* Леонард Раппорт и Артур Нортвуд мл. "Свидание с судьбой: история 101-й воздушно-десантной дивизии" (форт Кэмпбелл, Кентукки, Ассоциация ветеранов 101-й воздушно-десантной дивизии, 1948), стр. 269.
** "Мейсонская банка" (Mason jar) – стеклянная банка для консервирования с широким высоким горлышком и состоящей из двух частей закручивающейся жестяной крышкой. Была изобретена в 1858 году жителем Филадельфии Джоном Лэндисом Мейсоном. Она произвела настоящую революцию в домашнем хозяйстве, позволив консервировать овощи, фрукты и т.п. в домашних условиях, не прибегая к заморозке или засолке (прим. перев.)
В тот день "Изи" получила единственную передышку. Рота расположилась на ночлег в Тонгелре, и поэтому была скорее свидетелем, нежели жертвой совершенного семьюдесятью самолетами Люфтваффе налета на тыловые колонны англичан в Эйндховене. Поскольку союзники не имели в городе зенитных орудий, немцам удалось сбросить ярко-желтые ориентирно-сигнальные маркеры, а затем совершать заход за заходом, сбрасывая бомбы. Городу был нанесен серьезный урон. Погибло 227 жителей, более 800 были ранены.
На следующее утро Стрейер выдвинул в Нуенен две другие роты. Там они обнаружили готового держать оборону сержанта Рэндлмена.
Немецкие танки отошли на северо-запад, к Сону. Рота Е заняла оборонительные позиции на ближних подступах к Эйндховену и находилась на них двое суток.
Утром 11 сентября Уинтерс получил приказ грузить личный состав на грузовики. 506-й перебрасывали в Уден, на "адский хайвэй", чтобы защитить город от танковой атаки, которую, согласно предупреждению голландских подпольщиков, немцы должны были предпринять со стороны Хелмонда. Штабная рота полка с подполковником Чарльзом Чейзом (заместителем командира 506-го полка) в сопровождении "Изи" и трех английских танков составляла передовую группу. Грузовиков хватало лишь для сотни с небольшим человек из штабной роты и одного взвода из состава "Изи". В составе конвоя отправились Уинтерс, лейтенант Уэлш и капитан Никсон.
Грузовики проследовали через Вехель и, не встретив сопротивления, добрались до Удена. Уинтерс и Никсон поднялись колокольню, чтобы оглядеться. Когда они добрались до площадки с колоколами, первым, что они увидели, были немецкие танки, перерезавшие шоссе между Вехелем и Уденом. Потом Уинтерс заметил приближающийся к Удену. Он сбежал вниз по лестнице, собрал взвод и сказал: "Парни, радоваться особо нечему. Обстановка обычная: мы окружены". Он выдвинулся навстречу немецкому патрулю, и атаковал его, вынудив отступить. Полковник Чейз приказал Уинтерсу занять оборону. "Изи" с помощью штабной роты заняла опорные пункты на всех ведущих в Уден дорогах.
Уинтерс приказал сержанту Липтону брать всех, кто попадется, вне зависимости от подразделения, и отправлять на позиции. Липтон увидел, что мимо идут двое британских солдат. Он ухватил одного из них за плечо и приказал: "Вы оба, идете со мной".
Тот спокойно оглядел Липтона с головы до ног и ответил: "Сержант, это таким образом принято обращаться к офицерам в американской армии?" Липтон пригляделся повнимательнее, и обнаружил на полевой форме англичанина знаки различия майора. "Нет, сэр", ответил он, запинаясь. "Прошу прощения". Майор, уходя, ответил легкой улыбкой.
Немцы не двигались. Если бы они поняли, что в Удене находится менее 130 человек и лишь три танка, они, несомненно, захватили бы город. Однако решительная контратака Уинтерсом головного дозора убедила их, что Уден удерживают крупные силы. Безотносительно причины они перенесли основные усилия с Удена на Вехель.
Уинтерс и Никсон вновь поднялись на колокольню. Им был хорошо виден Вехель, находящийся в 6 километрах к югу. "Это было захватывающе", вспоминал Уинтерс, "сидеть в тылу у немцев, наблюдая приближающиеся к Вехелю танки, штурмующую его авиацию, ужасающую огневую мощь". Личный состав "Изи", оставшийся в Вехеле, вспоминают это как подлинный ад, самый мощный артобстрел, который им довелось пережить.
Это было отчаянное сражение, крупнейшее, в котором довелось участвовать 506-му полку. Кроме того, оно было жизненно важным. "Перекрытие противником дороги не означало простое пересечение им полоски асфальта", гласит история дивизии. "Эта дорога была запружена всевозможными британскими транспортными средствами. Те их них, что окажутся застигнутыми в этом месте, будут сожжены и уничтожены. Это значит, что дорога на всем протяжении окажется забитой транспортом, которому будет некуда двигаться. Для людей в Неймегене и Арнеме это будет подобно перерезанию артерии. Жизненно необходимые вещи – еда, боеприпасы, медикаменты, перестанут поступать на север"*.
