Robert Howard: A Touch Of Color 1986
Ни один живой человек не может сказать от всего сердца: «У меня нет ни единого врага в этом мире.» Потому что жить - означает наживать врагов, намеренно или нет. Это жестокий закон, правда, но я убежден, так природа решила, что каждый мужчина и каждая женщина, могущественные или смиренные, должны иметь, по крайней мере, одного злейшего врага, который стремится их уничтожить. Человек может отрицать этот факт и отрицать искренне, но в то время пока он так говорит, кто-то будет точить нож для его сердца. Мы двигаемся по жизни, словно слепцы, и ходим, ступая в пространстве, которое не в состоянии увидеть, толкая людей, которые, может быть, долгое время после вспоминают с гневом нас, думая, что они забудут обидное слово или оскорбительный жест, что вызвали их ненависть.
Мне часто довелось видеть Джона Скайла и я размышлял, когда видел его – за сорок с лишним лет, которые он прожил и ценил – достаточно ли было дерзости или мужества, чтобы обидеть кого-нибудь своими словами или действиями. Это был совершенно невзрачный человек - маленький, худой и горбатый с редкими и прямыми волосами, близорукими глазами, которые часто моргали и скромно опускались вниз, что очень логично. Всегда ожидаешь, что он начнет разговор с фразы: «Простите меня, сэр...», хотя именно это он всегда и делал.
Бухгалтер среднего возраста редко знаменит героическим характером. И единственное отличие, - что представляет собой Джон Скайл по отношению к идее, которая владеет умами всех бухгалтеров, - заключалась в том, что вместо того, чтобы жениться и жить с женой и детьми в маленьком скромном бунгало, расположенном в неприхотливом районе, он жил один в комнате на верхнем этаже ничем не примечательного семейного пансионата, удручающей респектабельности, недалеко от торгового района, где и работал.
Этот семейный пансионат и офис, казалось, составляют основную часть вселенной Джона Скайла. Время от времени его можно увидеть в некоторых из дешевых театров района, а в воскресенье он посещает пляж, иногда с приятелем по офису, но большую часть времени проводит в одиночестве. Все остальное время он неустанно работает, словно его подгоняет страх, который обычно подстегивает людей его возраста – страх быть вырванным из рутины, куда он упал, и быть выброшенным в океан жизни без спасательного круга
Мой стол стоял рядом с его, и временами я искоса наблюдал за ним, когда он работал. Единственной отличительной чертой, которую он проявлял, была, конечно же, сосредоточенность на работе. Он никогда не поднимал глаза от книг, кроме случаев, когда кто-то задавал ему вопрос, или когда звенел звонок на столе – затем, утопив голову между плеч, с осторожностью черепахи он отправлялся бесшумно к двери офиса своего босса с толстой регистрационной книгой под мышкой, и его губы беззвучно шептали оправдания. Это было, конечно, самое печальное и банальное существо, с которым я когда-либо сталкивался.
Он был настолько незначителен, что привлек мое внимание, - парадоксальная вещь, - и меня заинтересовал его негативный образ. Я пытался выяснить, кто он или кем был, но его коллеги знали лишь, что он приехал из маленького городка двадцать лет назад и с тех пор всегда работал на одном месте. Обрывки бесед, которые я вел с ним, позволили мне узнать, что, будучи подростком, он работал уборщиком в большом магазине в своем родном городе. После того, как я узнал это, я обнаружил, что жизнь Джона Скайла раскрылась передо мной во всей своей тривиальности и отсутствии какой-либо тайны. Его жизнь - просто рутина, которая тянулась двадцать лет и которая продолжит так идти до самой смерти: нескончаемая череда однообразных жестов отчаяния, плюс одинокие обеды, походы в кино, рассветы и закаты.
Естественно, я попытался разузнать, любил ли он когда-нибудь кого-то, или в ком-то зародил любовь, или ненавидел кого-нибудь. Может быть, кто-то испытывал к нему такие сильные чувства, как любовь или ненависть - мысль была смешной. Я не мог себе представить, чтобы он оскорбил кого-нибудь или ответил на оскорбление.
Это не было желанием открыть что-то новое, а просто бездумная жестокость молодости, - я решил отправить анонимное письмо Джону Скайлу. Содержание письма было довольно туманным и могло расцениваться по-разному. Я написал только: «Джон Скайл... Я ждал двадцать лет.» Я послал письмо на его домашний адрес и посмеивался в одиночестве. Как он отреагирует, когда прочтет эту фразу, загадочную и таинственную как Сфинкс? Возродится ли в его памяти какое-нибудь сердечное дело, ревнивый соперник, что ищет мести долгое время? На самом деле, я думал, что его озадачит это таинственное письмо, а потом он забудет о нем, сказав, что прислали по ошибке, или что это была шутка одного из клерков с работы.
Тем не менее, следует учитывать, что существует одна тонкость в этом письме. Прямая угроза испугает любого. Но лаконичная фраза, которую я написал Джону Скайлу, может быть применена ко многим типам ситуаций. Я подумал, что если он когда-то имел любовную связь или проблемы с кем-то до приезда в наш город, то должен помнить об этом. Но все это расходилось с монотонностью равномерного существования Джона Скайла, так что я был убежден, что он не обнаружит ни малейшего смысла в этом письме, не поймет от кого оно пришло. Я не сказал об этом никому, думая, что это развлечет меня несколько позже.
