Мы разговариваем в спортзале, где Йонатан только что закончил длившуюся полтора часа тренировку. В раздевалке слышны возбужденные возгласы по-испански — это еще не остыли после рукопашного боя курсанты одной южноамериканской страны. Йонатану — 45; улыбчивое лицо, короткий ежик волос. Ничто в нем не выдает профессионального спортсмена. Мы знакомы давно, ибо мне часто приходилось работать с ним в качестве помощника тренера и одновременно переводчика.
— Йони, что, по твоему мнению, лежит в основе формирования бойца крав-мага?
— Понимаешь, большинство из нас, мужчин, все свои драки закончили в детстве. О женщинах я уж не говорю. Мы в массе своей законопослушные граждане. В меру воспитанны, говорим «извините», «спасибо» и «пожалуйста». Мы не самураи, и духа постоянной готовности к опасности в нас нет. И вот однажды мы оказываемся лицом к лицу с какой-то мразью, с животным, которому мы чем-то не угодили, с наркоманом, которому не хватает денег на дозу, с террористом, который пришел с единственной целью — убивать. Это не английский бокс и даже не бои без правил, это — война. Самое трудное — внушить ученику, что он должен за доли секунды из человека превратиться в беспощадную, бездуховную боевую машину.
— Я видел, как ты этого добиваешься. Ты ведь знаешь, что я пишу книгу, так давай вместе сформулируем для читателей суть твоих методов.
— Немало зависит от того, кто твои подопечные. Я долго тренировал обычных граждан, не профессионалов и не спортсменов. После того как люди овладевают первыми навыками любого рукопашного боя, такими как блок, захват, удар, мы стараемся многие упражнения интегрировать в определенный сценарий. Он всегда очень неудобный для ученика: вот он только что блокировал удар ножом одного нападавшего — и уже получает удар палкой по спине от другого. А рядом, виртуально как бы, присутствует его ребенок. Никакие хитроумные техники в такой ситуации не работают; все действия, которым мы учим, подлажены под инстинкты. Ошибся — нет ни времени, ни возможности что-либо исправить. Продолжай! На ногах, на коленях, на земле — но продолжай, не дай превратить себя и своих близких в жертвы.
|
|
— Ты уже много лет тренируешь телохранителей и охранников государственных структур. С ними как?
— Конечно, этим людям несколько легче в психологическом плане. Им за агрессивность платят зарплату. Тут важно научить их контролировать агрессию, эмоции, собственную силу. Очень много внимания мы уделяем аэробным упражнениям, изучению основ анатомии человека и механики: давление, равновесие, рычаг. На продвинутых этапах почти все упражнения уже не парные, а групповые, подчиненные тому или иному сценарию, скопированному с реальных ситуаций. Телохранитель повалил и нейтрализовал нападавшего, но тот упал на спину. Как быстро и эффективно перевернуть стокилограммового мужика на живот, чтобы заковать в наручники и обыскать? Чем в это время занят напарник охранника? Ну и т. д. Надеюсь, твоим читателям принцип будет понятен. Напиши, пусть приезжают в Израиль, сами всё увидят собственными глазами. Пробный урок у меня бесплатно.
По окончании курса молодого бойца эксперты начинают годичный профессиональный марафон на базе НПА. Он включает в себя лекции и практикум по всем основным разделам и двухмесячную стажировку в одном из полицейских участков под руководством прикрепленного инструктора-профессионала со стажем не менее пяти лет. Главный штаб тщательно подбирает инструкторов и меняет их при первых признаках неудовлетворительной работы. Преподают не профессора академии, а действующие профессионалы в своих областях. К слову сказать, постоянных «кабинетных» преподавателей как таковых в академии вообще нет.
|
|
Принятые на работу сотрудники лабораторий Главного штаба проходят обучение на рабочих местах, посещая общий курс лишь по избранным темам и по мере необходимости. К каждому новому работнику лаборатории прикрепляется наставник, который обучает новичка по заранее принятой и утвержденной завлабом программе. В конце каждой недели новичок в присутствии учителя отчитывается перед завлабом о пройденном за неделю материале. Хорошее знание офицерами Отдела английского языка обязательно.
Здесь мне бы хотелось сделать два небольших отступления, на первый взгляд не связанных напрямую с основной темой.