Вебстер находился в Вехеле. Когда немецкая артиллерия начала обстрел, он нашел убежище в подвале с полудюжиной людей из "Изи" и несколькими гражданскими голландцами. "Мы оказались в очень угнетающей атмосфере", писал он, "слушая, как гражданские стонут, вопят и возносят молитвы".
Рядовой Дон Хублер вместе с 3-м отделении 1-го взвода укрылся в проеме ворот. Он решил слегка подшутить над рядовым Фаррисом Райсом, отлично сымитировав свист подлетающего снаряда. Райс распластался лицом вниз. Это рассмешило Хублера до колик: «Ха! Ха! Ха! Ха! Парень, в этот раз я точно подколол тебя!"
"Проклятье, Хублер, чтоб тебе поплохело!"
Бз-з-ззз-ю-ююю… БАМ! Прилетел настоящий снаряд. Хублер прекратил смеяться.
На завывающем мотором джипе прибыл полковник Синк и, выпрыгнув из него, принялся выкрикивать приказы направо и налево. Он поручил личному составу "Изи", а также рот D и F занять оборону и приказал стрелять во все, что движется.
Вебстер вместе с остальными выбрался из подвала и отправился в сад. Вместе с рядовым Доном Вайзманом они принялись яростно окапываться. Вырытая ими ячейка была 2 фута шириной, 6 футов длиной и 4 фута глубиной. Они хотели рыть глубже, но на дне начала скапливаться просачивающаяся вода.
Беспомощно сидеть под артобстрелом – настоящий ад, худшее, что может случиться в бою. Снаряды прилетали тройками.
"Мы с Вайзманом сидели по углам ячейки и ругались на чем свет стоит. Каждый раз, услышав подлетающий снаряд, мы закрывали глаза и скрючивались, пряча головы между ногами. Когда снаряд взрывался, мы глядели друг на друга и обменивались улыбками.
"Я чувствовал себя ужасно и готов был отдать ногу, лишь бы убраться из того места. Нас обдало запахом сгоревшей взрывчатки, когда облако тошнотворного дыма окутало нашу ячейку. Грязный кусок стали размером с квадратный дюйм приземлился на колени Вайзмана. Он улыбнулся.
"Еще три. Потом еще три, еще. Неудивительно, что тот бой вызвал у людей нервное истощение". Позже Вебстер писал своим родителям: "Артиллерия отнимает радость жизни".
Наступило некоторое затишье, во время которого снабженцам удалось раздать британские сухие пайки. Вебстер крикнул Хублеру, чтобы тот перекинул ему банку. Хублер устроил пикник, сидя с четырьмя товарищами на краю ячейки, смеясь и отпуская шутки. "Подойди и возьми", отозвался он. "88-миллиметровки взяли перерыв".
И туту прилетел снаряд. Хублер спрыгнул в свой окоп, а товарищи попадали на него сверху.
Личный состав провел ночь, сидя в ячейках. Шел моросящий дождь, воздух был промозглым. Они сидели, уткнувшись ногами в колени, набросив плащи на плечи, и пытались хоть как-то подремать.
В это время в Удене Уинтерс и Никсон потеряли свои места в первом ряду. Немецкий снайпер заметил их и огнем согнал с места. Он попал в колокол. Внезапно раздавшийся звон заставили офицеров буквально слететь вниз. "Вряд ли наши ноги коснулись ступеней больше трех-четырех раз", заявил Уинтерс.
Он расположил свой командный пункт в магазине, находящемся на перекрестке в южной части города. Проживавшие там владельцы, семейство Ван Оера, радушно приветствовали его, а затем спустились в подвал. Уинтерс приказал своим людям сдвинуть мебель и ковры к одной стене, занести внутрь пулеметы, боеприпасы, взрывчатку, бутылки с зажигательной смесью и приготовиться отразить любую атаку. Он планировал, если немцы будут наступать с танками, сбрасывать на них из окон второго этажа подрывные заряды и "коктейли Молотова" – противотанковая оборона в русском стиле.
Обустроив эту позицию, Уинтерс отправился на другой конец города, в его северо-западный угол. На левой стороне входящей в город дороги находилась усадьба, на другой стороне – таверна. Уинтерс приказал Уэлшу обустроить опорный пункт между этими двумя зданиями, при поддержке одного из британских танков. Он высказал пожелание, чтобы Уэлш расположил свой командный пункт в поместье.
