Поттер понимал, что должен что–то сказать, помочь ей выйти из этой тяжелой ситуации, но тоже не находил слов – ему просто не о чем было говорить с ней.
– Я случайно узнала, что ты отправляешься на задание Ордена… – неуверенно произнесла Джинни, начиная разговор.
– Да, – ответил парень, и, помолчав, добавил: – Я в неоплатном долгу перед вашей семьей, Джинни. Рон погиб по моей вине, и если потребуется, я отдам свою жизнь, но покараю его убийц.
– Гарри, не говори так! – воскликнула девушка и вдруг бросилась к нему, обнимая за шею и прижимаясь к груди. – Рона уже не вернешь, а я не переживу еще одну смерть.
Поттер смущенно стоял, не зная, что делать – оттолкнуть ее от себя было неловко, но ее объятия и слезы были ему почему–то неприятны.
– Джинни, если бы я знал, что Рона взяли в заложники, я вернулся бы в магический мир, чтобы обменять его жизнь на свою, но я ничего не знал, и твой брат погиб по моей вине, – ответил Поттер.
– Нет, Гарри! – через слезы произнесла Джинни. – Ты не должен винить себя. Я тоже виновата, ведь Габриэль Делакур погибла из–за меня, это я должна была оказаться на ее месте, они нас спутали из–за одинаковых нарядов. Габриэль – безвинная жертва, ее смерть на моей совести, – сквозь рыдания произнесла девушка.
– Джинни, не надо, – тихо попросил Поттер, осторожно дотрагиваясь до ее волос, затем медленно, едва касаясь, погладил огненно–рыжие пряди. – Пожалуйста, не плачь. Ты ни в чем не виновата, я найду убийц Рона и Габриэль и отомщу им.
– Гарри, обещай мне, что не будешь рисковать! – попросила девушка. – Обещай, что вернешься! Я буду ждать тебя… – снова зарыдала она.
– Ждать? – удивленно спросил парень, отстраняя от себя плачущую девушку. – Зачем?
– Потому что я люблю тебя, Гарри! – воскликнула Джинни Уизли. – И всегда любила, с того самого момента, как впервые увидела на платформе, клянусь.
Поттер очень медленно, нежно провел рукой по ее щеке, вытирая слезы, и, грустно улыбнувшись, спросил:
– Помнишь нашу последнюю встречу в Хогвартсе?
– Гарри, прости меня, пожалуйста, – прошептала Джинни и вдруг медленно опустилась перед ним на колени. – Прости.
Они смотрели друг другу в глаза, и Гарри видел страдание, боль и отчаяние во взгляде девушки.
– Как же я любил тебя, Джинни, – задумчиво глядя на нее, произнес парень. – Если бы кто–то потребовал отдать за тебя жизнь, я сделал бы это… Но им не нужна была моя жизнь, они хотели всего лишь поразвлечься с капитаном Гриффиндора, таково было условие этого пари. Я ничего не сказал слизеринцам о том, что вы меня отстранили от должности и исключили из команды. Я решил, что пусть лучше они сделают это со мной, чем с тобой – я думал, что смогу справиться, потому что я сильный. Я не мог допустить надругательства подонков над любимой девушкой. Я думал, что смогу пережить позор и бесчестие, но я не знал, как мне будет плохо. Все отвернулись от меня, как от прокаженного, и даже лучший друг плюнул в лицо. Но я верил, что только ты одна сумеешь все понять и поверить мне, потому что ты не такая, как все, потому что я любил тебя. Если бы ты одна не оттолкнула меня, если бы протянула руку, дала надежду и уверенность в себе, я бы дрался со всем Хогвартсом, со всем магическим миром, я бы встал один против всех, если бы ты только поверила мне и была рядом. Как же я любил тебя, Джин! Я готов был отдать за тебя не только честь, но и жизнь… Помнишь, что ты сказала мне? – спросил Гарри, грустно глядя в заплаканное лицо девушки.
– Прости... – прошептала она, опуская глаза и склоняя голову.
– Значит, помнишь… Ты сказала, что у меня нет чести, а моя жизнь тебе не нужна – жизнь грязного педераста слишком ничтожна и презренна...
Гарри замолчал и долго смотрел на стоящую перед ним на коленях девушку, содрогающуюся от рыданий.
– Зачем ты пришла, Джин? – вдруг резко и жестко произнес он. – Я грязный педераст, я шлюха, которая подкладывается под любого, кто может заплатить. Меня пускали по кругу и кончали мне в рот, харкали в лицо. Разве теперь я тебе не отвратителен? Тогда ты сказала, что я ничтожная тварь, так зачем же ты пришла сейчас?
Девушка, закрыв лицо ладонями, плакала, стоя на коленях.
– Встань, Джинни, не унижайся. Перед шлюхами на коленях не стоят.
Девушка заплакала еще громче, и Поттер, зло прищурив глаза, крикнул:
– Встань!