Первое. Через сито психологического тестирования меня пропускали десятки раз, и я убежден: тесты выявляют лишь крайние случаи патологии. Если вам предложили нарисовать домик и вы изобразили его в уголке обычного листа да еще заштриховали черным карандашом, а про окна и двери даже не подумали, то ваше место где угодно, но только не в полиции.
Годами при приеме на работу в силовые структуры страны применяются одни и те же проективные методики[7] и опросники. Особенно популярны MMPI (Minnesota Multiphasic Personality Inventory), содержащий 567 повторяющихся в разных вариантах вопросов, тест Роршаха, «Незаконченные предложения», рисунки на заданную тему, рассказ на основе картинки с последующим разбором. Согласен, что если проверяемый кандидат — не обремененный знаниями юноша из города Урюпинска, он все сделает так, как предполагает психолог. А как быть с программистом, инженером или врачом, которые прочли пару-тройку книг вроде «Справочника по психодиагностике»? Наивно думать, что они честно ответят на вопрос «Часто ли вы встаете утром с головной болью?». И дерево по просьбе экзаменатора они нарисуют с глубокими корнями и пышной кроной. Самую грустную картинку интерпретируют так, что солнышко засветит. А незаконченное предложение «Мне иногда бывает грустно…» завершат словами: «…когда я читаю, как враги критикуют мою любимую родину».
|
|
И второе. Мое поколение, родившееся и выросшее в СССР, языки учило по учебникам и в глаза не видело ни их живых носителей, ни аутентичных текстов. Да и откуда им было взяться? В Москве или Ленинграде, может, дела обстояли не так плохо. А в Челябинске, Свердловске, Горьком, Миассе? Газеты братских коммунистических партий (иных просто не было) продавались только в холлах интуристовских отелей. Ребята в штатском вышвыривали оттуда настырных любителей языков очень лихо. Учитель английского, вернувшийся из Лондона после недельной стажировки, становился звездой городского масштаба. И всё же некоторым из нас удалось в этом социолингвистическом вакууме прилично выучить английский. Мотивация — великое дело! А что происходит в свободном, открытом всему миру Израиле с англоязычным населением в четверть миллиона человек? Книги, интернет, бесчисленные курсы, преподаватели — сплошь англосаксы, мир — открыт! При этом средний выпускник школы может связать без ошибок лишь пару десятков фраз. Меня это не перестает удивлять.
Но вернемся в лабораторию. В ней девять человек, все с университетским образованием. Они дают экспертные заключения исключительно по делам, связанным с особо опасными преступлениями. По решению завлаба к рассмотрению принимаются также дела, формально не подпадающие под эту категорию, но имеющие общественное значение. Например, невооруженное нападение на стариков с целью ограбления. Каждый из экспертов «пропускает через себя» примерно 100 дел в год. Кроме того, все без исключения сотрудники занимаются дополнительной работой — исследованиями, чтением лекций, проведением семинаров и тренингов.
Вот новая коллега, Ева Т., 29 лет, вторая степень по аналитической химии. Прежнее место работы — концерн по производству лекарств. Воинская специальность — фельдшер. Получила у нас должность, обойдя четырех претендентов-мужчин. План ее подготовки был рассчитан примерно на год. Ее обучением занимались разные сотрудники, но прикрепленный инструктор был лишь один. Еве пришлось проштудировать немало английских книг, ибо специальной литературы на иврите нет. По каждой из пройденных тем она сдавала зачет. После полугода обучения девушка была допущена как техническая помощница (без права подписи) к производству экспертиз. Далее она перешла к проведению экспертиз под руководством наставника, но все еще без права подписи. В течение всего года Ева присоединялась в качестве стажера-наблюдателя к дежурной паре экспертов и выезжала с ними на места преступлений. К концу годичного срока обучения она получила право подписи и возможность проводить экспертизы самостоятельно, но при строгой проверке ее дел завлабом. Тогда же ее внесли в список оперативных дежурных, но лишь в роли «второго номера»: всю ответственность нес более опытный коллега. Попутно Ева прошла курс вождения грузовика, чтобы управлять почти пятитонным Chevrolet Savana. Через четыре года Ева перешла на дежурствах со «второго номера» на «первый», то есть стала способна отвечать за обследование места преступления.
Стоит отметить, что план обучения составляется под сотрудника, с учетом его индивидуальных качеств и возможностей усваивать материал. Ева — девушка очень способная, у других та же адаптация заняла больше времени.