Уинтерс проверил остальные опорные пункты, а затем в 22.00 вернулся на северо-западную окраину, чтобы окончить осмотр. Британский танк находился там, где и предполагалось, но ни в нем, ни возле него никого не было. Кроме того, на позициях не было никого из личного состава роты Е. Чрезвычайно встревоженный, Уинтерс добежал до усадьбы и постучал в дверь. Ему открыла девушка. Она не говорила по-английски, а он не знал голландского языка, однако ему как-то удалось объяснить ей, что он "хотел видеть солдат". Она провела его через прихожую и открыла дверь в большую, богато обставленную гостиную.
"То, что предстало перед моими глазами, лишило меня дара речи", вспоминал Уинтерс. "Прямо на полу, перед ярко пылающим камином сидела прелестная голландская девушка, делящая с английским лейтенантом ужин, состоящий из ветчины и яиц". Она улыбнулась Уинтерсу. Лейтенант повернул голову и спросил: "Мой танк все еще там?" Уинтерс взорвался. Лейтенант мгновенно исчез.
Уинтерс вернулся на улицу, чтобы найти Уэлша и его людей. "Где, черт возьми, может быть Гарри?" Он взглянул на таверну на противоположной стороне улицы и его вопрос решился сам собой. Он зашел внутрь и обнаружил Уэлша и его личный состав дрыхнущими в баре.
"Мы с Гарри обсудили сложившуюся ситуацию", впоследствии вежливо описывал это Уинтерс. "Убедившись, что наш опорный пункт будет действовать удовлетворяющим меня образом, и что этой ночью я смогу спать спокойно, не опасаясь прорыва, я убыл".
Немцы продолжали атаки на Вехель в течение ночи и на следующее утро. В конце концов британские самолеты и танки заставили их отступить. 506-й продолжил движение и достиг Удена днем 24 сентября. Личный состав роты "Изи", застигнутый в Вехеле, предполагал, что те, кто оказался отрезанными в Удене, были уничтожены. Находившиеся же в Удене, в свою очередь решили, что оставшаяся Вехеле часть роты погибла. Когда обе части объединились, они к обоюдному восторгу узнали, что рота благополучно пережила этот бой.
Рота готовилась провести ночь в Удене. Находившийся там с самого начала личный состав был удивлен, увидев, как их товарищи, пережившие артобстрел в Вехеле, выкопали ячейки четырехфутовой глубины: они зарылись в землю всего на 6 дюймов или около того, да так все и оставили. Офицеры разместились на постой в домах. Командир 1-го взвода лейтенант Пикок подошел к окопу Вебстера и приказал ему следовать за собой. Вебстер выбрался из ячейки, и они пошли к месту, где разместился Пикок, над винной лавкой на городской площади.
"Возьми эту метлу и подмети комнату", приказал Пикок.
"Да, сэр", ответил Вебстер, подумав про себя: "Ну что это за человек?" Он решил: "Лучше подохнуть от голода на гражданке как последнему бродяге, чем быть рядовым в армии".
Немцы потеряли Уден и Вехель, но вряд ли собирались сдаваться. Вечером 24 сентября они атаковали "адский хайвэй" с запада, к югу от Вехеля, и сумели вклиниться через него. Дорога вновь оказалась перерезана.
Ее необходимо было разблокировать. Несмотря на то, что к этому моменту в стратегическом плане операция "Маркет-Гарден" была проиграна (20 сентября немцы отбили мост в Арнеме у батальона полковника Джона Фроста из британской 1-й воздушно-десантной дивизии, сама дивизия была вынуждена перейти к обороне, а 22 сентября гвардейская бронетанковая дивизия была остановлена примерно в 5 километрах к югу от Арнема), было необходимо удерживать дорогу открытой. Находящиеся к северу от Вехеля подразделения включали в себя 101-ю дивизию в Удене и 82-ю в Неймегене, британскую 1-ю воздушно-десантную дивизию на северном берегу Нижнего Рейна под Арнемом, гвардейскую бронетанковую и 43-ю Уэссекскую дивизии, польский парашютный полк, и британские 4-й Дорсетский и 2-й полк Королевской конной гвардии – все между Неймегеном и Арнемом. Если 101-я не сможет восстановить контроль над дорогой и держать ее открытой, то, что уже стало крупным поражением, обернется полнейшей катастрофой.
Генерал Тейлор приказал полковнику Синку ликвидировать вклинение немцев к югу от Вехеля. 25 сентября в 00.30 Синк приказал своим батальонам приготовиться к выступлению. В 04.45 под проливным дождем 506-й начал выдвигаться из Удена на юг, к Вехелю. Порядок движения был следующим: 1-й батальон справа, 3-й батальон слева, 2-й батальон в резерве. Около 07.00 утомленные люди прошли через Вехель. В 08.30 1-й и 3-й батальоны начали атаку немецких позиций. Первоначально наступление развивалось успешно, но вскоре артиллерийско-минометный огонь немцев усилился. Свою долю снарядов и пулеметного огня добавили расположенные в откопанных вдоль дороги укрытиях немецкие танки – новейшие "Королевские тигры", вооруженные 88-миллиметровыми орудиями. Их поддерживал 6-й парашютный полк полковника фон дер Хойдте, заклятый враг "Изи" со времен Сент-Мари-дю-Мон и Карантана. Сосредоточение войск на узком фронте было убийственным. К полудню батальоны были вынуждены остановиться и окопаться.
