С детских лет люблю смотреть на бесконечное, бездонное небо. В наших краях появляется солнце медленно. Его лучи постепенно освещают ночное небо, раскрашивая в золотисто-розоватый цвет, разливаясь над горизонтом. Всё пронизано золотыми нитями, но через какое-то время оно становится нежно голубым. Солнце встало, всё вокруг оживилось: птицы совершают свой утренний полёт, порхают бабочки, от росы искрится изумрудно-зелёная трава… и солнце начинает своё движение с востока на запад, чтобы вечером снова спрятаться за горизонтом. Надо сказать, что в южных широтах всё это происходит быстрее: солнце будто взбегает вверх – всё озаряется мгновенно.
Зимой, всё вокруг покрытое снегом, от солнечного света начинает искриться: деревья в снежных шапках, сугробы, накатанные детские горки, а под ногами снег поскрипывает в морозные дни. Но что поражает больше всего – это время, которое везде вроде бы одинаковое, но вместе с тем проходит по-разному. На юге быстро сворачивается в пружину, а на севере медленно, вслед за солнцем уходит за горизонт, и купол неба темнеет и озаряется звёздами. Огромный купол мироздания, где не властно время, в отличие от нашей грешной Земли, где оно так быстротечно. Невольно вспоминаются некоторые необычные явления, которые мы наблюдаем в природе. Радугу, изогнутую, подобно коромыслу, видят после грозы все, а вот другую, вытянутую, как лестница-столб, уходящую прямо в небо, наблюдать посчастливилось немногим.
Впервые я со своим земляком видели нечто подобное в 1966 году, когда ехали на каникулы в наш небольшой городок. Прямого поезда на Волгоград тогда не было, и нам надо было делать пересадку в Москве. Случайно встретившись в билетных кассах (учились в разных ВУЗах), мы купили билеты до Борисоглебска на 19 января, на ночной поезд из Питера. Утром были в Москве. Первым делом отметили в кассе на Казанском вокзале билеты на вечерний скорый поезд до нашего городка и отправились гулять по столице. Мы побывали на Красной площади, прошли вдоль Кремлёвской стены, я, невольно, обратила внимание на то, что на могиле Сталина лежали красные гвоздики. Затем сели в метро, добрались до Третьяковки, сравнили выставки картин в ней с нашим Русским музеем. Выйдя из неё, перекусили в небольшом кафе и отправились дальше бродить по улочкам города, в одной из которых увидели дом-музей Лермонтова и решили посетить его, так как времени у нас было ещё достаточно. Осмотрев выставку, вышли, обсуждая её, и вдруг увидели небольшую белую церковь, чудом сохранившуюся в то (советское) время. Не сговариваясь, вошли в неё, перекрестились, поставили свечки к распятию, к Божьей матери, к иконе Иисуса Христа, ещё какое-то время побыли там, отметив, что народу было немного, в основном, старики и старушки. Вышли, следом за нами какая-то бабушка. Солнце, хоть и клонилось уже к закату, ярко светило, небо было безоблачным, но уже в следующую минуту произошло что-то невероятное: сверкнула молния (мы подумали, что это искра от проходящего трамвая), но грянул гром, и пошел легкий снег из неведомо откуда появившейся тучи. Однако самым удивительным было то, что из-за тучи полуизгибом появилась радуга, обрываясь и уходя куда-то вверх, в небо. Бабушка, что вышла вслед за нами, перекрестилась со словами: «Господь посетившим эту церковь знак подал и в благодарность выставил лестницу». Мы застыли в изумлении: гроза – зимой, что-то небывалое, и решили расспросить старушку, что она имела в виду, произнеся слова о Радуге-лестнице. Но, оглянувшись по сторонам, никого не увидели: бабушка исчезла. Мы полюбовались на уже исчезавшую радугу; пошёл снег крупными хлопьями-снежинками. Мой приятель посмотрел на часы и сказал, что пора ехать на вокзал, так как скоро нам отправляться в путь.
