистая Дева на небе.
Все вы при матери сидите,
Но вы к Юде не ходите.
Идите вы уже на поле,
На поле вы, в пещеру,
Младой царь там родился,
Всем на земле понравился,
Понравился, да нас пленил.
Младой царь на небе,
Младой царь, младой Бог.
Родилось малое дитя -
Никто в пещеру не идет,
Младого царя не навещает,
Лишь он спросил и сказал:
«Где все малые дети,
Малые дети из града?
Пусть придут в пещеру,
Да приветствие выскажут.
Мать им подарит подарки,
Подарит им златые яблоки,
Златые яблоки, белый виноград,
Белый виноград сушённый,
Сушёный виноград от Девы.
Младая Дева его сажает,
Сажает вверху на небе,
На небе, в садике,
Где хозяйство Бога».
Крикнула Юда, позвала,
Прибежали малые дети,
Малые дети три тысячи,
Да на поле пришли,
На поле возле пещеры;
Малые дети довольно проворны,
Матери почести устроили,
Малые дети подарки дарили,
Дарили монеты златые,
Монеты златые и сребренные,
Белые свечи палили.
Только мать печалилась,
Печалилась и грустила,
Малым детям ничего не дарила,
Так как нет златых яблок,
Златых яблок, белого винограда,
Белого винограда сушённого,
Сушёного винограда от Девы.
Плачет мать и причитает.
Прилетела Жива Юда,
Да её и спрашивает:
«Ой мама, Злата мама,
Что ты, мама, печалишься,
Печалишься и грустишь?
Что ты, мама, плачешь,
Плачешь, мама, причитаешь?
Бога ты, мама, родила,
Младого Бога Коледу,
Никто в пещеру не идёт –
Да ты, мама, видишь,
Что подошли малые дети,
Малые дети три тысячи,
Да Богу подарки подарили,
Дарили монеты златые,
Монеты златые и сребренные.
Ещё ему свечи палили.
Почему ты, мама, плачешь:
Что ты, мама, печалишься,
Тоскуешь и грустишь?
С трудом ей мать отвечает:
«Юда, ой Жива самувила,
Как мне, Юда, не плакать.
Малые дети Бога славили,
Да ему подарки дарили,
Мне почести оказали.
Я же им ничего не дарила,
Ничего в пещере не было,
Поэтому, Юда, печалюсь,
Печалюсь и грущу».
Жива Юда ей говорит:
«Ой мама, Злата мама,
Ну-ка, мама, подожди,
Только вспорхну я на небо,
На небо до самого Бога,
Даст мне Бог отдаст,
Даст мне златые яблоки,
Младая Дева мне даст,
Даст мне Дева отдаст,
Даст мне белый виноград,
Белый виноград сушённый,
Сушёный виноград от Девы,
Малым детям подаришь,
Да прославишь и похвалишь».
Речь Юда не отговорила,
Лязгнули железные ворота,
Железные ворота створчатые,
Лязгнули ворота, заперлись,
Чтобы дети не вылезли.
Только вернулась она на небо,
На небо к самому Богу.
Тут дети завопили,
Завопили и заплакали,
Злата мать их успокаивает,
Да такие слова говорит:
«Идите ко мне, малые детки,
Довольно уже вам плакать,
Довольно уже вам кричать.
Подождите еще немного,
Еще немного до вечера.
Только солнце зайдет,
Сразу Юда возвратиться
И я вам подарю подарки,
Подарю вам златые яблоки,
Златые яблоки, белый виноград,
Чтобы вы меня прославили,
Что я родила малого дитя,
Малого дитя, младого Бога».
Малые дети замолкли,
Замолкли, больше не плакали,
Не плакали, не кричали,
А она с детьми присела,
Немного детям книгу пропела
Звёздную книгу позлаченную.