Синк приказал подполковнику Стрейеру взять 2-й батальон и совершить "пробежку по краю"**, обойдя немцев по левому флангу. Их должны будут поддерживать "Шерманы" англичан. Вдоль левой (восточной) стороны дороги рос молодой сосновый лес, который обеспечит скрытность маневра. Рота Е шла в голове батальона.
Первое наступление роты Е в Голландии было направлено на юг, к Сону, а потом Эйндховену. Второе – на восток, на Нуенен. Третье – на север, в Уден. Теперь она наступала на запад, обойдя, таким образом, все стороны света. Так сражаются войска в окружении. И именно таким образом учили сражаться десантников.
Никсон присоединился к Уинтерсу, чтобы разведать местность. Они обнаружили идущую по краю леса тропу, достаточно твердую и надежную, чтобы по ней могли пройти танки. Все это было неплохо, но лес заканчивался в 350 метрах от шоссе, переходя в открытое пространство, не способное дать атакующим никакого укрытия.
Уинтерс выстроил роту: впереди головной дозор, за ними идут остальные, двумя колоннами, рассредоточившись, не скучиваясь. Они преодолели половину поля, когда немцы открыли огонь из пулемета. Все попадали на землю.
Гварнери и Маларки привели в действие свой 60-миллиметровый миномет. Гварнери выкрикивал направление и дальность, а Маларки стрелял. На тот момент он был единственным человеком в поле, не лежавшим, распластавшись на брюхе. Его первая же мина выбила немецкое пулеметное гнездо.
Уинтерс отдал приказ вступить в дело пулеметчикам. Расчеты нашли небольшую ложбинку, в которой установили свое оружие открыли огонь на подавление. Уинтерс заметил на противоположной стороне дороги вкопанный по башню "Королевский тигр", и приказал пулеметчикам держать его под огнем.
Повернувшись направо, Уинтерс обнаружил, что Никсон, широко улыбаясь, разглядывает свой шлем. Немецкая пулеметная пуля из первой очереди вошла в его переднюю часть и вышла сбоку под таким углом, что лишь оставила ожог у него на лбу. Она даже не порвала кожу.
Огонь немцев был слишком плотным, Уинтерс решил оттянуть роту обратно к лесу. Суть дела состояла в том, что пулеметчики должны будут продолжать вести огонь, пока стрелки отходят назад по полю. Стрелки же, дойдя до леса, откроют огонь, чтобы дать отойти пулеметчикам.
Когда Липтон оказался рядом с Уинтерсом на краю леса, тот сказал ему: "Им (пулеметчикам) понадобится больше боеприпасов. Подкиньте им что-нибудь". Липтон бросился к "Шерману" (все танки находились за деревьями, вне поля зрения немцев – к величайшему недовольству парней из "Изи"). На "Шерманах" стояли пулеметы.30-го калибра, того же, что и пулеметы роты "Изи". Липтон забрал у британцев четыре коробки с лентами. Две он дал сержанту Тэлберту, а еще две взял сам. Они добежали до стоящих посреди поля ведущих непрерывный огонь пулеметов, бросили коробки, развернулись и бросились бежать к краю поля со всей скоростью, на которую были способны. "Немцы были плохими стрелками", вспоминал Липтон. "Нам обоим удалось сделать это".
В тот самый момент, когда немцы начали обстреливать позиции пулеметчиков из минометов, стрелки "Изи" принялись за дело, и пулеметчики смогли отойти.
Уинтерс отбежал к танкам. Он вскарабкался на головную машину, "чтобы переговорить с командиром с глазу на глаз". Он обратил его внимание на то, что по ту сторону дороги в окопе стоит "Королевский тигр". "Если вы выдвинетесь на край леса и укроетесь за валом, то останетесь укрыты по самую башню и сможете стрелять по нему". Когда Уинтерс спустился вниз, этот танк и еще один, находившийся левее, завелись и поползли прямо сквозь лесопосадку, ломая молодые сосенки.
Когда первый танк добрался до дальнего края леса, то начал разворачиваться влево, чтобы занять позицию для стрельбы по "Тигру". Бам! "Тигр" уложил в него 88-миллиметровый снаряд. Он попал в ствол орудия и срикошетил от корпуса. По-видимому, немецкий командир стрелял вслепую, ориентируясь по верхушкам падающих деревьев.
