ХЛЕБНАЯ ТОРГОВЛЯ В ГОРОДЦЕ
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Хозяйственная жизнь – неотъемлемая часть человеческой культуры. Обычно разделяют культуру духовную и материальную, но в реальности они очень тесно переплетаются, образуя так называемый «образ жизни». Труд занимает большую часть нашего времени и потому оказывает непосредственное влияние на нас самих – на наш кругозор, образ мыслей, привычки. Так что для понимания исторической эпохи нужно знать и ее экономику.
Вашему вниманию представлен отрывок из нового рукописного журнала Городецкого музея «Торговая жизнь Городца на рубеже XIX-XX веков».
До Октябрьской революции 1917 года Городец считался селом, центром Городецкой волости Балахнинского уезда. Статус города он получил только в 1922 году. Богатых торгово-промышленных сел в Нижегородской губернии было несколько: Городец, Сормово, Лысково, Павлово на реке Оке, Большое Мурашкино и др. Долгое время наш город находился как-бы в тени соседней Балахны, богатевшей главным образом за счет развития солеварения. Кризис соляной промышленности привел к постепенному упадку Балахны, и со временем главную роль в экономической жизни уезда стал играть Городец. В конце XIX в. многие современники отмечали, что в хозяйственном и культурном отношении Городец далеко превзошел не только Балахну, но и другие уездные города Нижегородской губернии.
Интересное описание городецкого базара, относящееся к январю 1844 г., оставил писатель П. И. Мельников-Печерский: «Внизу, под горой, все кипит деятельностью. Обширный базар был обыкновенным, еженедельным, однако он ничем не уступал многим русским ярмаркам. В многочисленных кузницах, числом более 40, ковали без умолку, по берегу огромные запасы хлеба ссыпали в амбары, на самой Волге, скованной зимним холодом, деятельно строились баржи, на которых весною свезенные в Городец запасы хлеба понесутся в города верховые».
П. И. Мельников-Печерский был большим знатоком быта и нравов жителей Заволжских уездов Нижегородской губернии середины XIX века. Писатель высоко оценил роль Городца в хозяйственной жизни края: «В торговом отношении это село замечательно как главнейшая пристань верхового Нижегородского Поволжья и как центральный пункт шести уездов, принадлежащих к трём губерниям и заключающих в себе более 530.000 населения. В Городце почти все купцы Семёнова, Балахны, отчасти Юрьевца и посада Пучежа имеют постоянное прибывание. Отсюда по Волге идут вверх хлебные и другие запасы, а вниз – деревянная посуда и другие лесные изделия для всего низового края и Сибири. Сюда из раскольничьего Заволжья свозятся большие запасы масла, смолы, дёгтя, холста и проч. для отправления вверх и вниз по Волге».
После отмены крепостного права в 1861 году капитализм в России стал бурно развиваться. Несмотря на большое железнодорожное строительство, Волга оставалась одной из главных транспортных артерий страны. Относительно невысокая скорость волжских пароходов компенсировалась большой пропускной способностью реки, чем тогда не могла похвастаться железная дорога, страдавшая от частых пробок. Особенно удобна речная перевозка была для грузов, не нуждавшихся в срочной доставке. В крайнем случае небольшую партию товара можно было отправить по реке на грузо-пассажирском пароходе, скорость которого была выше, чем обычного буксирного. Дешевле было перевезти по Волге и небольшую партию товара, что было важно для мелких предпринимателей. И наконец, совсем минимальных расходов требовал сплав грузов вниз по течению реки. Нужно ещё учесть, что в конце XIX века не все губернии имели разветвленную сеть железных дорог.
Во второй половине XIX века Россия пережила настоящий пароходный бум. Число пароходов выросло с фантастической быстротой. В книге «Пароход на Волге» саратовский историк Цыбин пишет: «С появлением пароходов число их на Волге непрерывно и быстро возрастало. Если в 1852 г. по Волге в Астрахань 11 пароходов привезли 1400 пудов грузов, то в 1861 в Астрахань пришло 58 пароходов с 6,75 млн. пудов груза. А уже далее нарастание стало ещё большим. В 1871 г. по Волге плавало 411 пароходов. Среди них – 318 буксирных, которые могли перевезти против течения 30 млн. пудов груза со скоростью 70 вёрст в сутки. Первая волжская перепись судов 1884 г. дала такой результат: 665 пароходов различных компаний. По второй судовой переписи 1890 г., на Волге было 1015 пароходов, они могли перевезти 207 млн. пудов груза. На 1897 г. флот бассейна Волги включал 1593 парохода.»
