В «Гибели богов» господствует мрачный, трагический колорит, здесь преобладают образы зла. Герои лишены своей воли и становятся орудием темных сил. Большое внимание уделено раскрытию внутренней психологической борьбы, характеристики героев даются в острых столкновениях, важную роль играют ансамбли.
Пролог состоит из двух контрастных сцен, разделенных оркестровой картиной. Ночному пророчеству норн присущи темные, сумрачные краски. Оркестровая картина рисует восход солнца. Она подводит к большому любовному дуэту Брунгильды и Зигфрида, проникнутому ликующим чувством. Завершает пролог симфоническая картина — «Путешествие Зигфрида по Рейну», также светлая по колориту: звонко звучит вдали рог Зигфрида, радостен прощальный привет Брунгильды, весело плещут волны Рейна, в них резвятся русалки.
Резким контрастом начинается первый акт. Тревожная первая сцена — беседа Гунтера, Хагена и Гутруны — прерывается радостной фанфарой, возвещающей прибытие Зигфрида, но в момент его встречи с Хагеном звучит зловещий мотив проклятья, неоднократно повторяющийся в драматических эпизодах оперы. Центр этой сцены — клятва побратимства Зигфрида и Гунтера («Жизни цветущей свежую кровь пролил я в это питье») с энергичной, волевой и суровой мелодией. Завершает первую картину грозная и ироническая «Сторожевая песня» Хагена.
Волнение и беспокойство царят во второй картине, состоящей из двух диалогических сцен. В первой основное место занимает рассказ валькирии Вальтрауты о близком конце богов; вторая сцена рисует борьбу Брунгильды с Зигфридом, явившимся в образе Гунтера.
Второй акт насыщен драматическими событиями. Он начинается призрачной ночной сценой нибелунга Альбериха с Хагеном «Спишь ли, Хаген, мой сын». Контрастен небольшой светлый эпизод Зигфрида и Гутруны. Жутким весельем проникнут диалог Хагена с вассалами — его открывает мрачное звучание воловьего рога. Сцена свадьбы — кульминация оперы. Трижды повторяется беззаботный свадебный напев в оркестре, оттеняя трагические ансамбли. В центре первого из них — клятва на копье: жесткая угловатая мелодия «Ты, священное оружье, будь мне свидетелем клятвы» звучит вначале у Зигфрида, затем, более взволнованно, у Брунгильды. Второй ансамбль — терцет мести: в нем сочетаются глубокое горе Брунгильды, коварная решимость Хагена, отчаяние подавленного стыдом Гунтера.
|
|
Третий акт распадается на две противоположные по настроению картины: светлую, безмятежную — на лоне природы и мрачную, гнетущую — в замке Гибихунгов. Оркестровое вступление строится на красочной перекличке рогов за сценой: звонкой фанфаре рога Зигфрида отвечает зловещий воловий рог Хагена. Затем возникает картина спокойно текущего Рейна и веселых русалочьих игр (терцет дочерей Рейна напоминает первую сцену «Золота Рейна»). Светлое настроение царит и в диалоге русалок с Зигфридом; его обрамляет звонкая фанфара рога Зигфрида. Центральное место занимает большой рассказ героя о своем детстве «Миме, карлик, старый ворчун». Здесь сменяются разнохарактерные эпизоды, пронизанные ощущением радости жизни: первый сопровождается ритмом ковки, во втором возникает «шелест леса» и пение птички, в следующем слышится сверкание пламени. Рассказ прерывается предательским ударом Хагена — грозно звучит мотив проклятья. Вторая часть рассказа — просветленное лирическое воспоминание о Брунгильде. Завершает первую картину «Траурный марш на смерть Зигфрида» — величественная эпитафия герою. В этой мощной симфонической фреске чередуются темы предшествующих опер: композитор воскрешает прошлое, напоминая о славных подвигах, о великой любви Зигмунда и Зиглинды, Зигфрида и Брунгильды.
|
|
Вторая картина начинается сценой трагических предчувствий Гутруны. Завершает ее обширный монолог Брунгильды; богатство настроений при общем возвышенном, торжественном тоне, приподнятая декламация, большая внутренняя сила придают ему подлинное величие. Обрамляет монолог героический эпизод, связанный с образом сверкающего огня; лирические воспоминания о Зигфриде «Как солнце светит свет мне его» сменяются патетическим обвинением Вотана «О вы, хранители вечные клятвы». Оркестровое заключение тетралогии живописует мерное течение Рейна; возникают величавые аккорды гибнущей Валгаллы и, как луч надежды на иное, светлое будущее, звучит экстатическая музыкальная тема, когда-то возвестившая о рождении Зигфрида.