Заработная плата офицеров исчисляется исходя из звания, ученой степени, выслуги лет и научной деятельности. Начинающие криминалисты получают, как правило, от $1500–2000 до вычета налогов. Деньги, что и говорить, небольшие. Но стимул работать есть. И есть мотивация искать новое и усовершенствовать имеющееся. А откуда они берутся, спросите вы?
Стимул прежде всего материальный. Эксперт, представивший внутренней научной комиссии Отдела криминалистической экспертизы пять публикаций в известных международных журналах, может претендовать на звание «исследователь третьей категории». Для второй категории необходимо представить восемь новых работ, для первой — еще десять. В отличие от России, выступления на международных конференциях публикациями не признаются. На заседании комиссии соискатель обязан выступить и представить свои работы, как на защите диссертации. Если внутренняя комиссия считает кандидата достойным, она направляет его работы в комиссию второго уровня, а та — в Государственную комиссию Министерства обороны (некоторое подобие российской ВАК). Соискатель, успешно прошедший все ступени, получает существенную надбавку к заработной плате, растущую ежегодно на 2 %. Таким образом, оклад сотрудника второй категории может составлять более $7000, а первой — $8000. Только не забывайте, что эти деньги не подарок. За них нужно много, долго и тяжело работать.
Кроме того, государство ежемесячно откладывает полицейским деньги на самообразование. Получить их можно раз в семь лет, и сумма эта значительная. Работодатель обеспечивает всех сотрудников средствами на гражданскую одежду, учебу в университете, платит за детские сады, школы, медицинскую страховку и проезд на общественном транспорте. Женщины, имеющие детей в возрасте до 12 лет, пользуются правом на сокращенный рабочий день. А раз в год все служащие получают трехдневный семейный отдых в любом отеле страны по льготному тарифу. Вы бывали на Красном море, в курортном городе Эйлате? Прилетайте, только не забудьте панаму, темные очки и крем от солнца, а не то обгорите в первый же день. К сожалению, относительно небольшие стартовые зарплаты в Отделе отпугивают многих выпускников университетов и не позволяют ему заполучить лучших из лучших. Впрочем, это проблема большинства правоохранительных органов мира.
Существуют большие отличия в организации работы криминалистических подразделений Израиля, европейских государств, США и России. В крупных странах таких подразделений десятки, в то время как в Израиле — лишь одно, и все силовые структуры страны пользуются его услугами. К тому же у нас нет российской «многостаночной» системы «допуска» к тем или иным экспертизам. Каждый сотрудник занимается только одним видом деятельности. И последнее: в стране нет ротации кадров, как, например, во французской жандармерии, где сегодня ты криминалист, а завтра — командир соединения по разгону демонстраций. Подозреваю, что именно по этой причине у них не всё идеально с дактилоскопией и демонстрации они разгоняют «вегетарианским образом», то есть вяловато.
А когда же на покой, чтобы возиться с внуками, сажать деревья и писать книги? В принципе, для полицейских законом предусмотрен выход в отставку в возрасте 57 лет, но эксперты, хорошо зарекомендовавшие себя на службе и не имеющие проблем со здоровьем, могут продолжать работать до 67. Такое долгожительство — редкость. Как правило, сотрудники выходят на пенсию в 60 лет, получая пособие в размере примерно 70 % от зарплаты.
Конечно, далеко не всё в полиции идеально, но Израиль — молодое государство, ему только-только исполнилось 70. Многие его структуры и институты постоянно находятся в стадии динамичного реформирования и оптимизации.
В списке национальных праздников Израиля ни Дня полиции, ни тем более Дня криминалиста нет.
В 1925 г. Маяковский написал знаменитое стихотворение «Бродвей», строки которого «У советских собственная гордость: на буржуев смотрим свысока» — стали синонимом словосочетания «сделано в СССР». В России 42 (!) праздника сотрудников правоохранительных и силовых ведомств, в том числе и День эксперта-криминалиста, отмечаемый 1 марта. Российская криминалистическая служба была создана в 1919 г., когда государства Израиль еще и в помине не было, а территория Палестины представляла собой пустыню.
Посмотрим, каким требованиям должен удовлетворять сегодня эксперт-криминалист в России.
Вот интернет-статья «Найти по отпечаткам пальцев, или Как работают криминалисты» (от 1 марта 2013 г.) на портале РИА «Новости». Корреспондентка агентства побывала в лабораториях одного из экспертно-криминалистических центров Москвы. И что же она узнала?