Английский танк дал задний ход, но прежде чем он смог отступить, второй снаряд "Тигра" попал ему прямо в середину башни. Он пробил броню. Командиру наполовину оторвало руки. Он попытался выбраться из люка, опираясь обрубками, но в этот момент начал рваться боекомплект. Взрыв убил его и выбросил тело наружу. Остальные члены его экипажа погибли внутри. Танк горел весь день, до самого вечера, внутри периодически рвались боеприпасы.
"Тигр" повернул свою 88-миллиметровку в сторону второго танка, и первым же выстрелом подбил его.
Остаток дня и всю следующую ночь "Изи" провела под постоянным промозглым дождем, обстреливая шоссе из миномета. Штабная рота добавила огня, подтянув 81-миллиметровые минометы. Артиллерия из Вехеля также присоединилась, но с осторожностью, поскольку с юга на позиции немцев наступали подразделения 502-го парашютного полка.
Для роты это была долгая, скверная и опасная ночь, но у заместителя командира батальона по разведке, капитана Никсона, выдался прекрасный вечер. Он где-то отыскал бутылку шнапса и выпил ее в одиночку. Он знал, что у него есть прекрасное оправдание: та чуть не стоившая ему жизни ситуация днем, когда пуля прошла сквозь его шлем. Напившись в хлам, он провел ночь, смеясь и распевая песни, пока, наконец, не отрубился.
Ранним утром 26 сентября немцы оставили позиции. На рассвете 506-й, не встретив сопротивления, занял дорогу. В очередной раз американским десантникам удалось захватить территорию после жестокой перестрелки с немецкими парашютистами.
В тот же день под дождем полк двинулся маршем обратно в Уден. Рота "Изи", смертельно усталая, прибыла в него после наступления темноты. На следующий день личный состав получил почту – впервые с тех пор, как десять дней назад покинул Англию. Это усилило общее впечатление, что, по крайней мере для американцев, кампания в Голландии закончилась.
Это предположение, как оказалось, было неверным, однако правдой было то, что наступательная фаза операции закончилась. И провалилась.
Для "Изи", так же как для 101-й и 82-й дивизий, британских бронетанковых и пехотных подразделений, участвовавших в "Маркет-Гардене", это был удручающий опыт. Для британской 1-й воздушно-десантной дивизии это стало катастрофой. 17-го сентября она высадилась на северном берегу Нижнего Рейна, имея 10005 человек. 26 сентября удалось эвакуировать лишь 2163. Без малого восемь тысяч человек были убиты, ранены или попали в плен. Мало того, не было получено никакой стратегической или тактической выгоды, способной компенсировать такие потери. В распоряжении союзников оказался выступ, ведущий в никуда, который необходимо было оборонять. Это был узкий направленный на немецкие позиции "палец", с трех сторон окруженный превосходящими силами противника, в части снабжения зависящей от уязвимого "адского хайвэя".
Десятью днями ранее в лагере союзников царила эйфория. Было такое чувство, что еще одна операция, и война будет закончена. Немцы отступали с самого прорыва в Нормандии, с начала августа до самой середины сентября. Предполагалось, что их боевые подразделения потеряли сплоченность, они лишились бронетехники, у них закончились боеприпасы, их моральный дух пал. Как выяснилось, все эти предположения были одной из самых больших ошибок разведки за всю войну.
На самом деле, к середине сентября немцы далеко продвинулись в осуществлении того, что получило название "западного чуда". Они отвели свои подразделения в тыл, переоснастили и перевооружили их, доукомплектовали и оборудовали согласованные оборонительные рубежи. Наученный этим опытом, в марте 1945 Эйзенхауэр писал своей жене: "Я не собираюсь считать немцев, пока они не окажутся у нас в клетке, или не будут похоронены!"***
"Маркет-Гарден" был чрезвычайно рискованной операцией, которая потерпела неудачу. Она была предпринята за счет двух других предполагаемых наступательных операций, которые пришлось отложить, потому что Эйзенхауэр перераспределил все ресурсы в пользу "Маркет-Гардена". Первой была атака канадцами подступов к Антверпену, самому большому порту Европы, чрезвычайно важному для поддержки наступления союзников через Рейн. В конечном счете, порт Антверпена не был взят и не начал работу до конца 1944. Это означало, что на протяжении всей осени экспедиционным силам союзников**** пришлось сражаться, испытывая недостаток снабжения. Вторым отмененным наступлением было, что собиралась предпринять 3-я армия Паттона к югу от Арденн. Паттон полагал, что, если бы он получил то обеспечение, что было выделено Монти для "Маркет-Гардена", то смог бы еще осенью форсировать Рейн, за которым лежала открытая дорога на Берлин. Это кажется сомнительным, но мы никогда этого не узнаем, потому что не пытались.