Хозяйственная жизнь Городца была теснейшим образом связана с Волгой, которая была не только «главной улицей России», но и великой рекой-труженицей. На судостроении, волжском судоходстве и торговле быстро богатело наше купечество. К началу XX века экономическое значение Городца вышло далеко за пределы Балахнинского уезда. «Городец в торговом отношении занимает чуть ли не первое место во всей Нижегородской губернии. – Писала газета «Волгарь» в 1892 г. – Торговые обороты здесь в течение года достигают 3 миллионов рублей, а это одно уже может свидетельствовать, насколько развита у нас местная торговля. Село Городец как по промышленности и торговле, так и по количеству населения, превышающего 9000 душ обоего пола, может соперничать со многими уездными городами Нижегородской губернии».
Среди русских купцов было немало вчерашних крестьян, торговавших или занимавшихся промышленностью ещё до отмены крепостного права. «Жители Городца никогда не занимались сельским хозяйством. Имевшаяся в небольшом количестве пашня и луга сдавались в сельском управлении с торгов в аренду. Город издавна имел значение торгового пункта. Здесь сосредоточена была крупная торговля хлебом. В 1872 г. привезено было в Городец 1,5 млн. пудов разного хлеба на сумму 1,4 млн. рублей (ржи и ржаной муки 750.000 п. и пшеницы – 600.000 п., гороху – 15.000 п., пшена – 70.000 п., крупы гречневой - 10.000 п., семя льняного 35.000 п., овса - 40.000 п.), а в 1913 г. привоз хлеба в Городец доходил до 2,5 млн. пудов (пуд равен 16,4 кг – А. Е.). В связи с широкой торговлей значительное количество населения имело заработок в виде извоза, разгрузки, помола (в окрестных деревнях было много ветряных мельниц) и пр.»
На рубеже XIX-XX веков Нижнее Поволжье было одной из главных житниц России. Осенью большой караван судов с хлебом из Самарской, Саратовской и Симбирской губерний отправлялся вверх по Волге – в город Рыбинск Ярославской губернии, откуда по железной дороге хлеб увозили в Петербург. Рыбинск был настоящей хлебной столицей Поволжья. Но не все суда успевали добраться до него к концу навигации, они оставались зимовать в многочисленных волжских затонах, в том числе в городецком.
Число судов, стоявших в затоне, было велико: «Городец, 12 января 1895 г. (от собкоров «Волгаря»). Торгово-промышленный Городец занимает довольно видное место среди волжских пристаней между Нижним и Рыбинском по оборотам хлебной торговли. Осенний караван хлебного груза истекшего года хотя по количеству и ниже предыдущего года, но тем не менее он достигает до миллиона пудов разных хлебов. Число зимующих при городецкой пристани судов также значительно: пароходов и пароходных корпусов 27, баркасов 3, баржей и полубаржей 37, досчаников 30, пароходных дебаркадеров 6, одна путейская бринвахта и т. д., а всего судов – 113».
Многие хлеботорговцы были ещё и пароходчиками. Сдача судов в аренду была очень выгодна: в навигацию за аренду буксирного парохода или баржи платили от одной до двух тысяч рублей в месяц (для сравнения: жалованье учителя земской начальной школы – 240-300 руб. в год). Сделки о найме судов заключались ещё зимой. Биржевые сводки «Волгаря» в это время пестрели такими объявлениями:
«Городец. 24 января 1898 г. Сданы в аренду на всю навигацию буксирные пароходы: «Победитель», 45 сил, за 5.800 руб. (задатку 500 руб, а остальные в сроки), «Кулибинец», 45 сил, за 5250 руб. Сдать пароходы через 15 дней со дня вскрытия Волги. Сдан П. И. Шадриным и М. П. Кузнецовым в аренду буксирный пароход «Осторожный», 60 сил, на всю навигацию за 10.000 руб. Платёж в сроки. Взята Я. М. Пугиным-Корытниковым поставка от Чистополя (пристань в низовьях реки Камы – А. Е.) до Рыбинска, первым рейсом, разного хлебного груза 26.000 кулей девятипудового веса. Цена должна определиться на Сибирской ярмарке».