«Чтобы стать криминалистом, не обязательно получать специальное образование… В экспертно-криминалистическом центре работают химики, биологи, педагоги и даже кинорежиссеры. Главное иметь наблюдательность и терпение» [8].
А вот «объявление на замещение вакантной должности следователя-криминалиста в СК РФ по … краю. Квалификационные требования:
1. Моральные качества и психологические свойства личности:
— чуткость, скромность и нравственная чистота;
— адекватный уровень притязаний и самооценки;
— высокий уровень правосознания;
— социальная и служебная ответственность.
2. Интеллектуальный уровень:
— развитый интеллект, понимание сущности и государственной значимости деятельности СК по предназначению (это уже совсем малопонятный новояз! — Б. Г.);
— способность к абстрагированию;
— способность перспективно мыслить.
3. Эмоциональная устойчивость личности:
— богатый словарный запас;
— способность правильно осуществлять контакт с сотрудниками правоохранительных органов и прокурорскими работниками;
— тактичное и уважительное отношение к гражданам.
4. Когнитивная сфера:
— достаточный уровень объема (так и написано! — Б. Г.), концентрация внимания, гибкость мышления;
— адекватные, четко сформированные мотивы выполнения профессиональной деятельности, способность выявлять проблему с учетом ее взаимосвязи с другими задачами, способность принимать решения с учетом других мнений, умение оперативно руководить и контролировать работу сотрудников, ориентация на стиль руководства, адекватный уровню развития коллектива и требованиям дела.
5. Требования к профессиональным знаниям:
Следователь-криминалист обязан знать: порядок прохождения службы, правила пропускного режима, правила хранения и ношения оружия, нормы делового общения, конституцию РФ, основополагающие международно-правовые договоры РФ, регламентирующие права и свободы человека и гражданина, а также вопросы международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства. Федеральные конституционные законы, федеральные законы и иные нормативные правовые акты органов власти… постановления, определения, разъяснения и решение Конституционного суда РФ, Верховного суда РФ, Высшего Арбитражного суда РФ, Европейского Суда по правам человека, содержание которых связано с функциональной деятельностью ».
Зимний вечер 1982 г. Я сижу на самом верхнем ряду одной из аудиторий МГУ. Идет лекция по марксизму-ленинизму в рамках подготовки к экзаменам кандидатского минимума. Присутствующих отмечают в начале занятия и в конце, чтобы не сбежали.
Лектор: «Марксистско-ленинская философия дает подлинно научное понимание материи и сознания, всесторонне раскрывает соотношение между ними, доказывая не только зависимость сознания от материи, но и обратное воздействие на бытие через практику. Ошибочное толкование действительного соотношения между всеобщими и специфическими законами может породить неправильное понимание взаимоотношения между диалектическим материализмом и другими науками, абсолютизирующее роль философии и сводящее роль частных наук лишь к выяснению специфических форм проявления общих законов диалектики».
Это вам сейчас смешно. А тогда все присутствующие прилежно записывали, стараясь поспеть за полоумным доцентом. Не похожи ли тексты? Идем дальше.
Объявление о вакантной должности: требуется «эксперт-криминалист в … линейное управление МВД РФ на транспорте. 32 000 рублей — вся белая! (Шик! — Б. Г.).
Без опыта, полный рабочий день, образование высшее (и на том спасибо! — Б. Г.).
Обязанности: производство экспертиз и исследований, участие в осмотрах мест происшествий и преступлений, иные обязанности».
Объявление о приеме на работу: «Центр Судебных Экспертиз … Ставропольский край. Образование — высшее. Стаж — 1 год. Особые навыки и качества — ответственность». Дополнительных требований работодатель к кандидатам не предъявляет.
Еще проще обстоит дело в Отделе экспертно-криминалистической экспертизы УМВД России в одном из городов Московской области: «Обязанности: выполнение традиционных криминалистических экспертиз и исследований. Требования к кандидату: высшее образование».
А это — краевой отдел МВД РФ в Татарстане: «Требования к кандидату: возраст 35 лет, годный по состоянию здоровья, отслуживший в ВС, среднее или высшее образование».
В общем, мне ясно одно: меня не взяли бы на работу экспертом-криминалистом в современной России, а в Израиле не приняли бы на службу ни одного кандидата, соответствующего вышеизложенным требованиям.
Глава 4
А как это вообще — быть полицейским?
