В новом яхт-клубе будет свой подъемный кран для спуска и поднятия яхт, тележки — для перевозки малых судов.
Здесь же, на углу набережной и улицы Логинова, возводится большое здание областной библиотеки, на стеллажах которой разместится миллион томов.
Между проспектами Виноградова и Ломоносова — стадион «Динамо» и недавно выстроенный большой плавательный бассейн.
Бассейн имеет восемь 50-метровых дорожек, два трамплина и десятиметровую вышку для прыжков в воду. Трибуна рассчитана на 700 зрителей.
На стадионе «Динамо» проходило множество физкультурных праздников, междугородных и международных хоккейных и футбольных матчей, самых разнообразных спортивных соревнований. Здесь показывали свои первые рекордные достижения известные всей стране заслуженные мастера и мастера спорта Борис Шил-ков, Евгения Пономарева, Игорь Осташов, Олег Симаков, Константин Котов, Федор Журавлев, Вячеслав Мультино и многие другие.
Многое может рассказать улица Логинова о Доме культуры работников просвещения или о Доме учителя, как его обычно называют. Это новое здание с большим зрительным залом. В Доме культуры проводится многогранная работа: доклады, лекции, встречи с интересными людьми, вечера отдыха, концерты, читательские конференции, кино, занятия кружков самодеятельности.
В помещении Художественного фонда, который находится в глубине улицы Логинова, вы познакомитесь с архангельскими художниками. Они увлеченно работают над транспарантами и плакатами для оформления города и для рекламы. Мастера-живописцы, они не гнушаются черновой работой, зато избавляют город от халтуры.
Далеко еще не всё на улице Логинова пока так, как хотелось бы. Остается лишь утешиться: не вдруг Москва строилась. Но праздник на нашей улице все-таки уже есть!
|
|
Исследователи арктики
В августе 1912 года в Соломбале, у дряхлого причала набережной Северной Двины, стояло небольшое старенькое, но еще крепкое, тройной дубовой обшивки парусно-паровое судно «Св. Фока». Судну предстояло большое и трудное плавание — к Северному полюсу. Полярную экспедицию возглавлял опытный мореплаватель и ученый исследователь Георгий Яковлевич Седов.
Георгий Яковлевич родился в 1877 году в семье азовского рыбака в поселке Кривая Коса близ Таганрога (ныне поселок Седова). С детства он полюбил море, мечтал о дальних плаваниях. Ему хотелось учиться, стать моряком, но отец считал ученье напрасной тратой времени. Только четырнадцати лет Георгий пошел в приходское училище. Потом он уехал из дому и в Ростове-на-Дону поступил на Мореходные курсы. Окончив их, Седов плавал на торговых судах в каботаже. Много трудностей пришлось пережить Георгию Яковлевичу, пока он сдал экзамены за курс мор--ского корпуса и был произведен в поручики запаса флота.
Впервые в Архангельск Седов приехал весной 1902 года, чтобы принять участие в экспедиции на судне «Пахтусов» для исследования Новой Земли и побережий Карского моря. Началась его многотрудная и плодотворная деятельность в изучении Арктики. Во многих экспедициях участвовал Георгий Яковлевич. Во время длительных и опасных путешествий у него постепенно укреплялась мысль о достижении Северного полюса.
Организовать такую экспедицию — первую русскую к полюсу — в дореволюционных условиях стоило невероятных усилий.
|
|
Царское правительство не только не оказало Седову поддержки, но чинило ему всевозможные препятствия. В денежных средствах на экспедицию было отказано, и она организовывалась на частные пожертвования. Длительное время судно не выпускали из порта, задерживая оформление документов. Доходило до таких нелепостей, что от Седова требовали указать порт, куда следует «Св. Фока». Дворянская знать, купечество, духовенство, газеты издевались над смелыми замыслами Седова. Как выяснилось позднее, архангельские купцы снабдили экспедицию Седова гнилой солониной и рыбой, испорченными сухарями.
«Св. Фока» вышел из Архангельска 27 августа 1912 года.
Поздний выход, неблагоприятная ледовая обстановка заставили участников экспедиции зазимовать у берегов Новой Земли. Вторая зимовка проходила на Земле Франца-Иосифа, в бухте, которую Седов назвал Тихой. Все это время Георгий Яковлевич, его сподвижники — географ В. Ю. Визе, геолог М. А. Павлов и другие участники экспедиции вели большую научную работу.
Кончались запасы продовольствия и топлива. Несмотря на недомогание, Георгий Яковлевич решил продвигаться к Северному полюсу на собачьих упряжках.
