Кликните для увеличенияАктер Сергей Угрюмов говорит, что живет не богемной, а удобной жизнью, где главное — не смена картинки, а постоянство. Всю жизнь женат на одной женщине, место службы не меняет с окончания института и на работу ездит каждый день на метро, как обычный офисный менеджер или банковский клерк, а вовсе не ведущий артист популярного театра. Об уникальном умении сохраняться в столь непостоянном мире мы и решили расспросить Сергея во всех подробностях.
— Сергей, простите, вы внешне менее всего похожи на актера, и к вам можно примерить, кажется, абсолютно любую специальность. С чего вдруг решили заняться лицедейством?
— Я правда мог заниматься чем угодно. Так, до института прекрасно работал грузчиком на пороховом заводе. Да и токарем мог быть — нас в школе обучали трудиться на станке, и я получил квалификацию токаря второго разряда. Так что я парень смышленый и умею работать руками, в состоянии что-либо починить, переделать, смастерить… Но это хобби. А именно от актерской игры я получаю наивысшее удовольствие. И почувствовал я это еще в детстве. Сначала неосмысленно, скорее интуитивно — проявлял любопытство к крайним проявлениям человеческих эмоций. Мне нравилось провоцировать людей на них, а потом наблюдать за реакцией.
— И в чем же заключались ваши провокации?
— Могу привести пример. В нашей детсадовской группе был мальчик, который тоже смеялся очень заразительно, громко, буквально до соплей — и я был готов на все, чтобы его смешить постоянно. Я его щекотал, загонял в туалет, брал морскую свинку из нашего зооуголка и пугал его ею. Тогда он уже плакал, орал. А я на все это смотрел, и мне нравилось.
— Вы прямо террорист — исследователь человеческих душ…
— Да, а когда отец вышел в отставку и мы переехали на Волгу, в город Камышин Волгоградской области, где я уже и заканчивал школу, у меня там тоже появились два объекта моего внимания — Димка и Лешка, которые тоже смеялись неподражаемо. Помню, чтобы вызвать их смех, я даже специально пародировал учительницу литературы, причем прямо на уроке. Можно сказать, они были моими первыми зрителями, а я клоуном, который перед ними кривлялся.
— В школе вы были отличником?
— Учился я неважно, не выполнял домашние задания. В основном пытался все запомнить на самом уроке. А потом мне нравилось производить впечатление, развлекать одноклассников. Поэтому запись в дневнике: «Родители, примите меры! Ребенок безобразно себя ведет в классе!» — тогда была угрожающей, а теперь мне за то же самое зарплату платят. И это прекрасно.
— А как родители развивали способности единственного сына?
— Отец хотел, чтобы я научился играть на музыкальном инструменте. Меня отдали на баян, но я выдержал лишь год, поскольку был абсолютно равнодушен как к данному инструменту, так и к музыке в целом, о чем сейчас, конечно, жалею. А вот в художественной самодеятельности участвовал охотно. Они мои выкрутасы сумели направить в цивилизованное русло. Поэтому я страшно благодарен нашей театральной студии «Романтик» и лично Римме Михайловне Тароненко. Именно там мне посоветовали идти дальше, в театральный вуз. Притом что отец меня видел курсантом нашего военного училища в Камышине. Когда я ему сообщил, что поеду поступать на актерский, он мне сказал: «Дурак ты, и все. Глупость это несусветная». Но надо отдать ему должное, он меня не стал ломать в этом вопросе, дал право поступить по-своему. Хотя считал, что не мужская это профессия, к тому же человек в ней руками ничего не производит… Несерьезно, одним словом.
— Но вы не передумали…
— Совершенно верно. Так как я в театрально-киношной области был в тот момент человеком несведущим, то ничего не знал о лучших высших театральных учебных заведениях и отправил письма о том, что имею желание у них учиться, по двум адресам, которые мне дали у нас в Камышине: в Щукинское училище и в Казанское театральное училище.
Разумеется, из Москвы ответа я не дождался, а вот из Казани он пришел, поэтому собрался и поехал туда, где меня «ждали». И поступил. Правда, спустя год понял, что это совсем не мое место и что есть гораздо более высокий уровень обучения. Рванул в Москву, но здесь везде провалился. В итоге с третьей попытки в дополнительный набор я поступил в Школу-студию МХАТ на курс к Табакову.