Вопрос хороший, только он не единственный. А как быть хорошим полицейским? И каким видит полицейского человек штатский? Что чувствует сотрудник в форме и какие эмоции вызывает его вид у простого гражданина?
Когда я интервьюирую нового претендента на должность эксперта, всегда говорю ему: «Смотри, у нас в отделе есть два типа служащих. Первый — это те, кто на вопрос “Чем ты занимаешься?” отвечают, что работают криминалистами. Второй — те, кто отвечает, что они полицейские в таком-то отделе. Первый тип не отождествляет себя с системой. Эти люди видят себя клерками, которых посадили за микроскоп на втором этаже управления, и не более того. Сотрудник, принадлежащий ко второму типу, осознает, что прежде всего он полицейский со всеми правами и обязанностями, а уж в какой лаборатории он сейчас работает — дело десятое. Так вот ты, мой будущий потенциальный коллега, к какой категории себя относишь?»
Надеюсь, что вы, читатель, понимаете, о чем я. Нам не нужен человек, который проедет мимо аварии на шоссе. Мы не хотим иметь в своих рядах безразличных к окружающему миру «ботаников». У нас не может работать парень, который откажется разгонять незаконную демонстрацию со словами: «Я не для этого химфак кончал, и вообще я пацифист!»
В Израиле полицейский вне зависимости от ранга и «рода войск» всегда находится при исполнении обязанностей. На пляже, в магазине и на дороге. Таков закон, а значит, надо быть готовым действовать в любой ситуации, а не причитать: «Ой, а что происходит! Кто-нибудь уже позвонил по 02?»
В полиции страны практически нет коррупции. Единицы, замеченные в таких преступлениях, вылетают вмиг. И ни одна частная охранная фирма их на работу не примет. Страна маленькая, каждый скандал на виду в буквальном смысле слова, в вечерних новостях. И не вздумайте вложить купюру в водительские права, если вас остановили за превышение скорости. Помните анекдот? Гаишник представляется: «Лейтенант Иванов, трое детей…»
У нас в лаборатории дежурная пара офицеров (а дежурят у нас круглосуточно и каждый день) ездит на Chevrolet Savana с 6,5-литровым турбированным двигателем с всевозможными мигалками и сиренами. Но большая машина — большая ответственность. Непозволительно нарушать правила движения, если, конечно, нет чрезвычайной ситуации, в которой агрессивная, резкая езда неизбежна. И реагировать мы должны адекватно на любую просьбу окружающих. Вот хотя бы типичный случай, произошедший со мной недавно.
Утренний час пик, по трехрядному шоссе черепахой тащится поток машин из Иерусалима в Тель-Авив. Сегодня пробка больше обычной. Я еду в общем потоке, слушаю восьмичасовые новости и понимаю, что сильно опаздываю на занятие с курсантами академии. Надо бы позвонить, предупредить. Справа чья-то машина почти прижалась к моей, а водитель быстро жестикулирует:
— Жена рожает! Везу в госпиталь! Помоги![9]
— Пристраивайся в хвост, вплотную, и постарайся не отстать.
Включаю все огни «новогодней елки», сирену, «крякалку» и громкоговоритель:
— Прохожу в середине! Прохожу в середине! Все в стороны! За мной машина!
Чуть вдавливаю педаль газа. В машине 5 тонн веса и 270 лошадиных сил. Зацеплю кого — не расхлебаю. Руль верчу левой рукой, в правой зажат микрофон. Через десять минут мы у въезда в больницу. Рубашку хоть выжимай. Жаль, не взял запасную. Во рту пересохло. В заднем отсеке машины-лаборатории есть вода, мыло и полотенце. Ополоснуть лицо, напиться воды — и опять на трассу.
Поговорите с любым полицейским какой бы то ни было страны, и он откроет вам важную истину: когда ты влезаешь в какую-то ситуацию, ты знаешь, с чего она началась, но не можешь предугадать, чем она кончится. И речь не о драке или стрельбе, хотя и это может случиться. Вот коллективный опыт, мой и моих коллег.
Полицейский останавливает машину за грубое нарушение правил движения. Первый вариант: женщина-водитель блокирует двери и окна и в истерике звонит мужу. Вариант второй: она протягивает права и страховой полис, а получив их обратно, звонит по «02» и заявляет, что, мол, дала полицейскому бумаги и в них была банкнота в 100 шекелей, а теперь ее нет! И, поверьте, вариантов много: обвиняют и в расизме, и в сексуальных домогательствах. Феминистки могут успокоиться. Водители-мужчины откалывают номера и покруче.