Перед походом в своем приказе Седов писал:
«...мы выступаем к полюсу. Это — событие для нас и для нашей родины.
Судно экспедиции Г. Я. Седова «Св. Фока».
Об этом деле мечтали уже давно великие русские люди — Ломоносов, Менделеев и другие. На долю же нас, маленьких людей, выпала большая честь осуществить их мечту и сделать посильные научные и идейные завоевания в полярных исследованиях на пользу и гордость нашего дорогого отечества».
|
|
15 февраля 1914 года в сопровождении матросов Григория Линника и Александра Пустошного Георгий Яковлевич на трех нартах отправился в тяжелый и опасный путь. Предстояло пройти по льдам, в условиях жестокой полярной ночи, более 900 километров.
Отважный исследователь не смог достигнуть своей заветной, благородной и дерзновенной цели. Он еще больше занемог. На пути к полюсу последние силы покинули его. 5 марта Георгий Яковлевич скончался на руках своих верных спутников.
Осиротевшие матросы Линник и Пустотный в скорбном молчании похоронили своего любимого начальника во льду, в снежной буре полярной ночи. Тело они накрыли флагом, который предназначался для водружения на полюсе.
Это было на мысе Аук острова Рудольфа.
В память о мужественном сыне России именем Георгия Седова в Соломбале названа набережная Северной Двины, у которой перед отплытием стоял «Св. Фока». Здесь сохранился двухэтажный деревянный дом, где в ожидании отхода судна жили Георгий Яковлевич и другие участники экспедиции.
На набережной Георгия Седова находится одно из передовых предприятий Архангельска — Соломбальский машиностроительный завод, выпускающий автолесовозы для всего Советского Союза.
Здесь же, на набережной — Лоцманская вахта Архангельского торгового порта. Служба существует свыше трехсот лет. Опытные лоцманы проводят многотоннажные корабли от моря в порт, к лесным биржам, и из порта в море. В петровские времена лоцманов называли вожами, и многие из них удостаивались самых различных поощрений и наград Петра Первого.
Советские лоцманы еще выше подняли свое водительское искусство.
На Соломбальском кладбище похоронен известный русский полярный путешественник, исследователь Новой Земли Петр Кузьмич Пахтусов. На скромном памятнике высечена надпись:
«Корпуса штурманов подпоручик и кавалер Петр Кузьмич
Пахтусов. Умер в 1835 году, ноября 7 дня. От роду 36 лет. От понесенных в походах трудов и д... о...»
Возраст Пахтусова на надгробье указан ошибочно. Когда путешественник скончался, ему было не 36, а 35 лет. Полагают, что буквы д... о... означают «домашних огорчений».
Петр Кузьмич Пахтусов родился в 1800 году в Кронштадте, но детство провел в Сольвычегодске и в Архангельске. Еще в детстве на лодке он один выходил на взморье, ловил рыбу и охотился. Уже тогда Пахтусов стал отличным пловцом и метким стрелком. Он так же успешно учился. Морское образование Пахтусов получил в Кронштадте, в штурманском училище. Летом 1820 года Петр Кузьмич, состоя на военной морской службе, совершил переход на судне с Балтики в Архангельск. Здесь и начались его полярные путешествия и научные исследования. Пахтусов участвовал в гидрографических экспедициях на Белом море, в Ледовитом океане, в районе Колгуева и Печоры. Он имел большие заслуги, но из-за своего простонародного происхождения почти не продвигался в званиях.
В 1832 году на частные средства под начальством Пахтусова была организована экспедиция для исследования восточного побережья Новой Земли. В 1834 году он возглавил вторую экспедицию на Новую Землю. На Новой Земле Пахтусов дважды зимовал и провел большие и неоценимые научно-исследовательские работы. Вскоре после возвращения в Архангельск Петр Кузьмич серьезно заболел и умер.
Заслуги П. К. Пахтусова по-настоящему оценены лишь в советское время: были изданы его труды и выпущены книги о его героической жизни и научной работе. В Соломбале одна из улиц
названа именем отважного ученого-полярника.
Заветной мечтой Владимира Александровича Русанова было изучить и проторить пути Ледовитым океаном на Дальний Восток. Русанов писал, что если Россия освоит Северный морской путь, мысли о котором волновали еще Ломоносова, она обеспечит широкий сбыт своему хлебу, лесу, рудам. И далее его слова: «Это бескровное, чисто экономическое завоевание неизмеримо важнее самой блестящей военной победы».