|
|
|
|
Смеркалось. На улице зажглись фонари; подошёл наш трамвай, на котором мы доехали до Комсомольской площади и отправились в камеру хранения за вещами. Снегопад усилился, но у нас на душе было как-то удивительно радостно, благодать разливалась по всему телу. И каждый думал об этом невероятном чуде природы, напоминавшем сказку, а также о том, как быстро пролетел день: мы просто не заметили время – таким быстротечным оно оказалось. Сели в указанный вагон, забросили сумки в купе и вышли к окну на коридор, чтобы из окна полюбоваться уплывающей Москвой, снегопадом, который вскоре стих, и перед нами за окном открылось уже потемневшее небо, усеянное звёздами. Колёса отстукивали время: минуты, часы… Проводница стала разносить чай желающим, затем сказала, что пора спать. Ночь вступила в свои права… Я лежала и размышляла об увиденной Радуге-лестнице и словах старушки, сказавшей, что это был Божий знак. С этими мыслями незаметно уснула…
Прошли годы, в которые произошло множество событий, главным из которых был распад СССР. И, наверное, я никогда бы не вспомнила об этом зимнем чуде. Если бы однажды оно не повторилось вновь.
|
|
Какое-то время, лет семь, после окончания ЛГУ я работала в ЦГИА СССР, который тогда располагался в центре Питера у Медного всадника, а затем из-за дочери (в 1971 году я вышла замуж за вдовца, у которого была дочь) перешла на работу в школу рядом с домом. Я преподавала литературу в старших классах, но в феврале 1989 года из-за болезни сердца меня отправили на инвалидность без права работы, однако ребята из разных выпусков меня часто навещали, да и не только из моих классов. У нас в 1991 году появилась собака – Джина (метис тибетского терьера), очень красивая и умная. С ней мы всей семьёй часто гуляли в нашем лесопарке. Днём я обычно гуляла одна или с кем-нибудь из бывших учеников. В один из зимних дней ко мне зашёл Влад (ученик с последнего выпуска) и предложил составить компанию на прогулку в лесопарк. Я как раз собиралась идти гулять с Джиной. Мы перешли дорогу, вышли на детскую площадку в лесопарке. День стоял морозный, ярко светило холодное зимнее солнце, от лучей которого снег, а его было в тот год много, просто искрился, а под ногами поскрипывал. Джина уже успела изваляться в сугробе и от радости скакала с лаем за любопытными воронами. Мы уже собирались идти по тропинке дальше, как вдруг Влад воскликнул: «Инесса Серафимовна, посмотрите!» Я повернула голову в сторону проспекта Непокорённых (именно туда показывал Влад) и буквально застыла на месте: между домами прямо от земли в небо уходила уже однажды виденная мною Радуга-лестница, прямая, как столб, искрящаяся и переливающаяся от солнечного света. От неё исходило какое-то невероятное необычное свечение. Я вспомнила старушку, с которой когда-то в Москве вышли из церкви и её слова о божьем знаке. И действительно, как будто кто-то невидимый спустил Радугу-лестницу из бездонного неба сверху вниз так, что по ней можно было подняться вверх, выше облаков, в царство небесное. Продолжалось это несколько минут, а затем она постепенно снизу вверх стала растворяться: её, казалось, подтягивали от земли, постепенно исчезая в голубой дымке. Видно Господь напомнить нам, людям, о бренности и быстротечности земной жизни.
Мы прогулялись по лесопарку, обсуждая только что увиденное, удивляясь причудам природы, пытаясь припомнить толкование подобной Радуги-лестницы в специальной литературе, но память ничего не подсказывала. Вернувшись домой, я позвонила знакомому физику, однако он сказал, что с подобным никогда не сталкивался. Оставалось надеяться, что со временем всё прояснится.
Прошли годы: мы вступили в третье тысячелетие, в двадцать первый век. Появлялись всё новые открытия, но о Радуге-лестнице, так ничего и не было.
Время неумолимо бежало вперёд. После ухода в мир иной мужа, я стала частенько прибаливать, да и годы начали брать своё. Я почти перестала выходить из дома после того, как сломала ногу, когда её в очередной раз свело судорогой, уже полтора года фактически была прикована к постели.
