Середина XVI века - это время интенсивной соборной деятельности Русской Церкви. Наиболее известны Макарьевские Соборы 1547, 1549 годов, на которых проходила канонизация святых; а также Стоглавый Собор 1551 года. Малоизвестен церковный собор 1549 года, созванный по поводу “Исака Собаки”.
Материалы этого Собора стали известны после приобретения в 1968 г. Археографической экспедицией Института истории, филологии и философии СО АН СССР на Алтае рукописи конца XVI в., некогда принадлежавшей Владимирскому Рождественскому монастырю В рукописи содержится 40 глав. 39-я глава имеет название “Собор на Максима Грека Святогорска”. Помимо материалов об осуждении преподобного Максима Грека в ней сообщается о нахождении Митрополитом Макарием в 1548 г. судного списка Максима Грека и о возбуждении святителем дела “Исака Собаки”, в результате которого возникла его переписка со своим предшественником - Митрополитом Иоасафом (1539-1542), находившемся на покое в Троице-Сергиевом монастыре. Заканчивается данная глава в рукописи описанием деяний Собора, на котором был осужден Исаак Собака. Собор заседал 24 февраля 1549 г. Материалы данного Собора имеют название: “Список с соборного списка преосвященнаго Макария, Митрополита всея России, о извержении и о конечном отлучении от священства Исака Собаки, бывшего архимандрита чудовского” (с. 125).
ноября 1548 г. были обнаружены документы осуждения преподобного Максима Грека. “И господин преосвященный Макарий, Митрополит всея России, тот соборной подлинной список выслушал и вычел” (с. 125). При этом он обратил внимание на то, что среди осужденных с ученым греком называется и “Исак Собака”, которого святитель Макарий благословил “во архимандриты к Михайлову Чюду” (с. 129). Между тем, как выяснилось в результате находки, “Исак” был осужден на Соборе 1531 г. и его должны были сослать “в Новгород в Великий в Юрьев монастырь в крепости велицей держати. И после того на того же Исака Собаку взошли речи богохульные, и осудиша его соборне, и послан бысть в митрополичь монастырь на Волосово, держати в велицей крепости неисходно” (с. 129).
Н. Покровский, издатель данных материалов, считает процитированное место о вторичном осуждении Исаака вставкой и обвиняет святителя Макария в неискренности, так как он, будучи Новгородским архиепископом (1526-1542), должен был присутствовать на Соборе 1531 г., и к тому же “Исак” был заточен в новгородский монастырь, а, следовательно, Святитель должен был быть в курсе всех событий (сс. 38-39). Но в 1531 г. святитель Макарий не был в Москве. В течение новгородского периода он ездил в стольный град только дважды: в 1535 г. по вызову государевой власти и в 1539 г. на поставление Митрополита Иоасафа.
Поэтому события 1531 г. представляются таким образом. Сразу после Собора 1531 г. на “Исака Собаку” действительно “взошли речи богохульные” и он был вторично осужден, в результате чего и был направлен не в новгородский Юрьев монастырь, куда был определен первоначально, а в монастырь “Волосов Николаевский, от Владимира в 10 верстах, существовал в XV веке; потом был домовой Митрополии Московской”. Так сообщает об этой обители П. Строев, указывая список ее настоятелей. Следовательно “Исак Собака” оказался не в Новгородской епархии, а под Владимиром.
При постулировании интерполяции сообщения о вторичном осуждении “Исака Собаки” вполне логично предположение о “странности” соборного осуждения Исаака Собаки в феврале 1549 г. на основании только приговора 1531 г., “когда его прокляли лишь за переписку произведений Максима Грека и Вассиана Патрикеева” (с. 43). Однако сам преподобный Максим Грек в 1531 г. дал иную характеристику “лишь переписке” своих переводов М. Медоварцевым и “Исаком Собакой”. “И Данил Митрополит на том же священном Соборе велел чести перед Максимом те хулные еретические строки, что писали в житии Пречистой Богородицы Михаиль Медоварцев да Исак Собака. И Максим Грек, выслушав, да о тех хулных строках рек: То, господине, ересь жидовская, а яз так не переводил, и не писал, и писати не веливал, то на меня ложь, яз так не глаголю, ни мудрствую, ни пишу. Аще ли буду таков хулу мудрствовал или писал, да буду проклят” (с. 128). А в 1549 г. преподобный Максим Грек в своем послании Собору приводит библейские примеры ревности по отношению к таким ветхозаветным беззаконникам, как Финеес и др. При этом он обращается с просьбой к участникам Собора “противу же пререкущих и противящихся благоверию” “...вы, якоже сотаинники и тех же им таинств строители подражающе, туюж им ревность и подвиг за благочестие воспримите”.