Русанов в молодости участвовал в революционной работе социал-демократических кружков, был знаком с произведениями Маркса, Энгельса, читал брошюру Ленина «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?». Он распространял нелегальную литературу, выступал на рабочих собраниях. Его трижды арестовывали и потом сослали в Вологодскую губернию.
О революционной деятельности Русанова жандармерия никогда не забывала и всюду препятствовала его путешествиям.
Но Русанов был смел и настойчив. После многих своих плодотворных полярных исследований он стал широко известен как решительный мореплаватель, знаток Арктики, бесстрашный и в походах и в науке ученый. Ему предложили возглавить экспедицию на Шпицберген, и Владимир Александрович согласился.
Экспедиция отправилась на судне «Геркулес» в июле 1912 года. Помощником себе Русанов выбрал опытного полярника-помора и штурмана, участвовавшего в экспедиции Амундсена к Южному полюсу, Александра Степановича Кучина. В походе Владимира Александровича сопровождала в качестве врача его невеста, француженка Жюльетта Жан.
О Жюльетте Русанов писал своим родным: «Мне судьба дала очень ученую, красивую и молодую жену... Она прекрасно воспитана, знает музыку, понимает живопись и знает иностранные языки, особенно хорошо английский. И при всем том она нисколько не избалована и умеет работать».
Русанов с большим успехом выполнил все намеченные исследовательские работы на Шпицбергене и отправился к Новой Земле, имея целью продвинуться дальше на восток по Северному пути, пройти из Атлантического океана в Тихий.
«Геркулес» пробился далеко на восток, но мечта Русанова не осуществилась. Экспедиция пропала без вести в суровых арктических просторах. Отважные полярные исследователи трагически погибли, и в течение двадцати лет о «Геркулесе», несмотря на длительные поиски, ничего известно не было. Лишь в 1934 году моряки шхуны «Сталинец» обнаружили невдалеке от берега Ха-ритона Лаптева на одном из островов Мона почерневший от времени столб и на нем — вырезанную надпись: «Геркулес 1913». В том же году команда «Сталинца» у северо-западного побережья Таймыра нашла остатки одежды, фотоаппарат, компас, квитанцию на отправку телеграммы из Александровска-на-Мурмане в Архангельск («Геркулес» отправлялся в поход из Александровска), датированную февралем 1912, и другие предметы, принадлежавшие участникам экспедиции В. А. Русанова.
Велики заслуги Владимира Александровича Русанова в изучении и освоении Арктики, и его светлое имя навсегда сохранится в памяти советского народа.
Этим именем был назван один из первых русских ледокольных пароходов. Недавно в поселке Варавино появилась улица Русанова.
В южной части Архангельска вырос новый большой поселок Варавино. Он застроен пяти- и девятиэтажными жилыми домами. Осматривая поселок, вы найдете и улицу Воронина.
Владимир Иванович Воронин пользуется наибольшей известностью среди всех капитанов советского времени.
Прославленный на весь мир ледовый капитан родился в Сумском посаде на Белом море. Восьми лет он пошел зуйком в море на промысел трески. Пятьдесят четыре года отдал Владимир Иванович морю и Арктике, пройдя труднейший, но славный путь от зуйка, мальчика-прислужника на боте, работающего за харчи, от матроса до капитана.
Уже имея немалый опыт в плаваниях во льдах, капитан Воронин в 1920 году пошел на пароходе «Пролетарий» на Новую Землю с товарами для зимовщиков и для ненцев, а также с заданием закупить у новоземельцев пушнину. Команда «Пролетария» первой привезла на остров радостную весть об установлении на Севере Советской власти.
Владимир Иванович в Белушье встретился со своим старинным другом Ильей Константиновичем Вылко, с которым познакомился еще задолго до Октябрьской революции.
Продолжением этого рейса было присоединение «Пролетария» к первой Карской экспедиции, шедшей в Сибирь за хлебом для голодавшего населения Европейского Севера. Сибирское продовольствие, хотя и с невероятными трудностями, было благополучно доставлено в Архангельск. Участвовал Владимир Иванович на следующий год и во второй Карской экспедиции.
Длительное время Воронин был капитаном на ледокольном пароходе «Георгий Седов», в зимнее время промышляя морского зверя в Баренцевом и Белом морях. Все глубже осваивая опыт своих предков-поморов и всех полярных экспедиций, на зверобойных промыслах он продолжал всесторонне изучать условия плавания во льдах.