Прошедшим летом (1918 года) я с огромным трудом иногда доходила до кухни и ванной, но после очередного перепада погоды с жары за 30 градусов на похолодание до 20, а затем снова жара, в августе сильные боли в сердце, спине разом дали о себе знать. Я перестала даже иногда ходить, могла только сидеть на кровати. размышляя о случившемся со мной, уповая только на Спасителя (врача постоянного у нас на участке не было), я молилась хоть о каком-то облегчении... Меня поддерживал лишь Господь и данные им Вера, Надежда и Любовь. Именно теперь мне вспоминалось, как часто в своих снах я искала спасения от опасностей разного рода в неведомом храме, от которого исходил неземной свет. Я бежала туда и пряталась (скрывалась) за удивительно красивой золотистой оградой. В жизни реальной ничего подобного я не видела. Видимо, с этими мыслями и воспоминаниями я задремала. Неожиданно ощутила под ногами зелёную траву в росе, которая переливалась всеми цветами радуги. Светало, и лучи солнца озаряли небо розовато-золотистым светом. В лесопарке зазвучало многоголосье птичьего пения. И я решила прогуляться, поэтому пошла по тропинке в сторону проспекта Непокорённых и радужного столба-лестницы, который вдруг появился там, где когда-то я его увидела в реальности. Мне было легко, боли я не чувствовала: радость и несказанная благодать разливались по всему телу. Через некоторое время я почувствовала, что иду не одна, оглянувшись, увидела трёх ворон, которые шли следом за мной друг за другом: они мне кого-то напоминали. Неожиданно первая ворона сорвалась с места, облетела меня с карканьем. «Да это же Карлуша, но откуда она здесь, ведь это было давно, когда кто-то из собачников принёс её нам с обвисшим крылом». Мы поместили её на балконе в корзине для грибов. Я взялась лечить её. Птица быстро поправилась, стала приходить на кухню, но вечером всегда возвращалась в корзину. Обнаружив ворон на крыше соседнего дома, она начинала каркать и махать крыльями. В один из дней вместо того, чтобы появиться на кухне, она с карканьем улетела на крышу к своим сородичам, пролетев перед этим перед нашим балконом, будто благодарила за помощь и гостеприимство и отправилась вместе со всей стаей в лесопарк. И вот теперь она так быстро пролетела надо мной, не задевая деревьев, растворившись в небесном пространстве. Я оглянулась, подумав, что мне всё это привиделось, но две другие продолжали шагать за мной. Одна из них едва заметно прихрамывала на правую лапку. Это была Каркуша, которую мы подобрали в лесопарке с перебитой ногой. Как и первую, мы поселили её на балконе в той же корзине. Я сделал ей лангетку, и через некоторое время лапка срослась. Всё повторилось, как и с первой вороной: окрепнув, приходила на кухню, с любопытством наблюдая за нами. Прожила она у нас чуть дольше, чем первая, но ближе к осени, когда на соседней крыше вновь собралось много ворон, «отобедав» на дорожку, Каркуша тоже улетела в стаю. Всё правильно, птицы должны жить в своей среде. Я остановилась передохнуть, в это время Каркуша подошла ко мне и несколько раз каркнула, покрутилась возле меня, взмахнула крыльями и улетела, мелькнула только тень от неё. Кто была третья я уже знала: Луша. Однако в этот момент моё внимание отвлекла серо-серебристая мордочка с белой отметиной на груди. Она выглядывала из зелёной травы, усеянной солнечными одуванчиками. Джинка, но откуда? Какой же месяц сейчас: конец мая или начало июня? Невольно бросив взгляд в лужу, я увидела своё отражение: на меня смотрела женщина лет пятидесяти (а мне сейчас было 74 года), но это была я. Время будто повернуло вспять, чтобы напомнить о тех счастливых днях, когда все мы были вместе. Джина радостно помахала мне хвостом, как тогда, при прощании. Я посмотрела вперёд - там виднелась Радуга-лестница. Джина бросилась ко мне с лаем, стала прыгать и ласкаться, как в прежние времена. Ворона всё ещё шла позади меня, периодически сжимая одну лапку «в кулачок». Она появилась у нас в начале двухтысячных годов: в доме была ещё Киса (кошка) и Альфа, собака, которую мы с Леной купили в метро. Меня она просто влюбила в себя, надо сказать, что и Альфа до последнего своего дня отвечала мне взаимностью. Тибетский спаниель - рыжего окраса, переходящего в каштановый с белой отметиной, как и у всех обитателей нашего дома. Лушку никто не обижал. Я делала ей массаж лапки, и постепенно она выправилась; и ворона могла нормально ходить. Она прожила у нас дольше своих предшественниц, гуляла по квартире, а когда встала на крыло стала летать. Любила слушать музыку. Жила она на зашитом уже балконе. Выжила она чудом - как самую слабую, похоже, остальные обитатели гнезда на дереве напротив окна в комнате Елены просто столкнули её. К счастью, мы видели, как это случилось, так как стояли на балконе. Мы тут же спустились вниз, успев подобрать её: рядом было много кошек. Окно на балконе почти всё время было открыто, так как там стояли комнатные цветы. Луша часто проверяла их на предмет всякой живности. Садилась на плечо ко мне или Елене, поглядывала на улицу, ворон, но порывов улететь не было. Но мы понимали, что жить ей надо в природе. Поэтому, хоть и жаль было расставаться, мы решили её выпустить; стали открывать окно в комнате Елены; она вылезала, летала на соседний балкон и возвращалась. Тогда мы решили уйти из комнаты, оставив её одну на окне. Вернувшись, обнаружили, что она перелетела на дерево к гнезду, где родилась и оттуда закаркала, стала присоединяться к воронам, но по белому перу, мы всегда её находили. И только через пять лет узнали, что всё это время ночевала она над нашей кухней. Уже не было ни Альфы, ни Кисы. Однажды в кухонное окно раздался стук - это была Луша, она просила есть. Жизнь в природе здорово потрепала её. А теперь она вышагивала за мной, иногда останавливаясь, чтобы подобрать крошки хлеба.