Поэтому вполне реально вторичное и уже более строгое осуждение Исаака и заключение его в митрополичий монастырь под Владимиром в 1531 г., откуда позднее Митрополит Иоасаф “того Исака в диаконы и в попы поставил и в архимандриты на Симаново благословил” (с. 125-126). Это произошло между 1539 и 1542 гг., когда Русской Церковью управлял Митрополит Иоасаф. В известных нам списках настоятелей Симонова монастыря имя архимандрита Исаакия не упоминается. Очевидно настоятелем там он был недолго. “Исак Собака” известен как квалифицированный писец. Поэтому, подбирая в Чудов монастырь лучшие умственные силы, Митрополит Макарий поставил туда настоятелем “Исака Собаку”. Это могло произойти после хиротонии чудовского архимандрита Михаила во епископа Рязанского, совершенной 22 апреля 1548 г. А 2 ноября выяснились печальные обстоятельства прошлого “Исака Собаки”. Показательно то, что бывший глава Церкви Митрополит Иоасаф не отрицает перерешения Собора 1531 г. об Исааке Собаке. Святитель Макарий обращается к своему предшественнику с просьбой о разъяснении обстоятельств освобождения и последовавшего выдвижения “Исака”.
В ответном послании Митрополит Иоасаф ссылается на послание Митрополита Даниила (1522-1539; †1547) по поводу Исаака, которое должно было находиться в митрополичьей казне и о содержании которого сам он ничего не говорит. После такого ответа святитель Макарий опять пишет послание, замечая: “А подлинно еси к нам не отписал, что в ней писано о Исаке. И мы, господине, зде и до сих времен такие грамоты не видали, а ныне есмы по твоей грамоте в казне и по келиям искали и такие грамоты не нашли” (с. 131-132). Митрополит Иоасаф ответил риторически: “За десять лет как вспамятовати подлинно, что писано в грамоте?” (с. 132).
Такой исход переписки обсуждался Митрополитом Макарием с другими иерархами. 19 февраля архимандрит Ново-Спасского монастыря Нифонт (Кормилицын; 1543-1554), бывший в свое время настоятелем (1522-1543) в монастыре преподобного Иосифа, сообщил им, как присылал “Асаф Митрополит в Осифов монастырь к бывшему Митрополиту Даниилу о Исаке Собаке: Отпиши де мне, что Исакова ересь. И Митрополит Данил мне говорил: Что ми де Митрополит <...> присылает и пытает о Исаке, и Исак у н[его, и сви]детели у него, и списки у него, он ведает <...> то отошло. А после того, как Митрополит Асаф ставил Исака во архимандриты на Симаново, и Митрополит Данил мне же Нифонту говорил: Бог то ведает, что Митрополит поставил Исака в попы, в правилех писано: не подобает со отлученными служити, да он ведает” (с. 138).
В результате всего 24 февраля 1549 г. состоялось заседание Собора “в Мясопустную неделю на память Страшного Суда, в царствующем граде Москве в митрополичье дворе, в белой палате” (с. 139). Возглавлял его Митрополит Макарий. В заседаниях участвовали архиепископ Великого Новгорода и Пскова Феодосий (1542-1551), епископ Рязанский и Муромский Михаил (1548-1551), епископ Тверской Акакий (1522-1567), епископ Коломенский и Каширский Феодосий (1542-1555), епископ Сарский и Подонский Савва (1544-1554). Кроме архиереев, в нем участвовали архимандриты, протопопы и старцы монастырей. “Исака Собаку” осудили “соборне по священным правилам святых Апостол и святых Отец, и отпустиша его на Белоозеро в Нилову пустыню на покаяние” (с. 139).
Хронологическая близость заседаний этого Собора ко второму Собору о “новых чудотворцах”, проходившем в 1549 г., позволяет сделать предположение о единстве состава того и другого, а следовательно, благодаря этой находке мы знаем, кто в нем участвовал. Новооткрытые материалы дают нам новые сведения о жизни и деятельности Митрополита Макария и о Соборах Церкви того времени.