В 1928 году «Георгий Седов» участвовал в поисках экипажа потерпевшего аварию итальянского дирижабля «Италия» экспедиции Нобиле.
На следующий год на «Седове» под водительством Воронина направилась научная экспедиция, которой было поручено водрузить над Землей Франца-Иосифа государственный флаг Советского Союза и основать там метеорологическую станцию. Правительственную экспедицию возглавлял известный ученый-коммунист Отто Юльевич Шмидт. В состав экспедиции входил также профессор Владимир Юльевич Визе, участник похода Г. Я. Седова на «Святом Фоке».
В этом трудном и ответственном рейсе седовцы, руководимые Шмидтом и Ворониным, не только подняли над Землей Франца-Иосифа советский флаг, но и установили мировой рекорд, достигнув 82-го градуса северной широты. Экспедицией были проведены большие и важные научные исследования.
Еще более серьезные задачи по изучению Арктики выполнены на «Георгии Седове» в 1930 году. Тогда были открыты и нанесены на карту острова Шмидта, Визе, Воронина, Седова и многие другие.
И, наконец, исполнилась заветная мечта Владимира Ивановича: Коммунистическая партия и Советское правительство вынесли решение об организации экспедиции для сквозного похода на дальний Восток Северным морским путем. При выборе судна остановились на ледокольном пароходе «Александр Сибиряков». Начальником экспедиции был назначен О. Ю. Шмидт, капитаном— В. И. Воронин.
Весть о беспримерном переходе «Сибирякова» из Архангельска на Дальний Восток за одну навигацию без зимовок моментально облетела весь мир.
За этот переход Воронин был награжден орденом Ленина.
Очередной переход на восток совершался на пароходе датской постройки «Челюскин». В. И. Воронин считал выбор судна неудачным, о чем он заявлял еще перед выходом в море.
«Челюскин», мало приспособленный к плаванию в арктических условиях, попал в тяжелые льды. 13 февраля 1934 года пароход был раздавлен льдами и затонул в Чукотском море.
Позднее под водительством В. И. Воронина плавали ледоколы «Ермак», «И. Сталин», китобойная флотилия «Слава», на которой знаменитый полярник был капитаном-директором.
За боевые заслуги Владимир Иванович был награжден орденами Отечественной войны I и II степени, Нахимова II степени и медалями.
Совет Министров СССР присвоил Воронину звание генерал-Директора Северного морского пути.
Владимир Иванович скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг в 1952 году на капитанском мостике, на трассе Северного морского пути.
В истории освоения Арктики Владимиру Ивановичу Воронину принадлежит одно из первых мест среди многих отважных наших полярных исследователей.
14 декабря 1911 года знаменитый норвежский ученый и полярный исследователь Руал Амундсен достиг Южного полюса. Среди команды корабля экспедиции Амундсена «Фрам» находился русский моряк, наш земляк Александр Степанович Кучин.
Покорение Южного полюса было одним из величайших достижений человечества. И то, что в эту победу вложены труд, знания, опыт русского моряка, вызывает нашу законную гордость.
Александр Степанович Кучин родился в поморской деревне Кушеревке в сентябре 1888 года. Отец его тоже был моряком — матросом, штурманом, капитаном.
Подростком Александр Кучин пошел в море, на зверобойных и рыбных промыслах он побывал в Белом, Баренцевом и Карском морях. Потом он поступил в Архангельское мореходное училище. В училище Кучин участвовал в курсантской забастовке протеста против существовавших порядков и был исключен. Он уехал в Норвегию и плавал матросом на норвежской зверобойной шхуне. Когда он вернулся на родину, ему вновь удалось поступить в мореходное училище, и Кучин закончил его с золотой медалью и дипломом штурмана дальнего плавания.
В Норвегии Александр Степанович позднее познакомился с выдающимся полярным путешественником Фритьофом Нансеном, который рекомендовал молодого русского моряка Руалу Амундсену для экспедиции на «Фраме». Кучин был принят на должность штурмана и океанографа. Во всей экспедиции Амундсена среди норвежцев Александр Степанович был единственным иностранцем.
Амундсен отлично отзывался о работе Кучина как штурмана, так и ученого океанографа.
В июле 1912 года в Арктику отправилась на судне «Геркулес» экспедиция В. А. Русанова. Капитаном на «Геркулесе» бы\ А. С. Кучин.
Отважные полярники пытались пройти на восток Северным путем. Но это им не удалось. «Геркулес», не имея радиостанции, пропал в малоизведанных тогда просторах полярного моря и льдов.