В первые годы службы я много и охотно выписывал штрафы за нарушение правил дорожного движения. Мозг подсознательно фиксирует: этот обогнал справа, тот пересек сплошную линию, третий не держит дистанцию, а у четвертого фары перегорели. К мелочам не цеплялся, но опасных водителей штрафовал. У полицейского из любого подразделения есть специальный блокнот, страницы которого строго пронумерованы и имеют штрихкод. Вы останавливаете водителя, представляетесь, объясняете, в чем нарушение, и выслушиваете в ответ, что:
вы не могли ничего видеть;
он ветеран и инвалид всех войн, начиная с Войны за независимость 1947 г.;
виноват не он, а тот, кто его подрезал;
у него папа/мама/зять/сосед — крупный полицейский чин;
светофор был не красный, а желтый.
Вы записываете в блокнот все данные водителя и машины, вежливо прощаетесь, выслушивая в спину пару-тройку пожеланий типа «Чтоб мой штраф пошел тебе на лекарства!». Тут главное — не повестись, не поддаться соблазну сказать: «Ты задержан за оскорбление полицейского при исполнении». Никогда и ничего никому не докажешь. А суд почти всегда на стороне гражданского лица.
Приезжаете в офис и внутренней почтой отсылаете бумагу в дорожную полицию. Если документ заполнен грамотно, его превращают в официальный рапорт и посылают клиенту, у которого две возможности: заплатить штраф или довести дело до суда. Большинство платит, хотя попадаются упорные и наглые.
Через несколько лет я перестал этим заниматься. Почему? Нет, не устал и не надоело. Просто я осознал, что зазевавшиеся женщины, задремавшие старики, молодые, неопытные водители, супружеские пары с притихшими от страха детьми — все они легкая добыча. А прежде чем остановить джип BMW с тонированными стеклами и тремя крупными парнями внутри, подумаешь десять раз. И я сказал себе: «Либо ты мужик и полицейский и тебе море по колено, что бы ни случилось, либо ты подсознательно фильтруешь водителей и машины. Если это так, то будь честен до конца, не останавливай никого».
Это очень тяжелое ощущение, ведь ты идеалист, «мусорщик», который служит, чтобы очистить страну от грязи. Но с этим приходится жить.
В разных странах, даже сопредельных, отношение граждан к полиции далеко не одинаковое. Так, во Франции и Италии оно скорее отрицательное. Полицейский — это всегда угроза. В Швейцарии и Германии — положительное, и человек в форме есть залог порядка и спокойствия. Отношения эти традиционные, давно сложившиеся, базирующиеся «на трех китах»: национальном характере, эффективности полиции и уровне ее коррумпированности. Согласно Международному индексу сил безопасности и полиции (World International Security and Police Index, WISPI), наилучшим образом дела обстоят в Сингапуре, Финляндии, Дании, Японии, Австралии и Новой Зеландии. Традиционно замыкают таблицу Пакистан, Уганда, Кения, Конго, Нигерия и Албания.
Однажды мне пришлось сопровождать в поездке по стране группу старших офицеров полиции Украины. В принципе, им всё нравилось, но несколько раз мои объяснения не сразу до них доходили. Зима, поздний вечер, дождь хлещет не переставая, вот уже четверть часа я безуспешно пытаюсь найти место для парковки вблизи ресторана, в котором нас ждут к ужину.
— Да вот же, есть одно! — указывает украинский полковник.
— Нельзя, тут красная разметка, парковка запрещена.
— Да ты чего?! Ты же на полицейской машине!
Утром следующего дня во дворе Главного штаба гости замечают с десяток площадок, помеченных понятным знаком «Для инвалидов». Происходит следующий диалог:
— А это что такое? Какие здесь инвалиды?
— Понимаете, если человек инвалид, но при этом прекрасный программист или химик, то почему бы ему не работать в полиции? Таких сотрудников немало, и эти места зарезервированы для них.
— Невероятно! Вернусь, расскажу своим — никто не поверит!