Тут пришла Жива Юда,
Жива Юда самувила,
В руке златое ведёрко,
В ведёрке златые яблоки,
Златые яблоки, белый виноград,
Белый виноград сушёный,
Сушёный виноград от Девы,
Да их она матери дала.
Мать всё детям подарила.
«Идите ко мне, милые дети,
Вы меня прославляли,
Со мной младого Бога,
А вас Вышний Бог хвалил
И послал златые яблоки,
Златые яблоки, белый виноград,
Белый виноград сушёный,
Сушёный виноград от Девы,
Да все подарки подарил.
А я вас с мольбой прошу,
Когда придете в град,
То меня прославляйте,
Да мои песни пойте».
Ой, царь, харапский король,
Ступай, царь, выходи,
Тут вниз уже на поле,
На поле, царь, в пещеру.
Златая мать тут слетела,
Слетела мать с неба,
Да здесь нам Бога родила,
Бога родила, малого дитя,
Младого царя на земле -
Никто в пещеру не входил,
Да не видел младого царя,
Младого царя, младого Бога.
Мы, царь, направились,
Направились, царь, в поле,
Заходили мы, царь, в пещеру,
Мы, малые дети там дарили
Монеты златые и белое сребро,
Белые свечи ему палили.
Златая мать смеялась,
Да подарки дарила,
Дарила нам златые яблоки,
Златые яблоки, белый виноград,
Белый виноград сушёный,
Сушёный виноград от Девы».
Мать с ними поговорила,
Малые дети песню услышали,
Песню услышали, песню запели,
Да все в град пошли,
Златые яблоки несли,
Белый виноград ели,
Да в град направились,
Но во дворец не пошли,
А такую песню пели:
«Царь, ой харапский король,
Приходи, царь, выходи,
Тут вниз, да на поле,
На поле, царь, в пещеру.
Златая мать слетела,
Слетела мать с неба
Там она родила нам Бога,
Бога родила, малое дитя,
Младого царя на земле -
Никто в пещеру не входил,
Да не видел младого царя,
Младого царя, младого Бога,
Мы к царю отправились,
Направились к царю на поле,
Пришли к царю в пещеру.
Мы, малые дети дарили
Монеты златые и белое сребро,
Белые свечи палили.
Златая мать улыбалась,
Да подарки дарила.
Подарки нам - златые яблоки,
Златые яблоки, белый виноград,
Белый виноград сушёный,
Сушёный виноград от Девы».
Малые дети песню пели,
Песню пели в граде,
Да ходили от дома к дому.
Кто песню слышал,
Ещё дарил им подарки,
Дарил подарки малым детям.
Тут Харапский царь разозлился,
Разозлился, разгневался -
Малые дети почёт не оказали,
Во дворец к нему не пришли -
И приказал Чёрный Арапин
Чтоб посекли малых детей,
Ни много ни мало три тысячи.
Старая мать по ним заплакала,
Заплакала, запричитала,
Плачет она, Бога зовёт.
Только Бог опечалился,
Опечалился, огорчился,
Да послал Мору Юду,
Ударила царя тяжкой булавой,
Болен он, лежит в постели,
Болен он ни мало, ни много,
Ни мало, ни много, три года,
Пока уже душу отдал.
С того песня осталась,
Ещё и теперь песню поём.
_____________
Барита: значит староста.
Кютец: большое дерево, пень, комель, полено.
Ситицы: амбары, (от сита), пшеница.
Появились злыдни: значит, появились злые духи.
Чимбил: феска, корона.
Старый крат: старый дед.
Звёздная книга: содержала песни для волхвов.
Водица: значит явление.
Лузник: тот, кто прислуживал царю.
Хижина: значит дом для Бога; наши прадеды дома называли хижина.
Ярился: рассердился.
Яснила: значит, блестела как ясное
Солнце.
Потрене: да тряхнуть, да рассыпать.
Есита: значит живая вода, которая давала жизнь тому, кто её пил.
Родна: которая давала силу той женщине, которая рожала.