Имя славного онежского моряка-полярника, сподвижника
Амундсена и Русанова, увековечено названием улицы в поселке Маймаксанской судоверфи.
Большие улицы Соломбалы
Улица Левачева — главная в Соломбале — раньше называлась Никольским проспектом. Соломбала — родина потомственных мореходов, кораблестроителей и судоремонтников. Поэтому становится понятным, почему прежние соломбальские управители и служители церкви так назвали первую улицу: святой Никола Угодник считался у верующих покровителем моряков.
Естественно, что в советское время моряки и судоремонтники отвергли религиозное название и присвоили улице имя своего земляка, известного северного революционера Никифора Васильевича Левачева.
Никифор Васильевич еще до Великой Октябрьской революции возглавлял Архангельский профессиональный Союз рабочих лесопильных заводов. Лесопильщики, руководимые Левачевым, полностью поддерживали большевиков в их неукротимой борьбе за установление Советской власти на Севере. Большевикам упорно противились меньшевики и эсеры, некоторое время преобладавшие в Архангельском Совете. И те и другие были связаны с архангельской буржуазией и контрреволюционным офицерьем.
Захватившие Архангельск интервенты по наущению эсеров арестовали Левачева в числе многих большевиков и сочувствующих Советской власти. Его отправили на каторгу, на остров смерти— Мудьюг. Жили заключенные на Мудьюге в тяжелых условиях— в продуваемых всеми ветрами бараках и в заполненных водой землянках. Каторжный лагерь был опоясан несколькими рядами колючей проволоки. Измученные непосильной тяжелейшей работой по переноске камней и песка, голодом и изуверскими пытками, многие заключенные быстро находили здесь смерть.
Некогда мирный кусочек земли в Белом море, расположенный в шестидесяти километрах от Архангельска, Мудьюг в годы англо-американской интервенции превратился в остров кошмаров.
Заключенные начали готовиться к побегу. Мудьюг отделен от Зимнего, правого берега Белого моря, так называемым Сухим морем, сравнительно широким, но мелким проливом. Вырвавшись из лагеря, нужно было преодолеть этот пролив.
Организацией побега занимались Левачев, Стрелков, Гуляев, Валявкин и другие наиболее активные и деятельные революционеры. Но план большого побега из-за предательства был сорван. На острове начались аресты. Был арестован и Никифор Васильевич Левачев. Его посадили в ледяной карцер, где он провел два месяца. Карцеры на Мудьюге не имели окон и не отапливались. Обычно из этих промороженных ям заключенные уже не возвращались. Некоторые не выдерживали заключения в мудьюгских карцерах и двух-трех дней и замерзали или сходили с ума.
С Мудьюга Левачева перевели в архангельскую тюрьму и потом расстреляли.
Бежать с Мудьюга удалось немногим более пятидесяти заключенным. Одиннадцать человек были убиты охраной.
Улица, носящая имя мужественного и бесстрашного борца за Советскую власть Никифора Левачева, начинается от реки Куз-нечихи, рукава Северной Двины, и пересекает всю Соломбалу. В истоке улицы — служебные здания и проходные ворота знаменитого на Севере судоремонтного ордена Трудового Красного Знамени завода «Красная кузница».
Весной 1694 года в Соломбале, на берегу Северной Двины, происходило необычайное торжественное событие. Была закончена постройка первого корабля на верфи, год назад заложенной в этих местах Петром Первым. Производился спуск корабля на воду.
Построенный в Соломбале первенец русского торгового флота «Св. Павел», нагруженный лесом, смолой и хлебом, отплыл в Голландию. Петр сам проводил испытания судна и провожал его в дальнее плавание.
Такова история зарождения большого российского кораблестроения. Это было в Соломбале. Здесь и история нынешнего судоремонтного завода «Красная кузница».
Много судов для военно-морского и торгового флотов было построено на Соломбальской верфи. Это были отличные корабли — надежные, способные сопротивляться жесточайшим штормам и плавать в тяжелых льдах. Быстроходные, легкоуправляемые, они свободно соперничали с английскими, голландскими и шведскими судами.
В 1825 году на Соломбальской судоверфи был построен и спущен на воду первый пароход — «Легкий».
Однажды в Архангельск приехал царь Александр II. Соломбальские корабелы надеялись, что после отъезда царь в столице даст указания о расширении судостроения на Севере. И велико было их удивление и горькое разочарование, когда они узнали, что император приказал закрыть Архангельский порт и ликвидировать Соломбальскую судостроительную верфь. Опытные корабельные мастера оказались безработными и меняли профессии. Это самодурское царское решение нанесло огромнейший ущерб русскому Северу. Зато оно открыло широко двери на Север иностранным капиталистам, устремившимся сюда за лесными богатствами.