Перед концом навигации деловая жизнь в нашем селе на время замирала. «В начале осени общественная и торговая жизнь Городца обыкновенно затихает, – писал «Волгарь. – Торговый люд разъезжается по ярмаркам и вниз по Волге за покупкою хлеба, зимний караван ещё гуляет по Волге, и пристань пустынна; в селе остаются только всегдашние обыватели – крестьяне-землепашцы. Но с первыми же морозами село начинает оживляться, и население его увеличиваться. С глубокой осени Городец становится бойким провинциальным городом».
На Волге искали заработка и богатые купцы, и рабочий люд. Когда суда с хлебом приходили в затон, торговая жизнь в Городце вновь оживала. «Городец, 31 октября 1892 г. (от собкора «Волгаря»). Благодаря оттепели, продолжавшейся в течение последних двух недель, весь караван с низовым хлебом благополучно достиг Городца. В настоящее время здесь идет энергичная работа по выгрузке хлеба, которая продолжится не менее месяца. Эта работа дает хороший заработок бедному люду – женщины и мужчины зарабатывают от 30 коп. до 1 руб. в сутки. Из хлебного зерна более всего доставлено пшеницы».
Зимой привезенные хлеба продавались на базаре, причем часть зерна пере-малывалась городецкими купцами на собственных мельницах, стоявших на Узоле. Из сообщений «Волгаря»: «Цена на размол узольских вальцевых мельниц при селе Городце – 135 рублей за перевал в 1200 пудов... Каждая такая мельница ежегодно вырабатывает от 1800 до 2400 пудов крупчатки (пшеничная мука высшего сорта – А. Е.), так что средним числом в течение всего года здесь вырабатывается крупчатки от 150 до 300 тысяч мешков». Были мельницы и в самом Городце. По воспоминаниям старожилов, на левом берегу городецкого затона в 1885 г. купцы Облаевы построили паровую мельницу. В декабре 1903 г. она сгорела, но кирпичное помещение её машинно-парового отделения ещё долго служило у судоверфи токарно-слесарным цехом.
Цены на хлеб на городецком рынке колебались порой очень сильно: «Городец, 15 октября 1898 г. (от собкора «Волгаря»). В настоящее время караван с хлебом у Городца много меньше прошлогоднего. Объясняется это плохим урожаем хлебов. Местные торговцы сразу повысили цены на хлеб, причем ожидается еще большее повышение цен. В виду этого один из крупных хлебных торговцев Б. сегодня утром, запродав несколько пудов хлеба и получив за него деньги, через несколько часов отказался отпустить по проданной цене хлеб и предложил покупателю получить деньги обратно...».
Хлебная торговля приносила огромную прибыль. Но и цена коммерческого риска была велика. Из сообщений «Волгаря» от 4 и 6 мая 1898 г.: «Кто-бы предполагал, что последствия войны Америки с Испанией отразятся в Балахнинском уезде? Один торговец хлебом из Городецкой волости – П., не так давно продал партию хлеба по довольно низким ценам. В последнее время цены, по случаю войны американцев с испанцами, на хлебные продукты сильно повысились. Когда это стало известно г-ну П., то так сильно подействовало на него, что он стал тосковать и от тоски умер.... Он умер с тоски по утраченным барышам. Говоря откровенно, эта последняя смерть не возбуждает сожаления, как и не возбуждала она сожаления и среди местного населения. Что посеешь, то и пожнёшь».
На торговле хлебом сколотили свои состояния многие городецкие купцы. Конечно, можно было бы позавидовать их сказочным барышам, или едко посмеяться над купеческой жадностью. Только справедливости ради отметим, что без хлебных капиталов не вырос бы Городец, не стал бы он хорошо известным по всей Волге крепким купеческим городком. Увы, вскоре после революции 1917 года не стало в России ни пароходчиков, ни хлеботорговцев. Однако усилия городецких предпринимателей не пропали даром. В их особняках до сих пор размещаются квартиры и многие общественные учреждения. Краеведческий музей с зимы 1920 года занимает дом известного городецкого купца-хлеботорговца Ивана Петровича Облаева (младшего).
Хотя «Городец купеческий» ушёл навсегда, его образ живёт в красивых старинных домах и улочках. Недаром старинная часть города как магнит притягивает к себе туристов и городчан. Вот только век спустя красавица–Волга почти свободна от трудов праведных. Давно не слышно на ней ритмичного шлёпанья пароходных колёс, переклички капитанов или тяжёлой поступи вожских грузчиков, не толпятся у её пристаней спешащие пассажиры. Но не будем сильно сокрушаться по этому поводу: быть может, как и человеку, реке тоже нужно отдохнуть?