Сухнату: сушеный виноград, изюм.
Девичий: то, что ели пречистые Девы на небе.
II
МРАЧНЫЕ ДНИ
Одно время наши деды в период от Коледова до Сурвакского дня чтили «Мрачные дни». Тогда верили, что по домам ходят Юды, которых Бог насылает на людей за то, что они сделали какое-нибудь зло. За это всем селом в каждом доме клали требу по одной чёрной курице, которую готовили одни женщины, в тайне от мужчин. Когда клали курицу, одна девушка пела следующую песню:
ПЕСНЯ 1
Боже, родной Боже
Что ты, Боже, наделал,
Да велел ты учинить:
Сива 26 Бог разгневался,
Да это же не Сива Бог,
Это же лютый Сивка.
Вскочил на лютого коня,
Лютого коня и крылатого.
Крылья у него, как лютые змеи,
Лютые змеи и лютые ужи.
В руке его златой посох,
Позлаченный и посребренный,
Да вьётся как лютая змея,
Пришпорил он лютого коня,
Лютого коня и крылатого,
Та слезал на поле том,
На поле том и на горе.
Да шёл он от града к граду,
От села к селу, от дома к дому,
Где его не почитали,
Кто его не почитал,
Пускал он лютую змею,
Лютую змею, лютого ужа,
В дом ему лютую змею,
Со змеёй ему ещё злыдней,
Да удачи ему не будет.
Сива очень разгневался,
Когда он сходил в лес,
Да выходил на поле,
Землю он опустошил.
Видела его Дорга 27 Юда,
Дорга Юда самувила,
Да его с мольбой просила
И говорила такие слова:
«Ой, Боже, ой, Сива,
Хватит тебе сердиться,
Довольно тебе гневаться.
Приходи на поле, не улетай,
На поле, Боже, и в град,
Где ты всё опустошил!
Я посылаю моих сёстёр,
Моих сестёр девять Юд,
Девять Юд самувил.
Где тебе, Боже, требу воздадут,
Где тебя похвалой славят,
В дома к ним не заходят,
Не бросают лютую змею
И со змеёй ещё злыдней.
Ты Боже, согласен ли,
Что будет у нас праздник,
У нас праздник, Сурвака день,
В дом к ним зайдешь;
С тобой Жива Юда,
Жива Юда самувила.
Она принесет златую чашу,
В чаше сурьяную 28 воду,
Сурьяную воду осуренную,
Да прыснет сурьяной воды
В доме таком жить, здравствовать;
Где тебе, Боже, требу не клали,
Где тебя хвалой не славили,
Тому бросит лютую змею
И со змеёй ещё злыдней,
Да и удачи больше не будет.
Что ты, Боже, гневаешься,
Пришел уже наш праздник,
Наш праздник, Сурвака день,
В дом к ним не заходишь;
Убежала Жива Юда,
Жива Юда самувила,
Не несет она златую чашу,
В чаше сурьяную воду,
Сурьяную воду осуренную,
Да водой не прыскает
А в доме его нездоровье,
Больна его любимая супруга,
Любимая супруга и малые дети.
Как только воздадут требу, девушка напевала горную песню, а после запевала следующую песню:
ПЕСНЯ 2
Сходил Сива в лес тот,
В лес тот, да на гору -
И нашел Доргу Юду,
Доргу Юду самувилу.
Та у него уже умирала,
Умирала, выдыхалась.
Не слетала на поле то,
На поле то и в град,
В град, да и в село -
Садился он под деревом,
Под деревом, в шатре,
Да ожидал праздник,
Праздник, Сурвака день:
Тут пришла Жива Юда,
Жива Юда самувила,
Да пошла через поле,
По полю городскому,
Городскому и сельскому.
Появились девять сестер,
Девять сестер, девять Юд,
Девять Юд самувил,
Но в село не заходили,
В село, а также в дома,
Не бросали лютую змею,
Лютую змею и лютого ужа,
И со змеёй ещё злыдней.