До конца своей жизни, Эйзенхауэр настаивал, что "Маркет-Гарден" представлял собой риск, на который следовало пойти. В интервью, которые я брал у него между 1964 и 1969, мы бессчетное количество раз обсуждали эту операцию. Он всегда возвращался к следующему: первое правило в преследовании разбитого противника состоит в том, чтобы идти за ним, сохранять контакт, не прекращать натиск, используя любую возможность. Северный путь в Германию был кратчайшим, проходящим по местности, наиболее удобной для наступательных операций (как только будет пересечен Рейн). Эйзенхауэр чувствовал это, и, учитывая то, насколько близок был к успеху "Маркет-Гарден", для него было бы преступлением не попытаться.
Пока я не начал исследование истории роты "Изи", я был согласен с его заключениями. Теперь я засомневался. "Изи" была столь же хороша, как и любая другая рота в силах союзников. Она одерживала впечатляющие победы в Нормандии. Ее моральный дух был высок, состояние снаряжения на момент прыжка в Голландию – очень хорошим. В ней было хорошее соотношение ветеранов и новичков: опытных людей и "свежей крови". Ее офицеры были храбры, квалифицированы и решительны. Она имела выдающихся сержантов.
Несмотря на это, за первые десять дней, проведенных в Голландии, как сказал Стрейеру Уинтерс вечером после атаки на Нуенен, она получила чертовски сильную трепку. Ей не удалось захватить мост в Соне, она не смогла пробиться через Нуенен, двигаясь на Хелмонд, и впервые была вынуждена отступить. Она потерпела неудачу в продвижении на Уден и в начале атаки на вклинение немцев к югу от Вехеля.
У этих неудач было множество причин. Первой и главнейшей было то, что в каждом случае противостоящие роте немцы имели преимущество в живой силе и технике. Воздушно-десантные подразделения не имели артиллерии и достаточной численности личного состава, чтобы успешно атаковать немецкие бронетанковые части. Во-вторых, там были первоклассные немецкие подразделения, включая их элитный парашютный полк. Они не смогли победить людей из "Изи", однако, они сражались так же хорошо, как и американцы. В-третьих, плохое взаимодействие между британскими танкистами и американской пехотой. Ни рота "Изи", ни гвардейская бронетанковая дивизия не провели ни одной тренировки по совместным действиям. Этот недостаток оказался весьма болезненным для "Изи" в Нуенене, Удене, а потом и к югу от Вехеля. В Брекур Манор и Карантане, в Нормандии, "Изи" эффективно взаимодействовала с американскими танками. В Голландии совместные действия с британскими танками оказались неэффективными.
В более крупном масштабе проблема "Маркет-Гардена" состояла в том, что это было наступление на слишком узком фронте. Подобный карандашу прокол в сторону Рейна и за него оказался чрезвычайно уязвим для фланговых контрударов. Немцы распознали эту уязвимость и воспользовались ею в своих интересах, предприняв отчаянные контратаки на всем протяжении и нанося удары со всех сторон.
Оглядываясь назад, с мыслью о том, что силы несколько дивизий, состоящих из британских, американских и польских войск можно снабжать по одной единственной дороге, могли согласиться лишь полководцы, виновные в самонадеянности. "Изи" оказалась одной из примерно полутора сотен рот, которым пришлось заплатить за эту самонадеянность. 17 сентября она прыгала в Голландию, имея 154 офицера и нижних чина. Десять дней спустя их стало 132.
* Леонард Раппорт и Артур Нортвуд мл. "Свидание с судьбой: история 101-й воздушно-десантной дивизии" (форт Кэмпбелл, Кентукки, Ассоциация ветеранов 101-й воздушно-десантной дивизии, 1948), стр. 359
** Обманный маневр в американском футболе, при котором игрок с мячом обходит крайнего игрока линии защиты (прим. перев.)
*** Ред. Джона С.Д. Эйзенхауэра, "Письма Мейми" (Гарден-Сити, Нью-Йорк: Даблдей энд Ко., 1978), стр. 244.
9. "ОСТРОВ"
Голландия.
2 октября – 25 ноября 1944.
Рота "Изи", как и все остальные части в американских воздушно-десантных дивизиях, была подготовлена как штурмовое легкопехотное подразделение с основным упором на быстроту передвижения, дерзкие маневры и огонь стрелкового оружия. В этом качестве она использовалась в Нормандии и в течение первых десяти дней в Голландии. Однако, с начала октября и почти до конца ноября 1944, ей придется участвовать в статичных, траншейных боевых действиях, более напоминающих Первую, нежели Вторую мировую войну.