Вот откуда появились на русской земле фамилии: Ульсен, Стюарт, Шольц, Альциус, Шалит и прочие и прочие. Вот откуда в Архангельске появилась Немецкая слобода — единственная в то время в городе «приличная» улица.
Немецкая?.. Почему?.. Потому что в простолюдье всех иностранцев называли немцами — и англичан, и голландцев, и шведов, и немцев. Разбогатев на грабеже русских лесов, они принимали формальное русское подданство и становились «отцами города».
Лишь через двадцать пять лет, в 1887 году, на месте судоверфи были основаны мастерские по ремонту паровых судов. Технически эти мастерские были примитивными. Механизации почти никакой не было. Только война заставила царское правительство в 1916 году заняться расширением судоремонта в Соломбале. Появились новые цехи, станки, плавучие краны и доки, электрическое освещение. Мастерские уже стали именоваться заводом.
Во время англо-американской интервенции заводское оборудование, длительное время не ремонтировавшееся, износилось и частично вышло из строя. Не хватало топлива и сырья. Не имея на производстве работы, многие соломбальцы покидали завод. Ко времени освобождения Архангельска от интервентов и белогвардейщины на Соломбальском судоремонтном заводе рабочих осталось в три раза меньше по сравнению с 1917 годом.
В 1922 году Народный Комиссариат путей сообщения стал новым хозяином этого старинного предприятия, получившего название — Соломбальский государственный судоремонтный завод «Красная кузница».
За пятьдесят лет завод «Красная кузница» превратился в огромное передовое предприятие. Проходя по заводу, мы восхищаемся новейшей современной техникой, вновь построенными механическими цехами, котельной, расширенным и реконструированным корпусно-сварочным цехом. Большой коллектив рабочих, техников— отличных мастеров судоремонта восстанавливает, приводит в готовность к плаванию любые суда — от небольших катеров и буксиров до могучих океанских транспортов и лайнеров.
В годы Великой Отечественной войны «Красная кузница» ремонтировала не только торговые, но и боевые корабли.
Завод за высокие производственные показатели и образцовую работу награжден орденом Трудового Красного Знамени, рабочие и инженеры — орденами и медалями. Бригадир судосборщиков Анатолий Васильевич Сидоровский удостоен звания Героя Социалистического Труда.
В плавучем доке завода «Красная Кузница».
До установления Советской власти на Севере улица Александра Терехина в Соломбале называлась Преображенским проспектом. Когда-то на набережной Северной Двины, где начинался этот «проспект», стоял старый, убогий барак, и помещался в этом бараке кинематограф «Марс». Как раз у «Марса» высаживались в августе восемнадцатого года английские, американские и французские десанты, прибывшие «преображать» русский Север, преображать его в свою колонию. Но сделать это не удалось. Разграбив Север, расстреляв и замучив тысячи и тысячи советских патриотов, захватчики по-воровски, темными ночами, с позором бежали из Архангельска. При Советской власти Преображенский проспект переименован в улицу имени бесстрашного революционера-большевика Александра Терехина, отдавшего свою жизнь за власть Советов.
Кочегарный старшина ледокола «Святогор» Александр Абрамович Терехин выполнял также обязанности председателя судового комитета.
Когда эскадра интервентов вошла в Белое море, для преграждения им пути на Архангельск было решено взорвать «Святогор» на фарватере. Но предательство на судне сорвало взрыв. Тогда командир корабля Николай Александрович Дрейер и Александр Терехин с согласия и с помощью команды потопили «Святогора», открыв кингстоны — клапаны в подводной части для доступа забортной воды во внутрь судна.
Затопление не дало должного результата. Водолазы интервентов закрыли кингстоны, выкачали воду, и ледокол всплыл. Александр Терехин, Николай Дрейер, Петр Даниленко и другие члены экипажа «Святогора» в Архангельске были выслежены, арестованы и расстреляны иноземными захватчиками.
По океанам и морям от Северного морского пароходства по всему свету плавает первоклассный теплоход «Александр Терехин». Беззаветному патриоту-большевику поэт Владимир Муси-ков посвятил большую поэму «Живые огни». В поэме есть такие строки:
Словно скорби давящий камень оборвал вдруг времени нить... Страшно собственными руками свой родной корабль хоронить.