Также они требу клали,
Клали чёрную индейку,
Да они Бога славили:
Пусть будет, пусть будет,
Теперь уже через три дня,
Через три дня праздник,
Праздник, Сурвака день.
Сива Бог уже в лесу том,
Вскочил на коня Ласточку,
Ласточку шестикрылую,
Метнулся как лютые змеи,
Лютые змеи и лютые ужи,
Кинул златой посох;
Тут подошла Жива Юда,
Жива Юда самувила,
Да принесла златую чашу,
А в чаше сурьяную воду,
Сурьяную воду осуренную,
А в дома воду не прыскала,
В домах нет жизни и здоровья.
Когда готовили курицу, девушка пела следующую песню:
ПЕСНЯ 3
Хвала тебе, Юда,
Хвала тебе, Дорга,
Ой, Дорга самувила!
Как ко мне Сива сходил,
Сходил ко мне с леса,
С леса, да с той горы,
Тут он разгневался,
Разгневался, разозлился,
Вскочил на лютого коня,
Лютого коня крылатого,
Лютой змеёй его подпоясал,
Лютыми змеями и ужами,
Подпоясывал его и ужаливал,
Как его Дорга не просила.
Да сходил он уже на поле,
На поле, Дорга, и в град,
И в град, да и в село,
Поле, Дорга, опустошил,
Дома, Дорга, разрушил.
Сейчас все Юды пришли,
Девять Юд самувил.
В городе не появлялись,
Ни в городе, ни в селе.
Пока их видели в лесу,
Видели ещё и узнали,
Богу требу они клали,
Требу клали, чёрную индейку,
Там Юды не сердились,
Не сердились и не гневались,
Лютую змею не пускали,
Лютую змею и лютого ужа
И с ужом ещё злыдней.
Теперь уже угощаются,
Тебя, Дорга, мы славим,
Тебе Дорга мы поём,
Что ты Бога просила,
Чтоб не выходил на поле,
На поле, Дорга, и в град.
В град, Дорга, и в село.
С того обычай установила:
«Мрачные дни зловредны».
Супруге не надо бегать,
Не надо бегать в лес,
Да рубить ей дрова;
Ещё юнакам надо бегать,
Бегать юнакам в лес,
Да пасти своё стадо -
Младая невеста требу воздаёт,
В требу воздаёт чёрную индейку,
Да трапезу накрывает
И с любовью в каждый дом,
С любовью в двери всех,
На трапезу их приглашает:
Ну-ка за трапезу садитесь,
Ты что, Юда, разгневалась,
Разгневалась, Юда, разозлилась,
Да к Богу плачем жалуешься,
Что тебя в граде не почитали,
В граде, Юда, и в селе:
Тут Бог разгневался,
Разгневался и рассердился,
Если не придёт Жива Юда,
Жива Юда самувила,
Не прыснет сурьяной воды,
Сурьяной воды осуреной,
Не будет жизни в домах,
Ни жизни, ни здоровья.
Когда уже заканчивали готовить курицу, хозяйка одного дома здоровалась и махала другим женщинам, чтобы собирались из трёх домов в один, да угощались; три девушки вставали от трапезы и пели следующую песню:
ПЕСНЯ 4
Пришёл, Коледа, дошёл,
Дошёл, Коледа, прошёл.
Мрачные дни наступили,
Пришли уже и прошли.
Сива Бог сам в лесу,
В лесу он и на горе,
Садился он под деревом,
Под деревом, в шатре.
Запрягал он коня Ласточку,
Ласточку коня шестикрылого,
Чтобы начать праздник,
Праздник, Сурвака день -
А его ожидала Жива Юда,
Жива Юда самувила,
Чтоб он сошёл с небес,
С неба, со своего чертога.