Местом, в котором она сражалась, был "Остров" шириной в 5 километров, лежащий между Нижним Рейном на севере и рекой Ваал на юге. Города Арнем на Нижнем Рейне и Неймеген на Ваале обозначали восточную границу занимаемых 101-й позиций, городки Офеусден на Нижнем Рейне и Додеваард на Ваале – западную. Немцы удерживали территории к северу от Нижнего Рейна и к западу от линии Офеусден – Додеваард.
Остров представлял собой плоскую сельскую местность, лежащую ниже уровня моря. Вода сдерживалась дамбами высотой 7 метров и шириной, достаточной, чтобы по их верху проходили двухполосные дороги. Откосы иногда были крутыми, но чаще настолько пологими, что ширина дамб у основания составляла 200 или даже 300 футов. Местность во всех направлениях пересекали бесчисленные ирригационные канавы. На северном берегу Нижнего Рейна возвышались холмы, дававшие немцам явное преимущество в корректировке артиллерийского огня. По-видимому, они имели неограниченное количество боеприпасов (немецкий промышленный центр находился всего лишь в полусотне километров вверх по Рейну). Во всяком случае, их было достаточно, чтобы позволить себе стрелять из 88-миллиметровок по отдельным людям, появлявшимся на открытом месте. Все передвижения на Острове осуществлялись по ночам: при свете дня люди оставались в своих стрелковых ячейках, наблюдательных пунктах, зданиях и сараях. Осенняя погода в северо-западной Европе была, как обычно, отвратительна: холодная, с высокой влажностью, дождливая – подходящая декорация для фильма о Первой мировой войне.
На Острове находилось несколько полков британской артиллерии, осуществляющих огневую поддержку 101-й. Это значило, что бои на Острове представляли собой артиллерийские дуэли, в которых основной задачей пехоты было находиться в готовности отбить любую атаку немецких сухопутных войск и служить передовыми артиллерийскими наблюдателями. Каждую ночь высылались патрули для разведки и установления контакта с противником. Однако по большей части "Изи", как и остальные роты 101-й, сидела на месте и удерживала его, так же, как делали это их отцы в 1918. Неспособность человека что-либо поделать с артиллерийским огнем на всеобъемлющее, подавляющее чувство разочарования.
Но, разумеется, это не был 1918 год. Находясь на Острове, люди из "Изи" впервые увидели в действии реактивные самолеты. Они наблюдали следы от "Фау-2", первых в мире баллистических ракет среднего радиуса действия, когда они пролетали в вышине на своем пути к Лондону. Однако, как и солдаты, находившиеся на Западном Фронте в 1914-1917, они сражались без поддержки бронетехники, поскольку танки на Острове являлись слишком заметной целью.
Кормежка усиливала чувство того, что "Изи" попала в фильм о Первой мировой, а не в реальное сражение 1944 года. Рота получала пайки у англичан, и они были ужасны. Британские пайки "14-в-1"*, по словам капрала Гордона, "могли поддержать жизнь, но не моральный дух". Особой ненавистью пользовались отварная солонина и вязкий йоркширский пудинг, равно как и суп из бычьих хвостов, который характеризовали как "жир с плавающими в нем костями". Обычно люди бросали все содержимое пайков в один большой котел, добавляя туда все овощи, которые им удавалось раздобыть на полях, делая из всего этого некое подобие рагу. К счастью, вокруг было множество фруктов, главным образом яблок и груш. Коров, отчаянно нуждающихся в дойке, освобождали от содержимого их разбухшего вымени, что также помогало, однако не было ни капли кофе, а чай уже всем надоел. Хуже всего были английские сигареты. Капрал Род Бэйн описывал их как "чуть-чуть табака, безбожно разбавленного сеном". Лучше всего была ежедневно выдаваемая британцами порция рома. На втором месте стояла находка немецких пайков. Галеты из них были похожи на бетон, зато консервированное мясо и лимбургский сыр в тюбиках были вкусными и питательными.
Как и в случае с французскими деревнями по обе стороны позиций Западного Фронта в 1914-1918, все гражданские жители Острова были эвакуированы (а Голландия – самая плотно населенная страна на земле). Это дало людям почти неограниченные возможности для грабежа – возможности, которые они вскоре воспользовались. Вебстер писал: "Гражданские пребывают в неведении, ошибочно предполагая, что лишь немцы и русские лазают по ящикам, шкафам и курятникам, в то время как каждый "джи-ай", с которым я был знаком, имел привычку делать то же самое". Часы, украшения, мелкие (и крупные) предметы обстановки, и конечно, спиртные напитки быстро исчезли – по крайней мере те, что еще оставались, поскольку британцы обшарили местность первыми.
Больше всего Остров походил на Первую мировую войну своей застывшей линией фронта. "Изи" провела там, в ежедневных боях, почти два месяца. Она совершила почти сотню вылазок. Она отбивала атаки, истратила неимоверное количество боеприпасов, несла потери. Но когда ее, наконец, сменили, она передала заменяющему ее подразделению позиции, не переместившиеся ни на дюйм.