Джинни медленно приподнялась, всхлипывая, и сквозь слезы произнесла:
– Гарри, я ничего не знала! Все думали, что это правда, а потом мы прочитали в газетах, что Малфой во всем сознался, рассказал на допросе, что все было подстроено, что тебя подставили. Гарри, видел бы ты, что происходило с Роном!
– Предательство близких людей ранит вдвое больнее, – спокойно ответил Поттер. – Лучший друг и любимая девушка – вы были для меня самыми дорогими людьми, и вы должны были мне поверить. Пусть бы весь мир отвернулся от меня, но только не вы двое. «У меня нет друзей среди пидоров» – сказал Рон. «Я ненавижу тебя, презираю и проклинаю» – это твои слова, Джинни. Ты наносила их как хлесткие удары, била по самому больному. Так зачем ты пришла сейчас? Зачем плачешь? Я недостоин твоих слез, я ничтожество и грязный извращенец. Говоришь, что любишь? Я не знаю, о чем ты, шлюхам не дано любить. Больше нет Гарри Поттера, которого ты знала с детства, меня зовут Гарри Блэк, я проститутка с Оксфорд-стрит, и мы с вами не знакомы, мисс.
– Зачем ты так, Гарри? – прошептала Джинни Уизли. – Неужели в твоем сердце не осталось даже капли жалости ко мне? Я очень виновата перед тобой, но неужели ты никогда не сможешь простить меня?
– Не унижайся, Джин, – ответил Поттер, отворачиваясь от нее. – Через два дня я отправляюсь на задание. Ты права, Рона уже не вернешь, но я отомщу его убийцам, рано или поздно. Это единственное, что я могу сделать для вашей семьи. А сейчас уходи… уходи навсегда и не возвращайся больше.
Гарри задумчиво смотрел в окно, не испытывая в этот момент никаких эмоций. Сейчас он жестоко прогонял девушку, ради которой когда-то так бездумно сломал свою жизнь, и в этот миг он не испытывал к ней ничего, даже жалости. Полное безразличие и пустота в душе. Он услышал, как открылась, а затем очень тихо закрылась дверь. Он даже не обернулся ей вслед. В его жизни больше не было Джинни Уизли.
Поттер подошел к письменному столу, достал пергамент и написал:
«Банк Гринготтс, главному гоблину». Он быстро черканул несколько строк, давая распоряжение перечислить десять тысяч галлеонов семье Уизли. Запечатав письмо, Гарри подошел к клетке, и, вложив послание в клюв Букле, выпустил сову в окно. Скорее всего, они не возьмут его денег, но Поттер считал, что так будет честно, так будет правильно. Он не откупался от них, он хорошо понимал, что может погибнуть, поэтому должен заранее подумать о тех, кто когда-то был дорог ему. Этих денег надолго хватит на лечение Молли и содержание Артура Уизли, который после смерти сына превратился в разбитого горем старика, лишился работы и теперь получал только мизерную министерскую пенсию. Гарри не знал, помогают ли семье близнецы, впрочем, про их судьбу он тоже ничего не знал. Чарли вернулся в Румынию, а Билл с Флер, после их трагической свадьбы и ужасной смерти младших брата и сестры покинули Англию и сейчас жили во Франции. Некогда большая и дружная семья после смерти Рона распалась на части, разбитая тяжелым горем, и Поттер чувствовал глубокую вину перед ними, а горечь утраты разъедала его душу. Он хотел сделать для этих людей хоть что-нибудь, и если он вдруг погибнет, то хотя бы семья Уизли, принявшая его когда-то, как родного сына, не будет больше испытывать нужду и прозябать в нищете, как сейчас, живя на мизерное министерское пособие. Гарри надеялся, что Джинни, вернувшись в Хогвартс, сумеет справиться с болью, которую он ей сейчас причинил. Он искренне хотел, чтобы у нее появился парень, возможно, она снова начнет встречаться с Дином Томасом, и со временем сумеет забыть его. Поттер не желал ей зла – досады, злости и ненависти больше не было в его душе, они перегорели, не оставив следа. Джинни Уизли ушла из его жизни, тихо закрыв за собой дверь, а у него сейчас начиналась новая жизнь.
Гарри направил палочку на одну из тренировочных тыкв, лежащих на полу, и в следующий миг в его сознании четко сформировалось боевое заклятие «Глэдиус». Словно от одного точного, мощного удара меча, тыква развалилась на несколько частей, а Поттер, будто бы не заметив этого, уже наносил другие удары – «Виртус Виолатио», «Долор Вомикал», «Иктус», «Кадонецео», «Лацеро», «Сектумсемпра» – стремительно проносилось в его сознании одно боевое заклятие за другим, разрубая, рассекая, сжимая и круша вдребезги мягкую плоть, превращая ее в месиво. Он готовился к тому, чтобы встретиться со своими врагами лицом к лицу, и от этого зависела не только его жизнь, но и судьба всего магического мира.
Глава 14