В израильском обществе к полиции относятся двояко: арабы-мусульмане (21 % населения) и бедуины (мусульмане-сунниты, 180 000 человек) — устойчиво негативно, евреи, друзы, черкесы и армяне — скорее позитивно. В 1990-е гг. и в начале 2000-х, когда в страну буквально хлынул поток иммигрантов из бывшего СССР, отношения между полицией и русскоговорящей общиной были достаточно напряженные. На сегодня, к счастью, это пройденный этап и множество «русских» с гордостью служат в полиции вместе с друзами, черкесами и выходцами из Эфиопии.
Глава 5
Что сегодня стоит за термином «криминалистика»
Есть ряд вопросов, над которыми, я уверен, эксперты ежедневно не задумываются. Является ли криминалистика наукой? И если да, то что делает ее таковой — использование сложного современного оборудования, электронных микроскопов например, или же методология? И можем ли мы считать ее точной наукой?
Это проблемы философского уровня, и прежде чем о них размышлять, давайте рассмотрим вещи более элементарные — какие разделы включает в себя современная криминалистика. Уже на этом этапе мы наткнемся на первый камень: нет единой общепринятой классификации, охватывающей весь спектр вопросов, которыми занимаются криминалисты. Кроме того, нас ждут трудности лингвистического характера. В английском языке русскому слову «криминалистика» соответствует термин forensic, и к нему может прибавляться название практически любой дисциплины. В русском языке чаще используют слово «судебная». Например: forensic toxicology — судебная токсикология, forensic engineering — судебная инженерия, forensic medicine — судебная медицина и т. д. По странной традиции англоязычное понятие forensic не включает в себя дактилоскопию. Чтобы не запутаться окончательно в хороводе терминов и определений, постараемся собрать объекты интереса криминалистики в группы. Сразу же оговорюсь, что деление это неидеальное, неполное и что единой общепринятой классификации не существует.
Медико-биологическая группа:
судебная медицина;
судебная антропология;
судебная токсикология;
судебная психология и профилирование;
ДНК-анализ (относится также к группе дисциплин, связанных с идентификацией человека, и, безусловно, является точной наукой);
анализ наркотиков.
Инженерно-технологическая и компьютерная группа:
материаловедение, включая исследование красок;
кибернетика, включая электронику и исследование интернет-контента;
баллистика;
исследование подлинности и возраста документов.
Идентификация человека:
дактилоскопия;
анализ голоса;
ДНК-анализ.
Обследование мест преступлений:
расследование дорожных аварий;
расследование поджогов и возгораний;
исследование следов взломов;
исследование пятен крови;
исследование следов обуви.
Для нас важно, что одни дисциплины позволяют дать однозначное экспертное заключение, а другие вынуждают довольствоваться такими оценками, как «возможно», «с определенной степенью вероятности», «нельзя исключить» и т. п. К первым относятся прежде всего дактилоскопия и ДНК-анализ, частично — баллистическая экспертиза. А при исследовании, например, следов обуви, пятен крови или голоса шкала возможных совпадений размыта.
В настоящей книге мы не сможем затронуть все разделы, подпадающие под понятие «криминалистика». Я много лет занимался разными аспектами дактилоскопии и исследованием мест преступлений и с уверенностью могу рассуждать лишь на эти темы. Конечно, мы коснемся и ДНК-анализа, и вопросов, связанных с взрывчаткой и баллистикой, и иных смежных тем.
За одним термином — «дактилоскопия» — скрываются две абсолютно разные дисциплины:
выявление отпечатков пальцев и ладоней — одним словом, следов рук;
сравнение фотографий выявленных следов с теми данными, что хранятся в информационных базах.
В некоторых странах обеими видами деятельности занимаются одни и те же эксперты, в других же, в том числе в Израиле, — разные.
Мы исходим из того, что для выявления невидимых следов необходимо знание химии и физики, и поэтому нам подходят опытные химики, физики и инженеры-технологи. А вот чтобы заниматься сравнением фотографий, картинок или образов, нужны кандидаты, обладающие отличной зрительной памятью, способные замечать мельчайшие детали рисунков и, что немаловажно, очень усидчивые и терпеливые. Они не выезжают на места преступлений, не держат в руках орудия убийства, а работают лишь с лупой и экраном компьютера. Сегодня, когда все базы данных автоматизированы и оборудование постоянно усложняется, хорошее знание компьютера и опыт работы администратором базы данных являются серьезными преимуществами при приеме на службу.