Рота прибыла на Остров 2 октября на грузовиках по величественному мосту в Неймегене (стоящему по сию пору), захваченному 82-й дивизией в 20:00 20 сентября. Миновав Ваал, грузовики провезли людей еще около 15 километров, миновав несколько дюжин замаскированных британских артиллерийских орудий, в деревню Зеттен.
Они прибыли ночью, чтобы сменить британскую 43-ю дивизию. 506-й полк занял позиции с линией фронта, которую ранее удерживала целая дивизия. Ее протяженность составляла более 6 миль. 2-й батальон 506-го находился на правом (восточном) фланге, а "Изи" – на самом краю, гранича справа с 501-м парашютным полком. Имея 130 человек, "Изи" должна была удерживать почти 3 километра фронта.
Британские солдаты встретили роту в Зеттене и сопроводили головное подразделение на его новые позиции. "Как оно тут?" спросил Вебстер.
"Чертовски хорошее место для отдыха, приятель", услышал он в ответ. Многочисленные воронки от 105 и 88-миллиметровых снарядов выглядели свежими, и Вебстер засомневался, что ему выпала большая удача. После трехчасового марша патруль достиг места назначения, группы зданий, угнездившихся возле огромной дамбы. По ту сторону находился Нижний Рейн, отделенный от дамбы плоским, сырым заливным лугом шириной около километра. Местность была усеяна трупами животных, выгоревшими зданиями, пустыми пулеметными лентами и патронными коробками. Это была нейтральная полоса.
Чтобы прикрыть назначенный ему участок фронта, Уинтерс разместил 2-й и 3-й взводы на позиции, вытянувшейся вдоль южной стороны дамбы, а 1-й взвод оставил в резерве. У него было недостаточно сил, чтобы должным образом обустроить оборону, так что он разместил аванпосты вдоль плотины, в точках, через которые, по его расчетам, с наибольшей вероятностью мог просочиться противник. Связь с аванпостами поддерживалась по радио, телефону и связными. Кроме того, он высылал на берег реки дозоры по три человека, которые должны были наблюдать за перемещения противника и служить передовыми артиллерийскими наблюдателями. Свой командный пункт он расположил в деревушке Рандвийк.
В 03.30 5 октября Уинтерс отправил сержанта Арта Юмена в дозор с приказом занять аванпост в здании возле ветряной мельницы на южном склоне дамбы. С Юменом были рядовые Джеймс Алли, Джо Лесневски, Джо Либготт и Род Строль. Здание находилось рядом с тянущейся с севера на юг дорогой, идущей от паромной переправы на севере к небольшой деревушке Нийбург на юге.
Когда патруль достиг дороги, Юмен приказал Лесневски подняться на дамбу и оглядеться. Взобравшись наверх и распластавшись на земле, как его учили, Лесневски заметил нечто неожиданное: очертания немецкого пулемета, установленного в том месте, где идущая от парома дорога пересекала дамбу. За ним он увидел едва различимого в темноте немца, готовящегося кинуть гранату-"колотушку" в патруль Юмена, находящийся у основания южного склона дамбы.
В тот же миг остальные члены патруля услышали голоса немцев, доносящиеся с северной стороны дамбы. Либготт, шедший замыкающим, крикнул: "Это ты, Юмен?"
Немец бросил гранату, едва Лесневски поднял тревогу. Остальные немцы тоже начали метать гранаты через дамбу. Лесневски получил осколок в шею. Алли швырнуло наземь взрывом, он получил тридцать два осколочных ранения в левый бок, лицо, шею и руку. Строль и Либготт получили несколько легких ранений, рация Строля была разбита.
Они столкнулись с целой ротой войск СС. В тот вечер они переправились через реку на пароме, и пыталось пробраться на юг, за дамбу, чтобы совершить налет в поддержку основного наступления 363-й фольксгренадерской дивизии на левый фланг 506-го в Офеусдене, которое должно было начаться с рассветом. Дозорные еще не знали этого, но еще одна рота СС уже пересекла дамбу и вырвалась на свободу позади позиций американцев. Хотя в дивизии еще не знали этого, атака на 1-й и 2-й батальоны 506-го представляла собой нечто большее, чем просто местная контратака: целью немцев было очистить всю территорию Острова от войск союзников.
После перестрелки с эсэсовцами патруль роты Е отступил. До КП Уинтерса был целый километр. "Давай, Алли", повторял Строль. "Нам надо уносить задницы отсюда".
"Я иду, я иду", отвечал, хромая, Алли.
В 04.20 Строль вернулся на КП, чтобы сообщить о прорыве немцев**. Уинтер