Я уже выходила к Радуге-лестнице, когда она каркнула, взлетела, взмахнув крыльями, и растворилась в воздухе, будто её и не было...
Я уже поняла, что происходит - просто мои воспоминания о том времени, вернули меня в прошлое. В этот момент из кустов выскочила Альфа: она скакала вверх и лизала мне лицо, как тогда, когда потерялась в лесопарке. Всем своим существом она показывала, как она меня любит. Моя незабвенная Альфа, пожертвовавшая своими последними силами, когда в 2008 году у меня было предынфарктное состояние. Я хотела обнять её, но руки прошли сквозь воздух, пространство, время. Впереди на серебрившейся от росы дорожке сидела Киса. Завидев меня, она чётко направилась к Радуге-лестнице и только там исчезла. В это время я услышала грозный голос (однажды я уже слышала его, когда мне было велено надеть и никогда не снимать крест): «Торопись. Радуга-лестница скоро исчезнет, где тебя ждут, где ты бывала, сама того не зная, много раз, скрываясь за сверкающими золотистыми «воротами». Я посмотрела вперёд и поняла, что уже стою перед ней. Не раздумывая, я стала подниматься вверх, что оказалось совсем не сложным. Меня мучила только одна мысль о наказе Апостола Петра, когда встретила его в предыдущий раз. Мне было сказано: «Иди и пиши, а когда напишешь последней рассказ, вернёшься сюда навсегда». Посмотрев вниз, я увидела, что лестница всё ещё касается земли. Я стала быстро спускаться, как было велено. Выполняя наказ Апостола Петра, я написала за это время (с конца апреля 2018 года) несколько рассказов и стихов. Вот и сейчас пишу, не зная, этот ли последний?.. Есть ещё пара задумок, сюжетов и обязательно стихотворение о Вере, Надежде и Любви, что даёт нам Господь, наш Спаситель Иисус Христос.
Я давно проснулась и раздумывала над увиденным, над путешествием в прошлое, о встрече с нашими обитателями, о Геле, появившейся в самый трудный период моей жизни. Я не могу ходить, практически кровать стала местом моего обитания. Подумала об отце Георгии, которого явно в помощь послал мне наш Спаситель Иисус Христос. Вспомнились слова из Библии: «Где двое собрались во имя моё, там и я промеж вас». Действительно, беседуя с отцом Георгием, исповедуясь или разговаривая с ним по телефону, я всегда чувствую радом нашего Спасителя, и таким теплом и благодатью наполняется сердце, такой прилив духовных и физических сил, что онемевшие пальцы начинают писать. Какое это счастье чувствовать и знать что Он всегда рядом, если в тебе есть Надежда, Вера и Любовь. Спасибо, Господи!
P.S, Уже был написан этот рассказ, как произошло ещё одно событие 19 января, в Крещение. Показывали «новости», и вдруг сюжет из вечерней Москвы: пошёл снег, ярко сверкнула косая молния, грянул гром, и на какое-то мгновение тучи, как разорвало. В просвете - звёздное небо, освещённое небывалым светом. Может быть, Господь снова показал людям Радугу-лестницу?! Кто знает, всего мгновение, но Божий знак православным был дан. Возможно, заметили это не все, но верующие в Спасителя не могли не заметить.