Исторически дактилоскопия была первой из многочисленных дисциплин криминалистики и остается одной из самых важных до сих пор. Интересно, что, несмотря на почтенный возраст дактилоскопии и веками доказанную эффективность, споры вокруг нее не только не утихают, но, напротив, все больше обостряются.
Популяризация криминалистики. Юрген Торвальд
Популярных книг по криминалистике немного. Самая известная из них, несомненно, «Сто лет криминалистики» Торвальда. Этот капитальный труд был переведен на русский язык в 1974 г. Интересно, ознакомилась ли редакция издательства «Прогресс» с биографией автора? Смею предположить, что нет.
Настоящее имя Юргена Торвальда — Хайнц Бонгарц. Он сменил его сразу после войны. Видимо, официальный летописец немецкой авиации и флота почувствовал необходимость отгородиться от тем и героев своих предыдущих книг, таких как:
«ВВС — промышленность — авиация. С предисловием Германа Геринга и интервью автора с Эрхардом Мильхом, Эрнстом Удетом и Фридрихом Христиансеном» (Эссен, 1939);
2-е издание под названием: «ВВС Германии. Становление, сражения и победы. Воздушная война в Польше» (Эссен, 1941);
«Военно-морская мощь Германии», 2 тома (Эссен, 1941–1944). Том 1 — «Возрождение немецкого флота. Война на море до начала Норвежской кампании». Том 2 — «Военный флот в борьбе за Норвегию. Завоевание канала и Атлантического побережья. Война с участием Италии и новое распределение сил в войне на море».
Кто же они, герои Бонгарца? Эрхард Мильх — маршал авиации и военный преступник, любимец Геринга, отвечал за авиационную промышленность нацистской Германии, осужден на пожизненное заключение, вышел в 1954 г. Фридрих Христиансен — военно-морской летчик, командующий силами вермахта в Нидерландах, военный преступник. Обрек на голодную смерть 22 000 человек, отдав приказ не завозить в Голландию продовольствие зимой 1944 г., отправил в лагеря 661 человека, из которых мало кто вернулся; находился в заключении с 1948 по 1951 г.
Бывший летописец рейха оказался талантливым и плодотворным популяризатором науки и историком. С 1951 по 1975 г. он написал помимо «Ста лет» еще пять книг:
«Поражение на Восточном фронте и русские покорители Германии» (1951);
«Наука и секреты древней медицины» (1962);
«История отравлений» (1966);
«Пациенты» (1975);
«Иллюзия: советские солдаты в гитлеровской армии» (1975).
Глава 6
Строение кожного покрова человека. Латентные отпечатки пальцев
Сколько устойчивых словосочетаний со словом «кожа» вы знаете? Из кожи вон? Кожа да кости? И всё? Напрягитесь, я знаю около десятка. Ну, например, «влезть в чью-то кожу». Этого делать не будем, а вот под кожу нам влезть придется.
Кожа — это не просто покров. В организме человека она выполняет важнейшие функции — защитную, теплорегулирующую, выделительную, дыхательную, обменную, дезинтоксикационную, ферментативную и иммунную. Служит анализатором, ведь в ней расположены чувствительные нервные окончания. Для дальнейшего разговора нам особенно важно знать, что в коженаходятся потовые и сальные железы.
Площадь поверхности кожи взрослого человека составляет в среднем от 1,5 до 2 кв. м. Кожа состоит из эпидермиса и дермы, под которой расположена подкожная жировая клетчатка.
Толщина эпидермиса варьирует от 0,07 до 0,12 мм, а дермы — от 1 до 2 мм. На разных участках тела взрослого человека толщина кожи колеблется от 0,5 до 4 мм.
В дерме кроме рецепторов, кровеносных сосудов, волосяных луковиц, жировых клеток и клетчатки расположены потовые и сальные железы. Сальные железы отсутствуют в коже пальцев, ладоней и на подошвах ног. Больше всего их на лице (несколько сотен на квадратный сантиметр), особенно на лбу, крыльях носа и за ушами, несколько меньше — на шее и спине. Количество потовых желез в коже человека существенно выше, чем сальных, и достигает нескольких миллионов. Существует два вида потовых желез: экринные и апокринные. Экринные покрывают бóльшую часть тела и напрямую связаны с порами на поверхности кожи. Апокринные железы расположены вокруг волосяных фолликулов и наиболее обильны в области подмышек и в паху.
Сальные железы выделяют кожное сало себум (Sebum) — секрет, в состав которого входят жирные кислоты и эфиры.