Но чтобы сошёл, не спешил,
Так как довольно высоко,
Тут она уже заплакала,
Заплакала, запричитала,
Богу с грустью жаловалась:
«Ой, Боже ты, ой, Сива,
Пришёл наш праздник,
Наш праздник, Сурвака день,
Да послал бы Златую мать
Чтоб пришла она в лес,
В лес и на гору ту,
Да привёл бы на поле,
На поле и в град тот,
В град тот и село то.
Чтоб прыснула сурьяной воды
Сурьяной воды осуреной,
Как она, Боже, что слеза?
Сам Боже довольно высоко,
Высоко и очень далеко».
Юда плачем рыдает,
Да её услышал Сива Бог
И спрашивает Доргу Юду,
Доргу Юду самовилу:
«Ой, Дорга ты, самувила,
Сейчас, Дорга, что делать,
Что делать, что предпринять?
Пришел уже наш праздник,
Наш праздник, Сурвака день,
Но не прилетела Жива Юда,
Жива Юда самувила,
Чтобы сойти на поле то,
На поле то городское,
В граде и селе том,
Да прыснуть сурьяную воду,
Сурьяную воду осуреную».
Дорга ему так отвечает:
«Ой, Боже ты, ой, Сива,
В руке у тебя златой посох.
В лесу ты посохом ударь,
Чтоб проник под высокое дерево,
Высокое дерево до небес,
Тут прилетит Жива Юда,
Жива Юда самувила,
Под дерево прямо в лес,
В лес на Белый родник,
Да мне в златую чашу
Нальёт сурьяной воды,
Сурьяной воды осуреной».
Не удивился Сива Бог,
Как ударил златым посохом,
Да пробил он в лесу,
В лесу пробил гору,
Откуда забил Белый родник,
Из под посоха вода полилась,
Да продолжалась три часа,
Проникла под высокие деревья,
Высокие деревья до неба.
Увидела его Жива Юда,
Жива Юда самувила
И слетела с неба:
Правой ногой на дерево,
Да спустилась в лес,
В лес к Белому роднику.
Тут мне в златую чашу
Налила сурьяной воды,
Сурьяной воды осуреной,
Сиве она так говорила:
«Ой, Боже ты, ой, Сива,
Приходи, Боже, прилетай,
Спускайся, Боже, на поле,
На поле возле града,
Возле града и возле села.
Наступил наш праздник,
Наш праздник, Сурвака день.
Тебе требу уже воздают,
Да тебя с мольбой просят,
Чтоб пришёл в наши дома,
Да меня с собой привёл,
Им прыснуть сурьяной воды,
Сурьяной воды, осуреной,
Чтоб жили и здравствовали,
До годовщины Сурвака дня».
Сива ей так отвечает:
«Юда, ты Юда, самувила,
Сейчас полети на поле,
Затем прогуляйся в град,
В град тот, да и в село то,
Потом прилетишь в дом,
Где мы славили первую любовь,
Первую любовь, Доргу Юду,
Доргу Юду самувилу.
Ей все требу клали,
Клали чёрную индейку,
Ещё её очень хвалили,
Что она меня примирила,
Примирила и укротила;
Присылала она девять сестер,
Девять сестер, девять Юд,
Девять Юд самувил,
Где им клали требу,
Там прыскали сурьяную воду,
Сурьяную воду осуренуюю,
Чтоб жили и здравствовали
До годовщины Сурвака дня;
Где им требу не клали,
Первую любовь не славили,
Там не прыскали сурьяную воду,
Сурьяную воду осуреную -
Сердились там девять сестер,
Девять сестер, девять Юд.
Пускали они лютую змею,
Лютую змею и лютого ужа,
В этот дом лютую змею,
И с лютой змеёй злыдней;
Сейчас водой прыснешь,
Прыснешь, да оросишь,
До годовщины «Мрачные дни»,
Мрачные дни зловредные;
Как их посылает Дорга Юда.,
Чтобы пройтись по полю?
Да походить в граде,
В граде том и в селе,
А они не согласны,