На следующее утро произошло беспрецедентное событие: Джон Скайл не пришел! Впервые за двадцать лет, как сказали «ветераны» с удивлением. Чуть позже молодой сотрудник, который занимал комнату в том же пансионате, что и Скайл, ворвался в офис, желая поведать другим новость, осознавая ее важность.
- Эй, ребята! Скайл совершил самоубийство сегодня ночью!
Раздались крики ужаса и возгласы удивления от таких тревожных вестей, и я почувствовал, как ледяная рука опустилась мне на спину.
- Что вы думаете? Когда они взломали дверь, услышав выстрел, они нашли его лежащим на земле, крепко сжимающим открытое письмо в руке. Оно было залито кровью, но они смогли прочитать что-то вроде «ожидал» и «двадцать лет»! Как вы думаете, Скайл был частью анархистской группы или членом мафии, когда был молод? Кто же этот некто, что искал его двадцать лет?
Я встал и вышел спокойно, немного пошатываясь. Я чувствовал себя убийцей, но должен признать, что раскаяние - я был ответственен за смерть Скайла, - не было доминирующим чувством. Я уже видел себя на электрическом стуле, и поклялся никогда больше так не шутить – в случае, если все это закончится хорошо. Болезненный интерес повлек меня к дому, где жил и умер Скайл. Когда я подошел ко входу, я заметил как оттуда вышел человек. Это был высокий, сильный мужчина, средних лет, и полная противоположность Джона Скайла. У него было решительное, твердое, как гранит, лицо, агрессивный вид, и он носил строгий и дорогой костюм.
В сомнении я остановился, не решаясь переступить порог, а он спросил резко:
- Вы знали Джона Скайла?
- Да.
- У вас есть мысли, почему этот идиот покончил жизнь самоубийством?
- Нет.
Он посмотрел на меня сурово:
- Мне сказали, что нашли письмо с угрозами в его руке.
- Я тоже слышал это. Но, насколько знаю, у него не было врагов в этом мире. Это был самый безобидный человек, которого я когда-либо знал.
- Ха! - сказал мужчина презрительно. - Юноша, Джон Скайл был самым мерзким и коварным существом, с которым мне довелось встретиться! Я не стыжусь, как не стыжусь любого другого периода моей жизни (он продолжал говорить, глядя очень агрессивно), так что я хочу рассказать вам, почему я пришел сюда сегодня.
Двадцать лет назад я был лидером банды молодых головорезов в том же городе, где жил Джон Скайл. Достигнув пика распущенности, мы решили ограбить магазин, где он работал уборщиком. Он согласился помочь. А другие спасовали. Он и я сделали всю работу сами. Позже, опасаясь ареста и тюрьмы, он рассказал все полиции, дав показания против меня в обмен на прощение. Меня выставил полностью ответственным за кражу и лгал с вероломством змеи. После такого подлого предательства они не тронули его и отпустили. Я же был приговорен к двадцати годам каторжных работ. Только после вынесения приговора я проклял его и поклялся отомстить, как только вернусь. Скайл был трусом, помимо вора и предателя. Он побледнел и задрожал, как осиновый лист, и я понял, что страх моей мести будет преследовать его всю жизнь.
Через пять лет я был помилован. Когда я вышел из тюрьмы, то был совсем другим человеком, и воспользовался своими природным талантами, чтобы посвятить себя правовой деятельности. Джона Скайла я ненавидел, но не достаточно, чтобы скомпрометировать мой социальный успех, верша свою месть, как обещал. Я потерял его след давно и не пытался выяснить, что же случилось с ним, после того как он покинул родной город в тот самый день, когда я был отправлен в тюрьму.
Молодой человек, я даю честное слово, что никогда не вспоминал о Джоне Скайле в течение десяти лет, пока, совершенно случайно, не оказался в этом городе, сняв комнату на несколько дней, и не обнаружил, что он работает в качестве бухгалтера в одной компании, с которой я имел небольшой бизнес. Я вспомнил, что он порвал все связи, которые связывали его с его прошлым, и не имел возможности узнать, что я был освобожден из тюрьмы пятнадцать лет назад, намного раньше, чем закончился срок приговора. Он помнил, это точно, что приближается время моего освобождения, и я знал, что этот мелочный трус дрожит от ужаса.
Я решил отправиться на его поиски этим утром, чтобы показать, что его предательство, в конце концов, не разрушило мою жизнь, чтобы сказать, что думаю о его презренном поведении, а также сообщить, что у него нет причин бояться меня - что он слишком подлый, чтобы я обращал на него свое внимание. Я прибыл вовремя, чтобы увидеть его тело... и обнаружить, что он покончил жизнь самоубийством.
- Вы думаете, - намекнул я осторожно, - что кто-то послал ему эту анонимку, и он покончил с собой, прежде чем встретился с ним лицом к лицу? Недавно я прочитал статью про одного человека, который покончил жизнь самоубийством, прежде чем выйти на бой, где худшее, что может случиться - то же самое, что он сделал.
- Очень возможно, - ответил мужчина твердо. - Это было бы в стиле Джона Скайла. Что касается письма...
- Нет сомнения, работа шутника с очень плохим вкусом, - перебил я поспешно.
- Больше похоже на работу другого человека, которого обманул Скайл, более злопамятного, чем я. Такой человек, как Джон Скайл, несомненно, имеет множество врагов.
- Не могу согласиться с вами. Человек его положения редко может найти в себе мужество необходимое, чтобы совершать больше, чем очевидные события его жизни. Нет, могу сказать наверняка, что вы были единственным врагом, которого имел Джон Скайл в своей жизни.