Это о потоплении «Святогора». А в конце — о расстреле Терехина и о сегодняшних днях.
Треск выстрелов —
и небо заблистало...
Удар в плечо
и в грудь — удар другой...
И в теплый мох,
пахнувший дальним бором,
в смятенье горестных, поникших трав
упал он —
комиссар со «Святогора»,
родную землю
тяжело обняв.
Ее защитник
и ее хозяин,
врагу не сдавший
ни на пядь,
как будто заявлял он,
умирая:
«Пусть я убит, Но вам ее не взять»
Тонкие березки зацветают
у ворот молоденького сквера.
Улицей Терехина шагают
славные ребята — пионеры.
...Все ее приметы мне — как вехи.
Здесь я жил мальчишкой в год ненастья,
в самый тот, когда матрос Терехин
умирал бойцом за наше счастье...
Я горжусь, что тут — путей начало
всех, кто рос и будет здесь расти,
что им к подвигам — большим и малым —
улицей Терехина идти!
Имена солдат революции
Михаил Сергеевич Кедров познакомился с величайшим вождем революции в Швейцарии, в городе Берне, в 1913 году. На концерте в пользу русских политических эмигрантов Кедров играл Бетховена. Блестящая игра молодого пианиста восхитила Владимира Ильича, который очень любил музыку и особенно — Бетховена.
— А вы хорошо играете, — сказал Ильич, когда в тот же вечер его познакомили с Кедровым. — Я и не предполагал в вас таких талантов.
Позднее Михаил Сергеевич в эмиграции часто встречался с Лениным, играл ему на рояле произведения Бетховена и Шуберта. Больше всего Ильич любил и всегда просил сыграть бетховен-ские «Аппассионату» и «Лунную сонату» и шубертовского «Лесного царя».
В Швейцарии Кедров получил высшее медицинское образование. Но когда он вернулся в Россию, его швейцарский диплом об окончании медицинского факультета юридически не признавали. Другой диплом Михаил Сергеевич получил, сдав экстерном экзамены в Харьковском университете.
Михаил Сергеевич Кедров был первоклассным пианистом, стал отличным врачом. Но прежде всего он был профессиональным революционером, еще в прошлом веке навсегда связав себя с марксистской наукой и борьбой рабочего класса, вступив в ленинскую партию в 1901 году. За революционную деятельность царское правительство жестоко преследовало Кедрова. Его часто арестовывали, ссылали. Он сидел в тюрьмах, в крепости — в одиночной камере. В заключении, тайно получая политическую литературу, Кедров изучал произведения Маркса и Энгельса, продолжал углублять теоретические медицинские знания, для поддержания духа и бодрости занимался гимнастическими упражнениями.
Большую лечебную практику Михаил Сергеевич получил в Закавказье, куда был направлен для борьбы с тифом в воинских частях персидского фронта. И здесь врач Кедров продолжал революционную работу среди солдат и офицеров.
После свержения самодержавия Кедров приехал в Петроград и работал в военной большевистской организации вместе с известным революционером Н. И. Подвойским. Тогда же он вновь встретился с Владимиром Ильичем.
В сентябре 1917 года Михаил Сергеевич по заданию ЦК партии выехал в Сибирь, где его и застала Октябрьская революция. Когда он вернулся в Петроград, декретом за подписью В. И. Ленина Кедров был назначен заместителем Народного Комиссара по военным делам.
В мае 1918 года Советом Народных Комиссаров была создана Комиссия Советской ревизии, руководство которой Владимир Ильич поручил М. С. Кедрову.
В то время на Севере России создалась тяжелая, угрожающая обстановка. В Архангельске сосредоточились контрреволюционные силы из белогвардейских офицеров и иностранных шпионов. Интервенты высадились в Мурманске и готовились к захвату Архангельска. А здесь их уже поджидали сговорившиеся с иностранными консульствами и с белогвардейцами меньшевики и эсеры.
Прибывшая в Архангельск Советская ревизия во главе с М. С. Кедровым решительно пресекла действия контрреволюции, распустила городскую думу и земскую управу, как учреждения, враждебные Советской власти.
Кедров был в Москве, на докладе у Ленина, когда при предательстве военспецов и поддержке меньшевиков, эсеров и удержавшихся в городе белогвардейцев Архангельск был захвачен англичанами, французами и американцами.
Кедров, вернувшись из Москвы и не попав вовремя в Архангельск, немедленно организовал оборону и со своим немногочисленным отрядом дал первый отпор интервентам, перекрыв их продвижение по железной дороге.