— Явно Табаков ваш мастер, раз вы выказываете такую завидную верность…. Какой самый значительный для вас комплимент он вам говорил?
— Олег Павлович вообще не комплиментарен. Он просто смеется, если смешно, и может прослезиться, если вещь его затронет. То есть когда он превращается в обыкновенного зрителя — это дорогого стоит. Актер, надо признать, крайне редко на такое способен, ведь всегда, по привычке, смотришь работы оценивающе, видишь чужие «белые нитки», уже не можешь отстраниться. Но когда это происходит, это поистине сладостное чувство, поверьте. А по поводу своего режиссера еще могу сказать, что главный его комплимент — это моя загруженность и в «Табакерке», и в МХТ. Он во мне заинтересован.
— В роли героя-любовника вас режиссеры не видят?
— По крайней мере особо эти роли мне не предлагаются. И для меня это не странно, между прочим. Потому как Олег Павлович дал мне определение — «комик с каскадом», а в негласной табели о рангах это даже круче, чем герой-любовник, который всегда самый высокооплачиваемый. Тем не менее пока мне грех жаловаться — ролей самых разноплановых у меня много.
— Актеры вечно живут чужими жизнями, вас это где-то не разрушает?
— Я анализирую сам себя таким образом. Как бы ни пытался присвоить сущность своих героев, это же все-таки я в предлагаемых обстоятельствах. Что вовсе не значит, что какие-то проявления моих героев мне лично свойственны. Допустим, в сериале «И все-таки я люблю…» мой персонаж — вор, так вот я знаю, что это такое. В детстве, был случай, воровал деньги. На дело. Мы с двоюродным братом Славой собрались в путешествие и решили скопить на это финансы. А это значит: потихоньку залезть в карман к родителям за мелочью, забрать с трюмо у соседки двадцать пять рублей — треть ее пенсии по тем временам… Все богатство мы запихнули в кондукторскую сумку, которая во время очередной маминой уборки упала со шкафа, раскрылась, и практически вся ее зарплата рассыпалась по комнате. Так нас вывели на чистую воду. Нам тогда влетело очень сильно. Поэтому я на всю жизнь запомнил, что поступать так нехорошо, и с тех пор остепенился.
— Вы не завсегдатай светских тусовок, где проводите свободное время?
— Дома, с семьей, смотрю спортивные программы. Еще на бильярде с друзьями люблю играть. А смысла ходить по вечеринкам и мелькать в хронике событий не вижу.
— Вы уже обзавелись столичной жилплощадью?
— Да, опять-таки с помощью театра приобрел квартиру в Москве, в Южном Чертанове, рядом с Битцевским парком, который мне напоминает природу родного Дальнего Востока. Низкий поклон Олегу Павловичу, который, надо отдать ему должное, при всей своей занятости успевает заботиться о тех, кого взял под свое крыло. Теперь в планах только заработать на свой кусок земли с домом, чтобы завести кошек, собак и ходить на рыбалку по выходным.
— Давайте уже поговорим о личной жизни. Вот если вы все-таки, будучи подростком, слыли душой коллектива, то должны были нравиться противоположному полу. Замечали это?
— Наверное, девочки обращали внимание. Особенно мне льстило, когда это делали старшеклассницы. Иногда они подходили ко мне и просили, чтобы я Крамарова показал… Я немножко был на него похож, особенно когда косил глазом… Но никаких школьных романов у меня не было. В этом плане я тогда был стеснительным.
— Зато практически со школьной скамьи вы сразу вступили в брак…
— Да, с Галиной мы познакомились еще в Казанском училище. Мы учились на одном курсе, и она всегда играла таких лирических героинь. С моей стороны это была любовь с первого взгляда. И в восемнадцать лет я женился. С тех пор мы вместе. Уже девятнадцать лет. Вместе поехали в Москву, вместе окончили Школу-студию МХАТ, только жена потом устроилась на телевидение, а сейчас еще занимается ребенком. Так что я во всем такой упертый, если чего-то хочу добиться.
Елена Грибкова, журнал «МК-Бульвар».