В этом доме по пр. Павлина Виноградова состоялся съезд Советов, провозгласивший в Архангельской губернии Советскую власть.
Несколько позднее Михаил Сергеевич был назначен командующим Северным фронтом.
Владимир Ильич Ленин неустанно следил за борьбой на Севере и всемерно помогал красным войскам Кедрова вооружением и продовольствием. По приказу Ленина на Северный фронт были присланы отряды балтийских моряков и путиловских рабочих.
Заслуги М. С. Кедрова — посланца Ильича в организации и руководстве борьбой против интервентов и белогвардейцев на Севере исключительно велики. Это был волевой и энергичный человек, большевик ленинской закалки, непримиримый и не знающий компромиссов с врагами Советского государства.
Если вы пройдете или проедете на трамвае или автобусе всю Соломбалу по улице Левачева, то легко найдете улицу, носящую имя чрезвычайного комиссара Михаила Кедрова. 74
Темной дождливой ночью, в октябре 1918 года, с мудьюгской каторги через Сухое море бежали трое заключенных. Один из них, Анисим Иванович Вельможный, в прошлом военный моряк, до захвата Архангельска интервентами был начальником Соломбальской милиции.
С большим трудом беглецы достигли Соломбалы и разошлись. Вместе оставаться было опасно, город кишел шпиками, офицерьем, патрулями.
С помощью большевика-подпольщика Виктора Петровича Чуе-ва Вельможный укрылся на квартире у другого подпольщика — Андроника Корниловича Дорогобузова на улице Поморской.
Анисим Иванович не имел паспорта. Как ни старались архангельские товарищи, заполучить хотя бы какой-нибудь документ для Вельможного они не смогли. Между тем контрразведка разыскивала Анисима. Оставаться в Архангельске ему становилось все более опасно. Потому было решено переправить Анисима через фронт к красным. В это же время по специальному заданию подпольного партийного комитета фронт должен был перейти большевик Макар Боев.
Перед уходом Вельможного и Боева подпольщики вечером собрались на квартире у Дорогобузова. Неожиданно появился незваный и незнакомый гость. Это был Никита Никитин, и знал его только один Вельможный. Когда-то они вместе служили в Архангельском флотском полуэкипаже. Оказывается, Никитина отпустили с Мудьюга «за неимением улик». Адрес Вельможного Никитину дала знакомая соломбалка, считая их друзьями. Когда Никитин ушел, Анисим Иванович сказал товарищам:
— Не нравится мне этот тип. И на Мудьюге ему никто из нас не доверял. Надо завтра же уходить отсюда. Черт его знает, почему его выпустили с Мудьюга!
Но уйти не удалось. Рано утром появились белогвардейцы и окружили дом. Вельможный пытался скрыться через окно, но и тут он встретил солдат. На него набросились и надели наручники. Каратели наскоро обыскали арестованного, но спрятанный за корсажем матросских брюк маленький револьвер-браунинг не нашли.
Белогвардейцы хотели арестовать и Дорогобузова, как укрывателя. Его выручила Матрена Ивановна Белова, которая жила тут же, в другой половине квартиры. Она заявила, что арестованный— ее хороший знакомый, помогает ей и ночевал у нее без ведома Дорогобузова. Но кто этот арестованный, сказала Белова, она не знает, познакомилась с ним однажды на улице. Матрена Ивановна была простая, неграмотная женщина, но она симпатизировала подпольщикам. Ей поверили и оставили в покое.
Дорогобузова и Чуева по предательству арестовали позднее, долгое время держали в архангельской тюрьме. Потом Дорогобузова отправили заложником в Англию, а Чуева — на иоканьг-скую каторгу.
Когда арестованного Вельможного вели в тюрьму, он совершил попытку к побегу. Оттолкнув конвоиров, Анисим Иванович забежал в один из дворов и укрылся в дровяном сарае. Но его быстро обнаружили. Даже в наручниках Вельможный, отказавшись сдаться, отстреливался. Конвоиры начали стрелять по сараю. Анисим Иванович был убит.
Анисим Вельможный был человеком необычайной отваги и мужества. Он предлагал подпольному комитету взорвать стоящий на рейде Северной Двины французский крейсер, и сам брался выполнить диверсию.
— Давайте любое задание — выполню, — говорил Вельможный товарищам по подполью. — В офицерском клубе каждый вечер много их собирается. Хотите, обвяжусь гранатами и взорву себя вместе с ними.